Минута Слабости

      Вокруг была сплошная мгла. Чернота, казалось, просто поглощала всё вокруг без разбора, будь то горы, долины или озёра. Даже если глядеть долго и безотрывно нельзя было различить где заканчивается земля и начинается небо. Есть ли вообще между ними чёткая грань? Возможно, что нет, заметно лишь как медленно светлеют цвета ближе к выси, должно быть, где-то там, высоко за клубами дыма светит луна, а её лучи изредка пробиваются сквозь слои пыли, попадают на сожжённую землю и ложатся на высокие камни далеко в скалах.       Вдруг на сером фоне мелькает тень. Ещё раз, уже чуть дальше, затем ещё и ещё. Свет призрачно задевает грязно зелёный цвет и снова упускает. На узкие освещенные полоски почти ничего не показывается. Зато звуки здесь намного богаче: сбитое дыхание, учащённое сердцебиение, временами резкие вздохи и вскрики. Кто-то бежит, понятно сразу по непрекращающемуся граду шагов по камням и быстро перемещающемуся силуэту.       Это Йосафлейм. Никто иной не имеет и не посмел бы иметь таких кислотно-ярких волос и длинных, изящно загнутых рогов. Вот только, таким его ещё никто не видел. Плаща, который к слову является неотъемлемой частью его одежды, не было, как не было и пиджака. Рубашка была наполовину расстёгнута и скошена в бок. Застёгивать ремень на ходу было практически невозможно, но всё же старался. Слабыми руками пытался попасть в нужную дырку на ремне и только случайно дрогнувшим пальцам смог. Яд всё ещё не затух и с каждым шагом всё больше мутил и так не совсем ясные мысли в голове. Почти поминутно небо мешалось с землёй, а временами вовсе менялось местами. Тогда демон спотыкался, терял равновесие и кубарем летел вниз, раздирая руки об острые выступы камней и чудом не ломая себе кости напополам. Он вставал, кашляя кровью, быстро затыкал рот рукой и бежал дальше, стремительно перепрыгивая расщелины и слетая всё ниже.       Хотелось остановиться, хоть на секунду вздохнуть полной грудью и дать местами переломанным ногам отдохнуть, которые держаться до сих пор целыми благодаря магии и только магии. Но он не мог, ведь не просто бежал, а убегал. Позорно, как какой-нибудь мелкий зверёк убегал от охотника, поджимал хвост и несся сквозь лес, дабы скрыться или хотя бы оттянуть свою гибель.       Совсем рядом, возле правого уха что-то скользнуло, затем ещё, возле шеи, а потом нечто выдвинулось прямо под ногами, рассекая левую до самой кости. Йосафлейм коротко цыкнул, заткнул рот рукой и будучи больше не в силах на неё опираться, снова рухнул, скатываясь в сторону и прячась за большим камнем. Вокруг ничего не было видно, поэтому и кровь, и снаряды растворились во мраке. Осталось только спрятать своё дыхание. — Я найду тебя! — Прозвучало всего в паре десятков ярдов. Голос этот был пронзительно громким и разносился над скалами, как раскаты грома. Не верилось, что этот глас принадлежит одному лишь Ангелу, а не целой дюжине. — Найду и поверь мне я убью! —       Сердце билось настолько сильно, что казалось перекрывало любые звуки. Воздуха совершенно не хватало, голова кружилась, явно ещё минута и потухнет сознание. Нет, нельзя сейчас в обморок падать, иначе потом уже никогда не откроются его глаза вновь. — Йосафлейм! Я знаю, здесь ты! Здесь и слышишь каждое моё слово! — Над головой, где-то в десяти ярдах справа грохотнуло. Посыпалась густая крошка и забилась в очи, хотя их старательно прикрывали руками. — Ах… сбежать надеешься? Не сможешь. Не выйдет. Даже тебе не хватит и полной силы чтобы прорваться сквозь отряд Ригатоны на хвосте со мной! А сейчас ты даже стоять не можешь нормально. Ноги косятся, как неживые, а знаешь почему? Это яд! И не «укус», а мой, мой яд тебя поразил! Совсем скоро ты не сможешь даже стоять, поэтому выходи! Выходи и быть может Госпожа позволит тебе жить! —       Много чего ещё было сказано, но Йосафлейм услышал для себя самое важное «сквозь отряд Ригатоны», да, верно. Сквозь него напрямую не пробиться, даже при полной силе и в добром здравии. Но зачем пробиваться напрямую, если можно обойти или перескочить? Шансов почти нет, но их было мало с самого начала этого скверного побега, поэтому риск равносилен тому, чтобы выжить здесь. Практически буквальный ноль, но это «практически» последняя нить, за которую можно уцепиться.       И которую Йосафлейм не упустит. Плевать насколько глупо и плевать насколько ничтожно, но всяко лучше, чем попасть в плен к этим мерзким Ангелам. Но не боли он боялся, совершенно не её. Он был точно уверен, что стойко перенесёт любую пытку. Дело было в других фигурах на поле, которые абсолютно точно сломят его: Богиня и Главный Ангел. Он же Водас - брат Дьявола и несмотря на это был почти самым опасным для всей стороны демонов. Тварь. Как посмел только он переметнуться со стороны своего брата на сторону Богини? Мерзавец, подлец и предатель.       Однако исходя из речи мерзкого Ангела можно сделать вывод; отрядом Ангелов руководит Ригатона, а также некая Грора, которая, к сожалению, великолепно метиться. Не будь он в таком состоянии, вырвал бы глаза на месте!       Будь другие, об этом сразу же стало известно, да и нетактично это, посылать всех лучших воинов на одно поле, когда на множестве других произойдёт неотвратимый перелом.       Яд стал действовать и похоже через несколько минут свалит демона с ног окончательно в глубокое беспамятство и даже бред. Этого нельзя допустить, иначе всё кончено.       Нужно выждать, хотя бы немного, как успокоить бешеное сердце и подождать пока перестанет сыпаться крошка из очередных разбитых камней над головой. Йосафлейм затих, заткнул рот рукой, а другой пытался оттереть въевшуюся кровь с глаз. Очков не было уже давно, как с добрую пару часов, зрение подводило, ведь не видел чётко уже дальше пары метров от себя, а в темноте вообще всё было сплошного чёрного цвета с редкими отблесками льда возле. Почти в слепую, как обычно безглазых пленных вышвыривали в неизвестное место и под крики с постоянным градом ударов гнали в неизвестном направлении, создавали живое шоу, а после забивали как диких зверей.       Последний шанс, на который нужно выложиться во всю силу, какая ещё осталась внутри. Теплая магия охватила ноги и притупила боль, кожа временно схватилась едва видимыми нитями. Крупные раны прижгли огнём, какой демон старательно прикрывал своим делом, пока под ногами не прогремел взрыв. — Не используй огонь в густой тьме! —       Камни стали уходить вниз, резко трескаясь и раздвигаясь пастью страшного зверя. Йосафлейм наступил на последнюю опору, какая ещё могла держаться и мощно оттолкнулся, ощущая, как с каждым движением магия вместе с кровью и силой покидают тело. Этот прыжок был высок, хоть на первый взгляд абсолютно бесполезен, потому что тут же физика потащил его вниз, однако тот до боли сжал кулаки до белых костяшек и расправил крылья. Да, они были, но сейчас были настолько слабыми что казалось были не больше, чем обуза, как одежда на нём сейчас, только добавляла лишнего веса.       Несколько махов удалось сделать. Первый дался хуже всех. Почти мёртвые крылья с трудом распахнулись и с ещё большим усилием ударили по воздуху. Затем ещё и ещё вплоть до десяти раз. Крошка сыпалась отовсюду, а рядом то и дело пролетали ледяные снаряды, тонкие копья, буквально просекающие воздух. Йосафлейм не видел в силу своего малого зрения, сквозь темноту и пелену крови, однако смог услышать отражение звука где-то слева. Как и почему понятно не стало, да и не было важно. Главное, что дало временную опору.       Демон плавно приземлился и почти заскользил по уцелевшим платформам, стараясь перемещаться всё тише и тише.       — Демон! Во имя Бога вернись! — Раздавался голос, который стремительно менялся с леденящего кровь до почти что разбитого отчаянием. — Дьявол! Чёрт! Чёрт! Чёрт тебя дери! —       Щербет приземлился сразу за спиной беглеца, двигаясь быстрее и эластичнее. Сквозная рана в теле забилась льдом, какой был создан из собственной крови, не давая выплеснуться наружу. Боль была неописуемая, но всё же меркла по сравнению с тем, что происходит прямо сейчас. Сердце стучало в ушах, а сам Ангел двигался настолько резко и быстро, что не слышал умело скрытых шорохов вокруг, уже теряя из виду.       Им завладел страх, а оба сияющих во тьме голубых глаза заволокло необъяснимым ужасом, словно не он догоняет жертву, а сам был жертвой хищника. Почти все ледяные стрелы пролетали мимо и даже совершенно не в том направлении, ведь не было слышно ничего кроме грохота камней.       Йосафлейм почувствовал глубоко внутри себя то, что должно было затухнуть вот уже как множество десятков лет, а именно желание жить. Невероятное, яркое и словно свет блестящее впереди, заставляющее хвататься кровавыми пальцами за удаляющиеся лучи и вставать после каждого падения.       Рухнул, перекатился на бок, сделал выпад вперёд и отлетел вправо. Кувырок, ещё один уже через голову, потом по неосторожности, а в конце намеренный прыжок вверх, на более ровную плиту. Беглец тихо, но яростно выругался, завидя открытую местность перед собой как на скале, так и далее. Голая сожжённая земля без кустов и деревьев, нигде не затаиться.       Делает несколько шагов и отскакивает в бок, чудом не свалившись камнем с обрыва. Преследователь, а он же буквальный мучитель, от действий которого зависит жизнь и душа демона, выпрыгнул из темноты расправляя крылья. — Ах… хах, хватит убегать, Йосафлейм, — Ангел делает смелые шаги навстречу и делает плавное движение рукой по воздуху. В темноте мелькает блеск и оказывается длинное лезвие, сотворённое изо льда и явно необычного. Мало того, что не треснет при сильном ударе так ещё и наверняка заморозит на месте, добравшись до крови. — Остановись и я оставлю тебе жизнь! —       Оба голубых глаза сверкнули и резко исчезли. Демон быстро оборачивается и выставляет правую руку как щит, другой создавая стену из зелёного пламени. Конечно, она не укроет от удара, но на секунду ослепит в подобной тьме. Ледяное лезвие проходит навылет сквозь руку и под боком, но это было ожидаемо, необходимая жертва.       Йосафлейм кашляет, сгибается, однако всё равно силой заводит одну ладонь назад, сжимает и с огненной мощью бьёт. Попадает, ведь рука точно сталкивается с чем-то и откинуло это на метра два.       Раздается оглушающий крик, а после град проклятий и почти истеричный вой. В ослепительном свете затухающего пламени, демон успевает заметить, как Щербет падает на колени и до безумия метается в стороны, тщетно стараясь затушить охватившее его лицо, волосы, а после одежду огонь. Лёд не спасает, даже если тает и обращается в воду, это магическое пламя, которое не затухнет, пока не отзовёт хозяин или не перебить более сильной магией, что, увы, сейчас невозможно. Йосафлейм кидается, как только выиграл себе время, зацепляя взглядом отчаянный, пронзительный один глаз, а другой уже стал вытекать по щеке, а пламя всё ползло, продолжая вылизывать изнутри. Кожа покрылась крупными волдырями, покраснела и местами лопнула. Ужасной болью исказился бледный лик Ангела, а губы всё кричали сквозь пелену безумной агонии: — Больно! Больно, прекрати! Прекрати это! Хватит, Йосафлейм ОСТАНОВИ ЭТО, ПРЕКРАТИ ПРОШУ! —       Демон на миг замирает, глядя на того, кого ненавидит всей душой, кого презирает, но кто его не убил при возможности, а всё же даровал возможность жить, ибо мог легко пронзить не в руку, а в самое сердце, а после надавить и разрезать надвое.       Секундное оцепенение и Йосафлейм исчезает во тьме, а сзади продолжают раздаваться крики и безумные метания горящей Ангельской души.       Земля, если её ещё можно назвать таковой, растворилась совершенно, только тусклые, совсем далёкие огни возле горизонта продолжали мерцать ярким алым цветом. Это костры, множество сложенных в большие кучи веток, подожжённые и поднимающиеся на несколько ярдов ввысь столбы густого дыма. Расположены они неестественно; слишком ровно и строго по линиям. Но не для готовки разведены они и не для того чтобы согреться в столь холодную ночь. В них жгут тела. Сотни-тысяч обезображенных мёртвых тел закидывают друг на друга бесчисленными слоями, не заботясь о том, как те приземлились. Плевать, всё равно сгорят без следа. Некоторые редкие ещё живые, дёргаются, кричат и стонут от боли, пытаются сопротивляться, вырваться из лап мучителей, но всё тщетно. Белые крылья вспыхивают, нимбы раскалываются, а кожа покрывается почти что плавится, как воск.       Они гибнут, меркнут их жизни в трескучем огне. Бездумный предсмертный вопль раздаётся уже несколько часов подряд над этим полем битвы, хотя бой окончился. Отряды Ангелов, немногочисленные, но ещё уцелевшие вместе со своим верным командованием в лице Ригатоны оставались на юге возле скал, чтобы оставаться защищёнными хотя бы с тыла. Они не были разбиты, но были на самой грани в то время как отрядам Демонов хоть и нанесли ущерб, но не смертельный. Черти расположились в километре от скал, на открытой местности между выжженной землей и мертвым лесом. Именно там пылали костры, как бы в насмешку бесцеремонно избавляясь от вражеских солдат. И это работает, солдатский дух силён, но не вечен. Единственное, что продолжает держаться это горячая ненависть и желание отомстить во что бы то ни стало.       Вдруг ещё более яростный вопль раздаётся над всей этой мёртвой долиной. Все, будь то Ангелы или Демоны оборачиваются, подымают голову и смотрят в голые скалы с немым вопросом и трепетным страхом.       Ригатона подымается с места, хотя уже готовилась прикрывать глаза, возводит одну руку к небу и даёт команду: «Первый отряд! Немедля собраться!» Ангелы мелко подрагивают, собираются и встают в линию, выставляя оружие ввысь. Минутное, напряжённое молчание и тревожная тишина с постоянным воем на фоне. Казалось, что всё затихло и вдруг прямо в небе, вырвавшись из высоких скал мелькает кроткий зелёный огонёк. Он движется, подобно падающей звезде и скользит по черному небосводу. Ригатона всего на миг смотрит с непониманием, потом вспыхивает вся, сон уносится вдаль, а над лагерем проносится приказ: «Стреляйте! Сбить любой ценой! Это Йосафлейм! Вне всяких сомнений!»       Имя ненавистного демона подхватывает толпа, выстреливает фонтан всевозможной магии в небо, а после сыпется вниз, встречаясь с магическим куполом. На такой высоте, может, кто-то и мог бы попасть, но при такой темени нет. Разве что на удачу что, конечно же, не сработало. — Первый, третий и четвёртый отряд! В погоню сейчас же! —       Ангелы хватают первое своё оружие и кидаются исполнять приказ во главе с самой Ригатоной. Второй отряд остался на защите в случае удара с тыла. Совсем рядом блеснуло что-то, явно стрела. Йосафлейм, скользящий по небу как тихий огонёк, опускает голову и быстро цепляется взглядом за маленькую фигурку. Другой и не заметил бы, но не он. И не зрением своим, не физическим, а магическим увидал сгусток энергии. Та же, что и подстрелила стрелой в прошлой бойне. Грора? Она поплатиться за это.       Больше никто не подбирается так близко, но силы иссекаются, заставляя опуститься ниже, а вскоре совсем рухнуть на землю, подняться и на слабеющих ногах нестись по открытой местности. Огонь затух, теперь не увидят точное расположение, но наверняка эти лучники наставили своих призрачных меток, что вся спина похожа на радужный взрыв. Осталось всего половина пути, к тому же из отряда демонов выделяются добровольцы посмотреть поближе в сторону гор и разведать что за крик не умолкает до сих пор, а потом и целые отряды собираются с оружием, навстречу бегущим невесть зачем Ангелам.       Осталось пробежать с целых четырёхсот, а того и больше метров, но рвущийся в лоб рой своих солдат сократит это расстояние вдвое. Около двухсот, кажется, совсем немного, но с каждым шагом сил убавляется втрое. Неужто ляжет прямо здесь? Вот так близко к своим и погибнет на глазах своих подопечных? Нет!       Йосафлейм ломается, собирается все силы и откидывает гордость далеко на второй план, сжимается кулаки и кричит то, что не кричал когда-либо прежде. — Помогите! Помогите мне! ——       В своем отряде секундная тишина. Среди демонов проносится ропот, а потом поднимается боевой рык. Они узнали его. Узнали своего командира, которого хоть и бояться чрезмерно, хоть кто-то даже смеет сказать, что ненавидит, все как один рванулись на встречу, готовые броситься под меч, заслонив собою.       Ригатона шипит сзади, уже всего в нескольких ярдах поодаль. Яростная, отчаянная и главное здоровая почти полностью. Её меч скользит подле самых ног, стремясь сбить и повалить на землю. Йосафлейм не даётся, он, как бы комично это не выглядело, подпрыгивает постоянно и уклоняется удачно раз, второй, третий, уже раз десять пока не даёт промашку и не опускает случайно ногу в мелкую норку, падая и тут же выставляя руки к в сторону преследователей, испепеляя всё вокруг.       Из темноты, невзирая на огонь выныривает проклятая Ригатона, заносящая над головой меч. Перед глазами действительно проносятся чуть ли не все события из жизни, а в особенности застывает немой крик в горле. Такого ужаса ему не доводилось испытывать ещё никогда, в глазах мелькнуло и потемнело, а огонь всё продолжал уничтожать всё вокруг.       Лезвие Ангела почти достигло груди, но вдруг остановилось и упало, коснувшись без вреда. Слышится сдавленный крик, яростный шёпот. — Л-Лост!? Какого Дьявола ты здесь?! — — Заткнись, Ригатона. —       Чьи-то сильные и большие руки рывком ставят на ноги и увлекают за собой вперёд. Но не в сторону скал, нет, а в другую, противоположную ей, именно в сторону мёртвого леса. Залитые кровью очи с трудом косятся назад и вверх, чтобы встретиться с грозными серыми глазами и алыми волосами. — Л-Лост? — Туманно шепчет Йосафлейм и теряет совершенно всякую способность стоять или осмысленно думать. Может, не будь здесь подмоги и смог бы протянуться ещё с сотню шагов, но сейчас едва ли он мог стоять самостоятельно. — Как ты- — — В атаку! — Разносится его яростный голос над всем глухим полем. — Не подпускать ближе к лагерю! — Алый демон хватает раненного сильнее и несколькими сильными шагами, а затем вовсе скачками отступает назад, опускает к земле и подпирает к вонзённой в землю сабле спиной. — Йосафлейм, знаю, что тебе тяжело, но командуй своим отрядом! — Лост оборачивается и летит назад, выдвигая из рук страшные багровые когти.       Йосафлейм не думал отдыхать, хоть подняться прямо не мог, но всё равно сделал усилие, упёрся обожжёнными собственной магией ладонями в секущую холодом землю и приподнимается, хватается за рукоять сабли и направляет в сторону бьющихся отрядов, видит, как столкнулся Лост с самой Ригатоной, как пронзает когтями воздух подле самого её тела и как бьёт мимо по нему сама Ангел. — Нападайте напрямую! — Кричит уже не таким холодным голосом как раньше, а иным, пропитанный жизнью и отчаянным желанием победить эту самую схватку. — Второго отряда с ними нет! Лучников менее пяти! Уничтожьте первый отряд и ударьте по капитану сразу! — — Проклятье! — Доносятся голоса со стороны Ангелов. — Чёрт, отступаем! — Голос Ригатоны разносится над полем и в миг божьи существа отражают последнюю нанесённую атаку и взмывают в небо, несколькими толчками отрываясь назад, в сторону скал. — Явился алый капитан! Момент упущен, назад! —       Последние Ангелы взмыли в воздух. В темноте, среди множества огней и горящей земли блеснула разочарованная усмешка Ригатоны. Сожаление об упущенной возможности всё сильнее выступало на лице, но пока была придушена и раздраженно махнув рукой, дева с двумя хвостами и своими отрядами поворачивает назад к скалам.       Демоны не скрывают своей насмешливой радости, подымают к небу свои орудия и кричат в след, после, разворачиваются и слышат приказ от Йосафлейма: «Отставить преследование! Возвращаемся к лагерю!»       Он ещё не способен стоять, ещё не способен вздохнуть спокойно, из груди продолжал биться хриплый кашель, столь болезненный для ночной тишины. Вокруг собираются солдаты, упирают лезвие в землю и топчутся на месте, не в силах вымолвить хоть слово. Никто впредь не видел ран Йосафлейма, не слышал приглушенного стона или даже его без пиджака, а здесь такое. Магическая сила иссякает, раны открываются вновь, разум туманится, а голова медленно скатывается на грудь и всё это на глазах у своих подчинённых! — Не стойте столбом, — доносится голос и в миг выходит Лост, не глядит на других ни глазом, а только опускается на колено, перекидывает израненную руку себе через шею и обхватывает за пояс, чтобы придержать, если тот покачнётся.       И в эту секунду, на какой-то малый миг в груди будто что-то сдвинулось и треснуло, а через трещину просочился свет, такой несвойственный для холодной души и сплошного мрака последних десятилетий. Это ощущение поддержки, которая никогда доселе не требовалась. Чувство дружеского плеча в трудную минуту. Никогда не считал Йосафлейм, что имеет друзей, да что там друзей, не считал никого себе товарищем, который не насмехнётся в подобный час, не упрекнёт и не плюнет, а подойдёт, без лишних слов и поможет, подымет и поддерживая рукой потащит в лагерь. Ощущалось чье-то тепло возле себя и пленяющая защищённость. Этот огненный демон никогда не чувствовал в себе такой слабости и хрупкости, что каждое касание отдавалось болью во всём теле. Всегда переносил раны в одиночку, укрывшись между скал или развалин, сцепливал зубы вместе и терпел всё молча, не позволяя никому лицезреть воистину жалкую картину, считая, что засмеют, потеряют доверие или вовсе снимут с должности. Но на самом же деле это был простой страх. Обычный, понятный всем страх перед неизведанным, когда предпочитают отдаться сложному, тернистому, но понятному пути, нежели сделать ставку на неизвестное. Йосафлейм не из таких, ведь никогда не действует на удачу, а потому не догадывался, что эта истина, выстроенная собственными руками и моральными убеждениями может быть иной.       Почти ослепшими глазами улавливает на себе взгляды своих солдат и не такие, какие обычно бывают при виде раненных у них, а искренне обеспокоенные. Откуда-то доносится робкий шёпот: — Что с вами, генерал? Как Вы так? —       Впервые в ответ на подобный вопрос Йосафлейм даёт ответ. Негромкий, сливающийся с собственными шагами и именно в этот раз живой, какой бывает у живых людей. — А вы думали я бессмертен? —