Друзья не бросят. А любимые и подавно.

      Теросер сидел на мокрой земле, смотря перед собой. Дождь уже просто моросил, отчего окрестности покрылись туманом. Серые тучи словно желали соответствовать настроению оборотня, не пропуская ни единого солнечного луча. Синие глаза смотрели в одну точку. В надпись на могиле. «"Константин Леханов. Демастер.»       Обычно пишут лишь имя данное родителями, но Миша настоял. Ещё не было никакой статуи или чего-то помпезного. Да и не будет. Костя любил свободу, а не душь каменных подземелий. Потому здесь просто стоит мраморный крест с парой завитушек и металлической табличкой.       Так глупо, как же он не заметил этого? Ведь знал, что должен быть внимательнее! Последний год Дем совсем сам не свой был, а несколько месяцев назад тяжело заболел. Словно обычный кот при старости, он все чаще спал, чувствовал себя слабо. А Теросер лишь пытался подбодрить его, не замечая эту грустную улыбку. Ту, что впервые появилась на лице у полукровки после победы над отцом и провисевшая там до самой смерти. Он ведь знал. Не мог не догадываться, но молчал. Зачем?!       — Теросер…       Кейн бесшумно сел рядом с сыном, не обращая внимание на то, как костюм пачкается и с каждой секундой вероятность отстирать его все меньше. Это не важно. Совершенно. Нужно подобрать правильные слова, успокоить сына, но… Но все замирало от этого пустого взгляда.       Оборотень мог сказать, что повидал много. Терял многих, терял друзей. Но в одном жизнь была милостива — все, кого он любил, все ещё с ним. Здесь же все наоборот. Миша зациклил свою жизнь на одном существе. Да, постепенно он открыл сердце и для семьи, но узы с Костей были самыми прочными. Сколько мог знать о его жизни Никита, так всегда было, что единственным другом Теросеру был Дем. Потому друзей он никогда и не терял. Так, расставание с приятелями. Зато два раза за свои тридцать лет он терял любовь. Пусть в первый спасти удалось, но сейчас Костя ушел.       — Я нашел это в вашей комнате, — все же пропустил часть с успокоением голубоглазый. Голос чуть дрогнул, но тут же выровнялся, — лежало под чарами сокрытия.       Миша моргнул, немного удивленно уставившись на отца, словно только что его увидел. Попытался благодарно улыбнуться, забирая блокнот в кожаной обложке, но вышло это жалко. Сейчас он не мог надевать маски, настроение не располагало.       — Спасибо… — голос хриплый. Он уже второй день ни с кем не разговаривал. Приходит с утра и сидит перед могилой, пока не уснет и его в кровать не отнесут. Деды уже и не знали что говорить маленькому Эдику.       — Может пойдешь в дом? Страницы от дождя могут отсыреть и чернила растекутся, — угроза подействовала и оборотень кивнул, поднимаясь на ноги. Его немного шатало, потому помощь отца была как нельзя кстати.       Никита же напоследок обернулся к могиле. На магов у него был свой зуб. В какой-то мере, не найди они тогда Славу с Алматом и команда могла бы жить дальше. Они бы продолжали проводить время вместе. Также… Половина из них погибла, а Женю, впервые за долгое время, он увидел на родах Эдуарда. Уж слишком разный это был процесс у магов и оборотней и как оно все повлияет на полукровку — неизвестно. Потому было решение позвать хотя бы одного знакомого мага, коим оказался Алмат. Ну, а медведь, мужа сам не пустил, вместе с ним поехал. Но даже встреча с ним была какой-то… прохладной.       Однако Дем спокойно разбил предрассудки. Даже сам Канеус, как самый недоверчивый, но сына ему доверил. Этот языкастый полукровка с порой безумными идеями… Их деревня будет скучать по тем дням, когда он мог проснуться раньше петухов и затащить Мишу куда-то в лес, мол, мне тут нужно проверить… Оры последнего было слышно по всей округе. Теросер упирался, Теросер не хотел, но он шел. Ведь в жизни бы себе не простил, если с его язвой что-то случится.       А ещё Костя был ревнивцем. Попытавшиеся приставать к его Мише девушки и парни потом резко передумывали. Нет, шалости были мелкие. Там хлопушку поставить, там красной краской на стенке написать, тут ведерко холодной воды над дверью повесить. Он держал себя под контролем. Наверное.       Грустно хмыкнув, Кейн довел сына до дома и запихнул за дверь. Не сложно догадаться, что в прихожей сидел маленький оборотень, мирно посапывая в обнимку с книгой сказок. Услышав щелчок двери, он мгновенно вскочил, с надеждой смотря на отца. Миша удивленно глянул на мелкого, находясь в недоумении.       — Эдюш, ты чего не спишь? — постарался максимально без претензий сказать он. Сонный вид единственного сына заставлял смягчиться. Эдик пошел в основном в него, но кое-где виднелись и наследственные гены Кости. Сейчас смотреть на них было до одури больно.       — Мне деда обещал, что ты завтра сказку почитаешь, — робко сказал мальчик, подходя ближе, — он и позавчера обещал, но тебя когда домой принесли, то ты спал уже. Деда Саша обещал, что завтра почитаешь.       — Я что-то устал сегодня, давай лучше потом, — проглотил комок в горле Миша. Но поникший вид Эдика заставил сердце сжаться, — а хотя знаешь, забудь. Давай, тебе пора в кроватку. На чем мы тут остановились?       Мальчик был готов прыгать от счастья, но боялся спугнуть удачу. Мигом сунул оборотню в руки книжку и крепко того обнял. Какие-то секунды Теросер просто стоял и улыбался, а затем ласково поднял сыночка на руки и понес в кровать. Тому всего шесть лет, весит он, как пушинка.       — На сказке про мир… ээ… людей, вот! Это такие существа, у которых нет магии, они живут с помощью своих… технологий! — радостно вспоминал сказку мальчик, активно жестикулируя.       — Людей, говоришь? Хех, надо же. Интересные существа, — Миша вспомнил мир из фантазии мужа. Сердце сжалось, но восторженный восклик того, что его отец побывал в самом мире людей, быстро это исправил.       — Папа, а где отец? — неожиданно спросил Эдик, уже засыпая после сказки. Он не видел того, как брюнет даже с неким испугом вздрогнул, пытаясь перебороть себя.       — Он… уехал, — неубедительно солгал Теросер, — ты же знаешь, что папа болел. Ему нужна специальная погода, чтобы выздороветь.       — А когда он перестанет болеть, то вернется к нам, да? — с надеждой спросил мальчик. Он не видел слез, что текли по щекам Михаила. Но это к лучшему. При детях нельзя сдаваться.       — Да… Конечно, сынок… — выдавил из себя брюнет, поглаживая паренька по волосам.       Через полчаса одежда была наконец закинута в стирку, а сам мужчина стоял под теплыми струями душа. Говорят, что так поступают те, кому не хватает объятий. Что ж, они правы. Теросер тихо всхлипывал, а на столе лежал раскрытый блокнот.       «Миша, если ты это читаешь, то значит меня уже нет. Знаю, звучит банально. Дай только выпутаться из твоих объятий и сразу побьюсь головой о стол. Хотя вряд-ли смогу сделать хоть пару шагов. Ты все ещё не знаешь, но я скоро умру. Точнее да, ты уже знаешь, ведь на момент прочтения я уже погиб. Ох, Двуликая, как же все сложно.       Я знаю о своей смерти ещё со времен победы над Аидом. Причина того, что я погибну проста. Сущности мага и оборотня не могут жить в одном теле. Они постоянно подавляют друг друга, саморазрушаясь. Я дожил до своих лет лишь благодаря тому, что не знал о магии, не использовал её. Стоило только начать и процесс пришел в действие. Мне оставалось пятнадцать лет.       Но даже их я не смог дожить. Эта битва забрала достаточно. После неё мне оставался ещё десяток, но, как видишь… Я не прожил и трех лет.       Прошу, не делай поспешных выводов. У тебя все ещё остались причины жить. И самая главная на то — Эдик. Он ведь наш сын. Вспомни нас в его возрасте, когда мы отчаянно хотели иметь родителей. Не позволь ему стать таким же.       Я в тебя верю. Буду скучать (глупо, правда?)       Хей, любимый, вспомни юность.       Сделай, что хотел, но без меня.       Я за тобой понаблюдаю с неба,       Ведь твоя жизнь мне дорога.»