Пейте, дети, молоко.

      Долгожданные выходные наступают слишком быстро, и когда Джисон успевает это заметить, то остаётся в общежитии с Хёнджином, живот которого приковал своего хозяина к постели, и Минхо, у которого с животом вроде всё порядок.       Лента Ютуба как всегда разнообразна странными, не очень и вроде как даже нормальными видео, однако зевки Хана явно не одобряют данный ассортимент. Первый день выходных, а рамёна остались лишь две несчастные пачки, которые рэппер готов опустошить уже сегодня. Так ещё и погода как на зло льёт свои слёзы, повышая влажность воздуха на улице до своего негласного максимума. — Скучно-о-о, — хнычет Джи, кладя голову на дубовый стол.       Конечно же, на нытье парнишки никто не откликается — некому просто на данный момент. Минхо отлучился по каким-то там своим делам, а Хёнджин, ну, он пока держится молодцом. Поднявшись со своего нагретого местечка Сон перемещается в их с Хваном общую комнату, чтобы хоть как-то скрасить одиночество своего скучающего друга. Или своё — не столь важно, знаете ли. — Привет, хромым! — улыбается синеволосый во все свои тридцать два зуба, проходя в комнату и садясь на кровать Джинни. — Ну как, белый конь принцу не нужен пока? — Иди нахуй, Джисон, и так тошно, а ты тут со своими несмешными шутками, — парень лежит на кровати, прикрыв глаза рукой. — Фи, какой грубиян. Вот и лежи тут один, умирай, я не против, — перед тем, как выбежать из комнаты бросает Джисон, показывая больному другу язык. — Засранец, — вновь подступившая боль не даёт продолжить Хвану каскад ругательств, которые по идее должны были шквалом обрушиться на назойливую белку.       Миссия «Доставать Хёнджина пока не надоест» была успешно провалена, поэтому Хан с отчаянным вздохом двинулся от их комнаты к любимому месту всех проживающих в этом общежитии людей — уютной кухоньке. Однако все замыслы парнишки были прерваны одним хлопком входной двери. — Хён! Ты вернулся, — тушка Хана мгновенно виснет на новоприбывшем мембере, заставляя последнего пошатнуться от тяжести. — Ну не на улице же мне ночевать, Сон-и, — посмеивается Ли, пытаясь отодрать от себя младшего с довольно крепкой хваткой. — Наконец-то, а то мне так скучно! Хёнджин, вон, как валялся утром мертвецом, так и валяется до сих пор, — жалуется синеволосый своему другу.       Минхо проходит в общежитие, снимая верхнюю одежду, что насквозь промокла. Он объясняет Джи, что даже если Хван сейчас беззащитен, не стоит так сильно над ним злорадствовать. Над здоровым это делать интереснее.       Вернувшись на своё место за столом на кухне Сон вновь листает рекомендации в Ютубе, не натыкаясь на что-нибудь дельное. — Хан-и, я в душ, можешь пока сделать мне рамён, я очень голоден? — лучезарно улыбается Минхо, перекидывая махровое полотенце через плечо. — Конечно, хён, но тогда мы вместе что-нибудь посмотрим, — и как только паренёк получает положительный ответ коротким кивком, то моментально подскакивает, вынимая из закромов последние пачки рамёна.       Скорее, Джисон даже рад, чем огорчён, что Ли остался в общежитии. Да, во-первых, Хану не пришлось оставаться одному с больным Хваном, которому резко может стать хуже и Джи в панике обязательно сделает что-нибудь не так. А, во-вторых, хён просто невероятно крутой.       Ну, знаете, не такой, конечно, как Osaya, Да Винчи или Кузко, но тоже ничего.       Как только вода начинает булькать, оповещая Хана о том, что она готова войти в контакт с лапшой быстрого приготовления, то парень незамедлительно опускает туда две порции. Влажный пар обдает лицо, оседая неприятной плёнкой на смуглой коже, от чего по тонким рукам пробегается табун мурашек. Кастрюля перед глазами Джисона кажется сейчас единственным предметом в этом помещении, потому что вот уже которое время он стоит и просто тупо втыкает в кипяток, всё больше погружаясь в свои мысли. — «Хён пошёл мыться. И он там совсем голый», — режим «мистер очевидность» как-то уж слишком резко и очень неожиданно приходит в действие, уводя мысли мальчишки в очень странные, смутные и запутанные дебри, откуда не найти пути назад. Возможно даже уже никогда.       Как только до Сона всё же доходит суть его мыслей, румянец озаряет щёчки паренька, а испарина появляется где-то между лопаток.       Вот только как было сказано раньше — пути назад нет.       В голове разом всплывают моменты с выступлений, когда камера показывала горячего от импульсивности движений и нагретого в зале воздуха хёна, чьи открытые ключицы из-за выступившего пота переливались медовым глянцем в свете прожекторов.       Чёрт, чёрт, чёрт. Нет, только не это, только не ключицы! Или да. Минхо ведь такой возбуждающий. Ой, то есть, Минхо ведь тогда был одет так вызывающе. И вообще, не из-за него Хан столько раз пересматривал то выступление. Отнюдь не из-за него.       Румянец давно уже растянулся на всё личико Джи, от чего воздуха на кухне стало критически не хватать. Вот дурак, о чём он только думает? А если хён зайдет, стыдно-то как будет, капец.       Со скоростью света добравшись до окна синеволосый открывает его, слегка выглядывая наружу.       А дождик-то прошёл. Холодный ветер облизывает профиль силуэта в окне, щекоча румяные щёчки Джисона. Он морщит нос от такого контраста ощущений, последний раз окидывая тёмную улицу поверхностным взглядом, и закрывает пластиковое окно. Вернувшись обратно к своему месту готовки до горя-повара внезапно доходит, что лапша, наверное, давно перешла из стадии «сырая» в стадию «каша». Джи проверяет кастрюлю, облегченно выдыхая, ведь их трапеза с хёном была ещё в силе — рамён спасен. — О, ты уже всё, хён? — улыбается Хан, как только из-за угла показывается фигура старшего, вытирающего свои угольные волосы тем самым махровым полотенцем. Джисон только сейчас понял, что это был за рисунок на предмете, которым сейчас во всю орудует Хо. — Молния Маккуин, это так мило, Минхо-хён, — ехидничает младший, видимо позабыв о своём состоянии, в котором пребывал некоторое время назад. — Завались, — тот лишь закатывает глаза, усаживаясь за стол рядом с другом. — Лучше скажи, что будем смотреть. Какой фильм? — Фильм? Ну уж нет, Ютуб, мой дорогой товарищ, Ютуб. — Ужас, ты такой банальный, аж скучно, — фыркает Ли, вытягивая губы трубочкой, чтобы остудить лапшу. — Я весь день не мог найти ничего стоящего и тут мне попался ты. Будешь моим талисманом или я в тебе разочаруюсь и пойму, что ты дерьмовый человек, — пожимает плечами синеволосый, тыкая в экран смартфона и пролистывая почти всю ленту. — Опа, я же говорил, что ты приносишь удачу! «Опрос среди жителей Инчхона: какой вкус молока самый популярный в Корее?», — гласит название видео, и Ли понимает, что мог прекрасно и сам сделать себе рамён.       Скучные диалоги между создателями ролика и случайными прохожими вызывают у танцора лишь зуд в глазах, от чего хочется выть. Статистики всегда утомляли черноволосого, поэтому он и старался обходить их стороной. А вот по лицу младшего мембера сразу можно сказать, что тому вообще в кайф.       Благополучно отрезав себя от бессмысленного эксперимента в экране телефона, Ли уже начал потихоньку погружаться в царство Морфея, разъезжая где-то в пустыне Техаса на своей Молнии, как вдруг «тяжёлый» кулак Хана обрушивается на плечо старшего. Мд-а, и смысл он здесь вообще нужен, если даже вздремнуть нельзя? — Ох чёрт, хён, трахни меня, если шоколадное молоко проиграет! — Сон вскакивает со своего места, ладошками ударяя о стол, из-за чего телефон съезжает на лакированное покрытие с глухим стуком. — Окей, бельчонок, без проблем, — ухмыляется Ли, поправляя ещё влажные после душа волосы.       Минхо думал, что все в Корее знают, какой вкус молока самый лучший, но видимо переполненный энтузиазмом Джисон перед ним решил сломать все стереотипы старшего.       Голос из видео сообщает о том, что съёмочная команда собрала все голоса и остаётся их только посчитать. Хан губу закусывает так маняще, так ещё и глаза прикрывает в немой мольбе. Ха, наивный ребёнок, ему же это никак не поможет. «Клубничное молоко: 8% Кокосовое молоко: 12% Шоколадное молоко: 26% Барабанная дробь, победитель опроса — банановое молоко: 54%»       И после этого таблица с вычислениями сменяется логотипом канала с предложенными для дальнейшего просмотра видео.       Ну, как-то так, получается.       Рэпер раздражённо блокирует телефон, уткнувшись злобным взглядом на тарелку фруктов. Ему и в голову не могло прийти то, что кто-то из людей может любить банановое молоко больше шоколадного! Обидно-то как, мамочки. Понурое состояние паренька уже начало расползаться по небольшой площади кухни, как вдруг младший почувствовал чью-то — кроме Минхо с ним никого поблизости не было — руку на своём бедре, что медленно, но уверенно двигалась вверх. Пискнув от неожиданности, Джи отпрыгнул на стуле от старшего, как ошпаренный. — Какого хрена ты творишь, Ли Минхо? — шипение со стороны лишь раззадоривают хороший настрой танцора, заставляя лёгкую ухмылку посетить его уста. — Хан-и, ты же сам сказал мне трахнуть тебя, если шоколадное молоко проиграет.       Джисон поднимается на ноги с ошарашенными глазами, невнятно оправдываясь перед другом, что это была шутка, и что он не имел ввиду ничего такого. Минхо же слушать не очень-то намерен, преграждая синеволосому пути отступления, и прижимает к столешнице, наверное, со всей силой, что у него имеется. — Нет уж, сладкий, за свои слова нужно отвечать.       Коленка Хо идеально смотрится меж тонких дрожащих ног Хана. А голый Хан идеально смотрится прижатым к кровати и оттраханным до потери памяти и девственности. Так думает Хо. Стыд охватывает хрупкое тело рэпера, и температура, кажется, достигает своего пика. Нет, ну это уже ни в какие ворота. Парню сейчас реально не смешно.       Блудные руки переключаются на открытую шею, и, видимо, губы Минхо тоже не особо спешат отставать от них, выстраивая недлинную дорожку из поцелуев от основания шеи до линии скулы.       Приятный узел внизу живота закручивается у обоих, немного раскрепощая их действия. Старший слегка надавливает на возбуждение парнишки, наконец получая долгожданный высокий стон. Охренительно. Это чертовски охренительно, как и предполагал Ли, когда тот надрачивал себе каждый раз после спортзала в кабинке туалета, простанывая любимое имя своего донсэна. — Ты такой сладкий, бельчонок, — шепчет на ухо, после, зубами играясь с мочкой. — Х-Хёнджин, он м-может нас услышать, — сглатывает Сон, прикрывая от удовольствия глаза. Этот хён точно когда-нибудь сведёт его в гроб, а пока рэпер не особо против быть прижатым к этой столешнице. — Я заходил к нему до того, как вернуться к тебе, он спит, не переживай, — в подтверждение своих слов Минхо сильнее надавливает на половой орган паренька, получая более громкий стон.       Губы у Хана сладкие — это понимает танцор, когда безжалостно терзает их, пытаясь углубить поцелуй. Наверное, Джисон всё-таки и сам уже даёт слабину, раз впускает в свой рот язык Ли. Горячо. Так горячо, что хочется зайти ещё дальше, в нетерпении сжимая чужие бёдра до очевидных синяков, которые впоследствии будут довольно болезненными.       Минхо стоит максимально вплотную к Хану, заставляя последнего по инерции обхватить своими ногами талию старшего, что позволяет ему усадить рэпера на поверхность столешницы. Не разрывая мокрого поцелуя, причмокивания от которого слышны, наверное, во всем доме, Хо стягивает домашние штаны младшего, хлопком по бедру заставляя того немного привстать. Эта маленькая попка так правильно смотрится в его ладонях.       Узкие боксеры стягивают чужой орган, не позволяя тому иметь большей свободы. Минхо ухмыляется сквозь поцелуй, пальцами пробираясь под резинку к пульсирующему члену. Кровь кипит в жилах, а сознание буквально отключается от ласканий, унося с невероятной геометрической прогрессией в другие пространства. — Хё-о-о-н, — простанывает парнишка, как только холодные пальцы сцепляются кольцом вокруг ствола. Контраст холодных подушечек и горячей кожи члена расползается по всему телу мальчишки электрическим током, закручивая того в пояс эйфории и смущения.       Начиная с медленного темпа по всей длине, черноволосый переходит поцелуями на тонкие плечи, оставляя багряные засосы на медовой коже. Ускоряясь с каждой секундой всё больше и ловя протяжные стоны Хана, он резко останавливается, довольно усмехаясь под разочарованный скулёж. Хан сейчас под ним такой податливый, правильный и пошлый; которого так и хочется отыметь прямо здесь и сейчас. И старший не намерен отказывать себе в этом.       Руками вновь проходясь по спине Джи, Ли наклоняется вниз, губами слегка задевая головку члена. — Боже, — срывается прерывистое с уст Сона, и тот вновь покрывается румянцем. — Не надо, Минхо.       В глазах напротив столько мольбы, а у танцора нет совести. Да и что за совесть вообще может быть в подобной ситуации?       Язык скользит вокруг головки, а губы слегка посасывают её. Во рту чувствуется эта сладость чужого наслаждения, что заставляет нарастающее возбуждение скрутить все органы внутри парня. Продолжая заглатывать всё дальше, точно смакуя, Ли готовится к самому опасному, очищая горло. Главное сейчас не блевануть. С нарастанием темпа увеличиваются вздохи Хана, а старший уже обхватывает своими пухлыми губками основание, позволяя органу коснуться самых гланд. Вроде пронесло.       Выпустив изо рта орган синеволосого, он слегка прикусывает розовую сочащуюся головку, последний раз чувствуя этот особенный вкус, и принимается продолжать надрачивать тому, уже обращая своё внимание на аппетитные бёдра младшего. Начиная с внутренней стороны, Минхо посасывает покрытую мурашками кожу в некоторых местах, усыпая её влажными чмоками. Ноги этого парня такие худые, что приходится повторять свое путешествие губ ещё раз, не насытившись обследованием красивых бёдер одним заходом.       Разрядка близко — Хан плавится словно мороженое во владении Ли, захлебываясь в собственных стонах и сладкой тягучей неге. Последнее движение «вверх-вниз» и изящная рука покрывается белым семенем, соскальзывая с члена Джи. — Малыш, ты хочешь попробовать себя на вкус? — улыбается Хо, облизывая палец, и причмокивает губами. — Нет? Ох, тогда мне достанется больше. Ты ведь такой сладкий и вкусный, крошка.       Кто бы только знал, как сейчас стыдно Джисону. Кто бы только знал. Парень ладошками прикрывается от смущения, когда старший продолжает слизывает его сперму со своих тонких пальцев, довольно вздыхая. Вот только долго смущаться мальчишке не приходится, потому что старший крепко сцепляет в своих объятиях, нежно шепча на ушко: — Страшно? — получая утвердительный слабый кивок, он продолжает. — Не бойся, Джисон-и, я рядом и тебе не стоит ни о чём переживать.       Целует в основание скулы, щёку, уголок губ, а затем и вовсе увлекает Джи в нежный до дрожи в кончиках пальцев поцелуй, забирая его заботы и тяжелые мысли, чтобы младший просто наслаждался.       Сбавляя защиту и поддаваясь ласканиям хёна, Хан запускает свои пальцы во влажные волосы. Он путает их, слегка тянет и короткими ноготками проходится по коже головы. Парень и не думал, что будет так охуительно в первый раз. Наверное, это всё хён.       Ли не отстраняется от объекта своего вожделения, стягивая с себя всю одежду и освобождая чешущийся от нахлынувшего нетерпения член. Младший языком выводит узоры на плече старшего, плавно переходя к шее и посасывая выступающий кадык. Танцор откидывает голову назад, позволяя Джи овладеть своей шеей в полной мере, не оставив на той и следа от молочного цвета кожи.       Хо подхватывает синеволосого под ягодицы, перенося на вытянутый стол. Хан такой лёгкий и хрупкий с манящими губами и телом, что хочется его защищать всегда и сломать целиком и полностью одновременно.       Твёрдая поверхность стола неприятной болью отдаётся в спине, заставляя в лопатках что-то хрустеть — хондроз, наверное. Минхо устраивается между ножек паренька, прислонившись к его плоскому животу своим торсом. Липкие мокрые тела трутся друг о друга, наполняя кухню пошлыми хлюпаньями.       Черноволосый подносит розовенькую головку к сжатому колечку мыщц, не спеша входить в Джи. Он проходится всей длиной меж половинок, сочащейся смазкой пачкая ягодицы паренька. Момент, конечно, волнующий и всё такое, поэтому внутри обоих целые ураганы сметений и неуверенности. Но отступать уже явно поздновато — поезд ушёл. — Стой, хён, сначала паль...А-ах, — резко из горла Сона вырывается крик вперемешку со стоном.       Старший входит наполовину, балдея от того, насколько кайфово внутри его бельчонка. Горячо, узко, мокро, сногсшибательно. — Разве? Я думаю, что ты и без меня прекрасно растянул себя, да, моя белочка? — усмехается парень, всё ещё лениво двигаясь внутри рэпера. — Быстрее, — еле слышно шепчет синеволосый, бёдрами двигаясь навстречу члену хёна. — Что? Ты просишь меня двигаться быстрее? Не-ет, малыш, так дело не пойдёт. Попроси правильно. — Пожалуйста, хён, трахни меня, — стонет парень, извиваясь под старшим точно змея. Однако получив отрицательный кивок, младший продолжает. — Войди в меня полностью своим членом и заполни меня всего. — Разве мой бельчонок хочет, чтобы я сделал ему приятно именно так? — горячее дыхание опаляет ушко Джисона — Минхо издевается. Минхо бесит. Минхо чёртовски умело заводит. — Чёртов Ли Минхо, заканчивай этот цирк и выеби уже меня наконец! — не выдерживает парнишка, хныча в чужое плечо, и в знак своей злости кусает ключицу старшего до крови, сразу же зализывая укус. Хотел — получи.       Ублажив своё самолюбие, черноволосый ускоряется в два счёта, вдалбливая тушку рэпера в шатающийся стол. Младший извивается всячески, прогибаясь в пояснице и окрашивая крепкую спину Ли своими коготками в красный цвет.       Громкие протяженые стоны вырываются изо рта Хана, а пальчики на ногах подгибаются от наслаждения, когда тягучий оргазм подступает вязкой слюной на языке, ведь хён попадает точно по простате, всё ещё набирая обороты. Некогда присущее смущение парня, растворившееся в каком-то из поцелуев с Минхо, обязательно вернётся к рэперу, когда тот будет более сознателен, а пока, младший рад быть выебанным на столе в кухне их общежития, обрамляя минимализм помещения своими высокими стонами. — Ты такой охуительный, Минхо-я, — влажные губки приоткрыты в немых попытках захватить в лёгкие как можно больше воздуха, пока их не накрывают чужие уста, проходясь языком по линии зубов. Минхо знает, что он совершенство, но похвалы от синеволосого звучат слишком идеально и правильно, что тот готов слушать их на репите каждый день. А лучше ночь.       Финальные толчки столь головокружительны, подмечает Ли, кончая и заполняя Хана изнутри. Воздух в помещении превышает градус нормы, а атмосфера — процент пошлости, когда танцор с характерным хлюпом выходит из парня, наваливаясь на того сверху и сминая его губы своими.       Оглушающую тишину вечера прерывают лишь сбитые дыхания парней, что невольно заставляет съежится Сона. Ну вот, смущение опять приветливо машет ручкой пухленьким щёчкам Джи, теплым розовым оттенком укрывая их от только что произошедшей ситуации. — Ты ведь тоже заметил, — внезапно говорит старший, кивая в сторону коридора. — Я думал, мне показалось, — некоторое время спустя отвечает мальчишка, ведь смысл сказанных хёном слов доходит не сразу, и удивленно хлопает глазками, выглядывая из-за плеча Хо. — Похоже, Хан-и, мы с тобой только что стали порноактерами одного дешёвого фильма для взрослых, у которого будет целый один зритель, — усмехается черноволосый, поднимаясь с тела Сона, и собирает свои вещи, довольно подмечая, что ближайшее время Хёнджин точно не подойдёт к их парочке хотя бы ближе, чем на пять метров.