Врачебная тайна.

Темнота. Абсолютная темнота и он. Мальчик с разными глазами, с длинными светлыми волосами, в черной толстовке и темнота. Неожиданный смех из глубин мрака, опоясывающий его, сдавливая кости и не давая дышать. Парень смотрел в даль, ничего не видя, и от этого было ещё страшнее. Неизвестность убивала его. Позже, когда он неожиданно начал дышать, из той же глубины, вместо смеха посыпались фразы. Обрывки слов и предложений, что все время были в его голове. -Ничтожество, ублюдок да и только. Как тебя земля то такого воспроизвела на свет. Что бы ты сдох так же, как твои родные, -твердила темнота. –Ты ничего не достоин. Будешь спать в конуре и даже не смей пить воды из собачей миски, -кричал мрак. А затем, темнота и страх, сливаясь воедино, выдали полноценную и цветную картинку воспоминаний. Он видел отчима, и приемную мать. Его оскал и ее добрая улыбка. Он был против него, а женщина, имя которой он давно забыл, любила как родного. Он издевался над мальчиком как мог, часто выкидывал его из дома, заставлял спать на улице, с собакой, не давая еды дня по три. Тогда, трава и вода казались ему лучшим. Иногда, ночью, когда мужик уже спал, добрая женщина приносила теплое молоко, запеканку с супом и извинялась до утра за своего мужа. Мрак, удушая парня до остановки сердца, выкинул самое больное, самое ужасное воспоминание. Это была новая семья. Его вроде бы любили, одевали, поили и поддерживали. Он тогда начал встречаться с девочкой, дарил подарки и кажется, даже влюбился. Отчим видел эту девушку, видел первый поцелуй, первый подаренный ей букет. Он видел все. И однажды, когда они прощались, Рамиль отправил такси вместе с ней в путь, отчим ждал его на пороге. Он отчего то был злым и пьяным. Он скрутил мальчика в прихожей и потом, очень долго ругался над ним. Тушил бычки об его спину, резал его руки, издевался до тех пор, пока мальчик не отключился. Рамиль кричал и умолял не трогать, но та мразь, что так долго казалась хорошей, насиловал его даже после того, как блондин потерял сознание. Сейчас, задыхаясь и почти умирая в своих мыслях, он снова ненавидел себя, свою жизнь и родных, которые оставили его. Он презирал себя. Считал недостойным. Он думал что ему больше никогда в жизни не видеть любви. Тогда, в больнице, он испытал один приступ, затем второй и третий. Переодевая радужную футболку на черную худи, он закрылся в себе и больше никогда не общался ни с кем, если они сами не попросят. Пока парень боролся со своими проблемами в голове, врачи боролись за его жизнь в реальности. –Прости, Альбин, но тебе нельзя в операционную, -остановил ее Влад. –Мне нужно ему помочь, -говорила девушка, собирая слезы ладонью. Влад отвел ее в кабинет, наливая стакан с водой. –Что послужило причиной такого шока? -спросил он, присаживаясь в кресло. –Как я предполагаю, он дотронулся до курьера, почему, не могу сказать, но я думаю он это сделал, -тараторила Альбина, делая глотки, –Когда я вышла из душа, он лежал на полу. –У него остановка сердца произошла два раза в дороге. Я должен сообщить об этом органам опеки, чтобы они продлили его пребывание. Он должен быть под контролем и постоянным присмотром, Аль. –Я не справилась с пациентом, -плакала девушка, –Я не смогла. –Ты не виновата. Он сейчас пройдёт лечение, мы будем наблюдать его в больнице, иногда, если хочешь, я буду разрешать ему выходить к тебе, только успокойся. И каким бы плохим не казался ей Влад, сейчас он был слишком добрым и хорошим, как раньше. Девушка успокоилась и вышла в коридор, присаживаясь напротив операционной, где восстанавливали сердцебиение парня. Спустя несколько минут из операционной вывезли его. Закрытые глаза, еле как бьющиеся сердце и взгляд, который смотрел в потолок. –Состояние стабильное, -сказала одна из девушек, и повезла его в палату. Альбина купила кофе и зашла к парню. Он лежал в состоянии полудрема, укутанный в больничный плед. Девушка присела подальше, чтобы еще больше не травмировать. Она спокойно попивала кофе, как к ней неожиданно обратился голос. –Можешь сесть ко мне рядом? -спросил Рамиль, убирая свои руки в рукава кофты. –Тебе только стало лучше, может не стоит? -спросила Альбина, оставляя кофе на столике рядом с собой. –Хочу кое что рассказать тебе, Аль, -по доброму произнес парень, переворачиваясь. –Да, хорошо, -ответила она, присаживаясь на край кровати, –Что хочешь обсудить? Парень протянул свою руку, укутанную в рукав, девушке. –Я очень не хотел что бы ты видела меня в таком состоянии, -честно признался он, устраивая свою руку на ноге девушки. Она, снова забыв, взяла его руку в свои ладони, слегка поглаживая через ткань кофты. –Перестань, -улыбнулась девушка. –Не знаю почему, но я очень доверяю тебе, -снова честно, с полностью открытой душой, говорил блондин, –Можно тебя попросить? –Да, конечно. Что такое? -спросила она. –Останься сегодня со мной здесь, пожалуйста. Я, на самом деле, -замялся парень, –Очень не люблю быть один. И она, не понимая саму себя, просто кивнула головой, в знак какого-то согласия. Он прикрыл глаза, пытаясь лечь спать, а она продолжала держать его руку, убранную в плотный, флисовый рукав. Он уснул. Она выпила третью кружку кофе, прошлась по пациентам, поболтала с Ларисой и Дианой. Вскоре, от усталости, она просто села в кресло напротив его кровати, расплела волосы и достала телефон, на котором нашла старый, недочитанный роман. И то ли рассказ был скучен, то ли кофе был слишком слаб, но Альбина уснула, завернувшись калачиком, укрывая саму себя волосами. А он, он лежал на кровати, в темной, освещённой одной маленькой лампой, комнате и смотрел на неё. На ее сонные глаза, длинные волосы, которые так завораживали. Он искренне не понимал, как может нравиться ему, мальчику с табу и запретами, такая как она. Он не понимал почему она разрешила остаться у нее, почему купила ему вещей, заказывала ту пиццу и бежала в медицинском халате, на голое тело за скорой. Он не понимал. А может и понимал, но отрицал. Он не хотел принимать того, что он влюбился. Влюбился во взрослого человека. Он доверяет ей. И от этого доверия, его тело позволяет ему быть с ней. Позволяет того, что бы она забыла болезнь и держала его руку. Он позволяет ей. Он, кажется любит ее. Она же, почти уснув, снова открыла глаза. Видимо кофе решил что сегодня он был не слаб. Она посмотрела в потолок минуты три, а потом перевела взгляд на кровать, где на нее, так же, смотрели два разных глаза. –Почему не спишь? -спросила она первой. –Выспался. А ты чо вскочила? -спросил он, в своем стиле общения. –Кофе взяло. –Не пей пожалуйста его так много, -с добротой и улыбкой попросил блондин, –Удобно на кресле? –Другого места больше нет. –Ложись ко мне, -как-то слишком уверенно произнес он. –Нет, спасибо. –Если я сказал что ты можешь лечь, значит ты можешь это сделать, -грозно, но с улыбкой произнес блондин. И она, молча, подошла к нему, без слов легла на место, что он уступил. Она смотрела в его, такие разные, красивые, глаза. Боялась коснуться волос или тем более, кожи. –Почему ты так доверяешь мне, но впадаешь в шок от прикосновений других, -спросила она, слегка расслабившись. –Просто, ты мне нравишься, -честно, не ожидая от себя признался он. На лице была улыбка, а внутри бушевала та самая темнота, что кричала и говорила ему «–Не смеши, она тебя отвергнет! Ты-чудовище!» Он боялся. Ужасно боялся ее реакции, но зачем то, взял и поцеловал. Он держал ее лицо ладонями, которые обжигало сильнейшим пламенем, но не отпускал. Смотрел в глаза, ища разрешения. Он целовал ее, а внутри него орали все его запреты о том, что она сейчас отвернется от него. Но она не отворачивалась. Наоборот, в полном для себя удивление, она ответила. Они целовались в больничной палате, когда за дверью была темная ночь. Его обжигало всего и везде, но он так не хотел ее отпускать. Она, так же боясь что он сейчас передумает, целовала его с каким-то наслаждением. Они оба боялись, но не останавливались. Он не разорвал поцелуя даже тогда, когда она нагло похитила его язык к себе, вырисовывая что то необъяснимо нереальное в его рту. Его будто поджигали и обливали ледяной водой одновременно. Он перестал бояться. Голоса внутри закрыли рты и тихо распивали бутылочку бренди, поглядывая на то, что творит их малой. А он, видимо окончательно поверив в себя, перевернул ее лопатками на кровать, смотря в самую глубину глаз. –Честно, не особо нужно твое одобрение, но я как джентельмен спрошу. Сильно ли вас, Альбина Михайловна, тревожит что мне семнадцать? Она, с припухшими от поцелуя губами, смотрела на него. –Сильно ли тебя, Рамиль, тревожит что я взрослая тетя? –Вообще похуй. И то ли вдруг прошла болезнь, то ли она была чем то волшебным в его жизни. Альбина лежала под ним, принимая такой шикарный поцелуй и просто молилась, что бы на утро, он не жалел.