Семь тысяч миль

- Ауч, - Питер тыкает пальцем себе в глаз, но линза волшебным образом куда-то испаряется. Опять, уже третья. Он никогда не научится надевать эти чертовы пластиковые кружочки! Зрачки раздраженно сужаются, все двенадцать. Паркер, если подумать, уже привык. Собственное отражение больше не кажется таким отталкивающим. Все еще странно, да, но не так, как в первые пару дней, которые он провел в лаборатории. Самые странные дни в его жизни, а он, между прочим, был Человеком-пауком и успел повидать некоторое количество очень странного дерьма. А еще, не забывайте, что он встречается с Дэдпулом, а Уэйд мог бы защитить докторскую по всякой странной херне. Одна только история с костюмом-бананом чего стоила! Но все эти анализы, рентгены, разбор его днк на нуклеотиды. И взгляды. Любопытные, изучающие. Быть объектом изучения чертовски странно. Неприятно. И немного пугающе. Питер знает, что никто не хочет причинить ему вред, но чутье все равно едва заметно зудит где-то в затылке, когда руководитель программы Айялы и доктор Беннер садятся напротив с увесистой папкой. Его проверили с ног до головы, наверное, впервые в жизни. - Изменения необратимы, - первое что говорит Ричард Куин, руководитель и идейный вдохновитель программы по изучению питания. Видно, что он пытается быть вежливым, а еще что, будь его воля, он бы продолжил пичкать Питера этими витаминами, чтобы посмотреть, что будет дальше. - Питер, - вот Брюс другое дело, смотрит мягко, с сочувствием, видимо, в Мстителях проводят какие-то курсы по работе с населением под стрессом, - мне очень жаль, что тебе приходится узнавать обо всем так, но новые знания, это всегда хорошо, верно? - обычно Питер бы согласился, он любил учиться, но в этот момент, нет, он прекрасно бы прожил и без подробностей. - Не витамины вызвали изменения. Точнее, технически, конечно они, но мы изучил твою днк, в ней уже есть.. - Ты приближаешься к естественному состоянию, - вклинивается Ричард, и в голосе его столько научного интереса и восторга. Питер снова чувствует себя подопытным кроликом. - В смысле? - единственное, что он может выдать. - Твой обмен веществ очень быстрый, - Паркер кивает, пока ничего нового, - слишком быстрый для твоего образа жизни. Ты наверняка замечал, что сколько бы ни ел, никак не можешь набрать вес, - еще один кивок, - это потому что, для полноценного развития твоему организму нужно гораздо больше калорий и микроэлементов, чем ты обычно употребляешь. Фактически, твой организм голодает уже несколько лет. И, - Брюс делает паузу, быстро листает распечатки в папке, и когда находит, что искал, продолжает, - твоя мутация остановилась практически в самом начале. У организма не было ресурсов, чтобы расти, и развитие замерло. Можно сказать, что все это время ты был уровне ребенка, в плане способностей, а сейчас - развился во взрослую особь. - Взрослую особь? - Как правило, мутация, если она естественного происхождения, проявляется в подростковом возрасте и постепенно усиливается. Похоже, что с приобретенной, процесс такой же. Ты замечал еще какие-то изменения? Питер вздохнул, и отложил контейнер с линзами. Надо сделать перерыв. Он частенько прокручивал этот разговор у себя в голове. Тогда он не нашел, что ответить, был слишком напуган и шокирован. Но сейчас, спустя неделю, уже более здраво смотрел на вещи. Питер стал сильнее, это беспорно. Теперь он мог липнуть к любой поверхности, любой частью тела. Он с легкостью ходит по стенам и потолку, хотя раньше мог перебираться только ползком. Его паутина тоже изменилась. Это он заметил почти сразу, спиннеры на запястьях стали видны отчетливо, и от них тянулись как будто то ли широкие шрамы, то ли белые кривоватые татуировки, прямо до локтя и потом вверх по руке, чтобы утонуть в подмышечной впадине. Это паутинные железы, как у настоящих пауков. Если Питер и раньше не особо носил короткий рукав, то теперь еще не скоро решится снова надеть футболку. С самой паутиной тоже были нюансы. До всего этого Питер мог делать только липкую паутину, такую пауки плетут для охоты, как потом объяснил ему Брюс, кто бы мог подумать, что он еще и арахнолог. А теперь к липкой паутине добавилась еще и не липкая. Так называемый “паутинный шелк”, с помощью нее пауки плетут себе убежища и коконы для яиц. Половозрелая особь, да? Питер точно был не готов ни откладывать яйца, ни плести для них коконы. Мерзость какая. Но он довольно ловко научился переключаться между этими двумя режимами. И даже сплел себе что-то вроде валика под голову, исключительно в качестве эксперимента, конечно же. В остальном все было, как прежде. Вроде бы. Паркер не особо экспериментировал, Куин предлагал провести больше тестов, но он отказался. Хотя на один дополнительный тест все же пришлось согласится, и то только потому что на Питера надавили. Это вопрос безопасности - железный аргумент. Поэтому Паркер согласился поплевать в баночку и теперь ждал результаты - вырос ли он в ядовитого паука. Сама мысль казалось абсурдной, Брюс успокаивал, что это маловероятно, но вероятность все же есть. И Паркер старался не думать о том, что будет делать, если выяснится, что у него и в самом деле ядовитая слюна. Питер снова взял в руки контейнер с линзами. Ладно, еще разок. *** - Почему ты не будешь праздновать Рождество с нами? Ты нас больше не любишь? - голос Элли звучит даже не обиженно, а раздосадовано, как будто она знала, что так и будет, и теперь ей впору сказать “ну я же говорила”. Питер переключил камеру телефона, чтобы видеть лицо девочки. Он проводил Элеанор виртуальную экскурсию по Центру, показывал свое рабочее место и прототип механической руки. Он специально запрограммировал ее делать вулканский салют, чтобы удивить малышку, но Элли вместо этого удивила его самого. - Конечно же я люблю вас, Элли, - искренне говорит он. И это правда. Он любит и Уэйда Уилсона, и Элеанор Камачо. - Тогда почему не приедешь? - Потому что здесь есть дела, которые я должен закончить. - Папа снова что-то учудил? - спрашивает Элли тем же “я же говорила” тоном, и следом Питер слышит крик Дэдпула. - Я все слышу, малявка! И буквально через секунду Уэйд появляется в кадре, но телефон не отбирает, встает на колени, чтобы сравняться с дочерью ростом. На нем нет маски, зато есть заляпанный коричневыми пятнами фартук с My Little Pony. - Какие же нынешние дети наглые, - жалуется он Паркеру, но треплет дочь по голове очень нежно. У Элли заплетены косички с ленточками, и Питер точно знает, что это дело рук Уилсона, сам видел, как Дэдпул, смертоносный и непредсказуемый Дэдпул, завязывает своими огромными ручищами крошечные бантики. - Привет, Уэйд. - Привет, тыковка. Ты сегодня просто прелесть, хотя ты каждый день прелесть, но сегодня особенно. - Фу, - комментирует Элеанор, но делает это скорее по привычке, из вредности. Питер улыбается во все тридцать два зуба, глубоко в груди рождается какая-то вибрация, но до горла не доходит, и Паркер это игнорирует. - Цыц, мелочь, - Пул щелкает Элли по носу, - Там печенье готово, - заговорчески сообщает он. - Странно, горелым не пахнет, - замечает девочка, чем вызывает новую, но все еще шутливую, тираду про неблагодарную молодежь. В итоге Элли довольная уминает печенье, а Уэйд показывает Питеру рождественскую елку, на ветках среди прочих висят пластмассовые фигурки Человека-паука и Дэдпула. Под деревом лежат упакованные подарки, над диваном висит омела, Питер смеется и хвалит, да, очень удобно. Гораздо удобнее, чем в прошлый раз, когда Уэйд повесил омелу над дверью в туалет. Рождество у Уэйда уже почти наступило. И пусть на праздничный ужин доставка из тайского ресторанчика вместо классической индейки, это не имеет для Питера никакого значения. Ему до ужаса хочется к ним, в эту вечно захламленную квартиру в не самом благополучном районе, есть лапшу из коробки и до поздней ночи смотреть фильмы с Мэлом Гибсоном, развалившись втроем на диване. Но их разделяет семь тысяч миль, и все что может Паркер сейчас - улыбаться в камеру. Рождество у Питера наступит только через тринадцать часов, еще только начало рабочего дня. В Центре нет украшений, правила пожарной безопасности сильнее духа Рождества, так что атмосфера не праздничная. Обычный день, хоть вечером и планируется какая-то небольшая вечеринка - Ава звала его, но после всей этой истории с витаминами она держится от Паркера подальше, хотя он уже сто раз сказал, что ни в чем ее не винит. Ближе к обеду Уэйд присылает фото Элли, спящей у него на плече и желает Питеру оторваться по полной. Через пару часов Питер получает емэйл с результатами своего теста на яды и нейротоксины. Положительный. Блять. **** В общежитие Паркер плетется, как в тумане. Данных слишком мало. Во всех образцах разное содержание яда, возможно, на уровень ядовитости влияет стресс. Или что-то еще. Сложно сказать, нужно больше тестов. Больше сраных тестов! Питер отказывается в довольно грубой форме. И уже жалеет, что был так резок, но ему нужно время все обдумать. Он так погружен в свои мысли, что не сразу замечает огромную коробку у двери его комнаты. Черная коробка, красная лента. Герой тащит ее к себе и запирает дверь. Внутри целое море конфетти, на этот раз красно-синего, а в этом море костюм Дэдпула. Только не настоящий из кожи и АБС-пластика, а плюшевый, нечто вроде кигуруми, только не в виде животного, а в виде Дэдпула. Еще внутри записка: Чтобы твоя потрясающая жепка не мерзла. Представь, что это я обнимаю тебя. Ну или что ты сидишь у меня в кишках. Так, как-то стремно прозвучало? или все же романтично? В общем, с Рождеством, Паучок! PS надеюсь, ты был очень плохим мальчиком и скоро я тебя отшлепаю Питер тоже отправил Уэйду и Элли подарки. Но, если верить трекинговому номеру, посылка застряла где-то в Канаде. И как она вообще там оказалась? Дэдпул сказал не париться, мол, все что побывало в Канаде становится только лучше, но Питер все равно расстроился. Ткань кигуруми очень мягкая и приятная на ощупь. Питер знает, как Уэйд любит такие вещи. Интересно, есть ли такая же, только в виде Человека-паука и экстра большого размера? Парные пижамы это романтично или слишком по-гейски? Уилсон бы точно сказал, что по-гейски и носил бы с гордостью. Правда теперь неизвестно, что будет с их отношениями. Паркер ничего Дэдпулу не рассказывал. Как-то не было подходящего случая. А после того, что он сегодня узнал, может уже и нет смысла рассказывать? Питер не будет травить Уэйда. Да, Уилсон бессмертный, но яд есть яд. Что если их поцелуй тогда в аэропорту был последним? От этой мысли становится так паршиво, что Паркер закутывается в кигуруми, как в кокон и валится на кровать. Но мыслей слишком много и сон никак не идет. *** Уэйд готовит завтрак. Технически, это скорее ланч, потому что время давно перевалило за полдень. Элли зевает, сидя за барной стойкой. Обычно на этом месте сидит Питер, но маленькая заноза тут же отвоевала его себе, стоило Паркеру свалить из страны. Как говорится, жопа встала, место потеряла. - Разве тебе не нужно паковать вещи? - спрашивает Элеанор, когда Дэдпул ставит перед ней тарелку с блинчиками. На этот раз это крепы, а не панкейки, этим утром ему захотелось гастрономических извращений. - Что-то не припомню, чтобы переписывал на тебя хату, - хмыкает Уэйд и садится за стол. У него на завтрак тоже самое, только в чашке черный кофе, а не сок, как у дочери. - Иногда я удивляюсь, как Питер тебя терпит. - Так, это что еще за разговорчики? - возмущается Пул и выливает на крепы полбанки сиропа. - Мне казалось, мы отлично проводим время, малявка. Каникулы отца и дочери и прочая херня. Не знал, что ты все это время мечтала от меня избавиться, - почти натурально обижается он, и Элли почти на это покупается. - Мы отлично проводим время, - соглашается она, заглядывая отцу в лицо, проверяя правда ли обиделся. - Просто я подумала, что было бы очень романтично, если бы ты приехал в Токио на новый год. Уэйд смеется, потому что сначала идея кажется ему детской (что логично, ведь Элли всего восемь лет) и тупой, потому что. Ну, блять, просто потому что.. Но потом. Потом он думает ее еще раз. Он не мастак в романтические жесты. - Романтично, говоришь? - Ага, как во всех этих фильмах, когда главный герой бежит в аэропорт, покупает билет на последний рейс, а потом попадает в метель, но успевает до боя курантов. Уэйд хмыкает. Приезжать без приглашения вот так - хуевая идея, которая хороша только для дешевых слезливых ситкомов. На деле таких внезапных гостей никто не ждет, у всех есть планы и без них. - Не знаю, Эл, все не так просто, детка. - Все сложно, потому то вы далеко друг от друга. Расстояние убивает отношения, - изрекает она, и Пул откровенно ахуевает от такой детской мудрости, - Опра так говорит, - а вот оно что. В целом идея уже не кажется такой тупой. - А как же наши планы на сочельник? - пробудет снова Уэйд, но у мисс Камачо и на это есть ответ. - Ты отпраздновал со мной Рождество, можешь с Питером отпраздновать новый год. Я готова тобой поделиться. Но только в этом году! - Ты ж моя щедрая принцесса, - начинает умиляться Уилсон, но Элли его перебивает. - И с тебя подарки, хочу огромного Тоторо и киткат со вкусом васаби. - Меркантильная, расчетливая, предприимчивая принцесса, - меняет тон Пул. - Моя девочка, вся в отца, - довольно добавляет он. До нового года два дня и билет до Токио стоит, как крыло от самолета, но это мелочи, когда у тебя очень уважаемая и очень хорошо оплачиваемая работа. Питеру Уэйд решает ничего не говорить, иначе какой же это сюрприз. В день вылета он отвозит Элли к агенту Престон, и дочь крепко обнимает его на прощание, желает удачи и впихивает в руки цветастый пакет. Говорит что это подарок ему и Питеру. Уэйд ворчит, что докатились, что он уже не заслуживает отдельного подарка, но он это, конечно, не всерьез. Уже в самолете, после взлета, он решает посмотреть, что же в пакете, и обнаруживает в нем несколько клубков разноцветных ниток и спицы.