Убийство в Восточном экспрессе

Эта история приключилась с Шерлоком Холмсом в марте 1898 года. Признаюсь, я не был ее свидетелем, но… кое-что рассказал мне сам Холмс, что-то позднее дополнили другие. Именно потому, что считаю свои сведения достаточно полными, я решил изложить эту историю. Итак, еще в конце ноября по просьбе министерства иностранных дел, высказанной, разумеется, конфиденциально, через Майкрофта, Шерлоку Холмсу предстояло отправиться в Стамбул, столицу Османской империи, дабы разрешить одно очень щекотливое недоразумение, которое могло серьезно подорвать отношения нашей страны с этой обширной, но такой ослабшей державой, некогда внушавшей страх всей Европе. Та история до сей поры является государственной тайной, так что не смогу удовлетворить любопытство читателей. В Стамбул он прибыл под Рождество. Для такого многоопытного сыщика как Шерлок Холмс дело не представляло собой неразрешимой загадки, он справился с задачей за пару месяцев. Холмс выполнил бы поручение и быстрее, не мешай ему постоянно сами хозяева… впрочем, я начинаю слишком углубляться в вопрос, полностью закрытый для непосвященных. Итак, Холмс распутал дело и в первых числах марта намеревался как можно быстрее покинуть этот огромный, хаотичный и для него не слишком дружелюбный город. В четыре часа по полудню мой друг прибыл на Северный вокзал, где возле центрального перрона, под всеми парами стоял поезд – Восточный экспресс. Его темно-зеленые вагоны то и дело отсвечивали матовым блеском, возле каждой открытой двери стоял проводник в элегантной синей форме. Так как большого сезона еще не было, то из двух вагонов первого класса один пустовал, как считалось, до Вены, зато первый вагон был забит до отказа, хотя моему другу и не пришлось прилагать усилия, дабы раздобыть билет. На перроне уже толпились немногочисленные пассажиры, носильщики грузили багаж. У входа же в вагон возник небольшой затор, так как в него, соблюдая величайшую осторожность, переносили какого-то солидного, немного полного господина. - Что ж, мистер Холмс, - со сдержанной улыбкой произнес Клемент Харди, секретарь посольства. – Для нас было честью принимать вас у себя. - Думаю, вы бы предпочли, чтобы повода для такой чести не возникло? – язвительно заметил Холмс. - Вы правы, - чуть замялся Харди. – Но… что случилось – то случилось. И вы были лучшим вариантом, что ни говори. - В таком случае я рад, что смог оказать посильную помощь в этом деле. Но… кажется мне пара. – Холмс огляделся и увидел, что до отправления осталось всего несколько минут. – Честь имею! Клемент Харди коснулся рукой поля цилиндра, и Шерлок Холмс вбежал по лесенке в тамбур. Он нисколько не сомневался, что все эти слова про честь, были лицемерием. Впрочем, таков мир дипломатии, а уж помноженный на политику… Купе Холмса, номер четырнадцать, располагалось ближе к вагону Вена-Кале, точнее, было вторым с того конца, впрочем, его вряд ли можно было счесть не престижным, ведь второй дверью практически не пользовались, да и проводник сидел как раз тут, практически возле дверей. Купе было великолепным – обшито отполированными кленовыми плитами, они создавали особое ощущение тепла и уюта. Темно синяя обивка мягкого дивана и в тон ей бархатные шторы – все это создавало ощущения уютной шкатулки, из которой не хотелось и вылизать. Под окном располагался небольшой столик, на котором стояла изящная лампа, работавшая от электричества. Далее, с другой стороны столика у окна располагалось кресло. В противоположном углу, слева от двери находился изящный полукруглый эркер. Если открыть его половинки, то можно было увидеть фарфоровый умывальник. Но, пожалуй, самым необычным тут была дверь в соседнее купе. Эти двери обычно были закрыты, но, если в смежных купе ухала супружеская пара, то дверь открывалась. Холмс взглянул в окно и не увидел удалявшегося Харди, который не стал ждать отправления поезда, а предпочел отправиться в клуб для джентльменов, посчитав официальную обязанность выполненной. В тот же миг раздался свисток кондуктора, и поезд чуть дернулся, а потом, плавно, словно по маслу, начал двигаться медленно, плавно набирая скорость. «Тук-тук-тук» - кто-то вкрадчиво постучал в дверь. - Да-да, войдите, - произнес Холмс. В купе заглянул проводник, кажется, чуть рассеянный. - Мсье, как вы устроились? - Очень даже хорошо. - Тогда, мсье, лишь напомню, что ужин подадут в восемь. Если вы решите рано лечь, можете предупредить меня и пока вы будите в вагоне-ресторане, я расстелю постель. Если я могу быть полезным еще?.. - Да… - О, простите! Шарль Лемель, можно просто Шарль, мсье. - Итак, Шарль. У меня лишь один вопрос. Видите ли, я курю трубку и мне бы не хотелось, чтобы соседи, а тем более соседка, испытывали неудобства. - О, конечно, мсье. Позволю заметить, что ваш сосед британский военный, и он тоже курит, как я смог заметить. - Что ж, Шарль, отлично. Я пока почитаю книгу. - Если мсье захочет, он сможет почитать в салон-вагоне, тем более что у нас не принято переодеваться к ужину. Холмс кивнул. Прихватив томик Теккерея, Холмс отправился в салон-вагон. Читать эту скукотищу он и не собирался, она, скорее, должна была позволить ему понаблюдать за пассажирами. Делал он это скорее из желания скоротать время. Салон-вагон был просторен, его переднюю часть занимал довольно громоздкий рояль. Чуть дальше, вдоль стен стояли диваны и небольшие столики. Деревянные панели, коими были обиты стены хоть и были темны, но не производили мрачного впечатления, даже скорее наоборот, создавали атмосферу тепла и уюта. Устроившись в центре салона, под легкое покачивание, Холмс углубился в чтение, время от времени, как казалось, совершенно рассеяно поглядывая на окружающих. В салоне уже читал газету хорошо выбритый господин лет сорока-пятидесяти, достаточно привлекательный, чтобы, не смотря на возраст представлять собой завидного жениха, ведь обручального кольца на его руках сыщик так и не заметил. А у самого рояля ворковала прекрасная пара. Он – высокий поджарый джентльмен лет сорока с чуть вьющимися волосами соломенного цвета. Самое интересное в том, что выглядел он невероятно молодо, даже в чем-то юно… под стать своей супруге, стройной, даже чересчур, шатенке, смотревшей на своего героя глазами полными обожания. Определить национальность одинокого господина было сложно – одет он был, скорее, как предпочитают жители континента, с нотками легкого щегольства, то есть он, очевидно, был не британцем, хотя газета которую он изучал и называлась «Таймс». А вот парочка мило ворковала на немецком. Холмс соврал бы, сказав, что знает этот язык, но некоторые сведения в произношении выдавали в них либо южным немцев, возможно, баварцев, либо австрийцев. Впрочем, удивляться было нечему – Восточный экспресс пересекал практически всю Европу и был поездом для богатых. И не просто богатых, а скорее для высокопоставленных чиновников, дипломатов и коммерсантов высшего порядка. Влюбленная пара была явно аристократической, хотя супруг и мог находиться на придворной или государственной службе, а вот одинокий джентльмен был явно слугой народа – одет хорошо, но не нарочито дорого. Запонки, булавка для галстука и часы не новые, но в превосходном состоянии, явно передавались по наследству. С расстояния в пару метров было сложно разглядеть, но, казалось, на крышке часов имелся греб – а значит перед ним небогатый дворянин на коронной службе. И конечно, этот через чур крикливый для британца галстук и эта изящная бутоньерка… Тут двери салона распахнулись, и в помещение вошел высокий, немного полный господин, практически лысый, с тяжелым взором и солидными усами, кончики который были чуть приподняты. - Спечт, принесите мне виски с содовой, - грозно произнес он не оборачиваясь. Наверное, могло показаться, что он говорит сам с собой, но сзади него шел молодой, лет тридцати человек в скромном, но очень добротном костюме с чуть щегольскими усиками. Немец уселся на диван чуть поодаль от Холмса, пока молодой человек готовил горячительный напиток возле небольшой барной стойки. Он окинул взором салон, влюбленную парочку даже не удостоил сколь-нибудь пристального внимания, Холмса он оглядел чуть более пристально, а вот от одинокого джентльмена скривился. «Наверное, посчитал французом или бельгийцем» - подумал Холмс. И тут в салон вошел молодой, даже немного юный военный. Невысокий, подтянутый, но не чрезмерно худой, с округлым лицом, чуть вздернутым носом и немного вьющимися рыжеватыми волосами. На нем был гусарский мундир, темно синий, с желтыми шнурами-бранденбурами. Судя по короткому приталенному колету – это был британский военный. - Добрый вечер, - произнес он по-французски с сильным английским акцентом, из чего Холмс заключил, что этот парень и есть его сосед по купе. – Я не опоздал к ужину? Взоры, устремленные на него, были скорее любопытствующие, но от внимательного глаза сыщика не ускользнуло, как слуга немца, этот Спетч, презрительно хмыкнул. Для себя Холмс эту парочку определил как – полковник и его адъютант. Даже гражданское платье на них сидело как мундир. В этот самый момент в салон-вагон вошел метрдотель и чинно произнес: - Мадам и мсье, ужин готов. Все присутствовавшие встали и прошли в следующий вагон, так же обшитый деревом, но на сей раз дерево было темнее, вероятно, дуб, и ресторан выглядел все же немного мрачновато. Впрочем, с потолка лился не очень яркий, но приятный желтый свет, а на каждом столике стояло по небольшой лампе с золотистым абажуром. Гости стали рассаживаться не сговариваясь. «Полковник» сел за столик с «адъютантом». Рядом, через проход, разместились австрийцы. За ними сел Холмс и жестом пригласил английского офицера. Прямо за ними сел тот самый солидный господин с газетой, а к нему присоединился чуть запыхавшийся и немного подобострастный господин с платиновыми волосами. Прямо напротив англичан сел высокий статный господин с седыми волосами, орлиным взором и бородкой эспаньолкой. Он сидел один. За ним разместилась парочка – он в добротном, хоть и не дорогом костюме, с залихватскими усами и легкой хромотой. Она – вполне красивая особа с постным выражением лица. А за ними еще двое – один, по виду слуга, так как вел себя невероятно сдержано, второй, чуть по моложе, чувствовал себя куда как более уверенно. - Полагаю, мы не только будем соседствовать с вами за этим столом, но и купе, как мне сказал проводник, у нас рядом. - Полагаю, для англичанина нет ничего более приятного в пути, чем компания соотечественника, - весело произнес лейтенант. - Шерлок Холмс, - произнес сыщик и протянул руку. - Тот самый мистер Холмс?! – с восторгом произнес гусар, пожав руку. – О! Простите. Уинстон Черчилль. - Думаю, мне стоит уточнить два момента. - Каких же? - О каком мистере Холмсе вы наслышаны и не являетесь ли вы родственником Черчиллей? Молодой человек слегка смутился. - На второй вопрос ответить очень просто. Да. Нынешний герцог Мальборо мой кузен, ну… или я его, так, полагаю, будет точнее. Что касается первой части, то… я не хотел вас обидеть, просто мой отец, однажды за ужином упоминал, что мистер Шерлок Холмс расследовал обстоятельства смерти маркиза Кройдона. Да и леди Каслри рассказывала… - Ваш отец? – перебил его Холмс. - Да, лорд Рэндольф Черчилль, он был министром при Солсбери… - Ясно. Нет-нет, меня вы не обидели, тем более что я и в самом деле тот самый мистер Холмс. - Да, мне бы тоже хотелось научиться распутывать загадки. - Ну, полагаю, вам предстоит распутывать политические узлы? - Политические узлы? – удивился Уинстон. - Думаю, вы в скором времени займете место, которое некогда занимал ваш отца в общинах? - Даже не знаю, - молодой человек немного сник. – Я всегда мечтал быть соратником отца в парламенте, а теперь выходит… Впрочем, ныне я отправляюсь в Судан, в армию Китченера. - По-моему, сейчас вы движитель в совсем ином направлении? – мягко улыбнувшись, заметил Холмс. - Это так, но было бы не правильно не заглянуть в Лондон и повидаться с матушкой. - Думаю, это правильно, тем более что и ей, наверное, хочется поидаться… Холмс не договорил, так как в салон-вагон впорхнула дама лет пятидесяти, но невероятно привлекательная. Да и одета для своих лет и возможного статуса оны была слишком ярко – темно-бордовое платье и внушительным декольте и манто из песца. В ее волосах блестела заколка из рубинов и бриллиантов. - Ах! Кажется, я опоздала, - с легким грассированием произнесла она. – Голубчик, подайте мне ужин и непременно Лафита… сегодня у меня просто красный день! – и она звонко рассмеялась. Появление этой особы скорее вызвало удивление, и легкое раздражение у немецко-говорящей части публики, посчитавшую даму слишком развеселой для истинно германского духа. Впрочем, за этим исключением, тот вечер прошел вполне успешно. После ужина гости переместились в салон, вернее, в салоне остались гости из купе первого класса и пара из второго. Все говорили, правда, приглушенно, и негромкое, но непрерывное жу-жу-жу соперничало с мерным постукиванием вагонных колес на стыках рельсов, оттого решительно невозможно было разобрать, кто и о чем говорил. Где-то в районе одиннадцати Холмс и Черчилль покинули салон вагон. Они попросили Шарля расстелить им постели, а сами вели непринужденную беседу в тамбуре. К этому времени добрая половина гостей собиралась ко сну, и у проводника не было и минутки свободного времени. Оказавшись в купе один, Холмс почувствовал усталость, не сильную, а скорее, приятную. Он снял пиджак, жилет, сунул револьвер под подушку, хотя тут же усомнился в целесообразности подобного жеста – они же не в джунглях, а потому он поместил его обратно, в карман пиджака. Раздевшись, Холмс стал надевать недавнишнее изобретение – пижаму, очень удобная вещь именно в дороге. В этот момент поезд стало трясти чуть сильнее – вероятно состав проезжал какой-то разъезд, и его трясло на стрелках. Дверца между соседними купе сама отворилась, и взору Холмса предстал Уинстон, совершенно нагой. Его трудно было назвать идеально красивым, но он был чертовски привлекательным. Он, разумеется, увидел Холмса, неуклюже натягивающего штанину пижамы… и тут из темно-рыжих кудряшек лобка стал вздыматься пенис и чем длиннее он становился, тем быстрее оголялась розовая головка. Молодой человек смутился, его щечки покраснели, он, наверное, попытался как-то прикрыться, но заметил, что плоть Шерлока так же стала увеличиваться. - Я всегда сплю голым, - чуть нервничая, произнес он. – Эта привычка у меня выработалась в Индии, там иначе просто невозможно. - Я понимаю, - ответил Холмс, а у самого голос так предательски и дрогнул. Уинстон сделал робкий шаг вперед и оказался в купе соседа. Его рука легла на талию мужчины, они еще приблизились, а потом их губы слились в страстном поцелуе. Они прижались друг к другу, ощущая кожей тела, их пенисы терлись о животы, и смазка, столь бурно источавшаяся обоими, увлажняла волоски. Наконец они прервались. Оба тяжело дышали, казалось, они на пределе возможного. - Я хочу, - робко произнес Шерлок и медленно повернулся задом. Уинстон его понял тут же. Он прильнул к любовнику и его член стал тереться о промежность, увлажняя заветную ложбинку. Шерлок присел на разобранную постель, оказавшись на четвереньках, а Уинстон, приставив свой агрегат к заветной дырочке надавил, и пенис медленно вошел в мужчину. Медленно, стараясь не навредить любовнику, так как член скользил туго, он начал двигать бедрами, а вскоре купе оглашалось тихими мерными шлепками. Мужчины старались не шуметь, сдерживая порывы страсти, так как оба испытывали невероятно сладостные чувства, чувства, рождавшиеся внизу живота, практически в паху, и растекавшиеся оттуда, словно сладчайший сироп, по всему телу. Неожиданно Уинстон тихо застонал, его сильные руки, державшие любовника за бедра, прижали упругие ягодицы к лобку что было сил, и Шерлок почувствовал, как внутри него растекается приятная теплая жидкость. Пришлось пожертвовать курткой от пижамы. Именно ею вытерли пенис гусара и попу сыщика, когда сперма стала выплескиваться оттуда и стекать по промежности. Любовники сидели на кровати и не могли поверить в реальность произошедшего. - У тебя такое когда-нибудь было? – спросил Шерлок. - Да, один раз, в Индии, - честно признался Уинстон. - Он был местный? - Нет, конечно, лейтенант из Англии, как и я. Он решил остаться служить, а я возвращаюсь домой… - Что ж, думаю нам стоит лечь спать, не хватало навлечь подозрения окружающих нашим сонным видом. - Хм! Надеюсь, мы не очень шумели? - Кажется, нет. Утро выдалось не редкость банальным. Сколько бы ни старался, Холмс всегда просыпался в половине седьмого и более глаз сомкнуть не мог. Дома, на Бейкер-стрит, он, без сомнения, смог бы себя занять чем-нибудь полезным, но тут, в поезде. Не хотелось начинать тревожить обслугу так рано, тем более что в вагоне царила необычная тишина, только стук колес создавал особую, дорожную музыку. Только час спустя начали звонить в колокольчики, вызывая Шарля, давая поручения. Холмс решил, что и ему пара вставать. Так как до завтрака оставалось еще прилично времени, то он одел бархатную куртку с атласным воротником и вышел в коридор, как бы пикантно это не звучало, в туалет, который располагался с другого конца вагона. Возле четвертого купе стоял Шарль и вкрадчиво постукивал в дверь. - Мадам графиня… мадам графиня… без четверти восемь, вы просили вас разбудить. Из купе не доносилось и шороха. Шарль стоял немного растерянный. Увидев Холмса, он тяжело вздохнул, развел руками. - Мсье, будьте свидетелем, я стучал как мог, - произнес он. - Можете на меня рассчитывать, - спокойно ответил Холмс. Завтрак прошел хорошо, разве что Уинстон выглядел немного сонным. Впрочем, едва он поднимал глаза на Шерлока, как кончики его губ старались расшириться в улыбке. А вот той экстравагантной графини все не было. Уже подавали кофе, когда в вагон ресторан вошел быстрым дерганым шагом проводник Шарль и, подойдя к господину с эспаньолкой, что-то произнес. Тот побледнел, медленно отложил приборы и, встав с видимым усилием, отправился в спальный вагон. - Как думаешь, что случилось? – тихо спросил Уинстон. - Несчастный случай. Полагаю, этот господин представитель компании, что нас везет и ему придется разбираться с историй. Не успел Холмс отпить кофе, как высокий господин вернулся в ресторан, еще боле бледный, но он не стал садиться за свой столик, а подошел к англичанам. - Мсье Холмс, могу я попросить вас выйти? – едва слышно произнес он. Щеки Уинстона окрасились красным, Холмс себя контролировал куда как лучше, хотя и он чуть стушевался. - Извольте, - так же тихо ответил он, и они направились в салон-вагон, благо в это время он пустовал. Уинстон направился следом. - Мсье Холмс. Я осведомлен о роде ваших занятий и… я просил бы вас помочь нам в оном малоприятном деле, - начал тот господин. - Позвольте сначала узнать ваше имя, иначе я не смогу к вам обращаться, - произнес Холмс, стараясь выбрать лучшую тактику защиты. - О! Простите! За всеми этими волнениями я совершенно забылся. Франсуа де Круа, глава стамбульского отделения «Международной компании спальных вагонов». - Так что же произошло? – мучительно выдавил вопрос Холмс. Уинстон стоял рядом напряженный. - А мсье военный? Он… могу ли я полагаться?.. - Конечно, вы можете быть откровенны при нем так же, как, и при мне. - Что ж, да и потом, вскоре все пассажиры всё узнают и так, какой смысл секретничать! - Так что же произошло? - Убийство! – прошептал де Круа. - Боже! – выпалил гусар. – Кто жертва? - Эта австрийская графиня! – произнес де Круа и сморщился. - Простите, но вы так отреагировали на ее национальность,.. - начал Уинстон. - Все дело в том, мой друг, - перебил его Холмс. – Что вскоре мы окажемся в пределах дома Габсбургов и тамошняя полиция вцепиться в нас со всей тщательностью, ведь жертва австрийская подданная, а место гибели французский экспресс! - Вот именно! – практически воскликнул де Круа. – И что делать?! - Позвольте, я взгляну на место преступления, - спокойно произнес Холмс. Возле купе стояли двое – Шарль Лемель и такой же немолодой, но подтянутый проводник. Они были бледны и не разговаривали. Второй так даже старался не смотреть в купе, все время взирал в окно коридора, на пробегавшие мимо пейзаж. - Кто обнаружил тело? – спросил Холмс, едва они подошли к купе. - Я, - мрачно отозвался Шарль. - Как это произошло? – столь же сухо спросил сыщик. - Ну, я… я мсье, время от времени постукивал в дверь, мадам графиня мне ведь не ответила, вы же были свидетелем, мсье! – Холмс утвердительно кивнул. Тем временем Шарль продолжил. – Но я утром без дела не сидел. Надо было привести купе в порядок, все прибрать, так что я не стоял тут как часовой. Графиня могла и пройти мимо меня, почему нет?! Но тут я заметил, что в коридоре холодный ветер пробегать по ногам. Я решил выяснить, откуда он, чтоб закрыть, чтоб пассажирам меньше было неудобства. Ну, я проверил двери – все заперто, в коридоре все окна плотно закрыты, сами видите. Ну, тогда я пошел вдоль купе, не открывать же каждое, это неправильно. Ну, и быстро наткнулся на купе графини. Я постучал, мне опять не ответили. Тогда я сходил за Тома, - и он кивнул на второго проводника. – У того в вагоне лишь мсье де Круа, и мне как-то спокойней входить в купе дамы не одному. - Как долго вы искали господина Тома, я правильно произнес? - Да, мсье. Филипп Тома, к вашим услугам, - сипло произнес второй проводник, посмотрев на Холмса. Его взгляд скользнул в купе и он тут же его отвел. - Так как долго вы искали господина Тома, Шарль? - Ох, мсье… я не замерял время… ну, думаю, минут пять. - Хорошо, будем считать что так и было. Вы в купе что-нибудь трогали, передвигали? - Что вы, что вы! – проводник искренне недоумевал. – Мы как увидели, так дверь захлопнули и известили господина де Круа. - Хорошо, мы осмотрим место преступления, - произнес Холмс и, посмотрев на чуть бледного Уинстона, добавил. – Вы готовы? Они зашли в купе. Шторы были задвинуты, но не плотно и через узкую щель в купе лился свет, холодный, практически белый. Графиня лежала на кровати, и одеяло прикрывало ее до пояса. Посреди ее груди, а вернее, белой шелковой ночной сорочки, торчала головка шляпной булавки, вокруг которой расползлось небольшое алое пятно. - Скорее всего мужчина, - выдавил Уинстон, явно боровшийся с дурнотой. - Не обязательно. Убийца попал аккурат между ребер, да и булавки достаточно острые. Одно неоспоримо – он лицо чертовски везучий или прекрасно разбирается в том, куда нужно бить. - Господа, - Холмс высунулся из купе. – Это вы приспустили одеяло, открыв рану? Проводники переглянулись. - Никак нет, - произнес второй, Тома. – Шарль просто вошел, вскрикнул, я посмотрел через плечо, и потом мы тут-же выскочили из этого кошмара. - Хорошо. Господин де Круа, могу я осмотреть купе? - Конечно-конечно, если считаете это нужным. - Да, и было бы желательно, чтобы сюда пока не заходили другие пассажиры. - Да-да! Было бы желательно, если бы они ничего не узнали, это может их… - Мне придется опросить их, но чуть позднее. Просто они мне будут мешать. - А-а… - господин де Круа выглядел чуть растеряно. – Я полагал… конфиденциальность… - Мой дорогой господин де Круа, - Холмс сдержанно улыбнулся. – Такое преступление не сохранить в тайне. Мало того, вам придется сообщать все властям. Но… лучше если мы сможет сообщить им уже готовую версию и оградить пассажиров от лишнего общения со слугами закона. - Да-да, понимаю вас, - де Круа был немного разочарован, впрочем, быстро взял себя в руки. Холмс же вернулся обратно в купе. Он осмотрел дверь, потом окно. - Никаких следов взлома, - констатировал он. - Даже окна, - с легкой улыбкой заметил Уинстон. Он уже начал осваиваться. - Поезд постоянно делает остановки. Каждые пятьдесят километров в тендер заливаю воду, пар, от кипячения которой, и двигает колеса, так что вор вполне мог проникнуть таким способом. - Но… не проник. - А значит, он просто открыл дверь, эту или смежную, и вошел. - Интересно, кто там обитает? – задумчиво произнес Уинстон, проводя пальцем по отполированной двери. - Там разместился полковник, - мимоходом заметил Холмс. - Полковник? – удивился молодой Черчилль. - Гм, прошу прощения. Так я окрестил того немца. Уж больно он смахивает на прусского вояку. - Да. Да! В этом что-то есть. - Вот что… - Шерлок Холмс слегка задумался. – Пожалуйста, сходи к милейшему господину Круа и попросите план вагона, нам нужно представлять, кто где разместился. - Я мигом! – и Уинстон тут же исчез из купе, предоставив Холмсу возможность быстро и методично осмотреть вещи. Оставшись один, Холмс произвел немного странную, как казалось со стороны вещь – он взял руку покойной и согнул ее в локте, причем, именно что согнул, попытка была успешной настолько, что он даже хмыкнул, и для закрепления своих выводов согнул еще и ногу в колене. Поразмыслив над этим фактом, Холмс принялся за вещи. Они производили немного странное впечатление, среди них было много дорогих вещичек – манто из соболя, тот самый палантин из песца. Платья добротные, но большей частью уже не новые и… как бы не было неприличным джентльмену касаться таких вещей, но нижнее белье было и очень простое и изрядно поношенное. В небольшом кожаном саквояже обнаружилась шкатулка, а в ней украшения. Холмс перебрал их и призадумался. Тут появился Уинстон. Он держал план вагона. - Кстати, пассажиры немного волнуются. - Это плохо, - сардонически заметил Шерлок, убирая шкатулку. – Уважаемые люди не должны волноваться, разве не так? - Даже не знаю… - Уинстон чуть опешил. - И как они волнуются? - Ну… австриячка чуть в обморок не упала, все стали кружиться вокруг нее. Только немец что-то проворчал, жаль я не знаю немецкого. - Что ж, пойдем, все выясним.