…В Англии в одной семье жили двое братьев и две сестры; их звали…
Часть 7
29 апреля 2020 г. в 11:11
…Они смотрели через дверной проем, как Нарния погибала во льдах и тьме.
— Питер, Верховный Король Нарнии, — сказал Аслан, — закройте дверь.
Питер, дрожа от холода, двинулся в темноту и закрыл дверь, сбив при этом сосульки. Потом довольно неловко (руки его посинели и окоченели) вытащил золотой ключ и запер ее, обернулся…
Они видели много странного через дверной проем, но самыми странными были теплый дневной свет и голубое небо над головой, цветы под ногами и улыбка в глазах Аслана. Он крутанулся, припал к земле, хлестнул себя хвостом и помчался, как золотая стрела.
— Выше! Дальше! — крикнул он через плечо. Кто же мог за ним угнаться? Они двинулись на запад.
— Итак, — сказал Питер, — ночь упала в Нарнию. Люси, не плачь! Аслан впереди, он с нами, и мы все вместе.
— Не останавливай меня, — ответила Люси. — Я уверена, что Аслан не останавливал бы. Я думаю, Нарния стоит того, чтобы ее оплакивать. Подумай обо всем, что лежит мертвым и замерзшим за дверью.
— А я надеялась, — сказала Джил, — что это может продолжаться вечно. Я знала, что наш мир не может, но думала, что Нарния может.
— Я видел ее рождение, — проговорил профессор. — Но не думал, что увижу ее гибель.
— Сэры, — сказал Тириан, — дамам пристойно плакать. Смотрите, я делаю то же самое. Я видел смерть своей матери. Какой мир, кроме Нарнии, я еще знаю? Будет недостойно и бессердечно не оплакать Нарнию.
— Сьюзен, пошли отсюда подальше от этих нытиков, — закатил глаза Глозель. — Что вы оплакиваете? Посмотрите кругом, эта та же Нарния — даже я, а я не лучник, отсюда вижу Кэр Параваль. Это та же Нарния, только в ней нет времени, и я точно знаю одну из вас, кто этому должен радоваться, — он пристально посмотрел на Люси, и та, мгновенно перестав плакать, вся вспыхнула, повернулась к Сьюзен:
— Ты знала! И сказала ему!
Сьюзен даже не успела ответить: лес зашумел, но гораздо громче, чем мы привыкли слышать, этот звук был нарастающим, как музыка, беспощадным, как цунами. Люси бегом бросилась к лесу. Эдмунд ринулся за ней.
Тени первых же деревьев, под которые вошла Люси, сплелись, уплотнились, и из первозданной тьмы выступил на ковер из листьев дух Западного леса и протянул к Люси руки. Эдмунд замер, не дойдя до них нескольких шагов: Люси обнимала существо, которое он видел первый раз, но появилось чувство, что он всегда его знал. Черная как тьма кожа, тонкое лицо с золотыми глазами и ресницами, и золотом отливают длинные волосы, теряясь в складках золоченых одежд.
— Король Эдмунд, — дух склонил голову, не выпуская Люси из объятий. — В стране Аслана ожидают не только вашу сестру. Берег Восточного моря там же, где был в Нарнии.
Эдмунд заторможенно кивнул, развернулся и шагнул прочь, потом остановился.
— Иди с нами, дух, — позвал он, обернувшись, и, не ожидая ответа, зашагал назад; ну, Сьюзен! И ведь знала же наверняка с самого начала! Интересно, а про него она знает? А про Питера? Питера тоже встретит его волшебница из малахитовой пещеры…
Не останавливайтесь! Выше! Дальше! Они ждут их там, они все!
— Кого ты хочешь встретить, Сьюзен? — спросил Глозель тихо, и в глазах его она впервые заметила тень тревоги.
— Конечно же, царевича Рабадаша, — невозмутимо ответила та. — Я так по нему соскучилась! А ты кого?
Он не ответил, и Сьюзен продолжила, понимая, что ему некого встречать:
— Еще Рипичипа. Ты ведь знаешь Рипичипа?
— Имел неудовольствие, — отозвался Глозель. — Впрочем, я единственный, кто не удивился тому, что он мыш, чем снискал некое уважение. Потом наш поединок вероломно прервал упавший на меня кентавр, и больше мы не встречались.
— Королева Сьюзен, лорд Глозель, — церемонно поклонился Рипичип. — Большая честь, встретить вас в стране Аслана, — он смерил Глозеля кровожадным взглядом, но сдержался. — Сатисфакция в любое удобное для вас время, лорд Глозель! Наш поединок был непозволительно краток.
— Где мой пистолет? — Глозель хлопнул себя по бедру, Сьюзен со смехом схватила его за руки, и в этот момент заметила Каспиана.
Он искал ее взглядом, она сразу это поняла и, обняв Глозеля за пояс, повернулась к встречавшему их королю. Где-то сбоку ахнула Люси, видимо, ожидая бури, но и Каспиан, и Сьюзен были совершенно спокойны.
— Неожиданный выбор, — проговорил Каспиан.
— Это мое дело, — мягко, но уверенно ответила Сьюзен.
— Я не вам, ваше величество, — глаза Каспиана смеялись, он поглядел на Глозеля. — Я был уверен, что если вы и женитесь, то только на тархине.
— А я был уверен, что если вы обратите внимание, то не на королеву Сьюзен, а на…
— На ее сестру? — подсказал Каспиан.
— На ее брата, — оскалился Глозель. Видимо, это была какая-то их личная шутка, потому что Каспиан немедленно бросил в смеющегося Глозеля перчатку с возмущенным криком, что вызывает его на поединок, но веселье сквозило в каждом его слове.
— После меня, ваше высочество, — не терпящим возражений тоном проговорил Рипичип. — Очередность превыше звания короля.
Сьюзен обернулась, чтобы посмотреть, с кем говорят другие, но Эдмунда не увидела, а рядом с Питером стояла черноволосая девушка, позади нее возвышался старик. Та самая дочь чародея-отшельника, в подземном доме которой король Питер провел целый месяц, думая, что не пробыл там и дня.
Через полчаса, а может быть прошло полсотни лет — время там не походило на обычное — Люси стояла со своим дорогим другом, духом Западного леса, и глядела со стены сада на Нарнию, расстилавшуюся внизу. Сверкающие обрывы спускались на тысячу футов вниз и деревья выглядели, как крупинки зелени. Потом Люси снова обернулась и посмотрела в сад.
— Этот сад куда больше внутри, чем снаружи, — проговорила она, зарываясь носом в золотые волосы бессмертного существа. Юстэс чуть не подпрыгнул, когда заметил, что дух, как эльфы в старых сказках, скалит в улыбке длинные острые зубы, а уши у него острые. Глозель при встрече ничего не сказал, но и он, и Люси, и сам дух помнили, как за одну мысль о том, что можно убить королеву, корни проросли сквозь толщу земли и оплели генерала тельмарской армии, втаскивая его под землю, хороня заживо.
— И все более настоящее, — продолжила Люси.
Аслан сказал им, что некуда теперь возвращаться. Глозель, Сьюзен, Юстэс и Джил погибли на месте, профессор и тетя Полли могли бы выжить, но, как сказали врачи, они не хотели, не боролись. Питер и Эдмунд, как показалось, последовали за Люси, сердце которой остановилось безо всяких видимых на то причин, кроме одной — и эта причина теперь обнимала вечную королеву Нарнии.
— Это и есть настоящее, — ответил дух. — Кто хоть день правил Нарнией, тот навсегда король или королева. Разве может король или королева оставить свою страну ради блеклого сна среди искусственных камней и хрупкого железа? Ваш черновик, что вы писали вместе, вырывая друг у друга истрепанную тетрадь, кончился, закрыта последняя страница. Теперь перед тобой лежит свиток твоей собственной книги. Пиши ее. Какими станут первые слова?
Люси удобнее устроилась в его объятиях, огляделась. Глозель лежал в саду, уставившись в расписанное облаками небо, Сьюзен неподалеку сидела, опираясь спиной на шершавый теплый камень, и писала что-то в толстой книге.
— Сьюзен тоже пишет свою сказку? — спросила Люси. Дух тихо рассмеялся.
— Это ей не нужно. Она пишет его историю, — он указал на Глозеля. — Книгу о корсарах и бурях и тех, кто смог выжить, даже когда смерть держит за горло.
— Это ведь ее записи, она вела их… во сне, как ты сказал, — пригляделась Люси. — Они вечно всюду возили с собой эту книжку, — внезапно все стало на свои места, все стало настолько восхитительно ясно, что она даже вскрикнула. — То есть, Сьюзен первая догадалась, да? Так кто он? Кто написал книгу о нас?
Дух не ответил, взял ее за запястье и ее рукой написал в воздухе несколько слов, которые повисли огненными нитями.
— Что это? — спросила Люси и прочитала. — В Англии в одной семье жили двое братьев и две сестры; их звали…
— Как их звали, Люси? — тихо спросил дух, отпуская ее руку, и в тот же миг подул едва ощутимый ветер, и буквы растаяли, проступив на непонятно откуда возникшем пергаменте.
— Разве я не слишком взрослая, чтобы интересоваться сказками? — солнечно улыбнулась Люси, касаясь кончиками пальцев красивых букв, и, не дожидаясь ответа, проговорила. — Это будет история всех нарнийских королей.
— Ты уже взрослая, чтобы воспринимать сказки всерьез, — сказал дух, сорвал тонкую ветку и согнул ее в кольцо. Та немедленно покрылась белыми и оранжевыми цветами, и он надел получившийся венок на голову своей королевы. Когда создавался этот мир, и дух пришел в него вместе с Асланом, покинув лес между мирами, Лев сказал ему, что великую тьму и свет принесет ему дочь госпожи Евы. Вечный, что старше самой смерти, пожелал увидеть ее — и узрел только крошечный виток звездной пыли в бесконечной черноте пространства.
— Она родится через миллиарды лет, — проговорил Лев, ворвавшись в его видение.
— Что такое миллиарды? — спросил завороженный дух, преисполненный любовью к сверкающим частицам. — Что такое год?
— Ты узнаешь ее, как только увидишь, — пообещал Аслан, и время обрушилось на вечное существо всей своей сокрушительной мощью. Он ждал. Появился мир, он рос, взрослел, распадался и умирал и снова рождался, замерзал, таял, немел, дичал, снова взмывал ввысь — дух наблюдал за ним со стороны, пока неприметную дверь в другой мир — а таких было немало — не приоткрыла девочка с сияющими глазами.
Теперь она сидела перед ним, и снова не существовало времени, он словно выздоровел от него, от бесконечного ожидания. Люси стала ему не нужна, в ней исчезла потребность, и теперь он любил ее безусловно и вечно.
— Я дам тебе прочесть первому, — сказала Люси и взялась за перо.