***
Каждая минута моей жизни – строго по расписанию. Врачи, тесты, прогулки с мамой, приятные встречи с Юнги, ремонт, книги, музыка. Я вернулась в свою старую школу танцев. От всего этого кружится голова, иногда подташнивает, иногда мучает бессонница, пропадает аппетит. В конечном итоге мама понимает, что ее терапия не дает результатов, а мое состояние не изменяется. Она отправляет меня назад, к бабушке. Здесь мне становится лучше. Здесь – мой дом. Здесь – моя цель. Мы снова пилим замок на решетке. Ладони превратились в сплошную мозоль. От тяжелой и неудобной работы вечером дико ноет спина. Но я терплю. Стиснув зубы. Несмотря ни на что. Я буду терпеть. Как оказывается позже, это всего лишь начало. Наши трудности начинаются гораздо позже. А именно тогда, когда Тэхен в свою смену вдруг начинает радостно кричать: -Есть! Почти все! Конец! Сейчас чем-нибудь добьем. Мы принесли к этой яме все инструменты, которые были у нас дома. Тут есть ножовки, лопаты, топоры, молотки. Все это мы прячем в одной из заброшенных построек. У Тэхена не получается распилить замок. Заступает Намджун. Размахнувшись посильнее, он ударяет топором по прутьям. Ничего не происходит. В душе я отчаялась. Мне казалось, что моя месть никогда не осуществится. Но через несколько ударов раздается заветный звон – часть цепи отскакивает в сторону. Мы все вымотались, устали и утомились от жары. Ужасно мучила жажда. Но от этого звона у всех будто открылось второе дыхание. Мы вскакиваем с земли и подбегаем к решетке. Получилось. Наконец-то цепь перерублена пополам. Теперь можно открыть решетку. Мальчишки выжидательно смотрят на меня, оказывая мне великую честь – самой открыть решетку. Я осторожно просовываю руки в прутья и тяну на себя. Тяжелый скрежет и скрип. Я откидываю решетку в сторону. Мы смотрим на кучу мусора, ставшую нам такой родной. Но теперь мы видим ее не через клетку ржавых прутьев. Теперь нам все это не кажется таким невозможным. Мы, склонившись над ямой, смотрим на мусор с такой гордостью и восхищением, будто бы только что открыли новую вселенную. Тишина. Перевожу взгляд на мальчишек. Они такие усталые, потные, но до невозможности счастливые. Я понимаю, что надо что-то сказать. Но у меня не получается подобрать нужные слова. Не дожидаясь моих слов, Чимин прыгает в яму на обломки кирпичей. Прыгнул он не высоко – мусор достигает почти до самого верха. -И что мы будем делать с новой вселенной, капитан Пак Чеён? – на полном серьезе спрашивает Чимин. Я задумалась. -Это портал был создан для чрезвычайно опасных преступников. Но мы не можем так просто взять и запатентовать этот портал. Так что предлагаю в качестве эксперимента поместить сюда особо опасного преступника. -Я согласен, - на полном серьезе говорит Тэхен. -Я тоже! Вот только возникли неопределенные обстоятельства… - на ходу выдумываю дальнейший ход игры. -Преступник очень опасный. И поймать его не так то просто. Наша цель – поймать его живым. Мы будем ставить на нем различные эксперименты, измерим деятельность мозга. Этот портал поможет нам решить все проблемы нашей жизни. Но если эксперимент не удастся и подопытный сбежит, вероятность того, что мы выживем составляет ноль целых одна десятая процента. И тогда нам придется искать другой выход. Мальчишки слушают меня, открыв рот. Я довольна собой - придумала новую игру, добавила мотивации и интереса. Остается только поверить в нее. -Действуем! Нужно расчистить портал! – хлопнув в ладоши, начал командовать Тэхен. Мы все дружно прыгаем в портал и приступаем к уборке мусора. Вот так в наших серых беспросветных буднях наступает новый поворот. Мы смогли преодолеть первый этап. Самый сложный. Еще неизвестно, сколько этапов нас ждут впереди. Смена работы начала воодушевлять нас. Теперь не надо пилить. Теперь нужно просто разгребать мусор. Вот только к вечеру все наше воодушевление испаряется – мы начинаем понимать, что второй этап сложнее первого. Нужно столько всего убрать: обломки плит, кирпичей, строительная пыль, мелкий мусор – все это весит очень много и доставляет много неудобства – пыль забивает нос, вызывает аллергию, все кашляют, чихают. Постепенно в моей голове рождается небольшой план – то, каким образом мы загоним преступника в портал. Каким-то образом мы должны сделать так, чтобы он сам здесь появился. Точно. Мы замаскируем яму чем-нибудь легким, присыплем землей, каким-то образом заставим его прийти сюда. Сделаем так, чтобы он сам прошелся по нашей ловушке и угодил в нее. Но как осуществить данный план? Пустить приманку? Может быть, мальчишки что-нибудь сделают ему – какую-нибудь пакость, - чем-то выведут его из себя. Например, выльют на него банку краски. Он побежит за ними, они приведут его сюда… они прыгнут через яму, а он, ничего не подозревающий о ловушке, погонится за ними и угодит прямо в нее. Да, мой план очень сырой. Например, все мы знаем, что Он не ходит в одиночку. Как отделить его от стаи? А как сделать так, чтобы Он точно прошел по яме: метр влево, метр вправо – и все наши труды коту под хвост. Но решение второй проблеме приходит сразу – мы же на стройке! Вокруг ямы можно что-нибудь соорудить. Или огородить чем-нибудь яму. Таким образом, у него не будет возможности обойти яму – ему придется идти через нее. Но для этого нужно опять много работать – сделать две огромные кучи рядом с ямой. А времени у нас очень мало. Мы принимаемся за работой. Дел очень много – на то, чтобы расчистить яму от мусора уйдет чуть больше недели. А еще нужно построить вокруг нее две кучи, а так же подумать, как можно ее замаскировать. В запасе у нас две недели. Дни проходят в непрерывной работе. Иногда в особо депрессивные и тяжелые дни, мне хочется все бросить и просто спрыгнуть с крыши. В такие моменты мне кажется, что продолжать – выше моих сил. В такие моменты я понимаю, что я в любом случае должна идти к своей цели. Но желание «оставить все как есть» берет вверх. Я не могу просто так взять и забыть. Неужели я могу просто поверить словам Хосока и просто ждать, когда Он уедет и исчезнет из моей жизни. В эти моменты я иду в то место, где он бывает, наблюдаю за ним. Он всегда выглядит счастливым. Ничуть не раскаивается. Я смотрю на его красивые руки. Этими руками он тушил о меня сигареты, бил, душил. Этими руками он нежно обнимал меня на танцах. А сейчас этими руками он обнимает свою новую пассию. И каждый раз увиденное наделяет меня силами. Я снова начинаю верить, что все получится. Он мотивирует меня. Мотивирует на месть. Неделя, две… Не знаю, сколько проходит времени. Мы работаем. Днем и ночью. Руками и лопатами. Выгребаем из ямы весь строительный мусор. Затем перетаскиваем кирпичи, крупный мусор, строительный хлам. Тем самым ограждаем яму с двух сторон. Стоит страшная жара. Мы выпили всю воду. До наступления темноты еще много времени. Думаю только о том, как не упасть в обморок. Я не могу допускать головокружение. Мое головокружение должно быть только от исполнения цели. Мы расчистили яму на семьдесят процентов. Теперь, когда Чимин стоит в яме, она скрывает его по самую макушку. Виднеются только волосы. Друзья вытаскивают мусор с улыбками и шутками. Мальчишки снова начинают считать, у кого сколько было эротических касаний. Перекидывая через голову куски бетонных плит, Чимин спрашивает с задумчивым видом: -На день рождение моей бабушки пришла ее соседка. Так вот, я случайно ткнул локтем ее сиську. А потом случайно задел рукой ее попу. Это считается? Друзья начинают спорить. Намджун говорит, что женщины старше шестидесяти не считаются. А Тэхен говорит, что это ценный опыт в жизни. На этот спор уходит около часа. Заканчивается он тем, что у мальчишек заканчиваются аргументы. Следующий этап нашей работы – расчеты. Мы все вокруг измеряем рулеткой, отмечаем мелом, записываем все подсчеты в блокнот. По очереди прыгаем через яму, записываем результаты. Бежим с разной скоростью, замеряем длину шагов и прыжков. Нам важно знать, какой длины должна быть яма, чтобы незнающий человек никак не смог перепрыгнуть через нее, а знающий человек запросто смог перепрыгнуть через нее. Для этого нужен точный расчет. Чимин то и дело тычет мне в лицо исписанными страницами. -Понимаешь, - пытается объяснить он, - тут важно рассчитать одну вещь. Нужно рассчитать длину последнего шага с разных позиций. Ведь мы не знаем, в каком месте окажется его нога в свой последний шаг, верно? Ну, перед тем, как он упадет в яму. Вот для этого нам нужно разыграть прыжки с разных позиций. Для этого нам нужно что-нибудь мягкое. В одной из построек мальчишки находят рулон стекловаты. Да, прыгать на стекловату не очень хочется, но что не сделаешь ради мести. Мы прыгаем все по очереди. Замеряем результаты. Намджун, чьи ноги самые длинные, нас очень разочаровал – он почти перепрыгнул яму. -Не то! Все не то! Полное безобразие, - начал возмущаться Чимин. -Нужно сделать яму шире. Мы с тоской и нытьем хватаемся за лопаты и начинаем копать яму. Для этого необязательно расширять всю яму сверху и снизу. Достаточно просто сделать ее шире сверху – чтобы яма стала похожа на воронку. Наконец мы делаем яму идеального размера. Не знающий о яме человек ни за что не сможет через нее перепрыгнуть. А вот кто-нибудь из нас – запросто. -Ну вот! Теперь другое дело, - удовлетворенно говорит Чимин. -Теперь даже кенгуру не сможет через нее перепрыгнуть. У Чонгука, конечно, длинные ноги, но не настолько же… Услышав имя, я вздрагиваю. Вздрагивают и остальные. Все взъелись на Чимина. Мы больше не произносим вслух ни имя, ни фамилию. Для нас он – под запретом. Для нас он теперь особо опасный преступник, который должен ответить за все свои преступления. Вечером я сижу за столом и рисую план баррикад. Как делать баррикады? Чем огородить яму? Насколько близко ставить их друг к другу? Какой формы? Они должны выглядеть естественно. Так, как будто они стоят лет двадцать. Преступник не настолько тупой. Он может сразу раскусить наш план. На первом этаже громко хлопает входная дверь. Вздрагиваю. Смотрю на часы. 23:54. Кто пришел в такой поздний час? Аккуратно выхожу в коридор. Сажусь на верхнюю ступеньку лестницы. Сердце замирает от страха. К нам в дом пришел его отец. Испуганно наблюдаю за дверью – если пришел его отец, может быть, Чонгук тоже придет? Но больше никто не входит. Сейчас выходные, и дома вся родня в полном составе. Дверь открыл дядя Шин. Рядом с ним стояла мама. Бабушка на кухне. -Здравствуйте, Шин. Забыл, как зовут вашу супругу. Не суть, - сухо кивает отец Чонгука. -Прошу прощение за столь поздний визит, но мне бы хотелось с вами кое-что обсудить. Наедине, без всей этой шумихи. Без адвокатов, детей и… Кхм… Его матери. Последние слова он произнес с горечью в голосе. Он произнес это так, как будто она причиняет ему боль. -Ну, проходите, присаживайтесь, - мама старается быть любезной – к отцу Чонгука она испытывает большую симпатию, в отличии от самого сына. Когда-то они учились вместе, но у них что-то не срослось. Они садятся за стол. Хоть я нахожусь рядом, но не могу разобрать и половину слов. Я понимаю, что он пришел просить за Чонгука. Речь шла о каких-то деньгах, видимо, он хочет откупиться. Я понимаю это потому, что мама вдруг вскакивает с места и вскрикивает: -Нахал! Убирайтесь. Нам не нужны ваши деньги. Отец Чонгука встает и повышает голос: -Не портите моему ребенку жизнь! Из-за какой-то мелочи ему придется расплачиваться всю жизнь. Не доводите дело до суда. Подумайте сами… Девочку затаскают по судам, ей придется много раз рассказывать или выдумывать одно и то же перед целой толпой… Подумайте, какой это стресс для нее. Этим делом обязательно заинтересуются журналисты. Дело просочится в прессу, в Интернет, телевидение. Да и суды… Люди годами их ждут. Дело может растянуться на несколько лет. Из-за недостатков улик, я узнавал у следователя. -Что вы предлагаете? – сухо спрашивает мама. Отец Чонгука протягивает какие-то листовки. -Это место – что-то типа военной школы-интерната для трудных подростков. Я отвезу его туда хоть сейчас. И поверьте мне на слово, там он будет себя чувствовать далеко не как в санатории. Суровые меры, правила, дисциплина – как раз то, что нужно, чтобы выбить из него всю дурь. Обучение в этой школе длится ровно два года. Я думаю, это пойдет ему на пользу. К тому же, там одни мальчишки. Заодно забудет, как девочек обижать. Я оставлю вам листовки, вы можете почитать в Интернете об этом заведении. Он проходит к двери, никто его не провожает. Все внутри меня кипит от возмущения. Опять ему все сходит с рук. По маминому лицу я понимаю, что она готова пойти на уступки. Да в любом случае – какая мне разница? Мне в любом случае нужно двигаться к своей цели. Из их разговора я ухватила одну полезную вещь – у меня катастрофически мало времени. Я возвращаюсь в свою комнату и продолжаю думать о баррикадах.***
Чонгук сидит на диване в гостиной, вяло нажимает кнопки на пульте, без особого интереса пялится в экран телевизора, переключая один канал за другим. Открывается входная дверь, в дом входит отец. Без приветствия, без какого-либо кивка в знак приветствия он молча подходит к Чонгуку и протягивает ему какие-то бумаги. -Что это? В туалете бумага закончилась? – усмехается Чонгук. -Смешно. Но мне не до шуток, - отец садится в кресло. -Ты отправишься туда в ближайшее время. -Санаторий? Психушка? – Чонгук равнодушно листает бумаги. -Школа, сын, школа. Для детей, которые запутались в жизни. То есть для трудных подростков. Чонгук усмехается – отец явно повторяет чьи-то слова. Сам он никогда бы не додумался до такого. -Не поеду, - уверенно говорит Чонгук, кладет бумаги на стол, откидывается назад и пялиться в экран телевизора. -Согласись, нынешний кинематограф опустился до дна. Отец выхватывает пульт, выключает телевизор и яростно бросает пульт в угол. -Поедешь, - твердо говорит он. -Я устал. Хватит с меня. -Я никуда не поеду, - упрямо, как ребенок, повторяет Чонгук. -И? Что ты собираешься делать? Останешься здесь? Кому ты здесь нужен, выродок? Матери? Сестре? Друзьям? Своим присутствием ты всех довел до грани. Оглянись – твои мать и сестра похожи на приведения, у тебя нет друзей. Единственную подругу ты чуть не убил. От тебя же все шарахаются. Ты никому не нужен. -Этот, как ты выразился, выродок - твой сын, - мямлит Чонгук. -Хорошо… Я уеду. Мы с Хосоком строили планы… -А кто будет платить за ваши планы? Кто? За квартиру, за бухло, за траву, которую ты куришь. Кто будет платить? Хочешь сказать, что будешь работать? Чонгук смотрит на отца с удивлением. -Но ты ведь обещал… Отец смеется ему в лицо. -Я больше не буду платить за тебя. И за притон, который вы устроите в новой квартире тоже не буду платить. Я устал отмазывать тебя от тюрьмы. Хватит. Не слушаешь меня – выживай как хочешь. Выход, который я предлагаю, лежит здесь, - отец кладет ладонь на бумаги. - Подумай хорошенько. Семья Пак согласны. Ты вернешься оттуда через два года. Если тебя за твои выходки там не забьют. После этого я буду обеспечивать тебя. И, возможно, осуществятся все планы, которые мы с тобой строили в детстве. Но здесь ты не останешься. Чонгук с надеждой смотрит на него, но по взгляду отца понимает, что тот просто издевается над ним. Отец прав. Чонгук здесь никому не нужен. -У тебя есть и другой выход. Суд. Суд, который явно обернется не в твою пользу. Отец разворачивается и идет к двери. Чонгук долго смотрит в одну точку на стене. Ком в горле. Он сам не понимает, почему слезы предательски льются из глаз. Он подносит руки к лицу кусает себя за костяшки пальцев. Металлический привкус возвращает его в реальность. -Тварь! Подлец! – кричит он, сгребает листки, с яростью мнет их и бросает в сторону двери. Он крушит все, что видит перед глазами. Кричит. То ли от боли, то ли от обиды. Чеён, пусть боль, которую я тебе причинил, станет самой яркой звездой над твоей головой и освещает тебе путь, если ты вдруг потеряешь себя, как когда-то я потерял себя.***
Мы приступили к строительству баррикад. К счастью, дело двигается быстрее, чем мы планировали. Самый сложный этап – очистку ямы от мусора мы преодолели. Теперь нужно обустроить ловушку. Здесь, на поверхности, в отличии от ямы работать легче, поэтому мы быстро перетаскиваем обломки с одного места на другое. Днем мы строим баррикады. Но теперь, когда дело движется к концу, у нас появляется и другое занятие – наблюдение за домом Чонгука. Нам нужно точно знать, как он проводит время: когда выходит из дома, с кем общается, куда ходит. Мы делимся на две смены – одна команда строит, другая в это время ведет слежку. Потом меняемся. Мы с Тэхеном оказываемся в одной команде. Мы выбрали себе подходящее дерево на другом конце улицы и, удобно устроившись на нем, начинаем наблюдать за объектом. Неделя наблюдения дает и хорошие, и плохие результаты. Плохие – он никогда не ходит в одиночку. Днем всегда сидит дома, а вечером куда-то уходит со своей стаей. Хорошие – они часто уходят на одно и то же место – стадион. Они садятся на трибуны, курят, пьют, болтают, иногда подтягиваются на турниках. Одно и то же время и место это для нас плюс. Когда все будет готово, мы знаем, где искать «сбежавшего преступника». Осталось только разработать план. Вечером сидим на лавочке и прорабатываем детали – как именно мы заманим в ловушку преступника? И по этому поводу у нас возникают яростные споры и разногласия. -Бомжиха может позвонить ему, навесить лапшу на уши, признаться в любви, сказать, чтобы приходил сюда один… Мне кажется, он клюнет, - предлагает Чимин. -Нет, не то, - качает головой Тэхен. -Этот гад слишком осторожный. В любом случае, нам нужно, чтобы он прыгнул через эту яму сам. А это возможно только в том случае, если он будет за кем-нибудь гнаться. А чтобы он за кем-нибудь погнался, надо его хорошенько разозлить и довести до состояния бешенства. А это, товарищи, мы умеем. -Но у нас есть другая проблема, - подает голос Намджун. -А как же остальная стая? Он не выходит из дома один. Как мы их разделим? -Нужно подумать, - говорит Чимин. -Кто-то из нас должен довести стаю, стая бежит за ним в одну сторону, а кто-то доводит Чонгука, и они бегут в другую… Все же просто, ребята. А Бомжихе лучше вообще не показываться и ждать нас возле ямы. -Но стая большая… нам придется бегать от них весь вечер. И кто будет приманкой? – испуганно спрашивает Намджун. Мы с Тэхеном смотрим на него с Чимином. -Нет, ребят. Я уже ломал кости, да и Чимин сейчас не так бегает, - Намджун начинает отпираться. -У вас выхода нет, - говорю я. -Да и к тому же вам достается самая легкая работа. Ваша задача – увести стаю в сторону. Без Чонгука они вам ничего не смогут сделать. Тэхен приведет преступника к яме. А я буду ждать их возле ямы. -А как нам отвлечь их? – ноет Намджун. -Концерт устроить ребяткам? Взять в руки маракасы и станцевать им латино? Мы же не манчоусы. -Мучачо, придурок, - исправляет его Тэхен. -А где мы возьмем маракасы? У меня дома нет, - перебивает всех Чимин. Дикий хохот. -Он же это в шутку сказал, - сквозь смех проговорил Тэхен. -С приманкой мы решили, да? – говорю я. -Да, - хором пробубнили Намджун с Чимином. Но у нас еще много мелкой работы. Баррикада построена, мусор убран, осталось достать приборы для мести. В ближайшем строительном магазине мы покупаем цепи и замок. Как только преступник попадет в «портал», нам нужно захлопнуть решетку, связать цепью и закрыть на замок. Это надо сделать быстро. Мы с Тэхеном по очереди тренируемся на время. Тэхен бежит из-за угла, прыгает через яму, следом за ним прыгает невидимый преступник. Тут появляюсь я, мы захлопываем решетку, быстро хватаем заранее приготовленные цепи, протягиваем их между прутьями решетки, закрываем на замок. К сожалению, мы делаем все очень медленно. Руки дрожат, пальцы путаются. Постоянно в яму падает то замок, то ключ. Мы тренируемся снова и снова. Тренируемся до тех пор, пока наши руки не проделывают все автоматически. Второе дело – маскировка ямы. Намджун из дома приносит какое-то полотно. Растягиваем его поверх ямы, придавливаем углы камнями, присыпаем сверху песком. Мы с удовлетворением смотрим на результат нашей работы. У нас остается много нерешенных вопросов. Как все-таки отделить его от стаи? Как сделать так, чтобы он не погнался с остальными вслед за Чимином и Намджуном? Как сделать так, чтобы он погнался именно за Тэхеном? И что же делать мне? Вот мы поймаем преступника. Что я буду делать с ним дальше? Бить лопатой? Оставить в этой яме? Все вопросы постепенно находят ответы. Мы учитываем каждую мелочь. Все должно быть идеально. Мы назначаем день Х. Вечером перед решающим днем мы все приходим ночевать к Тэхену. Нам страшно, очень страшно. Мне хочется отменить все. Почему-то я начинаю осознавать, что мне не нужна месть. Но я должна – это единственный способ освободиться. Теперь я не думаю ни о ком. Я даже не ищу подходящих слов. Мысли течением протекают в моей голове. Они протекают во мне то быстрее, то медленнее. Я не стараюсь ничего закреплять, течет, ну и пусть себе. Оттого что мои мысли не оборачиваются в слова, они превращаются в хлопья тумана. Они принимают смутные, странные, причудливые формы, одна мысль заменяет другую, и я тотчас забываю их. Как ни странно, но в моей голове нет ни одной мысли о нем. Теперь меня пугает это состояние. Ведь он стал неотъемлемой частью моей жизни.