So Many Untold Stories

Самые лучшие дни для неё – третья неделя каждого месяца. Именно в эту неделю она остаётся дома одна. Целая неделя без побоев, унижения и ущемления её достоинства. И как только она могла когда-то влюбиться в это чудовище? Одна её часть считает, что мать должна была, просто обязана, остановить её. Но с другой стороны – а она могла? Топаз (или правильнее говорить, Джонсон?) с самого детства отличалась отчаянным упрямством – лучшая черта, которую передал ей отец. Господи, если бы только он был рядом сейчас… Он ни за что на свете не отдал бы её за Джеффри, скорее умер бы. Как иронично. Но им с матерью позарез нужны были деньги, да и она полюбила его. Детской, наивной любовью, любовью девочки, которая так сильно скучала по своему отцу, что в этом мужчине видела защитника. И теперь она расплачивалась за свои ошибки. Сначала всё прекрасно – пусть ей было всего шестнадцать, а ему почти тридцать, никто не считал это чем-то предрассудительным. Многие её ровесницы даже детьми обзавестись успели. Но в этом плане Тони не хотела спешить. Какова вероятность, что с такой жестокостью мужа ей удастся хотя бы выносить ребёнка? Даже не стоит упоминать о том, что придётся вытерпеть малышу, как только он начнёт что-то понимать. Возможно, он её когда-то и любил, но за четыре года многое поменялось. У него были выпивка, денег на которую он не жалел, другие женщины (Тони в какой-то мере даже радовалась – реже приходилось делить с ним постель), лучшие друзья, с которыми он каждый месяц уходил на заработки. У неё ничего не было, но она и не привыкла к тому, чтобы чего-то желать. Маленькие радости, заключающиеся в спасительном одиночестве – единственный луч света в её жизни. Но, как и всё хорошее – эта неделя всегда заканчивалась слишком стремительно. Она буквально сжималась в комок, издалека слыша приближение каравана мужчин. Почти все взрослые мужчины деревни каждый месяц покидали свои дома – кто-то отправлялся на охоту, кто-то на рынок в соседний город, а кто-то на лесоповал. Её муж, с его-то ростом и недюжинной силой, всегда предпочитал рубить деревья. А вся сила, которую он не успевал выплеснуть в лесу, всецело переходила на молодую жену. Девушка всегда повторяла одну и ту же рутину: приготовить обед, да так, чтобы он оставался горячим к возвращению Джеффри, накрыть на стол, а самой ждать в крохотной соседней комнате, чтобы выйти к нему тогда, когда он того захочет. Лишний раз выводить его из себя ей не хотелось, а причина, по которой он мог пустить в ход кулаки, каждый раз становилась разной. С самого утра у неё было плохое предчувствие, потому, стоило входной двери распахнуться, а потом захлопнуться с характерным стуком, Тони подтянула колени к груди, зажмуриваясь и шепча про себя заученную молитву. Бог никогда не приходил на помощь, но всё ещё оставался последней надеждой, ведь однажды, Джефф мог просто убить её. - Антуанетта? Его голос был идентичен раскату грома, и девушке пришлось прикусить нижнюю губу, останавливая дрожь. Он больше всего ненавидел, когда она плакала. Поначалу было сложно, ведь слёзы непроизвольно наливались в уголках глаз, угрожающе повисая на длинных ресницах. Но плакать беззвучно – единственный выход, главное вовремя отвернуться, чтобы он не заметил мокрые щёки. Тони вся подобралась, а потом бесшумно спустилась с кровати. Мужчина никогда не повторял дважды, потому она появилась перед ним быстрее, чем он успел снять свой заплечный мешок и положить его у печи. - Обед готов? Она кивнула. Это было слишком очевидно, ведь накрытый стол стоял буквально перед его глазами. Горшочек с картофелем всё ещё дымился. Но Джефф всегда спрашивал. Ему нравилось искать причины, чтобы омрачить своё недельное отсутствие парочкой тумаков, от которых ему будто становилось легче и радостнее. Но они всё это уже проходили. Когда на первом году замужества Тони ответила что-то вроде «разве ты не видишь, дорогой?», ей пришлось ходить с синяком в пол лица почти три недели. Соседки постоянно косились на неё, но им не хуже было известно, что может сделать сильный мужчина с хрупкой женщиной. Такие времена, такие нравы. - Хорошо. Мне нужно с тобой поговорить. Короткие ногти до боли впились в ладони, и девушка наклонила голову, вперив взгляд в пол. Минут пять пройдёт, пока Джефф переоденется, умоется, а потом сядет за стол, и только тогда ей будет позволено подойти чуть ближе. Не сесть рядом с ним, боже упаси, просто стоять рядом, пока он либо расскажет ей какую-то новость, либо отчитает за несуществующий проступок. Но предчувствие нисколько её не обмануло. Мужчина не пошёл переодеваться. От него пахло смолой, стружкой и потом, когда он подошел почти вплотную. Тони отчаянно прокручивала в голове события последних недель – вдруг посмотрела на кого-то не так или же заговорила с незнакомцем. Ничего в голову не приходило – не удивительно, уже в двадцать лет её память была схожа с памятью старушки. Огрубевшие кончики пальцев сомкнулись на её подбородке, вынуждая поднять взгляд, и Тони стиснула зубы. Уже больно, а он даже не начал говорить. Его карие глаза залила чернота, но даже сглотнуть было слишком страшно, потому в горле засел комок. Если бы он потребовал говорить, вряд ли бы она смогла вымолвить хоть слово. Что она такого сделала? Разве не была красивой, умной и послушной женой? Разве не давала ему всё, что только могла дать? За что он обращался с ней, как со скотиной? - Ты была очень плохой девочкой, Антуанетта. – Никогда «Тони», потому что он считал это глупым мальчишеским прозвищем. Совершенно наплевать хотел на то, что её так звала вся семья. Ей так хотелось задрожать всем телом – Джонсон возвышался над ней на добрых две головы, и она всегда смотрела на него сверху вниз – как на божество. А сейчас он выглядел так, будто готов прихлопнуть её на месте. Что ж, ему это явно было по силам. Он даже не дал ей варианта осведомиться, что произошло, потому что это был не вопрос. И следующее, что она почувствовала, как крепкие пальцы сжимаются на её шее. Недостаточно, чтобы полностью перекрыть кислород, но достаточно, чтобы сделать больно и испугать. - Мне тут нашептали, что ты слишком часто выходила из дома за те дни, что меня не было. Брюнетка (когда-то у неё была прекрасная пышная шевелюра, которой завидовали все её ровесницы, а сейчас жалкие высохшие волосинки, в некоторых местах уже тронутые сединой) отчаянно закачала головой. Ничего лишнего она себе не позволяла – лишь доходила до рынка за продуктами, несколько раз ходила по воду да прогулялась по полю за домом. Но что больше всего девушка ненавидела в этой деревне – злые языки. Там, откуда она была родом, где осталась мать и два младших брата, там всё было по-другому. - Отвечай, когда я с тобой разговариваю! Ты, маленькая шлюшка, нашла себе кого-то? Кто это? Сначала я поквитаюсь с тобой, а потом выпотрошу твоего ухажера. Могла ли она сказать, что боялась даже взглянуть на мужчину, нежели заговорить или что большее, спасибо Джеффри? Если только планировала умереть в ближайший час – сначала он над ней поиздевается, точно не упустит такой возможности. А ведь за неё даже заступиться некому… Когда мать узнает, что она сможет сделать? Поплачет пару дней, а потом забудет, потому что на руках дети, у которых впереди хоть какое-то, но будущее, а она станет горестным прошлым. - Н-ничего не б-было. Это л-ложь. - Хочешь сказать, что мой лучший друг врёт мне? Дорогая, я знаю его тридцать лет, всегда мог и могу на него положиться. Чего уж точно не скажешь о тебе. Маленькая заноза в моей заднице. От тебя ведь никакой пользы! – Первая пощечина, но хотя бы он отпустил горло, и девушка смогла сделать какой-никакой, но вдох. Хотелось потереть шею, которая саднила от тисков, но она не стала – только хуже сделает. - Только ноги раздвигать и умеешь! Напомнить тебе, сколько раз ты мне отдалась, пока я не взял тебя в жены? – Два, такое не забудешь, потому что секс – худшее в их отношениях. Он никогда не жалел её, делал всё, чтобы причинить наибольшую боль. Ему нравилось, как она кричала в агонии – этого он не запрещал, даже не втайне наслаждался муками. А потом он просто принёс деньги (участок, на котором они прожили всю жизнь, грозились забрать за неуплату налогов, ведь отец больше не приносил денег в дом), и Амелия смогла лишь дать согласие на свадьбу. Господи, вот бы прокрутить время вспять и отказаться… Следующий удар пришёлся в живот, и Тони согнулась пополам, чувствуя, как горячая влага омывает щёки. Она сможет вытерпеть. Он скоро остынет, устанет, может быть, вечером всё повторится, но у неё будет пару часов передышки. Не то, чтобы он жалел её, ему просто было невыгодно насиловать бессознательную девушку. Ему нравилась боль в её глазах. Не первые и не последние обвинения в изменах, казалось бы, а почему бы ей действительно не начать изменять? Но эти придумки отличались от настоящих обвинений – главная разница – будут ли наказанием побои или же что похуже. - Я хочу, чтобы дома меня дожидалась чистая и непорочная жена, которая не бегает по мужикам в моё отсутствие. Тебе недостаточно меня? Кровь потекла по подбородку, ведь брюнетка прокусила губу. Грубые пальцы забрались под подол платья. Мужчина наслаждался своей властью, знал, что она не скажет ни слова, пока он лапает её и издевается. Всего несколько минут, растянутые до вечности, пока он не сплюнет на пол рядом с ней и не вернётся к тому, с чего должен был начать своё возвращение. С отвращением вымоет руки, умоется и переоденется, чтобы сесть за стол. - Обед остыл, неумелая ты мразь! Так и знал, что ты неспособна даже на самую мелочь. Эта реплика положила конец ужасному эпизоду, а значит, ей можно было уйти. Прежде всего, потому, что Джефф мог разозлиться, ведь внешним видом девушка явно портила аппетит. Тони аккуратно промокнула подолом платья кровь, что тонкой струйкой потекла по ноге – он никогда не снимал фамильного кольца с гербом, чтобы сделать ей больнее. А рукавом утерла подбородок. Она вернулась в комнату, чтобы переодеться и присесть в кресло у окна, поплакать, пока есть возможность. Что ж, следующие несколько часов пройдут спокойно. А вот вечер… Каждый вечер мог стать последним.

***

Антуанетта бежала по лесу, всё ещё слыша гневный окрик, но, не зная, действительно ли Джефф гонится за ней, или это воображение играет злую шутку. Но крик мужчины точно впечатался в мозг если не на долгое время, то на пару часов точно. Она не хотела кричать, просто не могла подумать, что закричит, ведь Джеффри ненавидел шум. Но что-то внутри оборвалось, когда он толкнул её, и она ударилась спиной о край комода. Буквально услышала, как что-то ломается. Просто чудо, что она всё ещё могла бегать – хотя скорее ковылять в темноте, практически не разбирая дороги. Ей некуда было бежать, потому что до родного дома почти сутки пути, а она уже чувствовала, как накатывает какая-то внутренняя темнота. Ноги заплетались, а веки закрывались, но она отчаянно цеплялась руками за стволы деревьев. Почему она вдруг решила бороться за свою жизнь? Сегодня Джонсон действительно озверел, ещё немного, и можно было попрощаться с белым светом. Но Тони не хотела. Отчаянно не хотела умирать в двадцать лет, одурманенная мужчиной, которого не могла и не хотела любить. В шестнадцать ей казалось, что чувства, которые она испытывала к Джеффу, то, что её мать испытывала к отцу, но, ой, как она ошибалась. Сейчас она чувствовала лишь ненависть. Дайте ей сил, она бы дала отпор, но в сложившейся ситуации это просто смешно. Тони не могла сказать, сколько плутала по темноте, иногда врезаясь в незаметные кроны и царапаясь в кровь – будто не достаточно пролитой крови на один день. Но в какой-то момент она увидела яркий огонёк света. Нутром она чуяла, что это просто галлюцинация. Ей хочется видеть свет, пусть даже не зная, что ждёт впереди. Вряд ли может быть что-то хуже, чем она уже пережила, что-то, чего она не выдержит. Но идти она больше не могла. Выдохнула с облегчением, когда посреди опушки показалась маленькая хижина. Даже если это игра воображения, она войдёт и упадёт там. Пусть очнётся потом на холодной земле (если очнётся), сейчас ей было абсолютно всё равно. Девушка долго шарила по шершавой поверхности в поисках ручки, замечая, как её собственная кровь оставляет разводы на дереве. А когда ей всё-таки удалось отыскать маленький рычажок, и дверь поддалась, девушка буквально влетела внутрь. Она тут же почувствовала тепло, окружившее её. Позади хлопнула дверь, но она не обратила внимания. Колени саднило из-за того, что она так неудобно приземлилась на пол. Голова затуманилась, веки налились свинцом. Вот бы прилечь прямо здесь, тепло и сухо, и так хотелось спать. Но Тони всё же попыталась понять, где она находится. Пусть сознание понемногу покидало, девушка приподняла голову, оглядывая помещение. Ничего необычного, избушка, повсюду стояли различные склянки, висели травяные сборы. Ярко горел огонь в камине, что вызвало крохотную улыбку. Неужели для счастья нужно так мало? На задворках сознания мелькнула мысль, что Джеффри ничего не стоит найти её в этой избушке, раз уж она её нашла. Но плевать. Она просто полежит, слегка окрепнет, а потом уйдет. Боковым зрением Тони заметила какое-то шевеление, и тут же повернула голову. Она сразу не заметила занавеску, разделяющую домик на две комнаты. И теперь там стояла девушка, что бросала любопытные взгляды на незваную гостью. И прежде чем отключиться, брюнетка заметила белоснежное одеяние, залитое чем-то красным. - Разве я разрешал тебе выходить, Антуанетта? - Прости, Джефф. Моя новая знакомая предложила вместе прогуляться до рынка. Разве не здорово, что я успела прикупить горячий хлеб? Маркус уверял, что мы никогда такого хлеба не пробовали. - Ах, Маркус. Тони пожала плечами, не обращая должного внимания на реплику мужчины. Она выкладывала обычный набор продуктов на стол, стоя к новоявленному мужу спиной. И впоследствии она научится тому, что никогда нельзя поворачиваться к нему спиной. Девушка закричала, наваливаясь на стол и цепляясь ладонями за шершавую поверхность. Джефф позволял себе некие грубости, но сейчас толкнул её так, что она не была уверена, что сможет разогнуться. Да и мужчина явно не позволил бы ей этого. Точно не сейчас. Она не отказывала ему в близости, ведь, какой смысл? Она знала, что Джонсону не составит труда получить то, что он теперь по праву считал своим. И пусть ей совершенно не нравились эти мгновения (благо надолго мужчину не хватало), она готова была терпеть. Но всё же иногда Джефф позволял себе грубость. Как сейчас, резко прижимаясь к молодой жене, ещё больше увеличивая нагрузку на травмированную спину. - Тебе понравился Маркус, да? Хочешь ещё его увидеть? Он рычал ей в ухо, и тогда она впервые перепугалась до смерти. Никогда ещё не слышала такой ярости в его голосе, направленной в её сторону. Он ругался с другими мужчинами, сетовал на несправедливую жизнь, но не на неё. Но всё происходит впервые. Это был первый раз, когда он приказал ей не плакать и не кричать. И первый и последний раз, когда она пыталась сопротивляться. - Не надо. Не надо, пожалуйста… Тони резко вынырнула из темноты, будто бы из-под воды. Зрение ещё не сфокусировалось, но она заметила ярко-оранжевые блики, явно отбрасываемые огнём. Значит, это был всего лишь сон, до жути реалистичный, ведь всё это произошло на самом деле, пусть и четыре года назад. Но тут же она почувствовала прикосновения. Джефф всё-таки нашёл её? Девушка попробовала приподняться. Дымка, застилавшая глаза, постепенно отступала, и она поняла, что находится не дома. Но всё ещё не могла понять, где. Перед её глазами возник образ девушки, что преспокойно сидела на её бедрах, держа в руках какую-то баночку и смотря на неё выразительными карими глазами. И только мгновение спустя Тони поняла, что полностью обнажена. - Почему я голая? Слезь с меня! Голос звучал почти уверенно, но она чувствовала такую слабость, что смогла лишь вновь опустить голову на мягкую поверхность. И никакого сопротивления, будто слова ничего не значили. Но рыжеволосая вроде бы не пыталась сделать ей больно. По крайней мере, пока. Так что она могла немного потерпеть смущение. Всё-таки раньше ей не приходилось представать обнаженной перед незнакомцами. - Тише, дурашка, я просто пытаюсь излечить твои раны. Рыжеволосая усмехнулась, а потом Тони вновь почувствовала вес чужого тела на своём собственном. Мягкая ткань платья, в которое была одета хозяйка хижины, щекотала обнаженную кожу. А через мгновение брюнетка резко втянула воздух через нос, чувствуя прохладные прикосновения пальцев чуть повыше обнаженной груди. - Я знала, что он – животное, но не думала, что настолько. И почему-то этот голос казался до боли знакомым. Тони никогда не была в этой части леса, потому не помнила каких-либо домиков. Да и не то, чтобы ей было положено расхаживать по окрестностям без мужа. Девушка старалась лежать неподвижно, но грудь всё равно рвано вздымалась. Самое странное – она совсем не чувствовала боли, хотя должна была. Всё её тело ломило ещё… Сколько она провела в отключке? Достаточно долго, чтобы сошли побои? Нет, точно нет. Ей требовалось несколько недель – хороших и спокойных недель – чтобы избавиться хотя бы от синяков. Спина частенько приносила ей неспокойные вечера и ночи, начиная болеть в самый неподходящий момент. Но сейчас будто бы ничего и не произошло, лишь вес чужого тела, прикосновения бархатных пальцев, горячее дыхание, ведь девушка склонилась так близко. - Мазь должна ослабить боль, залечить открытые раны. Мне жаль, но синяки так быстро не сойдут… как и шрамы. - Не страшно. – Тони выдохнула, решив, что не стоит молчать. Пока что у неё есть полное право говорить, пока её не нашёл муж. Она должна была воспользоваться возможностью. – Как только ты закончишь, я сразу же уйду. Она не была уверена в своих словах, и по смешку, сорвавшемуся с губ рыжеволосой, поняла, что та ей ни капли не верит. Ну, конечно, она вряд ли могла пошевелить хотя бы конечностью (она пыталась, но руки и ноги будто налились свинцом – видимо убежать она смогла лишь благодаря адреналину). - Оставайся здесь, сколько нужно. Я была бы не против, если бы ты вообще к нему не вернулась, Тони. Прозвище, слетевшее с кончика языка девушки, заставило брюнетку вновь приоткрыть глаза. Она слегка приподняла голову, не обойдясь без пыхтения, ведь это оказалось сложнее, чем она думала. Рыжая тут же приподнялась, поправляя подушку под её головой, чтобы было чуть удобнее. И тут Тони накрыла волна осознания. Она точно знала эту девушку. - Шерил? Но… Что ты здесь делаешь? - Живу, как видишь. – Рыжая пожала плечами, заправила за ухо выбившуюся прядь и вновь вернулась к своему занятию. Её совершенно не смущало обнаженное тело гостьи. Шерил Блоссом со своей семьёй жила всего в нескольких домах от дома Джеффри. Тони частенько видела соседку на рынке, да и мимо она проходила несколько раз. Всегда такая улыбчивая и воодушевлённая, что Топаз даже завидовала. И было в ней кое-что особенное – она была не замужем. – В деревне, конечно, здорово, но не думаю, что многие поддержат моё хобби. - Какое хобби? – Она должна была напугаться, ведь перед глазами возник образ белого платья, запачканного кровью. Вдруг Шерил даже хуже Джеффа? Вдруг она помогает, чтобы потом сделать больнее? - Я не причиню тебе вреда, не бойся. – И после того, как заметила испуг в глазах напротив, Блоссом поспешно добавила. – Мысли я не читаю. По тебе видно, что последние несколько лет ты только и делаешь, что боишься. Извини, но твоя жизнь – дерьмо. - Сама знаю. – Тони тут же прикусила язык, ведь так непривычно было острить. Она уже свыклась с мыслью, быть послушной игрушкой для битья, но тут, казалось, можно было расслабиться и немного побыть собой. Хотя, слишком опасно, она ведь могла вновь вспомнить, как это хорошо – отстаивать своё мнение. - Я знахарка, если тебе интересно. В деревне это называют колдовством, потому я сильно не распространяюсь. Пастор Келлер, конечно, приличный человек, но ему только скажи, и уже завтра я буду висеть под первым попавшимся деревом. - На твоём платье была кровь… - Сок красной смородины. Я как раз делала заготовки на зиму. Понимаешь, мои снадобья пользуются успехом на черном рынке в городе, что в милях отсюда. А моя главная мечта – поскорее отсюда свалить, пока папочка не выдал меня замуж за очередного Джеффри Джонсона. – Рыжая глубоко вздохнула, прежде чем добавить. – Прости. Ты, похоже, его любишь, но то, что он делает… Это просто отвратительно. Тони не могла не согласиться. Конечно, не она первая, не она последняя. Многие девушки и женщины сталкивались с домашним насилием, некоторые даже считали это нормой. Но, чёрт возьми, как же ей это надоело. Надоело отсчитывать каждую грёбаную минуту до возвращения Джеффа, надоело прятать взгляд, чтобы не разозлить его. Брюнетка застонала, когда ранка на шее, которую Блоссом только что смазала мазью, защипала. - Ой, прости, прости. Она слишком глубокая, так что будет чутка щипать. – Девушка наклонилась, чуть задевая Тони своей шевелюрой, а потом подула на раздраженный участок кожи. – Тебе станет лучше уже завтра. Я уверена, что он ищет тебя, так что лучше останься со мной. - Если он поймёт, что ты мне помогла… - Не переживай, я с ним справлюсь. Что-то Тони в этом сомневалась. Шерил вроде бы была чуть младше её, и судя по весу такой же хрупкой. Против Джеффа даже у них обеих не было шансов. Блоссом поднялась, отчего её платье слегка задралось, и она нечаянно задела своим бедром бедро Топаз. Девушка сразу же почувствовала лёгкий электрический разряд, слегка приведший её в чувства. Но рыжеволосая уже стояла рядом с кроватью, доставая одеяло из комода. Она так заботливо укрыла практически незнакомую девушку, что на глаза брюнетки навернулись слёзы. Ну, правда, за четыре года проживания на одной улице, они вряд ли обменялись более чем десятком фраз. И Шерил вообще не было нужды ей помогать. Но она помогала. Аккуратно подоткнула одеяло, убрала волосы со лба и на мгновение даже прикоснулась к горячей коже прохладными губами. - Тебе нужно отдохнуть. Поспи. А когда проснешься, мы с тобой решим, что делать дальше. Тони отчаянно пыталась хотя бы поблагодарить девушку, но она уже не контролировала своё тело. Приятный аромат хвои будто бы заполнил всё помещение, и она провалилась в сон, на этот раз спокойный. Ей снились лишь карие глаза и мягкие прикосновения пальцев. - Ты полная идиотка, Шерил! - Тише, Вероника, она спит. - Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергаешь не только себя, но и весь ковен? А что, если она вернется к муженьку и всё расскажет? Думаешь, он поверит, что ты какая-то там знахарка? Да ему будет плевать, и он будет прав. Тридцать шесть лет я жила в этих землях не для того, чтобы новенькая ученица похерила все планы. - Она не скажет, я ручаюсь. – Голос Блоссом звучал твёрдо, но Тони всё же сомневалась, что расслышала правильно. Она только проснулась, во рту всё пересохло, а мозг отказывался думать ясно. Ей вполне могли померещиться голоса, хотя голос рыжеволосой она узнала отчетливо. - Если всё полетит к чертям из-за твоей глупой детской влюбленности, Блоссом… - Это не правда! Я совсем не влюблена, что ты городишь? Этого Тони не поняла. Влюблена / не влюблена в кого? В её мужа? Вряд ли, судя по тому, как она о нём отзывалась. Девушка решила пока на этом не зацикливаться. Тем более, голоса исчезли, а дверь в хижине слишком громко захлопнулась. Брюнетка услышала несколько проклятий, произнесенных шепотом, а потом на пороге появилась рыжеволосая. На этот раз волосы были туго затянуты в косу, а вместо платья она носила широкие штаны и белую рубашку. Ну прямо как мальчишка. Тони бы всё отдала, чтобы носить удобную одежду, скрывающую её тело от мужа. Но Джефф предпочитал видеть её только в платьях, которые сам и срывал в порывах ярости. - Чувствуешь себя получше? - Сколько я спала? - И всё тебе нужно знать. – Шерил подошла ближе, даже не пытаясь скрыть улыбку. Наклонилась и приложила ладонь ко лбу своей гостьи. – Жара нет, бледность начала спадать, раны больше не кровоточат. Я проделала хорошую работу. И да, спала ты часов восемнадцать. Но точно сказать не могу, меня тут почти и не было. - Ты ходила в деревню? - Сколько вопросов с утра пораньше. Давай оденем тебя, покормим, а потом я отвечу на всё, что ты хочешь услышать. Тони согласно кивнула. Из головы не выходили мысли о Джеффри. Если он ищет её, а он ищет, не за горами час, когда он найдёт её здесь. Так что нужно было скорее покинуть хижину, дабы Шерил по доброте душевной и по глупости не нарвалась на неприятности. Тони как-то позабыла то, что услышала ранее, списав это на воображение. Лучше ей не углубляться в темы, которые ей не понятны. Брюнетка попыталась встать самостоятельно, но лишь опустилась обратно со стоном боли. Шерил, которая ушла в другую часть хижины, тут же вернулась. В руках она держала свободного кроя белую рубашку, которая вполне бы достала Тони до колен. - Вот не знаю, глупая ты или храбрая. Чаще это две стороны одной монеты. Нельзя было подождать меня, м? Топаз уже хотела поинтересоваться, зачем, а в следующее мгновение Шерил аккуратно приподняла её, вынуждая опереться ладонями на плечи. Было немного больно, но в её случае это нормально. Тело ныло после перенесенных побоев, а также после её спринтерской пробежки по лесу. От неё не скрылось, как в карих глазах заблестели искры, но даже в голову не пришло, что рыжая рассматривает её всё ещё обнаженное тело, пока та поспешно не отвернулась, поняв, что её застукали. Девушка откашлялась, аккуратно надевая рубашку Тони через голову. Она помогала ей, как маленькому ребёнку, а потом приподняла, тут же прижимая к себе, чтобы зафиксировать её тело в вертикальном положении и опустить подол рубашки. Топаз скомкала ткань белой рубашки между пальцами, беспомощно опираясь на рыжую. Девушка оказалась незначительно, но выше её, так что она непроизвольно уткнулась носом в изгиб между шеей и плечом. - Я помогу тебе добраться до кухни. Твои мышцы просто слегка затекли, боль должна была уйти, благодаря мази. Я дам тебе ещё настойки выпить, и завтра вообще будешь чувствовать себя как «огурчик». Тони старалась идти самостоятельно, но получалось плохо, так что она всецело доверилась рыжеволосой. Несмотря на то, что казалась девушка хрупкой, под рубашкой отчетливо проступал рельеф мышц. Не как у её мужа, конечно, но довольно ощутимый. Она с легкостью помогла брюнетке преодолеть последние шаги и посадила её на стул у стены, чтобы она смогла опереться. Потом рыжая сделала то, от чего Тони за эти мучительно долгие несколько лет, совершенно отвыкла. Она поставила перед девушкой тарелку с супом, а потом присела напротив, ожидая, когда та начнет есть. Брюнетка уже и забыла, каково это, когда сидишь с кем-то за обеденным столом, и тебе не нужно выжидать, когда муж закончит трапезу, и ты сможешь насладиться оставшимися крохами. Однажды она попробовала оставить себе немного еды, прежде чем подавать обед Джеффри. К слову, она не могла сидеть четыре дня. Так что простая человеческая солидарность вновь открыла завесу эмоций. Топаз шмыгнула носом, вознося взгляд вверх, чтобы слёзы не полились по щекам. Здесь можно было поплакать, Шерил явно не имела бы ничего против. Но ей надоело. Сейчас нужно было подкрепиться, задать вопросы, а потом уйти. Слишком много добра было сделано за последние сутки, чтобы отплачивать болью. Ничего, ей намного лучше, так что она вытерпит нападки Джеффри. Но ни за что в жизни не позволит причинить вред этому ребёнку. - Ну так что, вопросы-вопросики? Тони зачерпнула ложку супа и кивнула. Она проглотила горячую жидкость, чувствуя, как та приятно растекается внутри. Ей стоило сформулировать свои вопросы поконкретнее, чтобы не тянуть время. - Ты была в деревне? - И да, и нет. Я была дома, сказала маме, что в порядке. Она не очень любит, когда я исчезаю надолго. Но в какой-то степени уже привыкла. Ей хватает Джейсона и Джулиана, так что на меня почти внимания не обращают. Я вроде как безнадежный случай. И я слишком много болтаю, прости. Знаю, что ты ещё хочешь спросить. Я не видела твоего муженька, но слышала, что мужчины собираются на твои поиски. Тони поджала губы. Даже как-то есть расхотелось. А какой может быть аппетит, если новости оставляют желать лучшего. Но она всё равно продолжила трапезу. Нужны были силы, чтобы продолжить побег. Она осознала, что не сможет вернуться. Если Джеффри вынес сор из избы, он ни за что не простит ей такой вольности. Если вернётся домой – уже завтра её мать узнает о том, что старшая дочь мертва. - Я уйду сегодня ночью, если ты позволишь побыть тут ещё немного. - Что за глупости. Ты никуда не пойдешь. И почему этот ребёнок выглядела намного старше и смышленей, чем она сама? Ну уж решительней точно. Будто она привыкла, что её слово – закон. И пока что Тони не могла точно сказать, хорошо это, или плохо. В какой-то степени эта настойчивость напомнила ей мужа. - Я уйду, Шерил. Как только смогу самостоятельно передвигаться. Я не стану виновницей того, что мой муж причинит боль кому-то ещё. - Твой сопляк-муженек, который только и может, что вымещать злость на тебе, слишком боясь найти достойного противника, не станет мне ничего делать. Он испугается моего отца, это точно. - Если он найдёт меня здесь… Твоего отца тут нет, Шерил. Некому тебя защитить. И то, как рыжеволосая пожала плечами, почему-то всколыхнуло внутри Антуанетты столп ярости. - Ты что, совсем ничего не понимаешь? Это не игра, Шерил! Тут не пари, кто слабее, а кто сильнее. Он убьёт нас обеих: меня, за то, что посмела сбежать, а тебя – за помощь. И никакие твои знахарские способности его не остановят. Опять этот опасный блеск в глазах. Слишком настораживающий, но почему-то брюнетка не могла заставить себя бояться. То, что произошло за последние сутки, то, как рыжая о ней заботилась – ну не внушала она недоверия и опасности. Хотя на поверку могла оказаться кем угодно. Даже сдать Тони мужу, если на то пошло. - Вкусный суп? Недавно научилась его готовить. Мне повезло, набрала грибы пораньше, их ещё не все успели повыдергать. Это бесполезно. Может быть, стоило просто по-тихому уйти, когда Блоссом отвлечется. Или же ночью, когда она будет спать. Да, так лучше всего, потому что рыжая сейчас находилась на такой ступени своего развития, что готова была броситься в омут опасности с головой. По идее, Тони была ненамного старше её, ей бы самой до сих пор совершать глупые поступки. Но, к сожалению, её время упущено. - Так, сколько тебе лет? - Девятнадцать. – Рыжая улыбнулась. И от такой чистой и невинной улыбки сердце Тони облилось кровью. Она ведь могла быть такой же. Чёрт же дернул отдаться Джеффри. – Не смотри на меня так. Ты думала, что я слишком молода? Между нами почти нет разницы в возрасте. Так что твой аргумент по типу «ты слишком ребёнок для такого» больше не работает. Добавки хочешь? И Тони не отказалась.

***

Она ещё никогда не видела такой чёрной ночи. Нужно было бежать без оглядки, потому что, кто знает, как долго Шерил будет отсутствовать. А девушка явно не отпустит её никуда, особенно ночью. Но Тони не могла пошевелиться. Огромный круг полной луны казалось вообще не давал света, потому что девушка не видела ничего на расстоянии вытянутой руки. Ей стало как-то не по себе. А что, если Блоссом права? Куда ей идти? Уж точно не возвращаться к семье. Во-первых, в такой тьме она точно никуда не уйдет, заблудится, а в худшем случае повстречает хищника, который с ней разделается. А во-вторых, первым делом Джефф пойдет к её матери. По её невозмутимости, он поймёт, что домой Тони не заявлялась. Продолжит поиски, и однажды всё-таки забредет на эту опушку. Неужели ей удалось убежать так далеко? Она не могла припомнить, но было странно, что здесь так никто и не появился. Топаз сошла с крыльца, оглядываясь, прислушиваясь, нет ли лая собак или разговоров людей. Конечно, она выбрала полночь для того, чтобы сбежать, а в такое время мало кто решился бы выйти в лес. Но предосторожность еще никому не вредила, особенно в её ситуации. Девушка решила обойти хижину и просто пойти прямо. Через несколько часов начнет светать, и она сможет определиться, куда держать путь. Ей нужно быть смелой, начать жизнь с чистого листа. Слишком темно, холодно и тихо. Девушке в мгновение ока стало не по себе. Она поспешила обойти дом и уйти отсюда подальше. С Шерил она чувствовала себя в безопасности, да еще пару минут назад, когда стояла на пороге, всё было хорошо. А вот сейчас за ней будто наблюдали десятки глаз, отчего кровь стыла в жилах. Но стоило Топаз сделать всего несколько шагов, её внимание привлекли тени. Странно, что луна вообще поспособствовала этому явлению, но... тут правда было светлее, чем с другой стороны дома? Девушка тряхнула головой, предполагая, что это все еще галлюцинации, мучившие её последние сутки. Сначала она приняла ягодный сок за кровь, а теперь видит то, чего определенно нет. Но разве это не человеческий силуэт? Тони встала, как вкопанная. Впереди, в паре-тройке метров, располагался небольшой водоём, озеро, потому что девушка не слышала течения. Зато она прекрасно видела силуэт девушки: тяжело было её не узнать. Длинные волосы струились по обнаженной спине, сильные руки обращены к небу, подбородок задран, как если бы сама Топаз пыталась сдержать слёзы. Но Шерил не плакала. Брюнетка понятия не имела, чем занята её спасительница. Может быть, это изощренный способ молитвы? Сама она в последнее время пренебрегала спасительными словами. Нужно оставить хоть какую-то надежду на потом. Обязательно поблагодарит Бога, когда окажется подальше от этого места. И вроде бы, все складывалось как нельзя лучше, ведь Блоссом не могла её видеть. Стоило упорхнуть под шумок. Пусть и нечестно было убегать, не попрощавшись и не отблагодарив, но она готова была поскупиться принципами. Но, будто уловив поток её мыслей, тело Блоссом вдруг пришло в движение. Она не пыталась выбраться из воды и помешать Топаз. Напротив, её будто засасывало под воду, и через минуту девушка скрылась под ровной, даже не дрогнувшей рябью, толщей воды. Тони долго не раздумывала. Она стянула утепленную рубашку, позаимствованную в сундуке рыжеволосой, через голову, а потом бросилась в озеро. На какое-то мгновение ей показалось, что что-то или кто-то не пустит её дальше кромки воды, но зайти не стало проблемой. Она тут же нырнула, благодаря судьбу за то, что умеет плавать. Девушка открыла глаза, умело перебирая руками и стараясь задержать воздух в лёгких как можно дольше. Она видела Блоссом, к её глубочайшему удивлению, она очень хорошо её видела. Луна, которая не помогала защититься от сумрака, будто на самом деле светила лишь здесь. Тони видела каждый камешек, каждую водоросль, она отчетливо видела развивающиеся в воде огненно-рыжие пряди. Брюнетка подплыла к обнаженной подруге (могла ли она называть её подругой? Что ж, скорее да, чем нет, других подруг у неё не было), не без смущения хватая её за обнаженную талию, чтобы поднять вверх. Воздух в лёгких уже заканчивался, только чудом она не начала глотать воду. Но тело Блоссом будто налилось свинцом. Она даже на миллиметр не могла её сдвинуть. Глаза Шерил были распахнуты, губы шептали что-то неразборчивое. Тони, задыхаясь, зная, что нужно всплывать, даже если придется сделать это без Блоссом, попыталась привести её в чувства. И в какой-то момент, ей показалось, что Шерил очнулась. Девушка улыбнулась, но улыбка вышла слишком зловещей. Топаз вновь почувствовала тяжесть во всём теле (надо завязывать падать в обморок перед этой девушкой). И, прежде чем отключиться, она почувствовала резкое движение. Тони закашляла, с помощью Шерил переворачиваясь на бок и отхаркивая воду из легких. Внутри всё горело, жгло, будто она наглоталась не воды, а камней, которые повредили внутренние стенки горла. Казалось, что она никогда больше не сможет разговаривать. - Зачем ты туда полезла? Блоссом больше не помогала. Она стояла поодаль, запахивала полы ночного халата, перевязывая его поясом. Теперь Топаз казалось, что она себе всё напридумывала. Рыжая пошла купаться, а вместо этого ей пришлось вновь спасать брюнетку. Плюс ко всему, Шерил звучала сердито. - Ты тонула! Но голос дрогнул, потому что в этом брюнетка больше не была уверена. А что, если так на неё подействовала гнетущая темнота? Может Блоссом просто нырнула, чтобы насладиться теплой водой, а она, как идиотка, пыталась её вытащить. - Прости, я подумала... Неважно. Мне уже пора. Не знаю, чем я думала. - Ты вернешься со мной в хижину. Ты промокла до нитки, не хватало ещё заболеть. - Я не вернусь, Шерил. Мы уже это обсуждали. Чем раньше я уйду, тем лучше. Темнота куда-то исчезла, свет луны прекрасно справлялся со своей задачей. Так что, когда Блоссом присела на корточки рядом с ней, Тони испугалась выражения её лица. Оно стало каменным. Сразу стало понятно, что никаких возражений девушка не примет. Девятнадцать лет, только подумать, а такой контраст. Еще утром она казалась маленьким ребенком, которому до жизненного опыта Тони еще далеко. Но сейчас ей захотелось уменьшиться под пронзительным взглядом. Она не понимала, как и почему, но стоило Шерил протянуть руку, незамедлительно вложила свою в чужую ладонь. Она следовала за Блоссом, будто еще мгновение назад не сопротивлялась. Каждая частичка её тела готова была подчиниться, в то время как мозг отчаянно искал ответ на вопросы, которые она даже сформулировать не могла. *OTR - Night* Шерил отвела её уже в привычную комнату, ставшую как родной. А потом отпустила руку. Тони практически попросила вернуть ладонь. Но тут же осеклась, ведь, зачем? - Снимай. - Что? - Ты промокла. Сними одежду. Ты же не хочешь заболеть? Этого ей еще не хватало. Но больше всего ей сейчас не хотелось вновь оголяться перед рыжеволосой. Было в этом что-то неправильное. И пусть она сама видела девушку обнаженной не так давно, не стала повиноваться. А вот Шерил взяла полотенце из небезызвестного комода и просто стояла напротив. Она ничего не говорила, лишь смотрела. И от этого взгляда по телу бежали мурашки. Тони было совсем не холодно, скорее неуютно. И в какой-то момент, она поняла, что Блоссом, что-то уж больно заботливая по отношению к ней. - Что тебе от меня нужно? - Прости? - Какая от меня выгода? Я ей богу, не понимаю. Ты так возишься со мной, будто я какая-то принцесса. Но мне чего тебе дать. И если... Мой муж не заплатит, если ты меня выдашь. Спонтанно пришедшая мысль вдруг показалась самой логичной. Ну, действительно, а зачем ей заботиться, почему бы не отпустить восвояси. Но Шерил будто глубоко оскорбилась таким предположением. Она даже отвела взгляд, а рука с полотенцем опустилась. - Всё не так... - Тогда что? У меня нет денег, нет статуса, даже одежды своей нормальной нет, потому что все осталось в том скверном доме, чьи стены свидетели череду ужасов. - Ты не поймешь. Шерил вновь посмотрела на неё, но голос звучал так... Ей было грустно, и теперь Тони вообще ничего не понимала. Естественно, как она могла что-то понять, если с каждым словом Блоссом запутывала её еще больше. - Просто позволь мне помочь. Вновь тот маленький ребёнок, которым она её считала. Еще недавно видела, как девушка резвится со своими братьями на улице. Тройняшки Блоссом были самыми завидными женихами и невестой в их маленьком пристанище. Богатая семья, невесть что забывшая в этом захолустье. А ко всему прочему, эти трое были просто сногсшибательны. Если бы Тони не выбрала стать женой в шестнадцать, бегала бы сейчас за Джейсоном или Джулианом, как свободная половина деревни. Топаз вздохнула, понимая, что спорить бесполезно. Шерил явно всю жизнь получала то, что хочет. Брюнетке было максимально неуютно, но она медленно избавилась от мокрой рубашки, сразу же чувствуя облегчение. А потом закрыла глаза, странно, но действительно наслаждаясь нежными прикосновениями. Шерил мимолетно касалась её кожи полотенцем, собирая влагу. - Ты сказала, что я не пойму. Меня снедает любопытство, Шерил. И если ты хочешь, чтобы я осталась, тебе придется мне сказать. Рука девушки дрогнула, и Тони тут же открыла глаза. Момент слабости, которые Блоссом так не любила. Она вновь отвела взгляд, видимо, собираясь с силами. А когда посмотрела в глаза напротив, Тони испугалась решимости. Будто от того, что сейчас скажет, зависела жизнь рыжеволосой. - Ты моя ровесница. Живешь по соседству четыре года. Топаз нахмурилась, желая поскорее узнать, к чему приведет этот разговор. Пока что, ничего нового Блоссом не сказала. - Знаешь, почему мама за мной не следит? Почему отдает предпочтение Джею и Джулсу? Тони покачала головой. Она всё ещё стояла обнаженная перед пытающейся оправдаться девушкой. Но жар от камина (а она хоть раз видела, как Блоссом его зажигает?) приятно согревал кожу. Она практически не чувствовала себя неправильно. Плюс, на этот раз взгляд рыжеволосой по её коже не блуждал. - Потому что она меня ненавидит. Я поняла это почти с рождения. Она считала меня проклятой. А потом... - Блоссом как-то странно усмехнулась. Совершенно невесело. - Я дала ей то, чего она так жаждала. Проклятое дитя. Вообще, моя семья ни в чем не нуждается, благодаря мне, и я собой горжусь. Взамен я получила независимость. Джея и Джулса ждут жены и дети, а меня - вечная свобода. - Всё ещё не понимаю, причем тут я. - Скажем так, меня все устраивало, пока в деревне не появилась ты. Это будто бы должно было всё объяснить, но Тони лишь больше запуталась. Они даже не были хорошо знакомы, так чем она могла помешать? - Ви сказала, что это редкость, но случается. Мы не можем... Ну, как бы это сказать. Слушай, только не пугайся, ладно? Я вроде как никому ещё об это не рассказывала, так что попрошу сдержать мою тайну. - Я хочу услышать. Голос дрожал, но Тони не хотела ничего с этим делать. Пусть Шерил знает, что она боится. Может это покажет, что не нужно причинять ей боль, если та вдруг хотела. Хотя подсознание твердило, что она на такое не способна. Точно не по отношению к ней. Что само по себе было бессмысленно. - Это изменит твою жизнь. - Было бы что менять. Блоссом положила полотенце на край комода и присела на кровать. Она не предлагала Тони присоединиться, но девушка всё же села. - Ви убьет меня, но ладно, ты бы всё равно узнала, если бы мне пришлось просить тебя остаться. Я заключила сделку. Большего не скажу, тебе нет нужды вдаваться в подробности. Но четыре года назад я влюбилась, а потом мама отправила меня к Веронике. Она думала, что девушка каким-то способом поможет мне забыть об этих чувствах, но Ви показала, что это не неправильно. Она предложила мне не бояться своей сущности. Сделка то простая, на самом деле, всего лишь моя душа взамен на ту, кого я так желала. Между ними воцарилось молчание. Тони даже не пыталась осмыслить сказанное. Шерил была права - ей слишком далеко до понимания. Так что она готова была попросить объяснить всё доходчивее, когда Блоссом буквально взорвалась. - И не говори, что не понимаешь, потому что это слишком очевидно! Дьявол не считает, что любовь к женщине - это грех. Теперь и моя семья так не считает, потому что я даю им деньги и славу, которых так жаждал мой отец. Но, в конце концов, меня обманули. Я хотела не признания того, что я нормальная. Я хотела тебя. Шерил часто заморгала, склонила голову, и Тони заметила, как мелкие капли падают на пальцы, сжимающие ткань ночного халата. - Это не наваждение, как говорила мама. Не просто мимолетное желание. Потому что прошло четыре долбанных года, и всё, что я могу, это каждый божий день придумывать новые способы, как прикончить твоего психопата мужа. Ронни мне не разрешила. Она сказала, что проклянет меня, если я попытаюсь вмешаться в ход вещей. Но вот ты появляешься на моём пороге, и что это, если не знак? Впрочем, не бери в голову. Ложись спать. Завтра мы поговорим, и если ты так хочешь, хорошо, уходи. Насильно мил не будешь, или как там говорится. Блоссом смахнула слёзы и буквально вскочила с кровати. Тони так и осталась сидеть, буквально с открытым ртом. Она не могла понять, что только что услышала. Не могла осознать. Значит ли это, что знахарство - глупое прикрытие? Шерил была ведьмой? Господи, только ей могло повезти так вляпаться. Но в чем была виновата эта милая девочка? Ну не могла Тони относиться к ней, как к кому-то своего возраста, просто не могла. Она вела себя как ребёнок, в ней таилась бескорыстная детская душа. Раньше она не понимала, где спит Шерил, если она занимает единственную комнату, но, как оказалось, внутри хижина была больше, чем снаружи. Тони поднялась, привычным действием открывая сундук и выуживая подобный ночной халат, в котором была Блоссом. Она без труда нашла девушку - та свернулась калачиком на своей кровати. Явно слышала, как кто-то нарушил её одиночество, но виду не подала. Лишь шмыгнула носом. И Тони улыбнулась. Сама не поняла, почему, ведь ничего веселого в ситуации не было. Она подошла к кровати, аккуратно забираясь на мягкую перину и пробираясь за спину рыжеволосой. Девушка вздрогнула, когда Тони легла рядом, мягко обнимая её за плечи и утыкаясь носом в затылок. - Тшш. Это должно было успокоить, но Блоссом резко повернулась, утыкаясь носом в грудь брюнетки и стискивая её талию, и зарыдала. Казалось, что слёзы текли непрерывным потоком несколько мучительно долгих минут. Тони с жаром ответила на объятия. Она чувствовала странное желание защитить эту девочку. Всё, что было сказано раньше... Она не могла и не хотела понимать, по крайней мере, не сейчас. Но и уходить как-то резко расхотелось. Шерил нуждалась в ней, это она поняла отчетливо. И расплатиться за доброту можно было ответной добротой. - Я жалею, что сказала. - Блоссом старалась говорить через всхлипы. - Ты мне ничего не должна. Знаю, что любишь этого... Это не твоя вина. Любовь - ужасная сука. - Я не люблю Джеффри. Может, никогда и не любила. Но если и были какие-то чувства, он вытравил их своей жестокостью. - Ты можешь с ним покончить. Раз и навсегда. Он никогда больше не появится в твоей жизни, ничего не испортит. Ты сможешь найти... - Шерил осеклась. А потом сжала челюсти и продолжила. - Найдешь себе хорошего парня, у вас родится малыш. Всё будет хорошо. Но ты не будешь счастлива, пока он жив. - Я знаю, но не смогу причинить ему боль. Не хочу ему уподобляться. Тони пропустила пальцы сквозь всё ещё влажные рыжие пряди, наслаждаясь их мягкостью. Она вот так не лежала в постели с кем-то, разделяя простые нежные объятия, наверное, со времён детства, когда мама обнимала её и пела перед сном. И это было чертовски приятное чувство, чтобы испытать его снова. - Я могу поговорить с Ронни. Тебе даже делать ничего не придется. - Давай мы подумаем об этом завтра, хорошо? Ты успокоилась, будешь спать? - Поспи сегодня со мной, пожалуйста. Если нет, нет, я не буду тебя заставлять, просто, если бы ты была так любезна... - Я останусь. А теперь, закрывай глаза и спи, Шерил. Постепенно мертвая хватка, которой девушка вцепилась в неё в момент истерики, ослабела. Дыхание выровнялось и замедлилось. Шерил заснула, а вот Топаз ещё долго не могла сомкнуть глаз. В какой-то момент осознание всего происходящего приливной волной заполнило сознание. Она обнимала не невинного ребенка, она обнимала настоящую ведьму, пусть и очень молодую. Этими сказками она сама пугала младших братьев, а теперь будто оказалась посреди линии повествования. Но она чувствовала себя на удивление спокойно. Обычные люди причиняли боль, ни разу не предложили помощь, прекрасно зная, как Джонсон с ней обращается. А вот эта юная особа со всем рвением защищала её от опасности. И Топаз нисколько не смутилась неожиданному порыву. Девушка наклонилась, оставляя поцелуй в рыжих волосах, а потом откинулась на подушку, блаженно закрывая глаза.