«Найди путь назад, ведь что бы сделать два шага вперёд, нужно сделать шаг назад. Сможешь ли ты найти способ? Кетти гордилась своей тюрьмой, ибо именно там преступники хоронят свои тайны и союзников, любовь и вражду, откровения и тайны. Какие же тайны в тебе, Анастасия Плисецкая?»
Он открыл книгу, пролистал её и повалил фиолетовый дым, а с ним и сладкий запах. Так все же знаешь моё имя. А лгать это нормально, да? Тоже мне священник, главные исповеди не соблюдает. Но сам он выдал довольно хорошую информацию. Например, мы теперь точно знаем, что искать путь нужно в тюрьме. Виктор первый предположил, что там находится переключатель. Если он там и лежит, то нам нужно обойти все камеры. Что-то я не горю желанием марать руки, переворачивая трупы. Но все ровно в тюрьму идти пришлось. Осмотрели камеры, убив порядочное количество добротно времени. Нужно будет внести в свой список «никогда не делать» — никогда, ни за какие деньги не принимать предложение помощи у священников. Какая-то кнопка нашлась в предпоследней камере. Я поспешила обрадовать этим Виктора, но как говорится: «поспешишь, людей насмешишь». Вот я, похоже, кого-то не обрадовала, а разбудила. Жаль, а я уже думала, что это будет просто. Но, похоже, здесь про это даже мельком не слышали. Даже сбежать от Зека было сложно. Но вот с Эдди было полегче. Эдд… Я так и не забрала его. А с другой стороны…. Куда я его возьму? Что я скажу, взяв его? Но… Я, же обещала… Рука сильнее сжала моё запястье, и я наступила на его руку, как недавно это сделал Зак. Мешает. Я уже убила, раз человека и больше меня мало что волнует. Да я тебя даже не вижу. Кровавые пятна в глазах сливаются и создают кровавое болото. Теперь я понимаю убийц. Тебе клинит и трусит от первого убийства, но потом из всех предложенных вариантов ты выбираешь путь крови и убийств. Кровь, что слабой струйкой текла из сломочной руки, была ярко-алой и выделялась на фоне бордово-темных оттенков. Она спокойно текла из его кисти и руки, пока сам полутруп глухо храпел. Было похоже на реку, что бурно текла по засохшей почве, давая жизнь и надежду всем её обитателям. Вспоминается Москва-река. Вспоминаются моменты, когда мы с Артёмом, Сашей и Дедом ездили на берег реки и там играли в спасении принцессы. Саша с Артом вечно припирались, кто будет храбрым рыцарем, а кто злым волшебником. Всё сводилось к тому, что дедушка становился злым и ужасным ведьмаком, Артем хотел его остановить, но не мог, ведь не был волшебником, но приходил, могущественны волшебник Саша и дарил ему волшебные доспехи, а сам Саша прикрывал его, посылая бури и наводнения. И словно Саша настоящий волшебник, вода всегда била в это момент сильной волной об берег. Были же времена. Я до сих пор помню, как мы лежали троём на писке, а дедушка сидел на пеньке, и мы слушали, как где-то неподалеку течёт река и шепчет свои заклятья. Как поют птицы свои серенады, и завывал ветер, прогоняя облака от своих владений. Как шумели и громыхали рядом рощи и парки, да и, в общем-то, деревья. Мы представляли, что когда вырастим, будем своими любимыми героям. Сашка всегда твердил, что станет волшебником и наколдует маме утерянное обручальное кольцо с её первым мужем, что наколдует нашу встречу с вторым старшим братом. Артём вечно твердил, что станет рыцарем и будет защищать принцесс или будет богатырём и будет спасать царевен от змеев Горынычей. А я говорила, что буду ждать своего принца или богатыря. Потом моё мнение слегка изменилось, и я сказала, что буду ведьмаком, на что ребята просто посмеялись. Я тогда так сильно обиделась, что загадала на звезду одно необычное желание, если раньше я загадывала постоянно своего принца или царя, то тогда я загадала, что бы нас разделили. И это желание стало, осуществляется. Я вышла на лед, Арт подсел на свои игры, а Саша стал ездить со своим огненным шоу и мы всё реже виделись. Тогда я почувствовала себя одинокой. И, наверное, именно тогда начал ломится мой сопливый характер. На нашей последней посиделки, на том месте, уже, правда, без дедушки, мы обнаружили, что место разрушено и грязное. Кое-как очистив, его мы легли на песок. Оказалось, что наши мечты уже не связаны волшебными сказками и разной фантастикой. Арт. стал мечтать стать великим сценаристом или программистом, Саша быть великим артистом, а я лучшей фигуристкой. Но все ровно наши мечты были объедены одной мелкой нитью, или, же скорее одной толстой верёвкой под названием «слава и престиж». Многие меня сейчас не поймут. Начнут осуждать, что у меня есть деньги и слава, есть статус и больше возможности, но я ещё тут жалуюсь и себя жалею. И они будут в чём-то правы. Но суть, то в чём? Зачем тебе деньги и развлечения, если поделить её не с кем? Я не могу мальчикам передать одежду, которая им, наверное, уже маленькая! Просто, если я прохожу мимо магазина с интересной одеждой и у меня есть на кого это всё напялить, я удержатся, не могу. Конечно, эта фраза, что не нужна слава, когда рядом близких нет, звучит приторно и нудно. Я не из тех людей, которые ударены по уши в это, нет. Просто одиночество, это тугая петля на шеи, которая с каждым днём завязывается всё туже, всё крепче сжимает твою шею. И ты не чувствуешь эту смертоносную петлю, пока табуретка под тобой стоит крепко, пока у тебя всегда тусовки, развлечения и остальная вся эта увеселуха. Но как только что-то случится, как только табуретка качнется, ты её чувствуешь. И может произойти так, что табуретка качается, не сильно, но ты стаешь на ней. А может произойти так, что она качнётся сильно, толкнет кто-нибудь и ты упадешь с неё, а петля тебя убьет и именно тогда люди оказываются в петле. Не все люди дураки, не все отбитые и не психи те, кто повесился, просто они почувствовали эту петлю и не могли вытерпеть удушья. Я нажала на кнопку так осторожно, как только могла. Потом подошла к лифту который по логике должен был отвести нас на В4. Перед этим пришлось спасти Виктора, на которого напали «преступники». Хули их так много?! Почему они все похожи на зомби?! Что здесь за замбиапокалипсись начался?! Такое чувство, что я попала в видео игру.***
Не один лифт в этом злосчастном месте ещё не обрывал достаточной скоростью. Но в данный момент и в ситуации с Эдди, это даже лучше. Я пытаюсь судорожно придумать, как лучше поступить с Эдди. Я больше не смогу спустится и, как назло, не знаю, есть ли смысл рассказывать Вите об этом. Если Эдд теперь тоже жертва, то он может быть мёртв, но если жив, то лучшем решением будет забрать бедного ребёнка из этого злосчастного места. Но я даже не знаю, как отреагируют на следящем этаже на всю эту гоп компанию, хотя тогда мы уже не компания, а настоящая банда. Ещё немного и мы станем мафией. Меня пробило на смех, из-за чего на меня сразу обратили внимания мужчины. Виктор кинул, что смех без причины это признак отставания в развитии. На это замечание он получил только моё цыканье. Двери открылись. Грей, как самое главное препядсвтие при выходе, вышел первым. Следом за ним Виктор, но я дёрнула его за руку и посмотрела вниз. — У тебя седана выступила на затылке, — заметил коллега по катку, — Интересно почему. — Я прошла почти всё это здание бок обок с убийцей-головорезом, у меня нервы не стальные и едет крыша. — Плохой расклад. — И не говори… Вить, мне кажется, что моя крыша активно поехала именно на этом этаже. — Почему? По моему лицу стекает слеза. Я выдаю Никифорову все, что тут произошло, всё. Нечего не утаила. Кран открыт, и нервы сдали окончательно. Ноги превратились в вату, и я схватилась за руки Виктора, что бы ни упасть. Фигурист держал меня за талию, не давая упасть, и смотрел с неким пониманием, а ещё в его глазах была… Боль, что ли. Наверное, всё же сожаление, что не был рядом. Действительно. Ну и какой от тебя был бы толк? Вместо меня пацана схватил и прыгнул бы с моста? Был бы минус Виктор. — Так больно, — проверяя кости моей спины, произнёс Витя. — Нет… Я столько боли прочувствовала в этом месте, столько адреналина вбило в башку, что моему болевому порогу теперь Кощей бессмертный и Тики-Тоби позавидует. И что делать? — С чем? — С Эдди. Не тупи, олень. — Возьмем с собой, а там походу дела разбёрёмся. — Хорошо, а ещё.… О нет.… Нет. Нет! Я вновь стартанула как олимпиец, а за мной Витя. Пробежали мимо моего гроба, и нашли Грея на кладбище. Разбитые могилы удивили Витю, он в состоянии аффекта даже упал на землю, прямо под своё надгробие. Почему-то ещё целое. — Какое ужасное дело было совершено здесь, — произнёс священник и перехлестнул страницу своей книги, — Эдди — милый и трудолюбивый мальчик, он помогал найти покой душам убитых. Он пошёл по тому же пути, что и Зак. Его мир и обычные дни разрушались, словно аккуратно сделанные могилы. Что же пришло в нашу обитель, что сразу четыре этажа пали и разбились об чужое надгробье, Настя? — Я-то откуда знаю? — Попробуй найти в себе ответ на этот вопрос. Я буду ждать у лифта. Тем лучше. Витя задал вполне логичный вопрос: что будем делать? Вопрос правильный и вполне уместный. Вот только встаёт вопрос как на него ответить, да и сам он встаёт в первую очередь. У меня в голове целый список дел. И с чего начать? Думаю с разделения. — Предлагаю разделиться. Там должен быть переключатель. Поищи в шкафчиках. — Это в вон той дырке? — указывая на сия деяние, Виктор вскинул бровь. — Ага. Её Зак сделал. Поищи там, а я пойду, поищу Эдди. Виктор встал и направился в дыру. Я же пошла, возвращаться к лифту, который едет вверх. На поляне с моим гробом я встала около надгробия. Как-то всё очень печально и тоскливо. Вода уже не журчит и не брызгает, её вообще нет. Все растения засохли. Бабочки уже не летали. И только лепестки роз на моей могиле были всё такими же живыми, свежими и приятно пахнущими. Я приулыбнулась. Малец столько сил в этот этаж вложил. А мы пришли всё разнесли в пух и прах. Какие-то мы два хулигана с Айзеком. Хотя почему два? Нас троя. Виктор тоже в нашей компашке. — Эдди, — немного повысив голос, позвала я парня. Тишина. Долгая и пронзительная тишина. Померцал свет и… Нечего. Мальчик не появился рядом со мной, как было в первый наш приход. Неужели его убили? Кто? Я только сделала шаг вперёд, как свет вновь замерцал, и переломной стояла девушка. Нет. Не так. Передо мной стояла я. Но это была не совсем я. Цвета крови и с полностью красными глазами, когда она открывала рот, было похоже, что у неё не рот, а красная дыра. По её рукам течёт кровь. Мгновение и вместо стекающей крови у неё катана. На будущее, ни когда не смотреть с Кацуки аниме. Это же вообще какой-то кошмар. И только один вопрос. Где я так конкретно нанюхалась?! Ну, или зачем они создали такого аниматроника. Я приседаю и уворачиваюсь от её удара. Самое неожиданное, когда я с такой позы бью ногой в бок. И сейчас я пытаюсь проделать это, но моя ужасная копия ловит мою ногу и откидывает в стену. Да не может такого быть. Так. Тогда придерживаемся самой проверенной тактики. Бежать и звать Зака!!! А точно. Мой телохранитель там с вспоротым животом валяется. Что же тогда делать. Там была могила в углубление. Бежим туда. Я заворачиваю за надгробие и жду, пока эта хрень встанет в могилу. Стала. Толкаем надгробие, превращая её в могильную плиту. Похороненная заживо. Всегда боялась этого. — Ну-ну, — произнесла я, когда послышались удары, — Уймись, фигуристка от слова фиго. — Ася? Голос был настолько резким и неожиданным, что я отскочила в повороте. Свалилась я под дерево на всем известное место. Теперь я зло смотрю на Эдди, который приветливо улыбается. — Хули, ты так пугаешь, Эдд? — Я не хотел тебя пугать. Ты пришла за мной? — Да, а ещё мы спускаемся вниз. Поэтому, сейчас мы вернёмся и поедим с тобой вверх, — произношу я, подходя всё ближе, а после и взяв рук ребёнка, — Но тебе нужно спрятаться где-то рядом с лифтом и ждать пока мы приёдем. Эдди кивает и бежит к лифту. Одной проблемой меньше. Сома я бегу к лифту. Лифт, наконец, доехал до следующего этажа и мы вышли на В5. Помимо наркоманских глюков, этаж окутывал зловещий туман. — Тут туман как в «селан хил», — обняла себя руками я. — Ищи те, то, что вам нужно, — Произнёс Грей и это сравнимо с командой «старт». Забег по этажу начался. Все комнаты перевернулись с ног на голову, был разрушены. Как там это называет? Ущерб чужому имуществу, по-моему. Уголовный кодекс? Не, не слышали. У меня и Виктора всё по нулям. Нет ни намёка на лекарства, Заку там хуже с каждой минутой. Вернулись мы к Грею с пустыми руками. Он осмотрел нас скептическим ворожением лица. Конечно. Мы его дёрнули, а теперь тут с пустыми руками. — Нашли ли вы то, что искали здесь? — переворачивая страницу, произнёс Грей. — Мы… — Разве ты не видишь, что нет?! — прервала я Никифорова, — Ты соврал! На этом этаже нет ничего, что бы могло помочь Айзеку. Мы только зря потратили драгоценное время! — Прости, но я, правда, не знаю, куда делись лекарства, — покачал головой священник. Так я тебе и поверила. Я скрестила руки. Виктор пытался влезть в наш диалог, но всё тщетно. — Я хочу спуститься на В6. — Тогда давай спустимся, Настя. Виктор, вы с нами? — Я? — нет, — ответила я за Витю, — он пойдёт к Заку и Эдди. — Как хочешь. Мы с Витей разминулись. Нужна будет внести в свой список покупок, стальные нервы как у Виктора. Комната Зака была первой обжитой комнатой, которую я увидела в этом жутком месте. Но, не смотря на это, я все, же чувствовала себя не в своей тарелке. Комната была грязной и захламленной. Одеяло было не одеялом, а какой-то простынёй. Я сначала вообще подумала, что Зак просто не заправил постель. Надеюсь, смогу тут найти то, что мне нужно. Нож. Где мне его искать? Нашла все, что только можно было и нельзя. Но ножа нет, хоть ты под землю провались. Может он сам провалился под землю? Я спотыкаюсь об какую-то хреновину и падаю. Упала я удачно и обнаружила нож под диваном, который, по всей видимости, служил кроватью хозяину, тобишь Заку. Вот теперь можно и возвращается.***
Этаж Дена встретил вновь туманом и голюцигеными рисунками на стенах. Проходя мимо стеклянных стен, я вижу ту самую копию меня. Она тянется ко мне, своими окровавленными руками. Странно видеть себя в таком обличии, с каждым шагом капли крови всё больше накапливались на ней. Типа, это вот такой я должна была выйти отсюда? Ну, я сломала программу. Такими темпами, когда мы пришли к этажу садо-мазохистки, я увидела свою копию в полный рост. В каких-то рваных штанах, с ног которых свисал кусок просвечивающейся ткани. Майка была просто обрубками на руках и теле, ели прикрывающая грудь. На голове волосы все засаленные и весят сосульками, вроде, из-за крови. На макушке всего один хвостик с правой стороны, и то такой жалкий. Все остальные просто спадают на лицо и плечи, я вижу оба глаза. В одном из них горит черный зрачок. Она тянет окровавленную руку, что больше похожа на какой-то обрубок, ко мне. Лицо её выражает не злобу и гнев, как раньше, а страх, сожаления, беспомощность. Страшная картина. Как назло свет начинает мерцать. Девушка выставляет свои истекающие кровью руки. Кровь капает на пол, но земли не касается, превращаясь в ленты, которые несутся ко мне. Звон цепей и ленты исчезают, моя копия падает закованная в цепи и связанная по рукам и ногам. Мы проходим мимо неё. А она рвется к нам. Что-то пытается сказать, но никаких звуков, кроме оглушительного звона цепей и колокольчика, нету. Я зажала уши. Как режет слух этот звук, аж слёзы выступили и покатились по щекам.***
Айзека не было на том месте, где я его оставила. Виктора и Эдди тоже. Лишь кровавые следы на полу. Размазанные и тянущиеся в даль этажа, в поглощающею всё темноту. По-моему, тут было светлее. Судя по следам, он либо сам уполз, либо кто-то его утащил. Меня накатывает злость, и кулаки сами собой сжались. Паника вперемешку с яростью. Вот дед-пердет, это была последняя капля. — Что такое? — голос Грея был слишком спокойным. Обернувшись явно не с самой дружелюбной миной, да еще и с размазанными глазами для полного эффекта, я начала сверлить его самым убйственым взглядом. Этот взгляд мой фирменный. Каждый разговор с Артёмом начинается с его фразы: не смотри на меня, так как ты умеешь, — именно об этом взгляде он и говорит. Конечно, он и Кощея в могилу загонит. — Сколько бы ты не впивалась в меня глазами, ничего доброго из этого не выйдет. — Угрожаешь мне? — вскинула я бровь. — Нет. Но, как я и предполагал, причина этой цепи неудач в тебе, Настя. Видела ли ты Дэнни? Его состояние приводит в смятение. — Так значит, вы виделись с этим обкуриным извращенцем… — Всегда серьезный и рассудительный, он вдруг начал вести себя весьма странно… Вероятно, это из-за тебя. — Его психические болезни меня мало волнуют, от слова совсем. Знаешь, ту уже надоел со своей ерундой. Поэтому я пойду искать ребят. Я уже повернулась и сделала два шага навстречу парням. Как Грей произнёс: — Постой. Я непрерывно наблюдал за тобой. Я горел желанием узнать, чем являешься ты, нарушившая мирное течение жизни в этом месте. И ты должна быть осуждена, раз являешь собой рассадник порока. Тем не менее, во мне зародилась капля надежды, когда я обнаружил твое стремление помочь Заку… И хоть в тебе и есть это стремление, твои поступки — проявление безмерного самолюбия и абсолютного отсутствия сострадания. Ведь так, Плисецкая? Все твои поступки пропитаны эгоизмом. Вот тут меня здорово переклинило. Это кто тут ещё эгоист первого класса?! Я или ты?! Я просто добиваюсь своего. — Да кто ты такой, что бы осуждать меня?! — К тому же, ваше обещание. Не кажется ли тебе, что лишь Богу дано решать, осуществится ли оно? Что же ты будешь делать, если твои мольбы не будут соответствовать Его воле? Я пытаюсь сдержаться, что бы ни врезать этому хмырю по первое число. — Видимо, этот вопрос слишком жесток. Стало быть, перед тем, как осудить тебя, следует подготовиться… — Чего?! Чувак, ты проблем на задницу ищешь?! Ты уже их огрёб, огромную тялежку. В лицо ударило едким фиолетовым дымом. Да так мощно, что я на ногах не устояла и упала навзничь. — Ах ты… — вокруг все потемнело. — Итак, Анастасия. Суд возобновляет рассмотрение дела. Почему всё это происходит со мной? За что мир? Я просто хочу доказать, что я могу оправдать возложенные надежды и средства, которые в меня вложили. Неужели это так много? Опять голова кружится. Глаза разлепить получилось не сразу. Стены вновь переливаются кровавым оттенком. Из всех цветов, которые я могу видеть это фиолетовый и кровавый с красным. Прекрасное умозаключение. Лучше быть слепым, чем сходить сума от этого. Сообразить что-то не дала внезапно потемневшая стена рядом, из которой медленно выползла змея. Огромная, мать твою! Не став ее ждать, мой мозг нажал на кнопку газа и врубил на полную мощность! Только вот она несется за мной! Пауки, как страх, отходят назад, да здравствуйте, змеи! Нет. Нужно было не принца в сверкающих доспехах на день рождения и новый год желать, а только доспехи! Возможно эта фигня и тяжелая, за то змея не съест. Хотя вот с этой штукой, наверное, не прокатит. У меня же есть нож! Я встаю в боевую позу и выставляю нож Айзека. Змея остановилась. ХА! Что испугалась, ящерица переросток?! Змея зашипела так, словно она динозавр тирекс. Чувствую, как седею. Ноги с ножом в руки и побежали! Дверь! Что? Почему коридор стал такой длинный, да еще и волнами?! По логике, можно сказать только одно. Этот священник меня наркотой качает! От туда и вся эта хрень. А змея? Фиг с галюнами, она за мной гонится. Ползет, то есть. Не суть! Я врываюсь в зал для молитв, словно опоздавшая Бузава на свой концерт. Только платья, что стоит больше сомой Ольги, не хватает. Зак, тихо разговаривает с Виктором. Эдди держит Никифорова за руку и потеряет один глаз, так и не сняв маску. Они тут уже поспать успели. Змея врывается в комнату, и я слышу звук ломающейся двери. Падаю на пол, тут же встаю продолжая бежать. — Валим отсюда, быстрее! — А?.. — посмотрел на меня Айзек, он уставился на меня, — че с тобой? Зак и Витя ловят меня каждый за руку и не дают бежать дальше. Придурки! Нас же всех сожрут! — За мной гонится гигантская змея, валим отсюда! — Что ты несешь? — уже потерял такт Витя. — Да вот же она! — я посмотрела на змеищу, нависшую над нами, начав пытаться утащить его за руку, — Мальчики, валим отсюда к чертовой матери! — Эй! — Настя! — Ася… — Валим говорю! — Да хорош уже! — взорвался Зак. Довольно сильный подзатыльник по башке и всё белеет. По моему, у меня в голове что-то трещит. Боже, как больно. Меня так в последний раз по башке прилетало, когда я грохнулась на лед с неудавшегося четверного флипа. Я осмотрелась. Ничего нет. Все нормально. Кроме: Зака, который сидит и злобно смотрит на меня, Виктора, который откровенно охренивает с меня, Эдди, которого я, кажется, до дрожи перепугала, и все смотрят на меня как на ебанутую идиотку. Я потерла побитый затылок. — Ай… — Не айкай тут! — не унималась Мумия, Эдди заткнул от его крика уши, — Что за охенею ты несёшь сейчас?! Ты обкурилась что ли?! Какая к черту змея? Могу еще разок двинуть, чтоб дошло. — Не, спасибо, — фыркнула я, — ты мне так последние мозги выбьешь… — Мы уже думали, ты вернулась, — разочеровнанно произнёс ребёнок, — А ты в таком состоянии… — Да уж, больше я тебя одну никуда не отпущу, — качал головой Фостер. Черт, приятно. Обо мне заботится маньяк. Хоть и по понятным причинам, но все же. А потом до меня дошло и я сома себя ударила по лбу. — Сука! — Чего ты ругаешься при ребёнке? — нахмурился Витя. Посмотрите-ка, какая злая мамочка. — Потому что я фиеричная идиотка! Это тоже был чертов глюк! Этот хренов священник со своей наркотой у меня в печёнках сидит! — Священник? — захлопал глазами Зак. — А… ну да, точно, я же о нем забыла рассказать. Я на одном дыхании выдала всё, что со мной было. В первую очередь про дым и мою копию. Если Эдди просто надоело слышать наркоманию и ему торжественно разрешили порыться у меня в рюкзаке, то Зак с Виктором тихонько прифигивали от сия действия. По-моему, мне не вверять. — Он всю дорогу, — вымучила я, наконец, свой рассказ, — Пытается вдвинуть мне, что я чертова эгоистка и прощения мне нет, а ты, — я указала на Зака, — Вообще какого-то черта должен подохнуть просто потому, что Я есть, и от меня одни проблемы. — Идиотизм, — повторил своё любимое слово Зак. — Вполне подходящее описание, — согласился Виктор. — Погодите-ка, — опомнилась я, хмурясь, — А вы-то, почему сюда переместился? — Он был здесь, — спихнул ответственность на Зака, фигурист. — А тут был он… — потупил взгляд Фостер. — Дэнни? — Ага, он… А ты-то откуда знаешь?! — Я чёртов экстрасенс. Земля, приём. Я зачем тут перед тобой часа пол распинаюсь? — А… -мумия улыбнулась во все тридцать два, явно гордясь собой, — Я ранил его, так что он еле ходит, но этот ублюдок все-таки умудрился сбежать… Какой молодец. Богатырь не писаный. — Че он хотел от тебя? — скрестила я руки. — Ну… — он как-то замялся. — Зак, молчи, — скомандовал Виктор, но тут же прикрыл варежку под моим строгим взглядом. — Прибить он тебя хотел, — отвечал Зак, не обращая внимания на фигуриста, — Предлагал мне сделку, мол, он даст мне лекарство… если я ему твои глаза принесу. — И ты, я так понимаю, отказался? — тот кивнул, а я обреченно зарядила себе в лоб, — Как говорил великий кот. Шарик, ты болбес! Мы могли его обдурить! Бедную мумию передёрнуло, где-то на заднем плане Эдди икнул. — Я!.. — Спокойно, — я выставила руку, — Тебе он подсказал? Я показала на Виктора, Зак глухо угукнул. Собственно, я так и думала. Только стоило начать массировать виски, как Виктор полез с обьяснеиями. — Стоп, чат! — крикнула я на Никифорова, — Замолчи! И не лезь под горячую ногу! А то щас как огрею тебя! А у меня передоз раздражителями и главный стоит рядом. — Да? — удивился Виктор, — И кто это? — Ты, недоумок двадцати шестилетний! — Что важнее, — подал голос Эдд, становясь между мной и фигуристом, не давая начать драку, и мило так улыбнулся, снимя свою маску, — Ты вернулась к нам целой и невредимой и могила тебе сейчас не нужна. А остальное ерунда. Пока я удивлялась смышлёности рыжего мальчугана и трепала его по голове, Зак меня внимательно рассматривал, а после и голос подал: — эй, что у тебя с глазами? Ты ревела что ли? — Да так, пустяки, — улыбнувшись, я взяла за руку Эдди и потопала умывать чудо от грязи. Осталось чуть-чуть, а у нас две бутылки воды и куча всякой санитарной жидкости, можно и умыть это изумрудно-глазое чудо. — Но ты и правда выглядишь ужасно, — произносит Эд, наблюдая, как я ищу бутылку с вобой. Липтон, Кола. А вода где? — Вот именно! — смеясь, Зак откинулся на стену спиной, но наблюдал, как я судорожно ищу обычную воду, молча, — но все-таки, почему? Я сжала в руках бедную упаковку для блютуз наушников. Если я сейчас распущу тут нюни, то Виктор будет причитать по этому поводу до финала гран-при, как это обычно бывает. Коробочка ломается. Всё, мне нужны новые наушники. А заметив, что я сейчас опять на грани разреветься, бедные парни впали в ступор. — Что с тобой? — приобнял меня за руку пацаненок. — Я просто побывала в твоей с Заком комнате… — И че? — вскинул бровь Зак, — Все настолько плохо? — Нет, но… неважно, — я принялась рыться в рюкзаке, чтобы хоть каплю спасения найти, — люди не должны так жить… Да где вода-то?! Я точно помню, что покупала её! Вон даже чек с паспорта выволился за…! 2015 год… Нечего не меняет. Тишина. Все притихли, по-моему, даже не дышат. Подозрительная тишина заставила меня поднять глаза. Зак улыбается. — Ну, мы же, вроде как, преступники, — привлёк внимания все, Зак. — Это ничего не меняет… — так же стояла я на своём. — Эй, — своим зовом он заставил повернуться к нему и оторваться от рассмотрения глаз Эдди, снова улыбнувшись потрепав мне волосы, — Странная ты. — Кто бы тут говорил вообще, — улыбаясь, я попыталась поправить хоть как-то уже пропитавшеюся кровьюолемпийку, — Выглядишь как гг из пилы. — Уж лучше, чем ты минуту назад! — Что делать будем? — опомнился Витя. — Если Дэнни тут, — рассуждала я, — Надо попытаться его догнать и лекарства отжать. Еще этот священник про какой-то суд заикался, — меня передернуло, — как же я ненавижу всю эту муть божественную. — Серьезно? — Ну, да. А что? — Да нечего. — Вот и хорошо. Не перибиывай. У них есть четыре цели, четыре жертвы. Сейчас самое уязвимое звено это Зак. Нам нужно что бы с ним кто-то был. И это будет… Виктор. — Я?! — Ну, да. А кто ещё? Ты тут один из нашей гоп-компании более-менее в медицине шаришь. У меня по биологии трояк с пятого класс, тобишь с начала. — Эй, — тыкнул меня в плечо Зак, — А ты принесла то, что я просил? — Конечно, — я вытащила из кармана нож и протянула ему, — Он классный. Но змеи его не боятся. -. Уж с этим будет попроще, чем с косой! Зак моментально врывал у меня свой нож и повертел его в руках и между пальцам, взял поудобнее. — Потрепанный такой… давно он у тебя? — Да с него всё и началось много лет назад. Ладно, пойдем… те, — тот резво пошёл в сторону прохода. — Воу, стой! — загородил ему проход Никифоров, — Лично ты далеко с такой раной не убежишь. — Вот зануда, — буркнул Зак и оттолкнул чемпиона, — Все нормально, я отдохнул. Помнишь, что сказала та ненормальная на В-3?.. — М? — Мне и думать об этом противно, но… она оказалась права. — Ты о чем? — нахмурилась я и встряла в диалог Зака и Вити. — О том, что я «монстр», — он ехидно улыбнулся, подойдя ближе, — а монстры просто так не подыхают… так ведь? Чувствую, как у меня дёргается глаз. Нет. Нет. Да, нет! Не может он так считать! — Эй, ты чего? Не делай такое странное лицо.… Это из-за того, что я назвал себя «монстром»? Но ведь это и впрямь так. Ничего особенного… Я подошла к нему. Уже хотела ударить его с ноги в бок, что б опомнился, но опомнилась. Он же себе живот вспорол. Зараза. Поэтому я ему даю оплевухи, такой, что аж звук лопнувшего воздушного шарика по комнате раздался. С минуту все молчали. — Эй! — схватился за щеку маньяк. — Ты не монстр, — ткнув ему пальцем в грудь, — И если ты продолжишь себя так называть, я не ограничусь оплевухой, не посмотрю что у тебя дыра в животе и ударю тебя с ноги в бок. Понял, придурок?! Вспоминается момент, когда я так кричала на Юри. Зак же «по дружески» обхватив рукой с ножом за шею, потащил за собой во вторую дверь. И почему мне даже не страшно? Меня схватил маньяк, тащит куда-то, перед носом нож, а я улыбаюсь, как идиотка. Похоже прибывание в этом «худном» месте дало свои плоды. — Хочешь не хочешь, а раз лекарства у нас нет, надо идти, — произнёс Зак. — Зак, — ухмыльнулась я, зовя ребят рукой, — Вот давай поспорим, дойдешь ты до лифта, ни разу не упав, или таки свалишься где-то по пути. — А? Хе, и на что будем спорить? — М-м… ну, допустим, если ты продуешь — я тебя хорошенько грызану за что-нибудь, когда разберемся с твоей бездной на животе, а если я проиграю, и ты спокойно доберешься до лифта, то сможешь отвести душу и хорошенько меня покусать! Идет? — я протянула ему руку. — Идет! — тот пожал мне руку с хлопком. — Витя, разбей. Никифоров послушно разбивает наше рукопожатие и Зак меня отпускает. Воздух. Милый воздух. Вот бы ты ещё не пах так отвратительно. — бежать я, правда, сейчас не могу, — пожал плечами корж. — И не надо бежать, — произносил Эдди, заботливо таща косу Зака, про которую все забыли, — Мы ни куда не торопимся. Я с Витей переглянулись. Может, вы вдвоем и не торопитесь, а вот мы уже опаздываем. Нам помимо подготовки к гран-при этапам, нужно провести Ю-утопию. — Хорошо ты так ему врезал, — произнесла я, смотря на кровавые полосы и пятна. Да у меня в глазах всё кровавое! — Да, — кивнул Зак идя впереди всех, аля рыцарь на белом коньке, — Этот засранец напялил на себя бронежилет… — Хитрозадый, однако, врач нам попался, — положил за голову руки Витя. Зак, молча, идет впереди. Коридор узкий, сильно не обойдешь. Вдруг он резко тормознул, а так как Эд шёл практически попятам, то тут же в него врезался. Детёныш ещё и упал, выронив косу. — Айзек! — забушевал рыжий, — Говори, когда останавливаешься! Иначе ты похож на безэстатичную могильную плиту! — Слушай, — он обератился он к Эдди, — А что для тебя «человек»? — В смысле? — Как, по-твоему, должен поступать «праведный человек»? — Ну… Ася… Я вздохнула. Вот и мольба о помощи бедного рыжика. Я помосировала переносицу. — Если смотреть с точки зрения общества и истории, то «праведный» человек это тот который верит в бога и соблюдает все заповеди. А если… — Чего?! Опять эта шарманка… — Фостер на секунду задумался, — А ты веришь — Ясен пень, что нет — А? Почему? — Я работаю с Виктором. Какая такая религия и соблюдения божиих правил? Тут максимум, что можно сделать, это вызвать экзарциста. Моя шутка двумя индюками была не понята, а вот рыжий начал смеяться от души. Ладно. Будем тогда серозными. — Я не верю в эти сказки. Существования бога, демонов, так же легко опровергнуть как магию и волшебство. Но на самом же деле, церковь и бога придумали люди, что бы было проще манипулировать крестинами и робами, мол, не будешь работать тебя накажет бог. Человек такой же зверь и он боится плети. А тем, кто поумнея было по барабану, ведь они понимали, что это всё лож и выдумки. А до этого были выдуманы боги, просто потому-что люди не могли объяснить самим себе, как то или иное действие происходит. Что бы убрать эту лож во времена СССР были запрещены все церкви. Но люди оказались тупея обезьяны. — Тогда вопрос в том, «праведный» я человек или обычный… — убийца задумчиво отвел взгляд. — Тебя «праведным» точно назвать нельзя, — усмехнулся Витя, — И даже если ты и веришь в Бога, ты активно нарушаешь заповеди, да и «правильным» в понимании людей тебя тоже не назовешь. — Для того чтобы быть «человеком», не обязательно верить в Бога, следовать каким-то правилам и так далее Картина с разрезанной змеей мен довольно сильно напрягла. Откуда она здесь? Картина, которая пишет себя сома. Это тоже голосовой ввод? — Знаете, — произношу я, — помня те картины, которые мне в глюке мерещились, я теперь побаиваюсь местные произведения искусства… — Почему? — посмотрел на кртинку Эдд. — Потому что там как минимум две картины меня пытались прибить! За спиной раздалось странное шипение. Если змей много, это стая, стадо или… косяк? Будем считать, что это табун. И вот этот табун фиолетовых змей несется прямо на нас! А у меня и так уже фобия развилсь! — Твою мать! Эдди и Зак встали на нашу защиту, ибо лишь они преоружие. Зак с косой наперевес, Эдди с лопатой. Они несутся на змей, пугая их. Зак порезал одну ножом, а Эдии лопатой прибил трёх. Потом Вите кинули нож. — Чего стоишь как истукан?! — кричит Зак, — В этот раз они настоящие! Хватай Настю и беги вперед и посмотри, есть ли там выход! — Понял! Виктор хватает меня на руки и несётся к двери, разрезал одну змею. Бесит, что все считают меня слабенькой истории. По-моему, создатель этой чертовой истории что-то напутал с сюжетом и моим полом. Когда Виктор подбежал к двери, я поняла, что Зак, падла, машет косой. Все наши труды зря. Придурок. Никифоров же ставит меня на пол. — Нашёл! Тут, даже открыто! — кричит Витя. Мерцает свет и рядом с нами Эдди. На наш удивленный взгляд он показывает пуль, объясняет, что на него реагирует все световые приборы, кроме огня и звёзд. — Меня подожди! — кричит уже Зак и несется к нам. Шарик, ты конкретный балбес. Зачем бежишь-то?! Мы тебя ждём. А ты дурак… Над головой слышится шипение. Шипение змеи. Такое знакомое. Что ноги приковались к полу, а зрачки сузились. Я со страхом оборачиваюсь. К дырке над дверью. Оттуда резко, прямо на Эдди выскакивает та самая огромная змея! Я, это скоро традицией будет, кидаюсь к Эдди и сбиваю его с ног, вместе мы отлетаем в сторону и кубарем катимся в сторону. Рядом с нами падает вдоль разрезанная тушка змеи. А я прижимаю к себе Эдди. Разлепив глаза, я желаю увидеть Зака и я его вижу. Застыв в той же позиции, в которой тормознул, разрезая змею, тяжело дышит, недовольно косясь на меня. И мне как-то побоку, в крови он или просто я вижу его в кровавых оттенках. Где-то сзади него маячится Виктор, портя всю картину и эффект. — Не заставляй меня… шевелиться… лишний раз… — тот немного перевел дыхание, выпрямившись, — я всех не перебью, идем. Следующий коридор явно сплагиатили откуда-то из великих и красивых фильмов. Что-то мне это напоминает.… Ну конечно! Финальную локацию андертейла! Когда Чара и Санс дрались у ворот в человеческий мир. Чувствую себя Фриск. Красивые камены стены и колонны, которые взмывают вверх к высокому потолку. Несмотря на то, что окна тут мало того, что искусственные и не введут к солнцу, так там ещё и витражи. Красивые витражи кстати. — Стой. Все, — взяв его под руку, отвела к стене, — так дело не пойдет, садись. Зак спокойно садится к стене под витраж. Мы с Виктором нависаем над Заком, а Эдди садится рядом. Маску пацан так и не одел. Зак тяжело дышит. Как же страшненько-то. — Черт… не могу идти, -бурчит Зак. — Лучше отдохни, иначе будет еще хуже, — опять руки трясутся, пока убираю промокшую олемпийку, шипит — больно?.. — интересуется Эдд. — Я же сказал, что не умру вот так… — А я и не дам вам всем умереть «вот так». Я вообще никак не дам вам умереть, ибо нехуй. — У тебя странное лицо, когда ты… беспокоишься обо мне, — с подозрением говорит Зак — Что с тобой? — волновался Зак. — Честно? — Эдди кивнул, — паника у меня, Эдд, что еще со мной может быть. Я бы даже сказала почти истерика… — По-моему в панике люди себя совсем не так ведут, — опровергнул мои слова Зак. — Если я сейчас расслаблюсь и выпущу вот это все наружу, то уже никому не помогу, а наоборот еще быстрее загоню вас всех на тот свет. Поэтому надо сдерживаться и думать головой… — Ты скрываешь эмоции, да? — теперь я кивнула, — разве это не ложь? — Хм, — я наклонила голову набок, улыбнувшись, — но я ведь честно говорю тебе, что чувствую на самом деле, а значит, это не ложь. — Хитрая, — ухмыляется Виктор. — А то! — я довольно задрала нос. — И что делать теперь?.. — Как что, я пойду и отожму у Дэнни все, что мне нужно. Эдди останится с Виктором. Виктор, ты останешься с Айзеком. Зак, ты ложишься спать. Всем всё ясно? — Единственное, что ты можешь сделать, пойдя одна — это умереть! — А что ты еще предлагаешь делать? Я не собираюсь сидеть на жопе ровно и смотреть, как ты медленно загибаешься! — Она ещё упрямее, чем ты… — напомнил Виктор. Зак думал совсем немного и вздохнул. — Ладно, — сдался Фостер, — Но иди с Эдди, что бы хоть остаться в живых. У него есть, какая ни какая сноровка и прибить кого-то он сможет. А ещё он мелкий. И это.… Возьми, вдруг пригодится. Зак протягивает мне нож, который забрал у Виктора. Я забираю его и отдают им рюкзак. — Спасибо, — я улыбаюсь, — Я постараюсь побыстрее. Виктор, головой за него отвечаешь. Зайдя в помещение, волосы растрепал ветер. Ветер в помещение мать твою! Эдди вскликнул моё имя и исчез в темноте. Непроглядная темнота, которая казалось из-за моего виденья пучиной кровавого болота, поглотила всё. Не черта не видно. «Что же ты будешь делать, если твои мольбы не будут соответствовать Его воле?» Дали свет и я вижу комнату для молитв. Фигуру у фисгармонии заметить было не трудно. — Кто бы сомневался, что где аромат — там и ты. Эдди появился, ни пойми, ни откуда. Я взяла парнишку за руку, сам он влепился в мою талию, и я пригладила его по волосам. — Почему вы только вдвоём? — он обернулся ко мне, — Что случилось с Заком? Избавилась от него? — Я не буду вам отчитывается, вы не Яков и не мой дедушка. В хер с помойки! А мне нужен хер по имени Денни — Дэнни, значит.… Сейчас он совершенно неуправляем. Когда же он стал таким? Хм-м. Выходит, Дэнни привел тебя сюда… — Да, — кивнул Эдди, — мы пришли сюда за Денни. Вы не знаете где он? — Он ведет себя весьма странно. Я лишь мельком видел его. Куда же он мог отправиться, хм-м… Дэнни переборщил с самостоятельностью, поэтому, я собираюсь изъять у него некоторое количество лекарств. — Значит, ты знаешь, где они? — я скинула бровь. — Знаю. — И просто так, видимо, ты их не отдашь… — окончательно задолбавшись, я направила на него нож. — О-о, ты угрожаешь мне ножом Зака в этих трясущихся ручонках? — ой не нравится мне его улыбочка. — Откуда вы знаете, чей это нож? — насторожился Эдди и поднял свою лопату. Видимо мысли у нас схожи. Нужно выбираться из этого дерма. А то я себя уже детпулом начала чувствовать. — Я привел Зака сюда, когда он был еще ребенком. Взгляни на него. Все его тело покрыто шрамами… ведь он был одурманен демонами вроде тебя. Ты — ведьма. Я смотрю офигевшим взглядом на священника, Эдди тоже не вполне нормальным. — Ты дурак?.. — единственное, что смогла выцитировать я. Удар фиолетовым дымом в лицо и меня окутала холодная темнота.***
«Что ты сотворила с этими людьми, Настя?»
Кто ты голос в ночи? Покажись, если не трус!«Дэнни всегда имел светлую голову. По этой причине, именно он первым осознал свою сущность. Но что же Айзек? Он очень простой. Иначе говоря, чистый человек. И вот в каком положении он оказался ввиду твоего желания жить. Не потому ли, что он встретил тебя, все эти ужасные события происходят с ним?»
— Ага. Это же не ты притащил его сюда и не твой босс назвал его жертвой.«Ты весьма загадочная персона, Плесецка. Что ты такое?»
— И снова привет от Арнольда…«Не можешь ответить? Учти — ты говоришь перед лицом Божьим.»
— Я не верю в бога.«Как я и думал, ты не истинно веруешь. Твое сердце, твои ничтожные попытки молиться Ему пронизаны ложью. Ты ведьма, совратившая моих ангелов!»
— Идиотизм, — цитирую я Зака.«Да будет так! Здесь я предам тебя суду!»
Вспышка света была такой пронзительной, что я зажмурилась. Открыв глаза, оказалась в месте исповедника в суде, за спиной крест. Передо мной стоял столб и на верху, на нём балкон. Чудно. Привет «Диабло». — Бог отдает предпочтение непорочным, — произносит Грей, стоя на балконе. Вся ситуация напоминает не очень хорошую пародию на «Люцифер». — Ну, этот-то поезд пока не ушёл, — ухмыляюсь я, гордясь своей выдержке. Конечно, несомненно, что весь класс уверен в отсутствии у меня «розы». Но она есть. Поскольку мир уверен, что все люди которые вечно находятся в свете софитов развратны, то я такая шок примера. По той же причине, Саша должен добиться всего сам, а Арт вообще маяться где-то в тяни. Да и мальчики не жалуются. — На твой же счет имеются подозрения, что ты, морочившая голову моим ангелам, являешься ведьмой. Как бы то ни было, ты должна быть предана очищению. — Погоди, а с чего ты вообще взял, что я ведьма? — опомнилась я. Вот так новости. Я ведьма. Я что, блин, рыжая?! В Европе считали, что только рыжие и красивые являются ведьмами, а ещё вампирами. Не суть. Я, естественно, не уродина, но и не первая красавица. Ну подумаешь я «русская фея», подумаешь от меня слюнки парни пускают, подумаешь у меня «ангельская» внешность, ну подумаешь я изящественна на льду. О, нет, я красавица…. — Ну как же, разве не ты — ведьма заключившая контракт с Айзеком? Так, теперь меня в демоны записали. И кто я? Сатана? Люцифер? Азазель? Азраель? Это уже ангелы пошли, кажется. — Твою ж мать, — не сдержалась я, — Ты вообще понимаешь, какую ахинею ты несешь? Но, раз уж на то пошло, это сделка была. — Ты должна уяснить одну вещь… у тебя здесь нет права решать. Это лишь в Его власти! Испытай же волю Божью! Да начнется суд! Пока мой «славный» собеседник, разминался про свою религию и волью божью, я вдруг поняла, что нож где-то посеяла. Вот это капец как плохо! Меня Айзек за свою игрушку заживо съест, как змея. Надо выбираться из этого глюка, только вот пощечины и попытки себя ущипнуть не действуют. Обычно боль помогает. — Итак, есть ли желающие выступить свидетелями ее деяний? — громко так, объявляет Грей. — Тада-ам! Я уже здесь! — обладательница отвратительного голоса и смеха поспешила появиться с левой стороны, только она, почему-то, вся разовая. Любовь к противоположному полу, тут у всех цветет и пахнет крупными бутонами. Что у Виктора, что у неё. Как же я ненавижу этих петухов и.… Так. Если парень, то он петух. А если девочка? Ну, давайте логически подумаем. Если петух это парень, а девочка курында. То значит, Кетти курица. Логично? По моему, логично. — я свидетель! Свидетель того, насколько эта бесподобная преступница является всего-навсего дрянной женщиной! — Я еще пока далековато до статуса «женщины», попридержи коней. — Погодите-ка, я тоже здесь! –закричал Эдди, привязанный к другой колонне, — Я! Я тоже могу столько сказать о том, какая она милая!.. Но случается так, что ее упрямство причиняет боль! Меня переклинило. Он предаёт нас? Как же так…? Ублюдок. — Лишь я могу дать истинное представление о ней, — за спиной появился Дэнни, — предоставь мне право защищать тебя, ведь я на твоей стороне! Почему мне кажется, что меня пытаются наебать? Но всё-таки мне обидно из-за Эдди. Я смотрю на его виновато опущенное лицо. — Хм-м, итак, свидетелей трое… — произнёс Грей, — Приступайте к даче показаний, кто начнет? — Я-я! Святой отец, непременно нужно начать с меня! — Кричит Кетти, садясь на стойку передо мной. — Это не честно Кэтти! Сначала я! — капризные дети прут наперерез. Я смиряю Эдда взглядом, мне так больно по его поводу. Как он мог. Это предательство… Это нож в спину. Я думала, что Эдди и правда хороший малый, а теперь… Ненавижу. — Мне жаль, Эдди, но этому не бывать! — кричит Кетти, — Первой буду я! А мне вот не жаль. — Почему это? Почему-почему-почему?! В чем причина? В том, что ты предатель. Предательство это самое ужасное. — Потому что я главная потерпевшая! Именно на мне впервые сосредоточилась ее злобная сущность! Кетти –то права. Лишь её мы тут убили. — Какие ужасающие подробности, Кэтти! Я в предвкушении твоих показаний! — Дэнни наконец решился подать голос. Я готова к тому, что сейчас будет происходить, готова к тому, что меня сейчас будут судить. Почему я так уверена? Потому, что меня не за что судить. — Достаточно препираний! — не выдержал священник, — Кто первым даст показания? — Святой отец, я начну! — Кетти все же подняла свою задницу и встала на пол. — Эдди, думаю, нам стоит временно покинуть заседание. Под свои слова, Ден взял Эдди за плечо, и темнота поглотила их. Эдди успел только моё имя вскрикнуть. Не может быть… — Слушайте все! Перед нами демон, принявший обличие миловидной девушки! Внутри нее лишь тьма! Она настоящая ведьма! Да почему ведьма? Я что рыжая! — Ах, вы только посмотрите на нее! Это притворное равнодушие… лжет и не краснеет! В этом она мастерица! — Есть ли у вас доказательства в пользу того, что она ведьма? — Грей вопрос как с языка снял. Вроде уже потухший пол снова запестрил узорами. Какой кошмар. Моя жизнь катится под откос. — Несомненно! Ее дьявольской рукой я была лишена должности палача! Я на расстоянии наблюдала за участью заключенных. Но вот появляется она, и Зак, совращенный ее сладкими речами, вспарывает себе живот! Из этого следует, что Айзек Фостер так же является жертвой ее преступных наклонностей! Возмущенная таким бессердечием, я была вынуждена спуститься. И что, вы думаете, она сделала? С абсолютным спокойствием, эта ведьма… застрелила меня! Где это видано, чтобы осужденный обвел вокруг пальца палача, да еще и застрелил его?! Эта лгунья просто притворялась тихой преступницей! Я тут даже говорить ничего не буду. Девушка застряла в своих разовых мечтах и меня туда втягивает. Во всех смыслах. Куда больше мне интересно, каким образом этот тип воздействует на мое сознание так, что мне рисуются события, нужные именно ему? Мне такая фигня может мерещиться только в том случае, если я буду об этом думать. Логично? Логично. Но я не хочу об этом думать. Даже больше. Я вообще не думаю в этой ситуации! Всё это кажется ужасным сном. Вот бы сейчас проснутся и больше никогда не попадать в такую фигню. — Больше всего возмущает то, как она могла выстрелить в меня в такой момент! Это ничто иное, как дьявол воплоти! Вот теперь мне стыдно. Обманули, застрелили. Хотя…. А что я собственно себя корю?! Она нас там пытала! — Это была ты! — указав на меня, Кетти кричала до ни могу, — Ты меня свергла! И знаете, что самое досадное?! В момент выстрела она была безэмоцианальной и пустой! Опять этот омерзительный смех, меня аж перекосило. Бр-р. Еще бы я счастлива не была, после того что мы вытерпели на ее этаже. — Без сомнения, перед нами ведьма. И я настаиваю на пытке водой! Послышался шум воды, и, опустив голову, я поняла, что освещенное место превратилось в бассейн. В водяном вихре меня подняло вверх. Твою же ж мать. Выпустите меня, сволочи! — Достаточно! — стукая кулаком по столу, кричит Грей. Вода исчезла, пол вернулся на место. Меня ещё лихорадит от водяной пытки. Кетти поворачивается к священнику, разводя руками. — Святой отец, я еще не закончила с наказанием! — Не в твоей власти наказывать ее, Кэтрин Вард. Чего ты добиваешься? Значит она не Кетти, а Кэтти. Запутаешься тут с именами. «Палач», смотрит в пол и молчит. — Вернитесь на свое место. Кэтти пропала. Грей шумно вздыхает и поправляет что-то на шее. — Следующий свидетель, изложите свою позицию. — Ну наконец-то! Появляется Эдди справа от меня. Смотрит на меня с лаской и добром, а я на него со всей злобой и отвращением. Что Виктор, что он. Два предателя. — Все вы так суровы, так хочется пробудить в вас капельку сострадания… правда, Ася? Я чую в этой фразе скрыта слишком много смысла и загадок. Эдди улыбается и подходит ближе. — Эдвард Мэйсон, можете ли вы дать показания? — Да, святой отец! Я могу говорить и о том, за что люблю ее, и о том, что мне в ней не нравится? — Да, начинайте. — Ну-у, Ася такая милая! Особенно ее голос! Словно у птички! Мой самый любимый голос! Вот так загнул. Птиц на своём этаже тебе не хватало? Птички захотелось? Выбрались, мог сказать, купили бы тебе петуха. Хотя зачем нам второй, у нас Виктор есть. — Поняв, о чем она мечтает, я решил, что самое время действовать! Поэтому я был уверен, что мы должны встретиться как можно скорее. Я знал о тебе все, Ася, ведь я влюбился в тебя с первого взгляда. Я так хотел сделать тебя счастливой! Но ты… Ты почему-то заупрямилась… Это я упрямилась?! Да я тебя на поверхность вытащить пытаюсь! Тфу, блин, пыталась. Предателя вытаскивать не собираюсь. Вот честно, не знаю, зачем нам Никифоров. — Ты совсем не хотела прислушиваться к моим словам. Я и так и эдак пытался привлечь твое внимание. Я все, все делал лишь для тебя! Но тщетно. Хоть ты и не принимала меня, я с нетерпением ждал, когда же ты ответишь «да». И даже в кромешной тьме обесточенной комнаты я шел тебе навстречу! И чего я добился? — на того с потолка внезапно упало надгробие, то самое которое стоит у моей могилы, — Мне нравятся могилы, но я не хотел что бы в ней была пустота! Я хотел, что бы в ней была ты! И тогда я наконец осознал наше главное различие. Я хотел, чтобы она была со мной, поэтому все, что делал, было только для нее. Но Ася не была такой. Могила с грохотом исчезла, и вот он целый и невредимый стоит передо мной. Он виновато смотрит на меня. В его взгляде столько сожаления и боли. Он страдает — Она шепчет сладкие речи, но пользуется этим только для своей выгоды! Ужасно! — кричит ребёнок, притворно, но правдоподобно, что он задумал, — Ужасно! Подлинная эгоистка! Эгоистка! И она невероятно, безгранично упряма! Я никак не могу взять в толк, почему она выбрала именно Зака! Ася не беспокоится о счастье всех божьих тварей! После этого случая я задумался, уж не ведьма ли она? Что скажешь, Ася? Раз так, настаиваю на… казни на шипах! Пади на них, и тогда я сделаю тебя счастливой! Руки сдавило верёвкой, как и ноги. Я повисла над потолком, внизу шипы и упав на них, я умру. Верёвки рвутся. Волосы треплет, не пойми откуда взявшийся ветер. Парень смотрит на меня, прижимая руки к сердцу. Он плачет. Я отчетливо вижу, как по его щекам текут слёзы. Как капли воды оставляют мокрые дорожки на его щеках. А от моего хмурого и злого взгляда, он всё больше расходится в истерике. — Что такое? Ты злишься… Я…Я понимаю почему…. П-прости. П-прости! П-прости меня, пожалуйста, но ты, ты нехорошая! Эй, скажи что-нибудь… не игнорируй меня! Ну, пожалуйста! Хоть слово! Ася! Ася! Ася, пожалуйста. Одними губами произношу «ненавижу» и парень, падая на колени, кричит и рыдает. Эдди рвёт на себе волосы. Как говорят игры Артёма: вы получили новое достижение. — Я могу только извиниться. — А?.. — оторвался от самоубивания парень, призванный моим голосом «птички». — Извинится, за все обиды и несчастья, которые я тебе причинила. — Я произношу это, смотря на стену, а потом резко смотрю на Эдди, — Вот только извинятся мне не за что перед тобой, предатель! — Достаточно. От слов Грея Эдди посмотрел на него. Меня отпустили верёвки, шипы исчезли. Я смотрю на спину мальчика. — Но. Святой отец… — еле-еле говорит Эдди, — П…. Почему?.. — Под влиянием ведьминых чар ты потерял рассудок, Эдвард Мэйсон! В глубинах твоей стремящейся принять ее характер души сквозит страх перед ней! Вернитесь на свое место. Эдди исчезает, поглощённый тьмой. Он только успел схватить мою руку и поцеловать её тельную сторону. Почему-то, поцелуй парня, не казался таким уж и противным, не хотелось его стереть и срочно отмыть руки, наоборот, хотелось чтобы он поцеловал и вторую, он так нежно и неумело это сделал, будто первый раз, а сам поцелуй приятно грел, будто держа руку над костром и греюсь в его тепле. — А ведьма все так же непреклонна… — Давай уже дальше, натерпится уже выбраться из этой злосчастной помойки. Почему-то, назло самой себе, такое обращения с Эддом заставило вспалыхнутся гневу. Я могу понять всё, но не то, когда детей обижают. — Следующий свидетель, изложите свою позицию! Ден, гордой походкой, подошёл за мою спину и взял меня за плечи. Вот тут уже перешла дорога дозволенного. — Наконец-то этот детский лепет закончился. Все хорошо, Ася? Ты ведь успокоилась, когда я пришел? Да, мой рыцарь! Я тебя ждала и томилась в этой темнице пятнадцать лет! Пятнадцать долгих лет! А не видишь, что я наоборот хочу тебе в рожу заехать?! — Завязывай уже с этим цырком, Ромео. — Шекспир? Как прекрасно, в наше время мало людей, что знают столь прекрасного писатель, — поправляя очки, произнес Ден (это точно у меня Дэнни, а не Хайд? ) — Дэниэл Дикенс. Намерены ли вы свидетельствовать? Благодарна вам, святой отец, что избавляете меня от этого психа. — Разумеется, святой отец. Ведь никто, кроме меня, не способен изложить всю правду о Энни. Я просто обязан рассказать вам о том, как она очаровательна. Во-первых, я не «Энни», а… забейте. Во-вторых, единственного чего я не пойму во всей этой ирахии и утопии, почему этот клин повышенного всплеска гормонов у местных обитателей случился именно на мне? У меня че, написано на лбу «Ребята, влюбляемся!»? Вы даже не знаете меня, привет, откуда у вас такие страсти вскипели к моей персоне? А может я и правда ведьма? Так вот как это всё работает! — Ведь я не могу ошибаться в тебе, Эн, — произносит Дэн, поворачиваясь ко мне, — В самом деле, глупо доказывать очевидное. По правде говоря, никто из вас ничего не знает о Энни. Она лишь прекрасная девочка, ищущая любви. Парень ты чё тут нормальный? Иди сюда я тебя обниму! Ты натуральный кусочек нормальности в этом сумасшедшем и розовом голубятнике! — Однако, большая прелесть — ее глаза. Поторопилась с выводами, он вновь свою волынку достал. — Такие живые, но, умеющие в один момент стать мертвыми. Они прекрасны! Глаза мертвеца тоже неплохи, но, в конце концов, они тускнеют. Но таких чарующих глаз я не видал, ни у кого. Их глубокой синевы, во тьме которой будто скрыто безмятежное озеро, её умение за секунду сменить глаза с голубого на зелёный, было достаточно, чтобы раз и навсегда украсть мое сердце. Она именно то, что я искал! Ее душа, она… совершенно не такая, как все! И как ни старайся, эту душу уже никак не спасти! Этот тип пугает меня. Вывалив язык, он даже пританцовывать начал. Гоша, тащи смеритильную рубашку и звони в 112. Хотя, наверное, уже поздно куда0то звонить в этом дурдоме «666 звёздочек». — Дэниэл Дикенс… — Это же очевидно! — Дэниэл. — Ее психическое состояние не подлежит восстановлению! А знаете, почему? Потому что ее душа… — Дэн! — впервые позвала, кого-то из «судей» по имени. Тишина, всё замолкли. Грей ждёт, пока Дэн закончит. А парень улыбается, поднял к небу руки и шумно вздохнул. — Ее душе никак не помочь. Потому что… она может только лишать. Она не знает сострадания. Не знает пощады. Ее душа способна лишь отнимать, пытаясь заполнить пустоту. — Если бы мне хотелось заполнить какую-нибудь пустоту, то вы бы меня даже в лифт засунуть не смогли. И я очень хочу, мне Яков не даёт, — улыбнулась я, скрестив руки на груди. Врач поворачивается ко мне, подходит ближе и берёт моё лицо в свои руки. — Как же прекрасны твои глаза… Дай мне взглянуть на них… Знаешь, ты показала мне их тогда, на В-5, но теперь они снова обычные. Покажи мне их снова… — Кто-нибудь, уберите отсюда этого извращенца, он своим слюнями мне испачкает кофту, помирать в грязном чет не очень хочется. — Дэниэл Дикенс. — Прошу прощения. — Вы закончили? — Я могу бесконечно говорить о том, как она очаровательна… — Не стоит. Думаю, мы услышали достаточно. Ваши показания будут иметь решающее значение при вынесении судебного приговора. Свидетель, вы свободны. — Все хорошо, Энни. Ведь я не сказал… у тебя изначально не было души. Ты лишь притворяешься. Наконец, мои старания быть безэмоцианальной и безчувствинной, не кому не привязывается, наконец, дали свои труды. — Натся. Я вынес решение. Ты слышала показания свидетелей. В частности Дэнни, который действительно знал тебя лучше всех. Но даже говоря правду, он не мог перестать потакать тебе. Похоже, он всецело пленен твоим колдовским очарованием. — Его проблемы, не мои проблемы. Но мои проблемы его проблемы, — напела я. — Воистину его? Или же ты соблазнила его, Анастасия? — услышав такое, я подавилась воздухом, — об этом же и свидетельствовал Эдди. Ты не принимаешь в расчет ничего, кроме того, что способствует достижению твоих целей. И потом, Кэтти. Бедняжка. Твои дьявольские уловки ввели в заблуждение даже ее! Довести ее до такого состояния… как низко! Ты… ведьма! Черт, вот это я тормоз. Только сейчас в голову стукнуло осознание того факта, что этот тип в плаще тут всему голова. Вот интересно, почему меня не удивляет, что эту упоротую секту основал священник? Наверное потому-что петушиные бои организовал Виктор. — Ты будешь отрицать свою сущность, даже выслушав показания? — он отвел в сторону правую руку, — время пришло, ведьма! Очистись от скверны!