***
Мы шли дальше по коридору. Зак пытался переварить услышанное. Похоже не переваривает и мозг отторгает. Да я сома бы отторгала если бы мне такую фигню сказали. Ещё бы и ударила, что бы всю фигню вытрусить из головы больного. — Так, — произнёс Зак и остановился, — Попав сюда, ты видела всё в разных оттенках, но чем выше мы поднимаемся тем ты ведешь всё тускнее. Я правильно понял? — Почти, — я запнулась, поправила лямку рюкзака и продолжила, — Я всё вижу больше кровавыми оттенками. Или красными. Смотря где. И это усиливается когда я вижу кровь, лужу крови или труп. Но в общем… Да, чем выше мы поднимаемся. Мы остановились. Я смотрю на свои ладони. Странно. Я точно помню, что Айзек разрезал мне ладони на В6. Они уже зажили? А… Сколько мы здесь находимся? На самом деле, я уже потеряла счёт времени. Телефон почти разряжен. Поэтому, лучше его не трогать лишний раз. Мы остановились. Мои переживания, явно взбесили апонента. Да блин! Дай мне спокойно погрустить! У меня тут проблемы с каждой секундой растут, а тебе важно, что ты ждать не можем. Ну, простите. Вообще, Яков готов к таким моим выкидонам, даже названия придумали: «подождите секундочку, я поплачу». Я всегда была депрессивной, а сейчас уж тем более. Всё. Отменяю все соревнования с Кацудоном и еду играть с Артемом. Мне нужна разгрузка. Все ровно Виктор наверное… Виктор. Эдди… твою мать. Схватив Зака за руку, я буквально влетела в следующую комнату. Кетти радостно сообщила, что испытания на совместную работу и узнать кто из нас инструмент. Хорошо. Зак стоял около кукольного домика, я у стола с ящичками. Калитка захлопнулась. Прекрасно. Первый ящик открылся. В нём бумажка.«Ответ на вопросы подскажут тебе: номер слова, строчку и страницу»
Слова, строчка и страница? Смысле… А… На самом крою стол лежит книга. Толстая, напечатанная мелким шрифтом. Я кажется поняла логику. Открылся второй ящик. Вновь бумажка.«дата рождения Петра первого»
9 июня 1672. Значит 1672 страница, шестая строчка и девятое слово. Взять. Следующая бумажка уравнения. Уравнения с дтремя корнями. Бьюсь довольно долги и нахожу. 82 страница, пятое слово в предпоследней строчке. Гостиная. Следящее.Когда был издан первый том войны и мира?
Во время походов Наполеона, по моему. И восстание первых декабристов. Значит… 14 декабря 1825. 1825 страница, 12 строчка, 14 слово. мужчина. Следящая вновь уравнение. Три корня. И наше слово это посадить. Взять, гостиная, мужчина, посадить… — Зак, возьми мужчину и посади его в гостиную. Такими темпами мы убили наверное часов шесть, пока Зак не психанул и не разнёс домик. Потому-что я не помню когда там Пётр 1 привёз картошку! Я не историк. У меня вообще по временам Петра первого ели-ели тройка вышла. Ну не учили я тогда. У меня был финал среди юниоров. Двери открылись и пошли дальше. Разделились. А в комнате нас встретили два столика. Один на каждого. Разделяла нас сетка. На каждом столе лежали шприцы. Послышались шаги и наверху, за стеклом показалась Кетти. — Та-дам! А вот и я! Прямо перед вами! — расхваливалась садистка, — Я удивлена, что вы зашли так далеко. Правда, вы вторые в моей таблице рекордов. Парень сделал это первым. — Виктор? — опомнилась я. — Я не знаю его имени. Но он похоже потерялся в лабиринте. Не перебивай меня! В этом испытании думать не надо! Вам просто нужно всё вколоть себе до последней капли! Но тут есть подвох! Если в одном полезные витаминки, то в другом опасный наркотик! Удачи! Кетти удалилась. Я взяла свой укол, Зак свой и мы подошли к сетки. Начали приператся. Пытается выяснить где наркотик и кто будет вкалывать. И тут я вспомнила, что ацетонные палочки могут среагировать на наркотик, нужно их только взять. Заку было поручено держать два укола. Я только нашла, как обе двери за спиной распахнулись. Не поняла. Но мы… — Зак! Айзек вынимать из себя два пустых шприца и спокойно идёт дальше, к двери. Ублюдок. Кретин. Я иду за ним, только к своей двери. Лабиринт оказался… огромным. Зак нашёлся в одном из тупиков. Наркотик — штука ядерная. Я не знаю как Зак может на него отреагировать, не знаю какая дозировка была там. А вдруг у него передоз? Да что я вообще за него пекусь и беспокоюсь? Этот лоб двадцатилетний и сам может решать за себя. А подходить близко не нужно было. Коса моментально оказалась у моей шеи. Я подняла руки, в знак капитуляции. Спокойно и без резких звуков. Вижу. Голова у него болит, сейчас один звук и он взорвётся. — Зак, ты можешь меня убить. Но… Как ты выберешься тогда? Ты сказал, что у тебя котелок не варит. Тогда… Как ты выберешься из этого квеста? — Не как… Зак приспустил косу. Взял меня за затылок, наклонился и шепнул: беги. Мозг среагировал сразу и я пустилась в бега. Кровь с бешеным количеством адреналина прибивает к вискам. И вот знакомая башка. Короткие светлые волосы, челка ниспадает на левую сторону. Его глаза изумрудного цвета. У него стройное спортивное телосложение, он довольно высокого роста. Одет был в черные штаны, такую же майку и сверху олимпийка нашей сборной. — Виктор, беги!!!***
Дверь, рывок, падаю. Как всегда невовремя. Темнота сгущается, последние метры кажутся такими далёкими, будто уезжают от меня с скоростью света. С сзади, все ближе доносятся крики и смех Зака. Виктор хватает меня за руку и несётся к двери, мы оба. Чувствую себя лишним балластом. Дверь. Мы забегаем туда и… Тупик… Сзади бешённый Зак, впереди тупик, а над головой пушки. Это конец. Зак залетает в комнату и сверху раздаются поздравления Кетти. У них всех завязывается диалог. А я пытаюсь привести дыхания и зрения в порядок, если с первым получилось, то с вторым нихуя не получилось. — Настя, — произнесла Кетти, ну, не аллилуйя же, хоть кто-то меня называет так, как мне хочется, — Бери пистолет. Я разрешаю тебе, как единственной девочки, свершить первый приговор. Кто из них умрёт, излей свои страдания и боль в этот выстрел. Под моими ногами был пистолет. Я его беру. Тяжёлый и… Настоящий как на зло. Я несколько раз перевожу взгляд с Виктора на Зака. Оба ждут когда я выстрелю. Я даже не знала, что стою рядом с дверью этого стекла. Руки Кети взяли мои волосы, аккуратно перебрали волосы. Потом погладили шеи и легки на плечи. — Ты напоминаешь меня в твоём возрасте. Давай же, сделай правильный выбор и сможешь обойтись условным сроком! — Зак убийца, — начала рассуждать я, — Убийца которого не могут поймать… — Идеальный преступник! — завизжала Кетти. — Но Виктор бросил меня, Якова и всю нашу шайку. Предал всех нас и страну, уехав тренировать свинью. Я зла на него. — Предательство не прощается. — Да, — я вижу как меняется лицо Никифорова от моих слов, там играет сожаление и раскачиванье, — Но… — Что «но»? Не может быть не каких «но»? — Разве судья не должен выслушать всё против обвиняемого, дабы поставить все точки над «i» и вынести правильный приговор? — выделив предпоследнее слово тоном, я посмотрела на Кетти не меняя положения головы. — Ладно. — Но Виктор помог мне подняться в спорте, да и программу он мне должен, а ещё косарь. А без Зака не выберусь. Тогда. Никифоров, отдашь новые файрволлы Саше, они в моей квартире. Ведь самая верная смерть моя! Я приставляю дуло к виску, стреляю. Нажимаю ещё раз пять. Ничего не происходит. Мне наебили. Я так перепугалась, так собралась умереть, что не заметила как прошёл диалог Кетти, Виктора и Зака. Последний… Вспорол себе живот. Я кидаюсь к нему. Никифоров озадачен моим поведением. А мне как-то пофиг. Зак… Нет…***
Кетти давит своим каблуком на шею Зака и говорит, что я такая же как она, что я тоже жажду убийств и крови. Может это и так, но у меня есть личная груша для битья, Кацудоном зовут. Я хватаю Виктора за шкирку, прижимаю к себе, опустив на колени и подношу к его виску ствол пистолета. Кетти радостно визжит, называет меня дочерью и просит привсти приговор к действию. — Мам, — тихо произношу я и кладу пистолет на спусковой крючок. Подыграем садо-мазохистке. — Да?! — Бах. Я резко убираю пистолет от виска Виктора и выстреливаю ей в лоб. Тело пошатнулось и упало. Одной заразой меньше.***
— Настя, — произносит Витя и трясёт меня за руку, — Настя, Настя. Нась… Насть. Настя! — Отвали от меня, старый олень, — сквозь зубы цежу я, сидя на полу и зарыв ладони в волосы. — С ней точно всё хорошо? — держась за кровоточащий живот, Зак не заставил себя ждать с вопросом. Боится, блин, что не выберется. Меня колотит, трусить. В горле не проглатываемый ком, а в животе всё скрутило. А может не надо было это делать? А если… Всё. Дорога мне в тюрьму. — Не знаю, — пожал плечами Никифоров, — Насть, с тобой всё в порядке…? — А как сам думаешь?! — взорвалась я, вскочив на ноги, — Я убила человека! У меня в глазах всё ведётся в красно-кровавых оттенках! Меня колотит! Мне пятнадцать, а у меня уже провалы в памяти! Как, сука, думаешь, я, блядь, себя хорошо чувствую?! — Ну раз всё нормально, — потирая руки и вставая, произносит Виктор, — То тогда давайте выбираться. Виктор пошёл к канцоне на верху. Что-то копошился. Я плюнула и подошла к нему. Руки трясутся ещё. Пытаюсь спокойно осмотреть клавиатуру и нажимаю на три клавиши разом, всё двери на этаже открываются, если верить камерам. Странно. Кто смотрит камеры на других этажах, если такая установка есть только здесь. — Как ты…? — Мой отец был айтишником и научил меня парой-тройкой фокусов, — прервала я опрос Зака. Мы вышли. Коридор с которого всё началось… Айзек верно подметил, что удивительно как близко она сходила сума. И ведь не поспоришь. В комнате, где мы снимались на паспорт, был лифт. Зайдя туда, Фостер сразу подметил, что он свою историю мне рассказал, а я ему свою нет. Мы сели на пол, а Виктор стоял около выхода. Все лифты как один в этом месте медленные как черепаха. А раз других занятий нет, то придётся рассказывать. — С чего бы начать, — открывая бутылку воды, я задумалась, — Наверное с того, что я не единственный ребёнок в семье, ну, ты это уже понял. А ещё по логике меня не должно было быть. На момент моего рождения мама была замужем за абсолютно другим человеком, папа тоже на другой женщине. А появилась я из-за того, что мама с папой случайно, по пьяни переспали. Так уж вышло, что они справляли мальчишник и девичник в одном клубе, в один день. Маму отчим не выгнал и не развёлся, он был уверен, что я его дочь. Почти через год у мамы родился ещё один ребёнок, первый сын. У папы тоже. Но всё же папин был немного старше. Всё было хорошо, первые пол года. А потом мама выдала на эмоциях, во время очередного скандал, что я не дочь отчима. Тогда её муж подал на развод и семья распалась, ещё успел поскандалил с папой и его семья тоже рухнула. Папа поженился на маму и у них появились две дочки и два сына. Старшая покончила с собой, а вот Саша, Олеся и Еля — остались. Ну и я. Папин сын Артем жил с нами на каникулах, а во время учёбы жил с свое мамой в Мышкине, что смешно это родной город мамы и там живут её родители. Бывший муж мамы мало с ней общался и сына ей мало показывает. Обычно они встречаются раз в год где-нибудь в кофе. Суд признал, что мальчик теперь должен жить с мамой и… — запнулась, в горле встал ком, вдох-выдох, — И именно в тот день когда они поехали забирать его, на моих глазах, они разбились… КАМАЗ, выскочивший из-з угла, оставил от машины и его пассажиров только обрубки и осколки. Надомной взял опеку папин отец, а над остальными кто как, Артёмка стал жить с своей мамой, а остальную малышню мамины родители, а я с ними плохо общаюсь. Малышей увезли в Мышкин. И я очень соскучилась, а теперь могу и не увидеть их… Смешно, у тебя жизнь куда более трагичная и тяжёлая, а я пока рассказала0мы уже почти доехали. Смешно, да, Зак? Зак? О боже! Под Заком лужа крови, и эта лужа становится только больше с каждой секундой. Он почти не дышит. Лифт остановился и Виктор вынес Зака. Так страшно мне было, пожалуй, никогда. Я переживаю за Айзека. Может он и надоедливая мумия, но он моя мумия. Нет. не так. Он мумия которая вытащит меня из этого ада. Вот. Теперь так. — И что делать? — задаю я вполне логичный вопрос Вите, на что тот просто пожал плечами. — Приехали?.. — вдруг произнёс Зак, так тихо и неожиданно, что мы с Витей подпрыгнули на месте. — Ага, — кивнула я и на лице появилась мимолётная улыбка. Раз болтает, Значит живой. Уже хоть что-то хорошее за сегодня. — Тогда пойдемте, — вставая произносит Зак и встаёт. — Ты с дома рухнул? — нахмурился Виктор, поднимаясь и пытаясь выглядеть серьёзно, — Кровотечение еще не остановилось, а ты уже гулять собрался. Чья бы корова мычала, Витя. — А, кровь… ерунда, пойдемте, — Зак повернулся ко мне именно в тот момент когда я стала рыскать в рюкзаке, — эй, ты чего делаешь? — Ищу чем бы остановить кровь, — не останавливаясь произношу я. — Да все нормально, говорю же… — Я вижу. Так нормально, что тебя аж вырубает к чертям собачим. Сядь и не вставай, иначе я тебя насильно посажу. Зак фыркнул и сел обратно. Так больно на него смотреть, такой сейчас тихий и невзоркий, но такой жалкий с распоротым животом. А вот Витя повёл себя как взрослый и начал искать со мной. Хотя не факт что Заку, он сам сейчас как из фильма ужасов. — Слушай, Ася, — поймав мой и Никифорова быстрый вопрошающий взгляд в его сторону, — выражение лица у тебя какое-то странное… — Я судорожно пытаюсь придумать, как мне с Витей помочь тебе пока ты не нахватался инфекций в этой дыре, при этом пытаясь придумать, что нам с тобой сделать, чтобы ты не подох до того, как всё заживёт… — закончив, я выпрямилась, глянув на него, — проще говоря, я паникую, но тихо и адекватно. — Странные вы двоя… — он немного странно улыбается, наблюдая за нами, -Все фигуристы отбитые? Или кто вы там… — Чья бы корова мычала, Зак, — улыбнувшись ему, Виктор немного гипнотизировал его рану, — Пожалуй, есть идейка. — Что будем делать? — вскинула я бровь. Вспоминается как мы вместе накладывали шину Миле. — Ай! — вскрикивает фигуристка жмурится, — Больно. — Я что ли виновата, что ты не послушала и решила поставить четверной флип в самый конец?! Даже Виктор его там не исполняет! — не правильно, — произносит Витя и отодвигает меня, — Шина накладывается так. Видишь? Запоминай, Плисецкая. И ты тоже, Мила — Для начала, — забравшись в рюкзак и достав таблетки, произносит Витя, — Пусть съест это. Витя протянул таблетки Заку, но тот лишь поморщила и посмотрел на Никифорова озлобленным взглядом. — Это что за хрень?.. — хмарился Зак. — Обезболивающее, — начал Никифоров, — Фигуристы всегда носят их, у нас довольно сложная работа и без боли никак. Я не знаю, сильно ли оно поможет, но хоть как-нибудь. — Только не грызи их, на вкус они просто отвратительные… — предупредила я. — Вот как… Пока Зак закидывался колесами, я вытащила из сумки свою олимпийку. Хорошо, что она гладкая, а ещё бинт. На сколько я знаю рану нужно держать в тепле. Я советуюсь с Никифоровым по этому повод, тот смотрит на меня с соболезнованием. — И тебе… не жалко? — вскинул бровь бывший коллега по катку. — Ты серьезно? — моему возмущению не было придела, — Слащаво прозвучит, но его жизнь мне важнее какой-то тряпки, пусть хотя бы так… — что насчет идеи, — вздохнув, Виктор обратился к Заку, — Я могу зашить твою рану, невпервой, но для этого мне ее надо чем-то обработать. Чем-то побольше перекиси и зелёнки. А у меня там перекись есть? А я и не знала. — Я поищу что-нибудь на этом этаже, — застегивая рукзак произнесла я, — и, если ничего не найду, буду искать способ спуститься вниз. — Зачем? — не понял Зак. — На В-5 у этого поехавшего врача развернулась целая больница, у него точно есть что-нибудь нужное. Молча кивнув, Зак, понемногу, снова вырубился. Как бы нервы успокоить. Дождись меня живым, я тебя очень прошу. Нам с тобой ещё котлету убивать. — Витя, останешься с ним? — Не хочешь что бы я шёл с тобой? — Не хочу что бы Зак подох. Только сейчас, мне пришло в голову оглядеться. Светло, стены деревянные. Свечи? Серьезно? Я конечно всё понимаю, кризис в стране, денег нахватает, но, блин, не до такой же степен. Однако, тут уютнее, чем на предыдущих этажах, но что-то мне это напоминает. Разбираться времени нет. Ну, поторопимся… За дверью в первые секунды было темно, однако, стоило мне ее закрыть, рядом тут же вспыхнули свечи, заставив меня передёрнутся от неожиданности. Саша тут решил устроить своё фаер-шоу? Братик, я люблю тебя сильнее Пети, но не лучший момент. По моему кое-кто вообще на уроках сидеть должен. На фоне тихо играет орган, нагнетая обстановку. Жуткая атмосфера нагнетается тянущейся пеленой тьмы и кровавыми оттенками в многих местах. И самое ужасное, что в этом месте я даже не могу понять, это у меня в глазах или это кровь. Например, я точно знаю, что Зак не кровавого оттенка, а остальное? Но меня больше настораживая, что я одна. Когда Зак под боком не так страшно. Ковровая дорожка ведет к раскрытой книге на подставочке, перед какой-то будкой с двумя дверьми. Только вот, стоило мне шагнуть вперед, один из канделябров за моей спиной свалился с грохотом, ударив в нос фиолетовым дымом. Закашлявшись, я попыталась рукой разогнать перед собой аромат, от которого аж голова закружилась. — Фу, бля! Что за хуйня?! ладно, надо узнать, что в книжке написано, не просто же так она тут открытая валяется. Возможно читая все эти надписи, Зак стоял бы тут рядом со мной. Надо недопуск своих ошибок второй раз. Вообще учатся на своих ошибках, а умные на чужих. Похож я отношусь к тем, что на своих.«Бог желает видеть бесхитростную непорочную душу. Спроси себя, что ты есть? Жертва ты, которой должно молить Его, или ангел? Если ищешь ты Божественного спасения, обличив все, исповедуйся.»
Тишину сотряс удар моей руки об мой же лоб. Ба-лин. Приплыли, из тюрьмы прямиком на исповедь… а я-то думаю, что мне это место так напоминает. Вот вам и волшебство. И какие тут будут испытания? Пересказать библию? Слушайте, я не не знаю. На правой двери висит какая-то надпись. Подойдя ближе, я смогла прочитать.«каково твоё имя?»
Я уже отвечала на этот вопрос, между прочим. Видимо, мне надо назвать свое имя вслух. Интересно, на меня после этого крест с потолка не свалится? Или не расстреляет из божественного пулемета. После предыдущих этажей тут уже и не знаешь, чего дальше ждать. А! Знаю! Меня с могилой обручат. Вот будет смешно. Когда я на телевиденье заявлю, что мой муж это могила, меня точно Яков в дурку сдаст. — Анастасия. Ура! Хоть кому-то моё имя нравится. Бумажка сожглась и дверь отварилась. Кто-кто в теремочке живёт? Встречайте гостей! Интересно, а здесь есть хоть крохи чего-то полезного? Или я просто зря тут торчу и нужно пилить вниз? Черт, опять этот запах! Душно, блин. Свечи, табуретка. И вот тут начинаются странности. — В смысле? А дверь-то куда делась?! Вот так номер. Там в исповедальню две двери было, значит, надо поискать, как вернуться ко второй. Развилка. Влево, влево, вперёд. Привет, стена. Назад, вправо, вправо. Вперёд, на лево, вправо. Такое чувство, что я робот из «Кумир-а». С каждой стороны по одной двери, между ними на табуретке лежит маленькая бутылочка. Подозреваю, не просто так. — Хм, пустая бутылка, это типа мне сесть на неё?.. — крутя ее в руке, я резко отшатнулась назад, так как на стене перед носом что-то зашуршало, — это еще че за фокусы? На стене, со звуком шуршащего по доске мела, белым цветом написалась надпись. Сома… Нечего удивительного. У меня в четвёртом классе Артемка с Сашкой такой же фокус на конкурс талантов запулили.«Выплюнь свои грехи. Пусть даже в эту маленькую бутылочку. Она станет свидетельством. И тогда, вглядываясь в нее, задумайся, что ты такое. Место, где ты осознаешь, насколько нечиста, откроется.»
Можете вставить сюда тот самый мем с Арнольдом, не стесняйтесь. Слева щелкнул дверной замок. Получается, по вашей, господа, логике, между прочим. Мне в неё нужно плюнуть?! Даже звучит по-идиотски. Ну, подумаешь, Кацудону пару волос выдернула и очки поломала… несколько раз. Вот так преступления. На кол меня! Что бы это все значило-то… Я засунула бутылку в карман и осмотрелась. Зеркало противно затрещало и вновь записало. Вот теперь по стеклу вели пенопластом. Я заткнула уши, да бы не слышать эти завывания. Смотреть и читать, всё же пришлось.«Взгляни на себя внимательно. Жертва ты, заблудшая душа или же… демон? Бог желает видеть бесхитростную душу.»
— Я демон, большой и страшный, и я сожру своими демоническими зубами тебя, как только выберусь от сюда. А на закуску останется Кацудон. — когда звук прекратился, я пригляделась к себе, поправляя волосы, — Вместо того, чтобы делом заниматься, я базарю с зеркалом. Нету никого в зеркале, кроме меня, а обычный, злой и беспощадный человек. Поэтому, ради вашего блага, прошу. Выпустите меня, сволочи! Снова зашуршал мел, уже без оглушительного хруста. Но в зеркале у меня глаз становятся все чернее и не только зрачки, но и белок. Я заметила, что рана на лбу, которую мне нанёс Зак, пока я пряталась, зажила. Но вот кровь шла из садин, а шеи. По моему меня не хватали за шею…«Ты невежественна или лжешь самой себе? Это место исповеди. Если желаешь выйти отсюда. Возьми осколок себя и познай, что ты есть.»
— Осколок себя, да? — подняв ногу, я приготовилась к удару. Остановилась. Вокруг меня в зеркале, были лезвия, похожие на лоскутки ткани, что взмыли вверх. А сами они создались из моей крови… Эти лоскутья тянутся к моей ши, один делает разрез и я разбиваю стекло нагой. Осколки градом посыпались на пол, оглушительно звеня и трескаясь от своего падения ещё больше. Я же взяла самый большой осколок в руки. — Символизм цветет и пахнет, как в программах Гоши, а у меня теперь хотя бы есть намек на оружие. В комнате справа не обнаружилось ничего, кроме свечей и черной доски с надписью. Я вообще её заметила, потому что она белыми пятном на красном фоне виднелась. Какая-то однотонная у меня жизнь.«Выплюнь свои грехи. Если не понимаешь как — отринь их, оторвав.»
— Что за хуйня-то? И откуда мне их оторвать? От себя? От себя… Надо запомнить. Повертев между пальцев осколок осколок, я глянула на доску. Идти больше некуда. Ничего нужного здесь больше нет. Зеркало разбилось, и прохода за ним не обнаружилось. Осталась только эта доска. Если я не потороплюсь то там будет два трупа. Зак сам помрёт, а Витю прибьют и не факт, что это будет кто-то помимо Зака. Делать нечего, поэтому я с треском сломала доску, парой ударов ноги. Нужно будет сходить к хирургу после этого приключения. И сделать рентген несчастной ноги. Из дыры выскочило что-то черное и все на секунду исчезло в фиолетовой вспышке. Оно не хотело отпускать. Дёргало за волосы. Будто коря меня в их длине. Сжав осколок так, что аж кровь пошла и дождавшись когда их вновь натянуть, я просто срезала большую часть, где-то под каре. Меня уже нечего не дёргает. Открыв глаза, я понимаю, что стою в небольшой комнате перед какой-то книгой. Но куда интереснее то, что за книгой на стене висит четыре картины, выхода за спиной нет, а стены вообще переливаются психоделическим фиолетовым рисунком. В глазах замерцало. Опять поплыли кровавые круги и заболела голова. — Черт. Сука, башка уже болит. Это я нанюхалась, или местный «владыка»?! Волосы и правд обрезаны, а локонов которые я отрезала нет. Возможно, это все-таки не наркомания.«Видишь ли ты в этих глазах собственные грехи? Если глаза окрашены в черный, в этом повинна только ты. Но избавилась ли ты от грехов или пренебрегаешь их существованием? Если у тебя есть неучтенные грехи, позволь им свершиться во второй раз и захвати их.
Из всей этой ахинеи я могу сделать один простой вывод. Мне очень упорно давят на мозг, пытаясь вдолбить, что я грешница и вообще порождение Сатаны. Вот интересно, откуда у них такая информация вообще? Потому-что я на котлету наехала? А чё он мою программу забрал? Мне вообще нужно выбраться от сюда, я обещала приехать к брату, а до турнира всего нечего осталось. У меня есть режущий предмет, а перед носом четыре картины. Одна пустая, наверно, с ней надо что-то сделать. Хм, может, надо вырезать куски из этих трех картин и запихнуть их в пустую раму? — Оторвать бы мне руки, за такой вандализм по отношению к чужому искусству, — усмехнувшись, произнесла я. Стоило мне разрезать картину с парнем, вышеуказанный с визгом в нее провалился. Нормальна у меня рож, чё меня все пацаны шаркаются? Я такая страшная? Потрачено. Приход явно был хороший. Два варианта, либо это у меня что-то не так с головой, либо это спецэффекты. И то, и то имеет одинаковую вероятность. А что это тут? Из дыры в картине я вытащила кусочек чего-то с изображением барашка. Плюс один в копилку, играем дальше. После финта с пациком, картина со змеей у меня не вызывает доверия. Картина с охотником. А тут что, обрывок с оленем? Нет, тоже барашек. Стоило вытащить листок, из дыры показалось дуло ружья, упирающееся прямо мне в лоб. Ложись! Выстрел. — Серьезно? Меня будут пытаться застрелить в чертовой церкви? Что тут за хуйня тут творится?! Как же три заповеди: не укради, не обмани, не убей?! Обойдя картину с ружьем, которое пока не стреляет, я разрезала последнюю, со змеей. Снова обрывочек с барашком. — Вау, тише. Из дыры на пол вывалилась здоровая фиолетовая змея, и принялась своим ходом ползать по комнате. Класс. Я конечно боюсь пауков и всякую такую дрянь. Но змеи твари тоже противные, а ещё опасные. — Хороший бобик. Или кто ты там. Шушик? Осторожно обогнув это чудесное животное, я подошла к пустой картине. — Так. Одно, второе, третье, — все куски тут же утонули в черноте. Рама вспыхнула, показав получившееся изображение семьи барашков, — Прекрасно. Если брать во внимание писанину из книжки, то, выходит, баранья семья. Это мой грех? Что за околесица? Ну, ладно, режем нафиг баранью семью! Стоило мне ее разрезать, из дыры потекло что-то красное, кровь что ли. Вообще я всё красным вижу в последнее время. Вот, это мы и нальем в злосчастную бутылку. Готово, и что теперь? Ответ себя долго ждать не заставил, явившись фиолетовой вспышкой, выкинувшей меня обратно к той самой доске. — Да что за хуйня тут творится?! — решив, что очень часто повторяя один и тот же мат, я поглядела на полную бутылочку в руке и потрогала волосы, — Вернуться из глюка с полной бутылкой и образными волосами я не могла, значит, это либо вообще все глюк… либо я ничего не понимаю в это жизни. Выйдя обратно в коридор, на месте табуретки обнаружилась пропавшая дверь. Блять, да что происходит? Я не могу поймать логику и нить как они это делают. Найду босса этого этажа, перед тем как прибить, расспрошу как это всё сделать. За дверью меня ждало абсолютно черное помещение, с кучей канделябров. Двери за спиной будто и не было. Черт, опять этот отвратительный запах! Мерзкий, липкий и вяский запах. А откуда кровью пахнет? Хотя, у меня же в бутылке что-то вроде крови. Логично что будет пахнуть. Да и я не первой свежести. Орган на фоне еще играет. Наворачивая по комнате круги, я заметила, что за мной тянутся кровавые следы. Идя в одну сторону, я умудряюсь прийти туда, откуда начались следы, будто хожу по одной траектории или кто-то нажал на кнопку повтора. И если идти в обратном направлении все ровно окончание одно и тоже. А законах физики тут явно не слышали. Ну, или просто забили. Что-то здесь не так. Очень не так. Сделав кругов десять по темноте, давясь этим запахом, я вдруг набрела на дверь. Вот так просто. Дверь посреди темноты и канделябров. — Да ладно. Чего вы мне дверь дарите? Серьёзно?! Да вы сома щедрость! Удачи и быстрой смерти! Вам это понабиться когда я выберусь! Говорю специально громко, что бы меня все услышали. С дороги идёт Плисецкая с полупустым рюкзаком. Это как баба с пустой посудой, только догоню и разебашу рожу коньком. Блин, я надеюсь, с ними там все в порядке… столько времени теряю, страдая вот этой фигней. А ещё я надеюсь, что Зак проявил остатки разума и не убил Витю. Ибо на послднего я уже и не надеюсь. За дверью меня опять встретила чернота, а запах уже просто сносит с ног. Еще немного, и я просто задохнусь. Тошнит, если честно. Канделябры, канделябры. О, книжечка. А за книжечкой миниатюрная версия органа. Хотя, это скорее фисгармония, так как орган — огромная дура, занимающая всю комнату. Тот факт, что он сам играет музыку, меня уже не удивляет.«В чем твое покаяние? Ты ищешь спасения, но правдива ли твоя кающаяся душа? Что из твоих деяний — грех? Можешь ли ты поведать об этом Богу? Ведь доселе ты так и не смогла увидеть свою грешную душу. Если ты просишь о помощи, укажи в этом месте, в чем заключается твое преступление.»
— Мое преступление заключается в том, что вместо того, чтобы искать то, что мне действительно нужно, я страдаю какой-то хуйней! — истерю я, а на глазах 3уж от безысходности накатывают слёзы. Что я имею. Орган с картинками ангелов. Бутылка с какой-то красной хренью и активно едущая крыша. И че мне прикажите с этим делать? — Если ты просишь о помощи, укажи в этом месте, в чем заключается твое преступление… Спасение… спасение значит ангел… Запятнать ангела?..- замахнувшись, я кинула бутылочку в орган. Естественно, та разбилась, залив бедных ангелов кровью. Стоило мне это сделать, опять откуда-то полез фиолетовый дым, а орган заиграл с такой громкостью, что у меня мозги завибрировали. Зажав уши, я недовольно покосилась на злосчастный инструмент. Замахнулась и ударила по органу. Белая вспышка. Все стихло. Стало светло. Орган все еще тут, но уже не играет. — Ох, как хорошо. Как я люблю тишину, — тряхнув головой, я огляделась, — и действительно, церковь. Огромный витраж за органом, большой зал, скамейки для молитв, по краям стеллажи с книгами. Теперь понятно, ччем они тут занимаются когда не убивают. Культурно обогащаются. По крайней мере, это выглядит реально. Даже уютно, мне так не хватает этого уюта. Резко отскочить назад, чуть не перевалившись через стойку с книгой, заставил вдруг снова заигравший орган. — Да чтоб вас, запарили… надо валить дальше искать способ лифт запустить. За спиной раздались чьи-то шаги и я резко обернулась. Высокий мужик, черноволосый, в фиолетовом плаще поверх простого костюма, на шее большой крест. Что у него с глазами? Ни зрачков, ни радужки, будто слепой. Но ходит он для слепого больно уверено. Кажется, это этот мужик источает сладкий аромат. Это типа неудавшаяся версия Слендермена? Только Сленди в лесу обитает, а этот в церкви. Где тут демонов изгоняют, помимо этой ненормальной церкви? мужчина подошел ближе, разделяя нас только книгой. А как же личное пространство? Мужчина, не домогайтесь, а то как врежу! Отойду-ка я. Ты смотри, он тащится за мной! Отошла подальше. Мужик остановился и подал голос. — Кто ты? Да вы что, помешались на этом вопросе?! Все кому не лень и знают моё имя спрашивает! Меня уже самой тошнит от этого именин. Я покосилась на него с нескрываемым подозрением. Здесь каждый встречный поперечный знает мое имя, поэтому ты не можешь меня не знать. — Почему ты молчишь? — У меня к тебе тот же вопрос. Да, он старше, но обращаться к нему на Вы у меня, почему-то, нет желания. Да и вообще, не имею я чувства, что нужно к кому-то на вы обращая. Меня мама воспитала, что только к тем кто тебе прямо относится нужно обращаться на Вы. Например: к тренеру или учителю. — Я священник этой церкви., -закрыв книгу произнёс священник. Да, ну. Правда что ли? Спасибо тебе, святой человек, что разъяснил сия ужасающую ситуацию. А то я-ж тупая, сома не додумаласть увидеть очевидное в элементарном. — Мое имя Грей. — Допустим. Я Настя, — сложив руки на груди, я все еще смотрю на него с подозрением, — Значит, этот этаж твой? — В самом деле, для тебя я и впрямь обитатель этого места. — Для меня говоришь… Я отшагнуло одной ногой, встав к нему полубоком. Пусть хоть вес на другую ногу переместит, я его ударю. — Страх ни к чему. Я до сих пор пытаюсь разгадать тебя. И должен вынести решение по поводу того, что ты за человек. В этот момент мой виндус здорово так тормознул и выдавал ошибку 404 несколько раз. А потом уже и ошибку 505. Всё, связь со всем миром исчезла. — А какая тебе нахрен разница, что я за человек?! — придя в себя, бушевала я, — Разгадать меня пытаешься?! Я из-за твоих психоделических тестов потеряла кучу времени, чтоб тебя! — моя гневная тирада заставила его приподнять бровь, — Хочешь отвечу тебе что я за человек?! Я дьявол с ангельской внешностью! Выпускай нас!!! — Что ты делаешь здесь? — Здесь мне уже ловить нечего, так-что я уже сваливаю! А ты свали с моего пути! — Лекарство значит, хм… да, Заку бы оно пригодилось. — Стоп! Старик, ты откуда знаешь, что нужно Айзеку?! — Я знаю о нем больше, чем кто-либо. К сожалению, ты права, здесь нет ничего, что могло бы тебе помочь. Но оно может быть у Дэнни, на этаже В-5. Ага. Мужик мыслить правильно. Но это не значит, что я ему доверяю. Ещё как не доверяю! Он какой-то странный. Не язвит, не нападает. С ним явно что-то не так. Или мой мозг уже привык искать везде искать подвох. — Мне нужно найти запустить механизм лифта обратно, — засовывая руки в карманы кофты, я закинула голову назад, смотря всё ещё ровно на него. — Значит, ты хочешь пойти вниз? — Биднго. — Нет ничего невозможного. Со мной ты сможешь спуститься. — С вами? С серым дядькой из церкви? — Именно, я знаю способ. Режущая тишина и вновь накатывающийся фиолетовый дым. Что-то не так и накатывает предчувствие опасности. Всё слишком хорошо, что бы быть правдой, и об этом оповещает колокольчик в глубине сознания. Он трящит просто оглушительно и не перестаёт становится всё громче. Главам этажей запрещено покидать свой этаж, это я четко уяснила. А этот товарищ спокойно заявляет, что может свободно перемещаться сразу между несколькими этажами. Слишком подозрительно. Однако, ведет он себя как-то… дружелюбно, что ли. Ему нельзя верить, но, если он может мне помочь, этой возможностью надо пользоваться, выбора у меня нет. — Так… погодите, минуточку, — я отошла ещё на шаг назад, когда он сделал шаг к мне, — Значит, вы сейчас не будете пытаться меня прибить? — Нет, мне это ни к чему. Удивительно. — Мне точно можно тебе верить? — Мне незачем лгать. — Однако если ты отправишься со мной, тебе придется вынести небольшое испытание. — Испытание? — Ничего сложного. Я всего лишь хочу понять, что ты за человек. Ответь немедля. Подчинись тому, что говорит твое сердце. Я здесь не задержусь. Он отошёл к витражу. Моих лекарств не хватит. Нам нужно что-то что поможет Айзеку. — Ладно, я с вами, — мой быстрый ответ заставил его удивленно обернуться, — Но с нами пойдёт ещё один человек. — Запаска? — Страховка. Выйдя в дверь, я оказалась у входа в исповедальню. А куда подевались все эти комнаты, по которым я блуждала тут, ебаную, кучу времени?! Не нравится мне все это. Удивительно как Грей относится к живым людям. «Запаска». Витя не запасное колесо. Он мой… Коллега. И не большое… наверное… Зака я обнаружила валяющимся на полу, а рядом с ним сидит Витя, оба измазаны кровью. Судя по следу той же жидкости, один явно полз в сторону двери, а второй пытался его отащить. Или тут была такая мощная драка. Вот ни на минуту их нельзя оставить. Интересно, кто кого убить пытался. Ставлю на Зака. — Зак! Я подхожу ближе к Айзеку и беру его за плечи. — Дерь…мо…- тихо хрепит мумия. Сев рядом, я помогла ему сесть обратно к стене. — Ты какого лешего вообще ерзать вздумал? — олимпийка пока не полностью кровью пропиталась, но пришлось её немного поправить, — колеса подействовали? — Немного. — Ты где была?.. — подал голос Виктор. — Я ведь тебе объясняла. Хотя, на самом деле я с трудом могу объяснить, где я была… — Черт, одна? Совсем с ума сошла?! — услышав последнюю фразу, Зак непонимающе глянул на меня, — то есть? Я вкратце объяснила ему все, что видела. Во всех кровавых оттенках, которые я видела. Последним я напугала только Виктора. — Хрень какая-то, — отмахнулся Зак. — И не говори, — скрестила руки я, — Но на этом этаже ловить нечего, поэтому я пойду искать на В-5. Услышав это, Зак резво подскочил на ноги, но далеко не ушел, тут же начав падать. Некифоров еле успела подскочить, чтобы поймать его и усадить обратно. — Зак, ты не можешь сейчас ходить, — тихо говорил Витя. — Заткнись, сволочь, я не ребенок! — отпихивая фигуриста кричал Зак, — Сам разберусь, что могу и что не могу! Черт, коса потяжелела… А вот про сволочь мне сейчас понравилось. Молодца. Я об этом ему говорю и глжу по головк, тот гордо улыбается и закидывает голову к небу, явно наслаждаясь процессом. Витя лишь закатил глаза. — А ведете ты себя как вредные школьники… — услышав голос Виктора, Зак напрягся, а мне хотелось очень сильно врезать Никифорову за эти слова, — Если вы вдвоём хотите выбраться отсюда, вам придется меня послушать. — Кстати, ты идёшь вниз со мной. Витя возмущался. Сильно и громко, но кто сказал, что его кто-то слушает? Я вот этого не говорила. — Я хочу вам помочь… — обиделась мумия, когда узнал о своём отсутствии в моё плане. — твоя самая большая помощь будет, в скорейшем выздоровлении, — снимая рюкзак, произношу я и протягиваю вещь Заку, — Полазай там. Только документы не рви. — Есть способ спуститься? — произнёс Виктор, протирая глаза. — Да, способ есть, — кивнула я. — Если ты уйдешь не одна…- начал мыслить Зак, — Ты же вернешься? Обидно. Он что, меня слабой девочкой считает?! Я не слабая малолетка! Я хватаю его за нос и вожу так его голову. Мол, отдай нос. — Слышь, ты, мумия хренова, даже не думай, что я тебя тут здохнуть дам! В ответ маньяк расплылся в ехидной улыбке. — Ладно, я понял. Если ты уверена, что все будет хорошо — иди. У меня и впрямь все еще болит живот. — Хорошо. Я отпустила Зака и заправила прядь его волос за ухо. Откинув голову на стену, вышеупомянутый закрыл глаза. Поднявшись, я отряхнулась. — И вот надо же было упрямиться столько времени… дурачок, — покачал головой Виктор. — Эй, — тот поглядел на меня снизу вверх, произнёс Зак. Да ещё он так это неожиданно сделал, что я с Виктором передернулись. А последний спрятался за мою спину. Вот теперь и он молодец. В этом, блядском, месте только так и нужно делать. — М? — я пыталась выглядит вполне непренуждённо. — Загляни и на В-6. — Зачем? — Ну, я там еще встретил тебя в первый раз, — убийца улыбнулся, — принеси оттуда кое-что. Мой нож. — Договорились. Вырубился. Я скоро с ума сойду окончательно и бесповоротно. У меня и так крыша едет. Фигово, что валерьянки у меня с собой нет, она бы точно была не лишней. В следящий раз скуплю аптеку, оружейный-военный склад, личного хирурга, личного психолога, личную сиделку и буду носить это всё добро всегда при себе. Священник нас уже поджидал посреди зала. В воздухе витал этот ужасный аромат. А Некифорову явно понравилось. — Извиняемся за задержку, — улыбнулся вышеупомянутый фигурист, — Зак товарищ крайне упрямый. Вперед? — Идем. Пока мы шли к лифту, я старалась отодвинуть мужика подальше от мирно посапывающего Зака. — Похоже, ты не хочешь и близко подпускать меня к нему. — Как ты понял это, Грей? По моим злобным голубым глазам? — Как бы злобно не глядела ты, как бы я к нему не приближался, я не причиню Заку вреда. — Я на это очень надеюсь. — Теперь идемте. Настя и Витя.