Смех колокольчиков

В логове Акацки Обито уже не было пять дней. Царил хаос. Зецу не находил себе места. Вернее, одна половина из них лишь беспокоилась о происходящем — Чёрный Зецу, а другой было почти все равно. Ни первого создателя — Мадары, ни его заместителя — Обито, рядом не находилось, поэтому белая половина и множество её клонов начинали забывать, кто они такие. Зецу знал, где Обито, как его вытащить, но колебался. Он сам видел, как Учиха твердо отказался что-либо делать для Мадары и отбил все пси-импульсы матрицы предка. Как он теперь одолеет Обито? Что делать с Акацки? Как выполнить волю Мадары? На это Зецу ответа не знал. Саске тоже не сидел на месте. Находясь в каком-то незабытии, он действовал словно по инерции. По инерции тренировался, изучал свитки Учиха, пытался даже создать новую технику. Саске пытался забыться сном жизни, однако ничего у него не выходило. Тогда, в союзе с Зецу, он вновь собрал команду Така. Карин сразу же согласилась, безумно обрадовавшись предложению Саске. Сугейцу колебался — у него не было прямых целей связываться с Саске, никакой выгоды из их сотрудничества. Однако тоже откликнулся, потому что ему Хозуки стало безмерно скучно искать пропавшее, давно забытое оружие Семи Мечников Тумана. Дзюго, который в приступе безумия чуть не убил Саске, тоже захотел продолжить с Учихой путь. Но в душе Саске остался осадок, что он не смог сдержать силы Дзюго. Неужто он стал слабее прежнего? Так нервы действуют на его чакру? Или же Дзюго стал сильнее? Тогда почему, столько тренируясь, Саске не преодолел порог его мощи? И всех Саске собрал за три дня. Через два дня они решили встретиться в бывшем логове Орочимару, и, возможно, воскресить его и заставить сотрудничать с Така. Саске, пусть и запомнивший неудачу с Дзюго, все равно был уверен, что сможет поработить разум Орочимару. На следующий день случилось необъяснимое. Одномоментно с тем, когда Обито отбил пси-атаку Мадары, его импульс воли был такой силы, что каналы с предками Учиха открылись не только у Обито, но и у других ныне живущих Учиха. То есть — у Саске. Учиха, закончив очередной сеанс проработки новой техники, вышел из логова и залез на излюбленное место — вершину костяного каркаса, что стоял перед входом. Саске не знал, и даже не догадывался, какое мифическое животное надо было убить, чтобы заполучить такие кости. Зачем и почему — тоже было непонятно Учихе. Сейчас Саске пребывал в необычайном унынии. Одна и та же мысль царила в его голове, ещё с момента исчезновения Обито: «что делать?». За что ни возьмись, у Саске всегда выходило боком. Это мягко говоря. Достаточно привести пример с Итачи. Чистый-пречистый лист. Напиши на нем что угодно — то и будет для него истиной. Но Саске не мог придумать той мысли, которая стала бы для него правдой всех правд. Ему нужен был наставник. Или хотя бы некто, кто мог внести в его голову мысли, плохие или хорошие: лишь в голове Саске наконец появилось движение, и он мог судить и анализировать. А сейчас — пустота. Унылые и пустые мысли утомили Учиху, и он уснул прямо на вершине, забыв о всякой осторожности. Снились ему туманные лица родителей, Конохи, бывших друзей. Итачи не было, словно то и не существовало никогда на Земле. Потом во снах Саске внезапно рассеялся туман, и он ощутил себя, прямо как в реальности. Однако это был сон, и Учиху занесло в какое-то поле, похожее на местность рядом с Долиной Завершения. Ни одной живой души Саске там не нашел, и когда он уже отчаялся и мысленно позвал хоть кого-нибудь, рядом с ним появился силуэт. Это был никто иной как Изуна — он тоже первым явился Саске, ведь Изуна являлся проводником для Учиха. — Кто вы? — последовал стандартный для Изуны вопрос. — Я Изуна Учиха, — отвечал предок. Честно говоря, ему поднадоел этот расспрос, но делать было нечего — нужно представиться младшему поколению. Саске тоже поверил ему, почти безоговорчно, как Обито. Это одинаково для всех людей — если перед тобой является чистый помыслами дух, то ты уже подсознательно чувствуешь, что он не несет зла. Однако, все равно стоит проверять, кто явился тебе на сей раз. — И как я вам поверю? — с долей скептицизма спросил Саске. Он вдруг вспомнил свои детские занятия с Итачи — брат учил его обращаться с мифическими животными. Как-то раз Итачи рассказал Саске о мифических Лисах, обладающих огромной силой и мудростью, однако такими же хитрыми по натуре, как их описывают в сказках. «Так вот, Саске, — говорил тогда Итачи. — Всегда уточняй, кто перед тобой является. Лис может притворится мифическим Волком. Или даже огромным Слоном — королем кошмаров. Просто спросить его имя у существа — плохо. Спроси, клянется ли он в своем имени, не врет ли он. Если же говорит неправду — скажи ему, что его за это сошлют в Преисподнюю.» «И что, он просто так расколется, если врет?» — спросил Саске, хлопая глазенками. Он был маленький, но уже знал и понимал, как люди, не краснея, могут обманывать. «Ты не поверишь, но да» — ответил Итачи. — «Всегда помни мой совет». — Вы клянетесь, что вы — Изуна Учиха? — спросил Саске точно по наставлению Итачи. — Если же лжете — за это вас сошлют в Преисподнюю. — Да, клянусь, — кивнул Изуна. — Чтобы ты хотел узнать, юный Учиха? Саске удивился. — Что узнать? — он немного замешкался. Изуна так его спрашивает, будто бы Саске специально звал его. — Я даже не знаю. — Тебе нужно наставление, как я понимаю, — Изуна взял инициативу разговора в свои руки. Он прочел в мыслях Саске, что тот уже давно нуждается в помощи предков, однако его отчетливый зов Изуна услышал лишь недавно. — Да, — согласился Саске. — Но... я хотел бы видеть Итачи. Изуна не знал, сказать юному Учихе или нет, чем сейчас занят Итачи. Однако, в том месте, где находился брат Саске понятия «сейчас» не существовало, как и времени в принципе. К тому же, это лишь удел Земли и параллельных ей миров подчиняться времени. В иных мирах время подчиняется их обитателям. — Быть может, ты не поймешь, — начал Изуна. — Итачи очень занят там, в другом мире. — Изуна рассказал Саске о Сообществе Учиха в Высших Мирах Вселенной, которого Итачи ещё не достиг из-за своих ошибок и грехов, проходя «чистку» души в более низших мирах. В воздухе повис безмолвный вопрос, который Саске не успел задать. Как же умершие Учиха относятся к Итачи? Ведь он... — Его простили, — ответил Изуна. — Теперь дело за ним — подняться к нам, в Сообщество Учиха. У Саске будто бы камень с души свалился, узнав, что с братом все хорошо. И что в итоге он попадет в лучшее место для Учиха. Но что Саске теперь самому делать? Учиха задал этот волнующий вопрос. — Что я могу тебе сказать, так это — слушать своё сердце, — сказал Изуна. — Ответ в духе народных сказок, — с ухмылкой заметил Саске. — Сказки не лгут, — пожал плечами Изуна. — Очень простая, но в тоже время не для многих достигаемая истина. Я помогу тебе, но до конца вслушаться в желания твоего сердца можешь лишь ты сам. — Какие там желания? — Саске всплеснул руками. — У меня в голове ни одной годной мысли насчет моей жизни. Пустота. Тоби исчез непонятно куда, я собрал команду, но мне кажется она мне вообще не нужна. Мне вообще ничего не нужно. — Значит, нужно вернуться в точку отсчета, — сказал Изуна. — Скажи, когда был момент, когда у тебя какая-то конкретная цель? — Конкретная цель была в отмщении Конохи. Но теперь, когда Тоби исчез, мне уже не хочется этого делать. Он больше не манипулирует мной, и ненависть перестала переполнять меня. Я не знаю как мне относится к этому селению. С одной стороны Итачи даже отдал жизнь на то, чтобы Коноха не пострадала. Я вроде бы должен следовать по его стопам. Но с другой — именно Коноха уничтожила моего брата, которого я так любил, а вместе с тем и ту жизнь, которой я хотел жить! Саске смолк, вздохнул. Сейчас он был похож на мальчишку, который одним залпом выдал все, что его беспокоило. Изуна задумался. — Испокон веков наш клан жил в Конохе. Как ты знаешь, она была основана благодаря нам. По идее, это селение — наше, и мы должны его защищать. Но такое отношение должно идти и от самой Конохи — она, её жители, должны быть на нашей стороне. А этого почти никогда не было. Сколько я ни наблюдал, все время у Учиха была какие-то стычки с Конохой, конфликт рос и развивался и наконец, когда Итачи пошел на убийство Учиха — достигло кульминации. — И что же получается? — спросил Саске. — Наш клан просто по природе не может ужиться с другими людьми? — Вся вражда меж Учиха и другими шиноби идет от конфликта Мадары и Сенджу. Да, Мадара хотел власти, но он не один виновен в этом. Ряд лиц раздували вражду, как огонь, один из них — я. — Изуна рассказал о своей предсмертной воле. — Ещё один — Тобирама. Итачи мог бы стать тем, кто разрешил этот конфликт, не убивая Учиха. — И как же? — с удивлением спросил Саске. Для него казалось невозможным, чтобы брат мог поступить иначе. — Как я увидел, Третий Хокаге был на стороне мирных переговоров с Учиха. Если бы Итачи объединился с ним, какое-то время скрывая это от Данзо, то наверняка бы конфликт изжил себя, а Данзо бы отправили за решетку. Фугаку, твой отец, уважал мнение Итачи, хотя другие наши соклановцы не поддерживали его, потому что твой брат служил Анбу. Но я верю, как и другие предки Учиха, что все бы разрешилось мирно. — Разве? Если прочитать мировую историю, то Учиха всегда были настроены воинственно. И предки Учиха в том числе. Такой у нас менталитет, ничего не поделаешь. — Те, кто раньше воевал, ещё задолго до твоего рождения, умерев, поняли много истин и избавились от ненужной ненависти, обрели мудрость. Но и существо нашего клана тоже на месте не стоит — рождавшиеся ранее Учиха не сравняться уже с тобой — ты все равно не настолько мстителен, как они, как бы это странно не звучало для тебя. Убийство брата — не предел. Они могли перерезать всю свою семью ради совершенных глаз, клан Учиха много раз был на грани вымирания. А ты намного мудрее, чем они в своё время, здравого смысла у тебя побольше. — И так, что же мне делать? — Ты, как потомок Учиха, — Изуна сказал неопределенно, не упоминая о тайне Обито Саске. Он считал, что придет своё время, когда младший Учиха узнает, что остался не один на этой земле. — Ты, конечно же, должен возвысить имя Учиха, — продолжал Изуна. — Но мирным путем. Чтобы наш клан более не был на грани вымирания. Чтобы люди Учиха любили друг друга, а не убивали ради глаз, несущих разрушение. — Но как мне это сделать? — сокрушался Саске. Он был согласен и готов возвысить имя предков, однако был один парадокс: — Пока существуют шиноби, всегда будут войны. Даже для одной обороны, во имя самозащиты нужен Магенке Шаринган. И резня снова продолжится. — Так ты — один из тех, кто остановит войны, — улыбнулся Изуна. — Лезь в самую глубину проблемы и найдешь там решение. — Один из тех..? Кто же ещё мне поможет? — Слушай своё сердце, — повторил Изуна свою фразу, улыбаясь. — И все получится. Потом Саске окутал туман, ему снова снились сны, но уже более яркие, жизнерадостные — хорошие воспоминания из детства. Во сне мерцала знакомая улыбка, и когда Саске проснулся, она все ещё не уходила у него из головы.