Репетитор

      У Хёнджина настроение было на редкость приподнятое. Он был рад, что увидит Джинена совсем скоро, всего-то через часик. Выходить ещё было рановато, хотя желание поскорее встретиться с Паком не давало покоя. Но не придет же он на полчаса раньше, верно? Вдруг у него еще кто-то занимается. Плюхнувшись на кровать, рядом с Кками, и устроив животинку у себя под боком, Хёнджин подставил лицо под лучи вечернего солнца. На лице парня красовалась глупая улыбка, ибо в мыслях перманентно въелся образ Джинена: улыбающегося, с морщинками возле глаз, который смеется над глупостью, которую сморозил Хван.       Тепло, которое разливалось в груди Джинни, было для него в новинку, но как же это приятно! Парень и подумать не мог, что любовь может творить с человеком такое. Правда, были и побочные действия: Хёнджин начал часто летать в облаках. Он, признаться, и раньше это делал, но сейчас эти «приступы» участились. Зачем ему на биологии думать про какое-то там полигибридное скрещивание, когда можно подумать о Джинене? Нафантазировать их свидание?       Хван посмотрел на часы и решил, что если сильно не спешить, то он как раз дойдет вовремя. Чмокнув Кками в носик, парень встает с кровати и хватает рюкзак с тетрадями и сборником задач, который дал ему Джинен пару занятий назад. Сегодня Пак будет спрашивать его про явление электромагнитной индукции. Парень зубрил это, наверное, всю ночь. Эта тема ну никак не хотела запоминаться, и Джинни волновался, что провалится. Вот так, без конца повторяя в своей голове формулы магнитного потока и индукции, Хван вышел из дома и направился к репетитору.       Стоило Джинни зайти в квартиру, как он почувствовал, что что-то не так. Джинен не встретил его привычной улыбкой. Мужчина был как будто где-то далеко в своих мыслях, волновался о чем-то. Спрашивать Хван постеснялся, хотя ему очень хотелось. Может, он смог бы что-нибудь сделать? Хотя… Чем он сможет помочь? В конце концов, это не его дело, так ведь?       Хёнджин почти на все вопросы ответил правильно, ошибся только один раз и то из-за своей невнимательности. Парень собой был очень доволен. А ещё он был доволен тем, что на пару секунд на лице Пака появилась улыбка, хоть и грустная. Волнение в его груди всё нарастало. Ему не хотелось видеть Джинена таким: грустным и с явно читаемым сожалением в глазах. О чем тот сожалеет? Джинни узнаёт ответ на этот вопрос в конце занятия, когда уже собирался встать, чтобы собрать вещи, но Нён его остановил.       — Хёнджин, — начал Пак. По тону было понятно, что говорить ему сложно, да и взгляд он прятал в столешнице. — Мне очень жаль, но… Мы вынуждены прекратить наши занятия.       Хван будто физически ощутил, как его сердце раскалывает на части. В смысле прекратить? Как? Из-за чего? Столько вопросов, но задать их парень не мог: голосовые связки слушаться отказывались, как и всё тело в принципе. Легкие словно сжались, дышать становилось тяжело — истерика была на подходе, и Хёнджину это ой как не нравилось. «Взять себя в руки, взять себя в руки», — твердил себе Джинни. Он сглотнул и выдал, словно не дыша:       — Почему? — но на последнем слоге его голос сорвался, и это сработало словно спусковой механизм для выпуска слез. В глазах скопились влага, но он старался не моргать, чтобы слёзы не потекли по щекам, ибо тогда их уже будет не остановить.       Джинёна не на шутку испугала такая реакция. Он не предполагал, что Хёнджин отреагирует так. Уже спустя секунду мужчина пожалел о сказанных словах. Но что теперь ему делать? Мозг решил отключиться в самый ненужный момент, как это обычно бывает. Ему не хотелось признавать, что он запал на своего ученика. Это неправильно, так не должно быть. Пак посчитал, что прекратив занятия, отказавшись от встреч, он сделает лучше. Мучать себя безответными, как он думал, чувствами ему надоело. Но… Может, Хёнджин тоже что-то чувствует к нему? Или Джинен просто преподает хорошо… И то, и то льстило, но почему-то хотелось надеятся на первое.       Хван, кажется, не смог больше сдерживаться: по его щекам потекли слёзы. Сердце Нёна упало куда-то в пятки. Джинни смотрел на него, как загнанный котенок, непонимающий, зачем с ним так поступили. Джинен, ведомый внутренними порывами, подается вперед, протягивая руки, и Хёнджин ныряет в его объятия. Мужчина чувствует, как сердце младшего выплясывает чечетку, и сам он трясется от плача. Боже, что он натворил…       Джинен шептал что-то про то, что так сложились обстоятельства и сам Джинни ни в чем не виноват, гладил по спине, и вроде бы мальчик успокоился. Просидев еще с минуту, Хван отстранился, вытер щеки рукавами рубашки и, натянуто улыбнувшись, извинился. Он в спешке вскочил со стула, запихнул в рюкзак свои вещи (Джинен заметил, что у того дрожали руки) и, кинув «До свидания», быстрым шагом поспешил на выход.       Пак смог лишь кивнуть на слова прощания. Встать со стула было сложно, всё тело будто налилось свинцом, но мужчина заставил себя дойти до окна. Оно как обычно было полностью открыто. Прохладный вечерний ветерок немного освежил голову Нёна, но стоило ему увидеть внизу голову Хёнджина, как его будто бы снова ударило молотом по голове. Он отошел от окна подальше, словно боясь того, что находится за ним, и от бессилия его потянуло на пол.       — Чони, скажи, я ведь поступил правильно, да? — спросил Джинен у собаки, которая, чувствуя грусть хозяина, улеглась у него на коленях, пытаясь успокоить.       Выбор сделан. Слова назад уже не вернешь, как ни крути. Легче от этого не стало, но это пока. «Нужно подождать, перетерпеть; время лечит», — сказал себе Джинен, где-то внутри понимая, что врет сам себе. Он совершил ошибку, большую ошибку… Но что он теперь может? Ничего. Возможно, пару минут назад он упустил своё счастье.       Дурак.