***
Как и везде, даже великих волшебников Телванни не минули эти страшные события. Пока Сердас бродил по дому, в поисках спуска в подвал, ему встретились трупы двух женщин. Молодой данмер мог бы пожалеть несчастных, но после племени Уршилаку, глаза его привыкли к смертям. Внутри стоял специфический запах башен Телванни. Было темно, а единственным источником света был двемерский фонарь. Должно быть хозяин был коллекционером редких вещей. Что ж, все волшебники этого Дома с причудами. Сердас наконец отыскал спуск вниз, входя в густую, непроглядную тьму. Запах грибной башни сменился на острый трупный смрад, отчего юноша прижал руку к лицу, закрывая нос. У деревянного входа лежал стражник. Аргонианин с витыми рогами, в железной кирасе. Глаза его были на выкате, язык торчал, свисая с пасти. У Сердаса больно кольнуло в груди, когда он вспомнил Девятипалого и Джун-Ка. Его сердце забилось вновь, но не от ужаса за жизнь. Увидит ли он кого-нибудь из них вновь? Почувствует ли тепло прикосновения? Услышит ли голос живого существа? Неужели ему суждено помереть в таком ужасном месте? Сердас побыстрее открыл врата и стал блуждать по каменным зловонным коридорам. Очень скоро он наткнулся на причину. Трупы. Множество трупов. Выглядели они отвратительно: жёлтая кожа, крупные волдыри, выпавшие волосы. Некоторые из них имели раздутые конечности, лопнувшие фурункулы. Сердас закашлял, чувствуя как слезятся глаза. "Я не хочу умирать здесь!" — думал он, прижимаясь к стене, держа перед собой фонарь. Тьма поглощала свет, из-за чего он подскальзывался, обдирая кожу о камни, но продолжал идти. "Только не здесь! Не в этом ужасном месте! Я должен выбраться! Должен уйти отсюда! Увидеть небо! Как мне плохо! Меня сейчас стошнит!" Сердас услышал за собой хруст длинных ног. Острая боль, ставшая родной, медленно и лениво поворачивала ржавый кровавый гвоздь в виске. Как только в Сердасе просыпалась надежда, он лез к ней, словно хищная муха на вонючий гнилой труп. Сердас отчаянно застонал и дёрнулся от стены, едва не спотыкаясь о труп. Тьма перед его взором стала рассеиваться, и он увидел подобие комнаты. Шкаф, подушки для сидения, костерок с котелком. Снова стук паучьих лап, шум пара, тяжёлый вздох. Сердас забыл о гвозде в мозгу. Любопытство вывело к источнику шума. Ещё один больной, но не труп. Вздутый, с толстым животом, покрытым струпьями. Ног у него не было, зато была платформа из двемерского металла, с паучьими диковинными ногами. Больной передвигался на своём изумительном транспорте, воплощая синтез органики и металла. Его борода была покрыта гноем и слизью, уставшие заплаканные глаза метались. — Ох, Уупса! Дорогая Уупса, — тихо вздыхал он. — Ну куда же ты ушла? Куда вы все ушли? Ох, — он вздохнул, передвигая механическими лапами. — Как темно. Я совсем ничего не вижу. Ох, — он повернулся на свет фонаря. Бледное лицо Сердаса вытянулось, когда он смотрел на больного. — Света совсем не осталось. Всё так быстро угасает. Скоро станет совсем темно. — Ты... ты... — Сердас не знал, что ему делать. Кто это? О нём говорил Тиерас? Почему он жив? Что с ним случилось. — М-меня послал Тиерас. Он сказал, что ты сможешь ответить на мои вопросы, — Сердас не хотел подходить к гниющему созданию, брезгуя запахом и выделениями на теле, но всё же подошёл ближе. — Ты поможешь мне? — Ах? Да. Нет, — он покачал лысой головой. — Тут нельзя помочь. Оно всё угасает. Вокруг тебя всё угасает, — он прищурился. — Ох, в каком это мире я оказался? Ты не должен был рождаться, — его толстые пальцы прикрыли распухшее лицо. — Совсем-совсем не должен был! Сердас почувствовал как пот выступает на его лице. Жар. Вонь. Страх. Данмер был совершенно растерян и не знал, что спросить у него. — Как мне избавиться от этой Тени? Как победить? Ты должен мне сказать! Больной прекратил плакать и убрал руки от лица. Глаза его загорелись, вздутые губы задрожали, когда он взглянул в глаза Сердаса. Хохотнув, он покачал головой и стал отстраняться от данмера. — Никак! Уже слишком поздно! Этот сон уже никогда не закончится, Нереварин! Ты... ты не тот. Ты занял его место и он жаждет свободы. Ох, он ждёт и дожидается! — паучьи лапы почти унесли его в тень. — Я ничего не понимаю! — крикнул Сердас. Этот сумасшедший разозлил его. Он шёл, чтобы узнать о своей судьбе у Уршилаку, но встретил лишь массовое захоронение. Мёртвый волшебник довёз его к этому толстяку, но тот кажется лишился рассудка. — Что происходит? — То, что должно случиться. Когда я, Ягрум Багарн, был вне отсюда, я видел как тень накрывает звёзды. Скоро она накроет всё! Ты не там, где должен быть! Уходи. Оставь это место. Всё закончится само. Спрячься. Забейся в угол! — паучьи лапы исчезли во тьме. — И жди! Звёзды уже светят ярко. — Стой! Подожди! — Сердас протянул руку во тьму, но коснулся только холодной стены. — Куда же ты? Вернись! Вернись! — кричал данмер. Ответом ему была тишина.***
— Город пуст, — сказал Эно Хлаалу, когда он вернулся в дом. Джун-Ка спала за столом. Голос грандмастера резко пробудил её от тяжелого тягучего сна. — Здесь никого нет. Я даже заглядывал в дома. Все жители исчезли! — Куда? — спросила девушка, потирая сонные глаза. — Почем мне знать? — раздражённо спросил данмер. — Всё перестало иметь смысл несколько дней назад. — Дней? — Нелот спустился с лестницы. — Разве не прошло где-то больше месяца? Я следил за небом, и судя по лунам... — старый данмер хмыкнул. Джун-Ка смотрела на него с ужасом, а Эно скрестил руки. — Не смотрите на меня как на психа! — волшебник ударил по перилам. — Может быть я и старый дурак, но небо врать не станет! И прошёл месяц! — Может быть, это всё же чьё-то колдовство? — спросила Джун-Ка у старого телавннийца. — В прошлом говорили об артефактах, которые могли искажать само время. — Тогда почему мы этого не заметили? — спросил Эно. — Разве мы не должны были все стать его жертвами? — Очевидно, мой дорогой Хлаалу, что мы избежали этого! Даже если это и чье-то колдовство, мне от этого не легче! — Нелот спустился вниз и подошёл к кладовой. — Я устал жрать эти помои! Эй, колдунья! — крикнул он Джун-Ка. — Осталось ли в этом доме хоть что-нибудь нормальное? — Сожалею, мутсэра, — опустила голову Джун-Ка. — Запасы весьма скудны. — Разрази меня корпрус! — Нелот хмыкнул. — Надо где-то раздобыть еды. — Почему бы тебе её не наколдовать, — улыбнулся Эно. — Или иди и забери. Город пустует, иди в любой дом и бери, что хочешь. — И жрать еду этого безумного отребья? Ну уж нет! — хмыкнул Нелот. — Эй, ящерица, говорят, что здесь есть шахта! Сходи, принеси пару яиц квамма. — Нет! — крикнула Джун-Ка. Её голос прозвучал так отчаянно и испуганно, что она схватилась за мордочку. Старые данмеры взволнованно уставились на девушку. — Нет, мутсэра! Я ни за что не покину этот дом! Я... я... я боюсь! — А я магистр Дома Телванни! — Нелот недовольно скрестил руки. — И требую уважения и соответствующего отношения! — Да хоть сам Вивек! — Джун-Ка больше не могла выносить чванливости старого мага. — Я не пойду в шахту! — Ах так, значит? — Нелот нахмурился. — Ну тогда... — Хватит тебе, — вздохнул Эно. — Почему бы нам самим не сходить? Два старика посылают девчонку за едой, а сами боятся выйти на улицу. Что скажут люди? — Они всё равно сошли с ума! — хмыкнул Нелот, но гордость была уже задета. Дальше стоять на своём и посылать девчонку или сходить туда вместе? — Ладно, если ты такая слабая и беспомощная, то мы оба сходим туда! И тогда тебе, юная волшебница, будет стыдно, что ты проявила неуважение ко мне! — волшебник пошёл к двери, поправляя ворот мантии. Эно, довольно и мрачно хмыкнув, поправил нож за поясом и пошёл за старым магом. — Жди нас здесь, колдунья. Запри дверь и жди нас к полуночи, — Эно выглянул в окно. Сумерки уже опускались на город, хотя ещё недавно солнце только встало. Время потеряло свой ход. — Или... к утру. Как бы там ни было, мы постараемся вернуться скоро. — Спасибо вам, мутсэра, — поклонилась Джун-Ка, когда Эно подошёл к Нелоту. Маг лишь презрительно хмыкнул и они оба вышли. Джун-Ка вздохнула и подошла к окну. Стало только темнее. — Спасибо, мутсэра, — передразнивающим голосом сказал Нелот. — Неблагодарная девка! Я оберегаю её дом заклинаниями, разбираюсь как исправить эту ужасную катастрофу, а её престарелым фаворитом выходишь ты! — Нелот шагал по пустым улицам Балморы. Звук ветра исчез так давно, что он успел о нём забыть. — Вот она, женская натура! Поэтому я не женюсь! Эно довольно улыбался, вышагивая за старым ворчуном и могущественным волшебником. Правду говорят, что если перед девушкой будет выбор между обворожительным убийцей и великим магом, то последний от злости съест свою шляпу. — Ты просто не умеешь общаться с людьми, старик, — Эно едва не насвистывал себе. — Ты ворчишь, ругаешься, оскорбляешь, капризничаешь как ребёнок. Тебе не хватает... экстравагантности. — Ха! Да я смог заставить Драту улыбнуться с помощью своей харизмы и тактичности! А Драта ненавидит мужчин! — Держу пари, она возненавидела их сильнее. — Как ты можешь быть таким спокойным, убийца? Мир сошёл с ума, небо не подчиняется своим законам, у нас кончилась еда, а мы втроём, возможно единственные уцелевшие, бредём по городу-призраку? — Нелот взмахнул руками. — Ты что, совсем не боишься? Или ты избавился от страха сто лет назад? — Ошибаешься, старик. Я боюсь. Боюсь, как никто другой, а ведь когда-то я был причиной страха, — Эно поравнялся с ним. — И как убийца, я знаю каково это - чувствовать приближение смерти. Она рядом, Нелот. Ближе, как никогда раньше, — мрачно заключил грандмастер. — По какой-то причине, мы с тобой остались как прежде. Может в этом какой-нибудь грандиозный план или просто насмешка судьбы. Может быть мы кого-то прогневали или слишком стары и упёрты, — данмер потёр свою пепельную шею. — Может быть мы просто знаем больше. Или не знаем ничего. — Ох, оставь эту демагогию, — поёжился Нелот. — Мне хватает взгляда в эти пустые окна, чтобы почувствовать себя слабым мальчишкой с больными ногами! — Нелот замолчал. Они прошли ещё немного, погружённые в свои мысли. Когда город остался позади, телванни призвал магический шар из света. Тот лишь бедно освещал непроглядную тьму впереди. — Как это будет, убийца? Как мы умрём? — Я не могу сказать как. Я могу лишь быть уверен, что мы умрём, — они забрались на возвышение, направляясь к лагерю. Костёр, расположенный недалеко от входа в шахту, всё ещё горел. Рудокопы побросали кирки, оставив их на земле. — И возможно, это будет что-то новое. Если я не буду первым, — усмехнулся Эно. Нелот что-то проворчал, ожидая пока Эно откроет дверь. Он хотел попросить его об одолжении, но не нашёл в себе смелости. Шахта освещалась гораздо лучше, чем тьма улицы. Данмеры отчётливо видели каменные стены, вагонетки, железные пути. Кирки и разбитые яйца украшали пол. Эно слышал чавканье под своими ногами. В шахте стоял характерный для обитателей запах, но самих квамма, больших жукообразных существ, нигде не было. Ни трупов, ни звуков, ничего. Данмеры ушли достаточно далеко в шахту, пытаясь отыскать яйца. Нелот предложил отыскать матку. По его словам, эта огромная тварь никуда не могла исчезнуть. Шар стал светить хуже, Нелот вглядывался во тьму, напрягая старые глаза. Эно достал мечи, словно мог порезать ими тьму. Шар света испарился в руках Нелота, и телванни, ругаясь, зажёг его вновь. Данмерское лицо, появилось так внезапно, что волшебник вскрикнул. Эно оказался перед ним, пронзая горло серокожего эльфа. Кровь хлынула из раны. Некто сначала упал на колени, а потом разлёгся на земле. — Ха! Отлично, убийца! — обрадовался Нелот. — Ты убил эту тварь! — Оглянись, Нелот! — Эно сжимал мечи в руках. — Он был не один! Смотри! И действительно. В самой глубине шахты, стоя словно статуи, были жители Балморы. Нелот узнал аргонианку-нищенку, что успела ему надоесть своей цикличной ходьбой. Стоял здесь и хозяин таверны, и стражники в броне, и Хабаси из Гильдии воров. Безмолвно, почти не двигаясь, они скучковались, хаотично, едва не прижимаясь друг к другу. Нелот и Эно стояли плечом к плечу, не в силах выдавить слова. — Так вот куда вы все сбежали! — наконец крякнул старый маг. — Отребье, что вы тут делаете? — крикнул он. Ответом ему было молчание. Волшебник нервно сглотнул. — Мы только что убили одного из них, а они даже не шелохнулись, — Эно жаждал пустить свой клинок в бой. — Волшебник, тебе уже встречалось такое? Волшебник? Нелот? — окликнул Эно Нелота. Старый маг всматривался в лицо молодого данмера. Стиснув зубы, Нелот не мог оторвать взгляда от чёрных кровоточащих глаз парня. Он просто смотрел на волшебника, пребывая в своём жутком, заворожённом состоянии. — Я... я без понятия! Я не знаю что это! Не встречал ничего подобного! Эно, давай выбираться! — сказал Нелот, поворачиваясь к убийце. — К скампу еду, нас не должно здесь быть! — Ты видишь? — Эно напрягся. — Тень! Тень позади них! Он двигается! — убийца сделал шаг вперёд, проталкиваясь среди тел. Свист! И кто-то упал. Потом ещё один - снова рухнуло тело. — Я доберусь до него! — шептал Эно, продвигаясь через обывателей с кровоточащими глазами. — Я узнаю кто ты! — Старый дурак, вернись! — Нелот не смог сдвинуться с места. — Эно, слышишь меня? Убийца! — Нелот пытался перекричать звуки падающих тел. — Эно? — шум затих. Волшебник оказался один на один во тьме, с целым подземным городом. Эно исчез, оставив некоторых из них лежать мёртвыми. Никто не шевельнулся, никто не ответил на агрессию. Никто даже не смотрел на Нелота. Старый данмер болезненно вздохнул, чувствуя как шарик в руке гаснет. — Кажется, — сказал он, — я понял, что ты чувствовал, — волшебник усмехнулся. — Но умереть вот так, не узнав, что тут происходит? Как это глупо! Шар в его руке вспыхнул и погас. Последнее, что он увидел, это тянущиеся к нему длинные лапы, похожие на паучьи.***
Сердас не помнил, как он покинул Корпрусариум и отправился в сторону Балморы. Тиерас исчез, оставив после себя лишь лодку и весло. Молодой юноша смог отплыть от берега и достиг Грейзленда. Как и тогда в Эшленде, ему встретилось ещё одно племя. И они тоже были мертвы, лёжа на земле, будто спали. На их лицах Сердас разглядел скорбь и боль, как и у предыдущего племени. Горечь, сожаление продолжали питать сердце молодого Нереварина, который ощущал себя немощным стариком. Всё остальное прошло как во сне. Сердас помнил, что шёл и не слышал даже своих шагов. Тишина давила, грозясь взорвать барабанные перепонки. В голове словно была дыра, с губ срывался бесшумный стон. Вокруг темнело и Сердас присел, чтобы восстановить дыхание. Внезапный шум подействовал на него оглушительно, и юноша резко подпрыгнул, когда из-за дерева-гриба вышел аргонианин. — Всё ещё боишься меня? — улыбнулся охотник, обнажив маленькие острые зубы. — Рад, что ты жив. — Девятипалый! — данмер расплылся в глупой улыбке. Слёзы хлынули по сухим щекам, обжигая кожу. Раньше он боялся, что аргонианин вернётся и уведёт Джун-Ка от него. Теперь же Сердас был готов ругать себя за такие мысли. — Как я рад! — парень заключил его в объятия, обхватив сухими руками за торс. — Уже похоронил меня? — усмехнулся охотник. — Ладно-ладно, отлипни! Тут и без тебя нелегко! — посмеялся ящер. — Что ты здесь делаешь? Я же велел ждать тебе дома. — Ты... ты просто не поверишь, что там... Я... я и сам не верю, — Сердас посмотрел на свои руки. А потом он рассказал Девятипалому об Эно, о том, кто он такой, об Уршилаку, Тиерасе, Корпрусариуме, странном больном с паучьими ногами. — Он говорит, что скоро всё закончится, — дышал юноша. — И... что... Мне не стоило рождаться в этом мире. Что я... Девятипалый положил руку ему на плечо. — Успокойся, Сердас. Хм, Нереварин. Никогда бы не подумал, — улыбнулся ящер. — Чтобы там ни случилось, всегда есть могущественное проклятье, которое нависло над миром. Давай отправимся домой, отдохнём и решим, что нам делать. Вместе у нас получится с этим справиться. Пошли. Его невозмутимость, стойкость, да даже голос вызвали у Сердаса желание бегать вокруг него, радоваться как ребёнок, прыгать и смеяться. Они шли вместе и даже непроглядная ночь не пугала данмера. Девятипалый шёл с факелом и свет почти чётко освещал его фигуру. Сердас немного успокоился, мечтая о том, как бы они быстрее добрались до дома, где их бы встретила Джун-Ка. Да, она будет рада им обоим. Это немного расстроило Сердаса, ведь всё внимание достанется только Девятипалому. Сердас-то провалил своё задание, в отличие от храброго охотника. — Тебя очень сильно ждёт Джун, — сказал данмер, смотря себе под ноги. В конце концов, не хочется идти молча. — Говорит, что скучает по тебе. — В самом деле? — только ответил ящер. — Рад, что она в порядке. Она не очень была к тебе жестока? — Совсем нет. Если бы не она, я бы умер с голоду, — данмер с улыбкой вспоминал их короткую встречу. — Она очень хорошо отзывается о тебе. Я не знал, что вы с ней... Ну... — Нет, — сказал Девятипалый. — Что бы ты ни думал - это не так. Она благодарна мне за прошлое. Но она относится ко мне слишком почтительно. Это меня сильно смущает. Если ты понимаешь о чём я, — аргонианин топал по земле. Сердас был рад, что слышит его шаги. — Так между вами ничего нет? — Сердас почувствовал какую-то странную радость внутри. Словно ему выпал великий шанс. — Правда? — Если ты так хочешь знать, то да, — пожал плечами охотник. — На самом деле мы плохо знаем друг друга и... — Девятипалый резко остановился. Звёздное небо над головой стало ярким настолько, что освещало холодную ночную землю. Звёзды стремительно плыли по небу, луны Массера и Секунда кружились в небе. Странный шум раздался откуда-то с неба. Подул холодный ветер и Сердас впервые, за долгое время ощутил как жизнь вокруг снова оживает. Но то была другая, чужая, странная, неприятная жизнь. Подобно бурной реке, течение уносило тебя как можно дальше от берега. — Погляди! — Девятипалый указал на падающие звёзды. — Никогда не видел ничего подобного. Что с небом? Что происходит? — Сердас почувствовал как боль в голове словно утихает. Острый гвоздь будто наконец выпал из черепа. Боль прекратилась. — Что это? — данмер пригнулся, чувствуя лёгкое головокружение. Он видел, что на горизонте появляются долговязые тёмные фигуры, которые смотрят на него. Сердас схватился за голову, чувствуя как земля уходит из-под ног. — Девятипалый, ты видишь их? Пожалуйста, скажи, что не я один это вижу! — данмер упал на колени. Аргонианин ему не отвечал. — Девятипалый! Острая морда повернулась к Сердасу. Спокойное рептилье лицо, в глазах которого отражалось двигающееся ночное небо, смотрело ему в глаза. Кровь хлынула тонким ручьем из глазниц и стала стекать по шее. Факел погас и аргонианин бросил его на землю. — Посмотри на небо, — сказал он, высоко поднимая голову. Сердас почувствовал болезненный удар под дых. Истеричный смех сам вырвался у него изо рта. Громко смеясь, данмер рванул с места, убегая во тьму. В этот раз у него не оставалось сил, чтобы кричать, вопить, плакать или сожалеть. Он не слышал ужасные вопли. Не раздавался рёв забитого, умирающего животного. Было только ночное небо, странное ощущение в воздухе и тишина, прерываемая безумным смехом. Сердас бежал к фигурам из теней, но те отдалялись, как если бы Сердас пытался добежать до горизонта. Силы оставили его и он рухнул у ворот Балморы. Обнимая себя за колени, юноша продолжал хихикать, смотря как плывут луны и двигаются звёзды. — Сон! — рыдал он, широко улыбаясь. — Это всего лишь сон!***
Были сумерки, когда Джун-Ка услышала стук в дверь, осторожно подойдя к дверям, девушка, держа в руке нож, открыла их. Зрачки её расширились, нож выпал из рук. Она распахнула дверь и обняла Сердаса. Юноша ужасно исхудал, его глаза были навыкате, а волосы белые как снег. — О, боги! — разрыдалась Джун-Ка. — Ты вернулся! Что с тобой случилось? Дрожащей рукой Сердас обнял её. Голос, почти шёпот, болезненный и уставший, раздался могильным колоколом в ушах аргонианки. — Я не должен был рождаться.