Не поддавайся искушению

      — «Похоже, дело — дрянь… Я не знаю, куда я попал, как отсюда выбраться и что с обстановкой в городе. Что случилось с ребятами и нашли ли они сенсея Ву…? Сколько загадок, на которых нет ответа! — парень продолжал смиренно мерить шагами комнату, когда резко остановился и негодующе прорычал: — Ну почему всё самое ужасное происходит именно в Ниндзяго?! Чем мы заслужили это?!       Только самые безбашенные идиоты, что нынче нашли свое призвание в журналистике, могли писать о жизни ниндзя как о совершенно безнаказанной, обеспеченной всем необходимым и прелестной жизни с лучшими условиями, а главное — преисполненной высоким чувством долга и гордости за службу в центре страны и на ее окраинах. Если взглянуть на профессию ниндзя сквозь розовые очки, то какая-никакая привлекающая правда в этом есть. К тому же благодаря стараниям прессы, ежедневно выпускающей газету с явным упором на героические подвиги ниндзя, люди начинают верить, что команда бессмертна, поэтому из кожи вон лезет, чтобы защитить беспомощных жителей.       «Наверное, чувствуют ответственность за Божье естество, ну или элементарно хотят похвастаться им, бесстыдники. Они же в любой момент могут улететь на своем корабле и бросить нас! Эх… вот бы на денечек стать членом команды ниндзя! Лежишь, бездельничаешь, разок помог полиции, используя силу, и затем принимаешь комплименты один за другим. Не жизнь, а сказка!»       Забавно, что из-за таких нелепых, безосновательных рассуждений, люди не замечают очевидного — всего, что происходит после побед, которые вышли «по чистой случайности и воле судьбы». Лишь единицы, как Комиссар или Дарет, признают титанический труд ниндзя и пытаются донести до граждан, что команда занимается чистой благотворительностью, спасая их жизни, и практически ничего не получает взамен, кроме слов благодарности. Так что вопрос о доверии к ним должен быть бесспорно разрешен.       Жизнь ниндзя определенно нельзя назвать малиной: чего только стоят бесконечные сражения и частые попадания в больницу, где врачи готовы развести руками, лишь бы не браться за пострадавших героев, на которых и без того тратится огромное количество медикаментов по бесплатной страховке. А когда команда ходит по магазинам, то ненароком выслушивает нытье окружающих, мол, почему у них есть специальная скидочная карта для ниндзя, а у нас нет. Нечестно выходит, они даже не работают формально!       Безусловно, если бы ниндзя не имели подобных привилегий, у них не было бы ни возможности купить оружие, ни времени на спасение города. Каждый устроился бы на работу или все шестеро выживали бы на скромное пособие Ву. Такая сторона жизни ниндзя вряд ли заинтересует граждан, которые только и умеют жаловаться на жуткую «дискриминацию» в отношении простых смертных. Вот уж нашли чему завидовать. Команда сама не против провести день, работая где-нибудь в кафетерии, если, конечно, из этого не последуют бесконечные перерывы ввиду появившегося из ниоткуда Гармадона или Пайтора. Каждый из них порой мечтает окунуться в беззаботную жизнь мирных граждан без истощающих и беспощадных во всех смыслах боев.       Однако нет никаких гарантий, что мирская жизнь не обернется для них каторгой, и Коул на личном опыте знает, какого это, довольствоваться малым, без шансов изменить что-либо и добиться того, чего желаешь всем сердцем.       После смерти матери отец пытался заставить мальчика пойти по своим стопам и собирался отдать его в хореографический колледж, в котором сам учился в юности. Однако парень ушел из дома, демонстрируя таким образом ярый протест несправедливому заключению, в обсуждении которого все его предложения были отклонены. Обидно, что отец не считается с его мнением, но что он мог поделать, будучи подростком?       Тот вечер он помнит смутно, всплывает лишь извилистая дорога к подъемнику в горы и крики взрослых, бегущих за ним вдогонку в попытках остановить. Коула всегда привлекал альпинизм, требующий развитой выносливости и немалой силы, вдобавок дарящий незабываемые эмоции. Это бодрящее ощущение ветра в волосах, пробирающего до костей и навевающего чувство свободы, делало его поистине счастливым. Высокие горы с необыкновенными пейзажами парень видел идеальным местом для уединения. В выходные и после школы он летел со всех ног к подъемнику и очень расстраивался, когда из-за отсутствия разрешения родителя его не пускали туда зимой, пока ему не исполнилось 16.       Своей страстной любовью к природе и спорту он обязан маме — папа хоть и лоялен к свистящим звукам насекомых, но грубостей на ладонях и ссадин на коленях не терпит, равным образом и любых травм, какие постоянно появлялись у сына в школе. Впрочем, о своем хобби Коул не рассказывал, так что на вопросы отвечал уклончиво: сам упал, подножку поставили или сдавал нормативы на физкультуре. Отец кривился, осознавая факт, что мальчишка нагло врет ему и ни капли не краснеет, но расположение сына дороже пустых разбирательств, да и воспитывать его поздновато. Танцор смирился и продолжил выступать со своим ансамблем по стране. Сложно даже поверить, что такой апатичный и безвольный человек как Лу был очарован бойкой и смелой Мастером земли.       Лилли была довольно крепкой женщиной с пышными формами и не раз принимала участие в турнирах по борьбе, откуда частенько приносила медали с с грамотами. Сильная физически и духовно просветленная личность зацепила актёра своей грацией и мастерством, когда он впервые увидел ее, танцующей на сцене. Мужская, слегка устрашающая внешность таила ее истинные женские черты. Она ценила красоту природы и полностью отдавалась созиданию с ней. Лилли была Мастером Стихии, и чем ближе она была к земле, тем сильнее ощущала тесную связь с ней. Как бы она ни желала провести жизнь в мире, который всей душой считала обителью, семья была для нее важнее процветания. Она также полностью отказалась от медитаций на снежной поверхности гор, чтобы не навредить наследнику стихии.       Лилли прожила короткую и тем не менее счастливую жизнь с любимым мужем и сыном. С тех пор отношения в семье изменились до неузнаваемости, испортились донельзя, что невозможно было больше скрывать от соседей, полагающих, что отец с ребенком давно справились с утратой матери. Коул постоянно пропадал, пытаясь хоть как-то привлечь внимание отца бунтарским поведением, а Лу, кажется, было не до этого: он позволил работе поглотить себя с головой и им всецело овладели концерты и танцы. Все домашние обязанности легли на плечи подрастающего сына, не видящего отца неделями, а то и месяцами.       Дом регулярно пустовал: парень не видел смысла сидеть взаперти, пока Лу не навещал его даже в праздники. Однажды, привычно забираясь на гору, Коул наткнулся на Мастера Ву и узнал о возможности развивать способности дальше, за пределами давно отточенных навыков. Предложение не на шутку заинтересовало его, но уйти надолго без предупреждения показалось ему слишком дерзким поступком, и Коул решил отправить отцу письмо с просьбой поскорее вернуться. Благо он знал адрес его временного проживания. Парень лишь боялся, что родитель даже не прочтет его, но и здесь его опасения не подтвердились, и Лу приехал уже через несколько дней. Коул соврал, сказав, что уезжает учиться в школу эстрадного искусства и планирует обустроиться в городе. Лицо отца не выражало ничего, кроме безразличия, пока сын не упомянул про занятие танцами, чему был рад и улыбнулся при подростке, наверное, впервые за несколько лет.       Отношения между ними никогда не были близки к идеальным, но окончательно разочаровать старшего полным отказом от наследуемого пути актера Коул не смог. Хотя принципы отца казались ему странными и в какой-то степени эгоистичными, здравые мысли не покидали его и даже юношеский максимализм отступал, едва речь заходила о семье. Ведь всему виной была смерть матери, а потому напрасно было дуться на старика. Но стоило парню ступить за порог с сумками наперевес, приготовившись к новой жизни, где никто не посмеет сказать ему, что и как надо делать, отец стал наводить порядок в доме, скрупулезно раскладывая вещи из командировочного чемодана. Это и стало последним и самым болезненным толчком для Коула не оборачиваться и никогда не возвращаться назад, оставить прошлое в прошлом и жить той жизнью, что преподнесёт ему судьба, надеясь, что в будущем она отнесется к нему милосерднее.       Годы неловкого молчания свалились на него гигантским, увесистым валуном, который парень, несмотря на усердные тренировки и непрерывное наращивание мышечной массы, не был в состоянии поднять или хотя бы сдвинуть с места. Неужели именно он был причиной постоянных разъездов отца? Мама была ни при чем? Осознание давалось парню с трудом. Неважно, сколько лет прошло, каждый раз, берясь за ручку с бумагой и чиркая письмо с привычным послесловием «у меня все хорошо: пою, танцую, как ты и хотел», он возвращался к исходной точке не в силах принять то, что не должно было быть, по его мнению, истиной.       И вдруг судьба-злодейка снова проявила себя. Поиски острозубов неожиданно привели команду к конкурсу талантов в родном городишке Коула, где мало того, что жил его отец, так ещё и кубок — главный приз, который по совместительству являлся ключом к освобождению Великого поглотителя — находился там же. Долго препираться брюнету не пришлось, действовать надо было решительно, пока Пайтор со своей ползучей шайкой не добрался до клинка первыми. Им во что бы то ни стало нужно было выиграть или, в крайнем случае, сжульничать, подставив под удар не только хлипкие отношения Коула с отцом, но и репутацию семьи в целом. Однако парень об этом нисколько ре заботится, плевать он хотел на место, куда его насильно послали добывать несчастный клинок. Нужен кубок? Да пожалуйста! Администрация, вторая дверь налево, берите! Ни к чему участвовать в соревнованиях, чтобы по-честному заслужить награду и избавить себя от мук совести.       Пускай все сложилось совсем иначе и острозуб ниндзя благополучно упустили, преимущества от невыполненного задания в виде восстановления отношений отца с сыном все-таки смогли затмить их провал. Когда ниндзя утрясли насущные проблемы, а Коул с отцом помирились, Лу дополнил его соображения по поводу своих нескончаемых путешествий по стране. Потеря возлюбленной серьезно отразилась на нем, и единственным, внушающим надежду решением было забыться, погрязнуть в работе так, чтобы не вспоминать о супруге. Но возвращаясь домой, из раза в раз заходя в комнату к сыну и наблюдая его спящим, видящим десятый сон, он не мог не пустить слезу от картины крошечной копии жены. Сейчас же, по словам мужчины, Коул стал ещё больше напоминать ему Лилли. Все это время прошлое не отпускало ни одного из них.       Баккет тряхнул головой, препятствуя напористому наваждению, и пнул от досады лежащий предмет, что тот отлетел в противоположную сторону видимой части помещения. Оклемавшись, брюнет перевел на него любопытный взгляд, подошел поближе и осторожно поднял с пола.       — «Маска с лицом Ллойда… — он провел ладонью по затвердевшей плоти, очерчивая пальцем появившуюся трещину на щеке. — На этом уроде она казалась мне куда живее. Кожа выглядела естественно, даже шрамики с родимыми пятнами были на месте. Я впрямь поверил, что за мной пришёл Зеленый ниндзя… — разглядывая маску с разных сторон, он усмехнулся своему простодушию: — Дурак…»       Сзади, совсем рядом, будто за спиной, раздались медленные шаги и эхом разнеслись по комнате — тихий шелест заполнил пространство вокруг. Мастер земли не смог пошевелить и кончиками пальцев, врастая ступнями в пол. Воздух обжег легкие, дышать стало неимоверно тяжело. Лишь подозрительное шипение и злорадный, садистический смех, раздавшиеся над самым ухом, вывели ниндзя из оцепенения и заставили неуклюже обернуться, отчего дрожащие руки выронили маску.       — Кто здесь? — спросил Коул, чуть замешкавшись. Слепок лица Зеленого ниндзя в мгновение подхватил ледяной ветер, развевая темные локоны, и с треском расколол его на мелкие кусочки прямо перед карими глазами, полными тревоги. Сердце парня сжалось и упало куда-то в пятки, куда опустился и перепуганный взгляд на рассыпавшиеся крупицы.       — Страх всегда так сладок, — бархатный голос звучал где-то в подсознании, глубоко в голове. И хотя некто пока держался поодаль, брюнет всем телом ощущал его присутствие. Словно тот стоял вплотную и шептал ему. — Я решил проведать тебя, — слова прозвучали с нескрываемым превосходством и заносчивостью. У сверхсущества изменилась не столько внешность, сколько дикция. Голос был обычным, человеческим и даже внушал легкое доверие. Но его высокомерие и чрезмерная напыщенность сразу приводили в чувства; все это обман зрения и слуха с помощью темных сил. — Слышал, в монастыре был ужасный пожар… — он протянул это так самодовольно, точно то несчастье — его изощренная ловушка для них. — Какая жалость… — монстр вновь утробно засмеялся.       — Убирайся… — процедил ниндзя, не смея даже посмотреть в его сторону, чтобы не сорваться. Меньше всего ему хотелось глазеть на существо, способное уничтожить все живое и к тому же стоящее в паре метров от него.       — Ты дрожишь? — он принялся невесомо расхаживать по комнате, приближаясь в ниндзя, не переставая ухмыляться. — Признайся, ты боишься меня, потому что чувствуешь мою власть. Осознание, что я могу использовать тебя вопреки твоей же воли, пугает. Ты не хочешь признавать это, и поэтому так отчаянно борешься. Разве нет? — монстр подошёл ближе, намереваясь подорвать мнимую хладнокровность ниндзя, но его присутствие рядом волновало не так сильно, как его реальное существование в их мире. Тем не менее сердце парня подскочило к горлу, от страха скрутило живот, когда чудовище с наружностью человека нагнулся к его лицу и опалил своим холодным дыханием разгоряченную кожу: — Молчишь, потому что я прав?       — «Те монстры в деревне определенно как-то связаны с ним. Он словно… словно их предводитель! И он играет жителями Ниндзяго, как марионетками, дёргает за ниточки и смеётся… Для него это всего лишь игра! — подумал Коул и сжал кулаки. — И со мной он тоже играет…»       — Взять вас под контроль мне не составит труда. Но, признаться честно, я не привык работать руками… — он кивнул в сторону крупиц брошенной маски. — Для такого требуется плоть живого человека. Думаешь, было просто не повредить ее, чтобы ты не заметил обмана? Бедный медбрат…       В порыве гнева Чёрный ниндзя взмахнул косой, наблюдая, как враг даже не сдвинулся с места и продолжал злобно улыбаться. Едва Баккет дотронулся до него острием, как его тут же отбросило ударной волной. Разлетевшиеся металлические осколки косы отражали шокированное лицо брюнета, больно впивались в кожу и легко прорезали ткань кимоно. Пролетев несколько метров, он врезался в каменную стену и сполз на пол под сдавленными стонами, оставив за собой приличного размера вмятину.       — Как… как ты это сделал?! — поднимая взгляд на противника, неверяще прохрипел Коул, высыпая из рук щепки от основания косы. Дерево пропиталось капнувшей с щеки кровью.       — Если ты действительно думал, что меня можно ранить обычным оружием, то Ниндзяго падет куда быстрее, чем я предполагал. Такое шоу можно без проблем устроить, забравшись к вам в головы, — мужчина постучал указательным пальцем по виску, пока Мастер земли подпрыгнул от удивления, замерев: все вокруг действительно казалось хорошо просчитанной иллюзией. — Подумай, прежде чем действовать.       — Убирайся отсюда!       — Убираться? — усмехнулся мужчина. Он подошёл к парню впритык, но тот сделал шаг назад, встав в боевую стойку. — Я ведь недавно пришел.       — Не подходи, чудовище!       Комната вдруг загорелась красным. Существо грубо схватило парня за плечи, разворачивая спиной, и крепко прижало к себе, выворачивая бедняге запястья.       — Вы, глупые ниндзя, даже не подозреваете, во что ввязываетесь. Все, что вам дорого, все, что вы имели, исчезнет, стоит вам попробовать меня остановить. Я устраню любого, кто посмеет помешать мне или попытается сорвать мои планы.       — Монстры, что встретили нас в деревне, — твоих рук дело, верно? — мужчина не изменился в лице, лишь слабо дёрнул глазом, сверкающим в алом свете аметистом.       — У каждой расы должен быть свой хозяин. Однако правление вашего оказалось не вечным, а его бесхитростные фантазии даже не смогли стать прочным табу или хотя бы влиться в моральные устои общества. Я видел все и могу быть судьей для полукровки двух рас.       — «Это он сейчас про Первого Мастера Кружитцу?!» — первое, что пришло на ум брюнету. — Он никогда не был нашим хозяином. Мастер подарил жизнь человечеству в Ниндзяго и пожелал, чтобы в нем развивался свободный народ в безопасном равновесии, которое любят нарушать такие, как ты.       — Такие, как я… — повторил мужчина, чья улыбка стала ещё шире, но следующие слова он произнёс со всей серьезностью: — Глупо откладывать неизбежное. Этот мир уже обречён, и лишь на его пепелище возможно создать новый. Что я и хочу сделать.       — П-пепелище? — запнулся Коул, вскидывая голову. Пазл наконец собирается воедино. Ниндзя пытается снова атаковать, высвободиться или хоть как-то пошевелиться, но не получается — крепкая хватка по-прежнему не позволяет двигаться. «Пепелище». Все события и до этого казались ему связанными, но теперь… все его сомнения и страхи в одно мгновение стали суровой реальностью. Друзья в опасности, а Кай в ещё большей. — Ты…       — Существует два типа людей. Те, кто использует и те, кого используют. Так вот я использую любого, чтобы достичь собственных целей.