Trust

— Ты что-то задумал, — констатирует Даст. Больно довольный уж взгляд у Аластора, словно Воксу поднасрал. Или Хаску кошачьей мяты в пиво подсыпал. Даст хихикает, вспоминая тот случай. От Хаска прятались всем отелем, уж больно любвеобильным стал старый кот. Однако количество компромата на Хаска после того у случая у него знатно увеличилось, только знать об этом ему пока не нужно.       Оскал Аластора становится шире и он мурлычет в ответ, игнорируя сказанное ранее: — О, Энджел, не составишь ли ты мне компанию сегодня? — спрашивает он игриво, хотя по спине Даста все равно бегут мурашки из-за понизившейся на пару градусов температуры. Серьезно, этому парню стоит выключать режим «жуткого ублюдка», когда он хочет о чем-то вежливо попросить. Хотя «вежливо» не совсем то слово. Когда Аластор чего-то хочет, то и прёт он с мягкостью танка. Энджелу внезапно захотелось покататься на танке, но он оставляет эту идею на другой день.       Несмотря на то, что предложение построено как вопрос, выбора у Даста все равно не было. Аластор, если что-то задумал, не отступит от своего, и если понадобится, то и на буксире за собой потащит. Что ж, планов на день он все равно не составлял, и на работу ему сегодня не нужно. Как удачно, словно Аластор заранее выбрал день для прогулки, зная, что Энджелу не отвертеться, и поэтому скалится довольно, протягивая когтистую ладонь. — Мог бы и нормально на свидание пригласить, — бурчит Даст, нарочито медленно вставая из-за барной стойки. Поправляет складки своей юбки и короткими шагами подходит к старшему демону. — О, но в чем тогда интрига, mon ange?       Паук мысленно закатил глаза. Интриги то может и нет, но по крайней мере он нормально собрался бы.       Энджел вкладывает свою ладонь в протянутую руку и зажмуривается, чувствуя, как вскоре после этого его тело словно наизнанку выворачивает. Он действительно ненавидит телепортацию. Такое чувство, словно тебя разрывают на части, а разорванные половины сбрасывают в торнадо, пока даже мокрого места не останется. И от этого жутко мутит. — Ты можешь открыть глаза, душа моя.       Энджела все ещё потряхивает, но он уверенно распахивает глаза, чувствуя слабое головокружение и звон в черепушке. Ему требуются долгие секунды, чтобы прийти в себя.       Яркое живое солнце непривычно слепит чувствительные к свету глаза. Ему требуется секунда, чтобы понять, что они находятся в мире живых. — Ты должно быть шутишь, — недоверчиво шепчет Даст, с любопытством осматривая незнакомую местность.       Аластор привел их в заброшенный парк аттракционов. Заброшенный парк аттракционов. Они что, подростки, сбежавшие из дома ради острых ощущений? Это вообще не то место которое Энджел ожидал увидеть. Хотя, если честно, он в принципе ничего не предполагал. Зная Аластора, он может отвести как и в шикарный ресторан в центре Пентаграмм-Сити, так и на болото, и устроить ужин посреди логова аллигаторов. Энджел пережил этот странный опыт, но его любимые ботфорты — нет.       Голос Аластор звучит до боли довольным собой. — Разве не замечательно! За много миль нет ни одной живой души!       Действительно замечательно. — Разве? Тогда кому ты будешь устраивать шоу, мистер «я не могу прожить без внимания и дня»?       Смех Аластора сопровождается противным металлическим скрежетом, словно у сломанного радио. Энджел любит фальшивый громкий смех Аластора, но настоящий, тихий, без лишней мишуры ему все же нравится гораздо больше. — Хотя это безусловно круто, — Даст неопределенно указывает на остановку все с той же привычной сахарной улыбкой, на мгновение лишь становясь серьезным, — но разве у нас не будет проблем за то, что мы отправились в мир живых?       Аластор коротко смеётся. — Тебе не о чем переживать, милый, — старший демон звонко щелкает пальцами и паук чувствует, как чужая магия окутывает его с головой. Он очень не любит магию. — В конце концов, мы не нарушаем никаких правил.       По ощущениям, с него словно кожу заживо стянули, а затем неумело натянули обратно. Что-то давит непривычно на его горло, и он тянет руку к шее, ослабляя удавку галстука. Рука у него тоже непривычная — человеческая. Какой-то смутно знакомый незнакомец улыбается ему знакомой зубастой ухмылкой. — Вэгги будет в ярости, — флегматично замечает он. Смотреть на Ала снизу вверх странно, мягко говоря. — Я думаю, что справлюсь с гневом мисс Вагаты, — Аластор никогда не скрывает насмешку в своем голосе. В мягких карих глазах пляшут черти.       Даст гудит себе что-то под нос задумчиво, и разворачивается медленно идя вперёд, тщательно осматривая парк. Аластор идёт рядом, иногда искоса посматривая на светловолосого сверху вниз — для него, это приятная смена повседневной рутины.       Он, безусловно, мог бы отвести Энджела в лучший лунапарк ада, но от этого проблем было бы гораздо больше, как для него, так и для Даста. — Ал, ты можешь заставить это работать? — спрашивает Энджел, указывая на сломанную карусель. Аластору ничего не стоит восстановить аттракцион, и, стоит ему коротко кивнуть, как карусель запускается.       Младший демон улыбается ярко, легко забираясь на спину искусственной лошади. — Знаешь, я люблю карусели. Они напоминают о том времени, когда мама водила нас с Молли в похожий парк. Правда, он не был так разрушен, — он проезжает несколько кругов и спрыгивает грациозно с карусели, принимая руку Аластора, помогающего ему спуститься с самого аттракциона.       Солнце гораздо ярче чем Энджел помнил, и он жмурится глядя на непривычно голубое небо. И воздух совсем другой - гораздо чище, чем в аду, но грязнее, чем когда Даст был жив, но не то, чтобы ему в принципе нужно было дышать.       На самом деле, делать в этом парке особо нечего, поэтому они просто бродят, рассматривая сломанные аттракционы и забытые, потерянные вещи, которые вряд ли уже найдут владельцев. Но все же, это приятная смена темпа. Энджел никому, даже себе не признал бы, что устал от бесконечно полного жизни Ада. Только Аластор слишком наблюдательный, и слишком хорошо уже знает Даста, чтобы с лёгкостью заметить изменения в его поведении. И это приятно.       Они резко останавливаются, и Даст врезается от неожиданности в чужую широкую спину. — Ал? — Завершающая часть нашей небольшой прогулки, mon ange, — говорит он, протягивая ему холодную руку. Энджел без сомнения вкладывает свою меньшую ладонь в чужую, на мгновение любуясь разницей в размерах их рук.       Аластор поднимает их на вершину американских горок и Энджел с придыханием смотрит на открывшееся пространство. Парк окружён лесом, поэтому легко понять что они действительно одни на много километров вокруг.       На рельсы легко опускается плед, заранее приготовленный старшим демоном, и Даст без сомнений садится рядом с ним. Аластор протягивает ему бокал вина и палочку с сахарной ватой и светловолосый с радостью их принимает. Вата тает на языке чистым сахаром и он чувствует себя таким влюбленным подростком. — Спасибо, — начинает говорить Энджел, лениво потягивая дорогое вино, — это действительно хороший день, Ал.       Он кладет голову на плечо мягко улыбающемуся Аластору. Закатное солнце, отражающееся в его глазах делает радужку больше похожей на жидкое золото. Он давно не чувствовал себя так спокойно.