С тех пор я думаю о тебе

После войны все самовыражались и чудили, как могли. Особенно отличились нынешние восьмикурсники. Невилл почти всё свободное время пропадал в теплицах, а если возвращался на ночь в свою спальню, непременно приносил с собой одно и то же странное растение, оплетавшее самого парня своими стеблями при приближении к нему хоть кого-нибудь. Дин отрастил волосы и превратил их в миллион разноцветных косичек. Симус полюбил кожаные шмотки и в общей гостиной, что была создана специально для всех студентов последнего года обучения, ходил только в излюбленном прикиде из тёмно-красной кожи. Сьюзен окрасила волосы в нежно-фиолетовый и иногда разговаривала со своей причёской. Гермиона надела мини-юбку, демонстрируя всем очень красивые ноги, и, возможно, благодаря этому собирала всех восьмикурсников по вечерам в общей гостиной, где проводила сплачивающие представителей четырёх школьных факультетов мероприятия. Рон же, напротив, с головой погрузился в учёбу, намереваясь всё же поступить в Аврорат. Скромная Парвати стала вызывающе краситься — обильно подводить сурьмой глаза, выделять красной помадой рот и накручивать почти дюймовые ресницы, чем походила на чародейскую куклу. Падма же завела себе питомицей змею и всюду ходила с ней на шее, видимо, преодолев собственные страхи. Блейз сделал пирсинг на обе брови, в нос и язык, и ещё где-то на теле — об этом он не распространялся, в ответ лишь загадочно поигрывал бровями. Малфой стал подчёркнуто вежлив и по-своему деликатен, сохраняя при этом внешнюю невозмутимость. Ханна увлеклась магловским пивоварением, и ребята часто собирались дегустировать весьма впечатляющие плоды её трудов. Изменения в этих однокурсниках больше всего удивили Гарри. И теперь та же Луна, чаще всего пребывающая не в этом мире, в своих забавных нарядах и оригинальных украшениях стала казаться ему самой нормальной. Директорствующая Макгонагалл смотрела на причуды выпускников сквозь пальцы, памятуя об их непростом военном прошлом. Сам Гарри чувствовал себя более замкнуто, избегал настойчивого внимания окружающих, часто уклоняясь от общих увеселений. Как и в прежние годы своего обучения Поттер любил гулять в одиночестве по Хогвартсу в мантии-невидимке. И если раньше это была настойчивая необходимость, то теперь, из-за послаблений для совершеннолетних учеников, которым отменили комендантский час, он больше следовал привычке, не желая нарваться на опостылевшее ему внимание. Он уже собирался свернуть в основной коридор, когда услышал приглушённые стоны. Брюнет подумал, что кому-то стало плохо или кто-то попал в беду и не может позвать на помощь, поэтому поспешил найти источник жалобных всхлипывающих звуков… Всё оказалось гораздо прозаичнее. В тупике между мало используемыми ответвлениями коридоров парочка, судя по характерным движениям, предавалась страсти. И Гарри спокойно бы пошёл дальше, завершая свою позднюю прогулку, если бы в полумраке не мелькнули белые волосы Драко Малфоя. И хотя тот был оправдан после судов над Пожирателями по всем статьям, а с начала учебного года вёл себя показательно-образцово, Поттер не мог просто пройти мимо. С одной стороны, ситуация была достаточно неловкая и парень не планировал наблюдать за чем-то столь интимным, с другой — он должен был убедиться, что Малфой точно не принудил кого-то потакать своим низменным удовольствиям прямо в школьном коридоре. Гарри ещё не думал, каким образом он будет это сейчас выяснять, но уже сделал несколько шагов вперёд. Держа за вытянутые назад руки Малфой с чуть приспущенными штанами вбивал в стену черноволосого изящного телосложения парня с тонкой талией. Блондин плавно качался, закрыв глаза, крепко сжимая чужие запястья, в экстазе запрокидывая назад свою голову. Его партнёр был практически раздет: штаны у широко расставленных ног болтались на щиколотках, мантия валялась рядом, рубашка была почти снята и, задранная, болталась на тонкой шее. Короткие тёмные волосы на голове встопорщены во все стороны. Парни двигались синхронно и слаженно. Гарри заворожённо застыл… Он так и стоял в нескольких шагах от придающейся разврату среди пусть и малолюдного даже в горячее учебное время коридора, пока не прозвучала просьба стонущего от каждого толчка ночного любовника Малфоя, который проскулил: — Сильнее, Драко! Ещё! Гарри вздрогнул и пришёл в себя, сильнее вглядываясь в темноту, — голос был определённо женский. И он вынужден был признать, принадлежал поразившей его больше всего своим недавним преображением Панси Паркисон. Бывшая слизеринка удивила всех — постриглась очень коротко и смело, совсем по-мальчишески, и стала носить форму для юношей, ничем более не демонстрируя своей принадлежности к женскому полу. Нынешняя её просьба сама за себя говорила о том, что девушка ни в коей мере не является жертвой насилия или принуждения. И на этом брюнет должен был бы уйти, но остался и не переставал, не отрываясь, смотреть за чужим полночным слиянием. — Драко, хочу быть к тебе лицом! — Просительно вдруг заговорила девушка, оглядываясь на любовника через плечо. После слов Паркисон блондин сразу остановился, отпустил одну руку и схватил тёмные волосы в горсть, чуть оттягивая голову назад и приближая своё лицо к её уху. — Мы уже проходили это, Панси. — Приглушённо проговорил блондин. — Я трахаю тебя со спины и только со спины. И ты всё это время молчишь! — Но я хочу тебя видеть… — Заныла его партнёрша. — Как только у тебя отрастёт член, я обещаю подумать над этим. — Обнадёжил тот со злой хрипотцой в голосе. — А теперь заткнись! И мы продолжим. Но я не желаю больше слышать твой голос! Малфой прижал девушку за шею лицом к стене, не глядя на неё и по-прежнему держа за вытянутую назад левую руку. Он снова задвигался, но уже не плавно вталкиваясь между чужих ягодиц, а резко и дёрганно, от чего Панси рассерженно зашипела. Девушка царапала свободной рукой камень поверхности, подмахивая. Блондин же продолжал двигать бёдрами как-то отчаянно и зло, словно стремился поскорее завершить начатое. Его взгляд был устремлён вниз, где его член исчезал в расселине маленького круглого зада, и сосредоточен был только там, пока он, вынув, не выплеснулся на выгнутую поясницу. Не заботясь о своей парнёрше, парень склонил голову и уткнулся между чужими сведёнными лопатками лбом, который облепили мокрые светлые волосы. — Спасибо… — Разобрал Гарри сказанное приглушённо. Блондин тихо выдохнул что-то ещё, от чего Паркинсон вздрогнула. Малфой тут же отстранился, занялся собой, застёгивая и оправляя ширинку. Девушка уже натянула на себя школьные штаны и пыталась забросить блондину на плечи свои тонкие руки, которые парень неизменно сбрасывал, уворачиваясь, разглаживая собственную мантию. Форменная белая рубашка девушки ещё болталась собранной на её шее, от чего была видна обнажённая маленькая, но всё же женственная грудь. Поттер поспешил отвернуться, вдруг засмущавшись, но продолжал прислушиваться к происходящему за спиной. — Панси, избавь меня уже от этого убогого зрелища! — С презрением возмутился Малфой. — Ты о чём? — Голос девушки сквозил недоумением и обидой. — Тебе не удастся соблазнить меня своими сомнительными прелестями. — Устало ответил тот. — Это обидно, Драко! Ты относишься ко мне просто потребительски. — Возмутилась она. — Хотя бы поцелуй меня. Всего один раз! — Сколько можно повторять, Панси? Я не целуюсь. Ни с кем. С тобой в том числе. — Малфой был изрядно раздражён. — Мы договорились обо всём с самого начала. Я не принуждал тебя. Ты знала мои предпочтения и сама предложила. Паркинсон поджала тонкие губы и яростно блеснула тёмными глазами. — Если бы я мог… — С тоской проговорил бывший слизеринец, отворачиваясь. После этого девушка шустро разобралась со своей формой. Вздыхая, она начала убеждать: — Я тебе помогу. Приложу для этого все усилия — ты забудешь его. — Едва ли это случится. — Дёргая плечом, чтобы сбросить чужую ладонь, признался мрачный Малфой. — Предоставь это мне! — Бодро сказала девушка, натягивая свою мантию. Она потянула застывшего блондина за рукав, и они пошли рядом по коридору прочь от так и не сдвинувшегося с места, невидимого для них Поттера. Паркинсон снова пыталась забросить руку Малфою на плечо, но тот опять ушёл от нежеланного прикосновения. — Панси, перестань! И не надо меня жалеть! — Пронеслось тихое эхо по ночному коридору. Этой ночью Гарри дольше обычного не мог заснуть. Даже его затянувшаяся прогулка, когда он несколько часов бродил без цели по коридорам Хогвартса, так не пришедший в себя до конца после увиденного, не смогла его утомить. В своих бессонных размышлениях о сексе традиционном и анальном он дошёл до собственных воспоминаний. Когда они с Джинни ещё встречались и даже переспали пару раз, всё было как-то обычно, так, как она хотела — каждый раз в постели в одной и той же стандартной позе с выключенным светом и гарриным непониманием, что там с его девушкой происходит, что написано на её лице и что она вообще в этот момент чувствует. Его рыжая подруга не желала что-то менять в их сексуальных отношениях. И их безликая близость так и осталась механической, не вызывая ничего, кроме приятных физических ощущений. Она не дала возможности их неокрепшим даже долгой предысторией чувствам перерасти из лёгкой симпатии в любовь, так и не сделала их теми людьми, которые стали бы по-настоящему дороги друг для друга или превратились в кого-то большего, чем просто друзья. Неудивительно, что перед началом учебного года они расстались. Наконец, Гарри сумел забыться изматывающим сном, в котором Малфой двигался, снова и снова входя в удерживаемое им у стены абсолютно голое мужское тело… Проснулся Поттер со стояком, проклиная собственное любопытство и желание бродить по ночам. Через какое-то время он понял, что даже во время занятий, принятия еды, разговоров с друзьями, во время пребывания в библиотеке, но это ещё можно было понять, и даже во время тренировок по квиддичу (!) не перестаёт думать о том самом зрелище, свидетелем которого стал несколько дней назад. Ему не давала покоя мысль, что Малфой мало того, что предпочитает парней, так ещё и использует Паркинсон с её же, правда, согласия как замену своего, наверное, возлюбленного или по кому он там безответно вздыхает. Гарри был заинтригован: что же это за человек, что мог отказать этому утончённому и утомлённому собственным существованием, но и чертовски красивому снобу? Когда поймал себя на том, что считает внешность блондина интересной, он не сильно удивился. О том, как похорошел за прошедшее с войны лето бывший слизеринец, периодически шушукались многие девчонки самого разного возраста. Гуляя невидимым, он был прекрасно о многом осведомлён. О белоснежных отпущенных до лопаток волосах блондина не говорил только ленивый, пожалуй, не меньше, чем о зелёных глазах самого Поттера. Малфой впечатлял своей сдержанностью и изысканной вежливостью, стал ещё выше, немного раздавшись в плечах, в общем, довольно привлекательным и статным на зависть Гарри. Сам брюнет почти не изменился за это время: тот же средний рост, чуть более отросшие взлохмаченные волосы, только очки сменились линзами и шрам немного побледнел, будто выцвел. Ни мышечной массы, ни крутого разворота плеч, ни роста, как бы ни старался, Поттер прибавить не смог. И сравнивая их с Малфоем фигуры, был вынужден признать, что проигрывает тому по всем фронтам. Спустя ещё несколько дней Гарри понял, что не может думать больше ни о чём другом, зациклившись на ночном воспоминании. В итоге он ушёл в свои мысли так глубоко и прочно, что, хоть и по касательной, но словил спиной бладжер, чудом удержавшись на метле. Вечером, уже после посещения Помфри, проходя мимо зеркала в душевой Гарри повернулся спиной к своему отражению и оглянулся на голую спину, разглядывая огромную иссиня-чёрную полосу от оставленного мячом синяка. По неведомой ему самому причине парень стянул намотанное на бёдра полотенце. Его талия не была тонкой, и строение тела было не столько изящным, сколько худощавым. Мокрые волосы завивались на кончиках, облепляя виски и шею. Задница была немного округлой, с поджарыми ягодицами. Для девушек он был хоть и Победителем, но знал, что объективно не выглядит мужественно или внушительно, чтобы покорять сердца, которые всё же разбивались, видимо, не выдерживая его героического статуса. Но счёл бы его желанным мужчина? За такой странной мыслью некстати вспомнилось, как Малфой двигался, запрокидывая голову, скользя в отдалённо похожем на его собственное теле, получая самозабвенное наслаждение… Гарри вздрогнул от холода и болезненно налившегося стояка. Помянув Мерлина, парень вернулся в душ, где подрочил в своё удовольствие, так и не поняв, кого представляет вместо своей руки. Проснувшись незадолго до восхода, Поттер мучительно-долго краснел, пытаясь оттереть себя простыней и забыть свой липкий и сладкий до дрожи, но вместе с тем несколько пугающий сон. В нём Малфой держал у стены его именно так, как было в том коридоре. Блондин прижимал Гарри к холодным камням голой грудью и протирался о него своим телом. Поттер надеялся, что соседствующий с ним в комнате Рон этой ночью спал особенно крепко и не слышал, если они всё же были, его стонов, которых друг всегда немного пугался, но, усмехаясь, нарекал кошмарами по Волдеморту. Отпихнув запачканное им во сне одеяло, Гарри поднялся, понимая, что больше спать не может. Ночные видения были возбуждающими, тем и напрягали, горяча кровь яркими ощущениями. Возможно, пришло время и ему взять пример с остальных и озаботиться своей личной жизнью? *** Несмотря на планы по поиску девушки и собственную робость, Гарри не мог не начать непроизвольно глазеть на Малфоя. И если первое время тот не замечал, не обращал на это внимания или попросту не придавал значения его ощупывающим увлечённым взглядам, то потом, каждый раз замечая Поттера на разглядывании, вопросительно вскидывал брови и непонимающе хмурился. В такие моменты брюнет стыдливо отворачивался и воскрешал в себе мысли о необходимости найти себе девушку, так как с любым другим, даже неким абстрактным мужчиной он себя представить не мог. Его неискушённость и непонимание своих желаний и того, чего же он хочет от своего предполагаемого партнёра на самом деле, играли против него самого. Чтобы не вызывать дальнейших подозрений, в итоге Поттер переменил тактику и иногда, как ему казалось, незаметно стрелял в блондина глазами, пока ни он, ни кто-либо другой не видит, а затем резко и неумеючи отводил взгляд, как только экс-слизеринец устремлял на него свой стальной взор, преисполненный неподдельного изумления. Стоило вспомнить, что с момента суда над семейством Малфой и до начала восьмого курса, на который пригласили всех недоучившийся из-за прошлогодних военных действий, он с Драко не виделся. А с первого дня сентября тот проявлял по отношению к нему лишь отстранённость и вежливый интерес, которые до недавнего времени Гарри вполне устраивали. Но не теперь. Какое-то время с начала изменившегося поведения Поттера Малфой был странно задумчив, стал и сам бросать на Гарри внимательные изучающие взгляды. Брюнет чувствовал их всей кожей и застенчиво закусывал губу, а иногда и щёку изнутри, чтобы не начать удушливо краснеть, — так мучительно-необходимо ему было ощущать эту вызванную им у Драко неприкрытую заинтересованность. Наконец, он всё для себя решил. Что бы кто ни говорил, Поттер умел соображать и сопоставлять факты. Он является мужчиной и, естественно, у него есть член, что было важным и чего так хотел от своего сексуального партнёра Малфой. Со спины брюнет походил на обнажённую Паркинсон, соответственно, может, и отдалённо, но напоминал того, кто был, судя по всему, Драко небезразличен. А значит, он, Гарри, может вызвать у блондина желание зажать его у стены… Малфой тоже долго не выдержал и подошёл сам, аккуратно и будто случайно загнав Гарри в угол в каком-то непримечательном месте. — Ты ничего не хочешь сказать мне, Поттер? — Деликатно спросил он, тем не менее рассматривая его в упор. Хоть брюнет думал, что готов к подобной ситуации, и вообще являлся пусть и бывшим, но всё-таки гриффиндорцем, но заметно растерялся. А под прищуренным, подмечающим малейшие детали взглядом неприступного, внешне равнодушного ко всему Малфоя стушевался и просто позабыл все заготовленные ответы. — Я не знаю… — Всё же вымолвил он. — Не знаешь… — Повторил тот. — Да. — Согласился с ним Гарри, затем понял всю нелепость прозвучавшего ответа, и добавил. — Не знаю, как сказать… — Не придумал он ничего лучше. Блондин оказался не менее озадачен, но не упустил из вида, как Гарри пристально, практически любуясь, рассматривает его лицо, шею, плечи, небрежно лежащие сейчас белокурые волосы, — всё, что мог охватить и отметить его взгляд, чтобы запомнить, как тот выглядит вблизи, и трепетно перебирать эти примечательные детали внешности, оставшись с собой наедине. Малфой ещё немного приблизил свои серые глаза к его лицу, как бы удостоверяясь, правильно ли интерпретирует все его поступки. При столь тесном контакте с интересующим его парнем Поттер попал под подобное вейловскому гипнотическое обаяние Драко, которое заставило его замереть, как от Ступефая, и ввело в странный восторженный транс. И вместе с тем аура властности и хладнокровия повзрослевшего блондина немного подавляли Гарри, заставляя дыхание останавливаться, сердце частить, а его самого без конца облизывать пересыхающие губы. Когда тот, оценив его реакцию, заинтересованно склонил голову на бок и на аристократических губах неожиданно появилась невыносимо довольная, радостная и подкупающая своей искренностью улыбка, Гарри залип на ней и не мог оторваться от представившегося ему вида. Он не знал, что Малфой способен так вдохновляюще улыбаться. Ему! И Поттер не стал сопротивляться, когда его губы тоже осветила ответная не менее тёплая и такая же счастливая улыбка. И казалось, что сильнее просто поразиться за сегодняшний день Гарри просто не сможет, но это случилось, когда блондин, на секунду зажмурившись, сказал: — Что же ты со мной делаешь, Поттер?! Гарри сам не понял, как оказался прижат к стене, как мечтал уже несколько дней. Только чувствовал он шершавые камни своей спиной. Его подбородок блондин осторожно придерживал одной рукой и мягко поглаживал щёку большим пальцем. Другой рукой он перебирал у Гарри волосы на затылке. И только от одних этих ощущений Поттеру казалось, что он летит сквозь галактику, потому что земля уплыла из-под ног, и от волнения он мог только по-щенячьи часто дышать и сглатывать. А когда Драко начал наклоняться к нему, глазами спрашивая, желает ли он продолжения, и осторожно касаясь его губ, Гарри ахнул и приоткрыл рот. Он ещё шире распахнул глаза, глядя, как дрожат сомкнутые светлые ресницы, как появляется складка между бровей, словно это прикосновение к его губам причиняет Малфою нестерпимую боль. Всё вышибло из головы и непроизвольно сами закрылись глаза, когда его языка коснулся проворный язык Драко, скользя по нему и увлекая в игру. Они с Малфоем сплетались языками и толкались ими друг в друга, вызывая дрожь и томление в теле, посасывая, покусывая, вылизывая, обнимая и захватывая до острой нехватки воздуха чужие губы. Неизвестно, сколько бы это продолжалось и ограничились бы они только поцелуями, если бы в окно не влетел донесённый со двора громкий возглас, от которого момент их общего единения разбился, и озадаченный собственной раскрепощённостью Гарри резко не пришёл в себя, с трудом отстраняясь, от распластавшего его по стене Малфоя. Брюнет не планировал так сразу целоваться. Они и с Джинни дошли до этого через пару недель, к поцелую с Чжоу он вообще готовился несколько месяцев. Блондин нехотя отступил. На его лице ещё царили некоторая мечтательность и одухотворённость. Он на пробу провёл пару раз по его волосам рукой, будто убеждаясь, что всё это правда. И это открытие, что бывший слизеринец может стать таким нежным и отзывчивым, зачаровывало Гарри не хуже любовного зелья. А затем Малфой предложил: — Надеюсь ещё повторить… и услышать всё же то, что ты хотел мне сказать, Поттер. Драко говорил это всё и, казалось, не верил своему счастью. Гарри оставалось только кивнуть, потому что ни говорить, ни думать он сейчас просто не умел. Но снова ощутить это блаженное состояние хотел невероятно уже сейчас. Конечно, оставшись наедине с собой, Гарри не мог об этом не вспоминать, также как невозможно было не сравнивать трепетные, переходящие в чувственные и страстные восхитительно-глубокие поцелуи Драко с неуклюжими мокрыми и даже слюнявыми лизаниями с Джинни или недолгим горько-солёным прикосновением к губам Чжоу. *** Через день он сам отловил Малфоя в безлюдном месте — благо, и стараться не пришлось. — Я хотел сказать… Эмм… — Но как и в прошлый раз его красноречие быстро иссякло, так и не добравшись до своего слушателя. От этого повторного позорного происшествия ему стало настолько неловко, что он уже хотел скрыться от пытливого взгляда Драко, как тот придержал его за локоть, завёл в пустующий в это время кабинет и запер мудрёными чарами дверь. — Не так быстро, ладно? — Драко выставил перед собой пустые ладони. А Гарри и сам не понял, что его так взволновало и обеспокоило, что он решительно сжимал кулаки. Осознав своё поведение и успокаивающую реакцию Малфоя, он снова стушевался и, прикрыв глаза рукой, отвернулся. — Как бы нам выяснить, что же ты хочешь мне сказать, Поттер. — Проговорил блондин за его спиной и подошёл ближе, положив руки на его плечи. От неожиданного прикосновения Гарри чуть не подпрыгнул, но остался неподвижно стоять. Ободрённый реакцией, Драко с силой несколько раз провёл по его плечам вверх и вниз, а затем начал разминать ему основание шеи. Поттер успокаивался и сдавался этим рукам, всё больше расслабляясь. — Давай, я попробую предположить? — Сказал Драко. — Ты точно не против повторить поцелуй, раз подошёл ко мне сам. Поттер только бессильно угукнул, чувствуя, как сильные пальцы разминают его задеревеневшие от долгих тренировок и корпения над учебниками плечи. — Но и до первого поцелуя ты хотел мне что-то сказать… — Продолжил свои размышления блондин. — Если брать во внимание твои взгляды и произошедший поцелуй, ты заинтересован во мне явно не как в репетиторе по зельеварению. А именно так я изначально вынужден был думать, потому что иных вариантов до нашей последней встречи, почему ты вдруг обратил на меня своё внимание, у меня не было. И я рад, что ошибся в своём первом предположении. Гарри молчал, прислушиваясь к голосу Малфоя, всё больше доверялся его рукам, которые теперь вдумчиво изучали его лопатки. — И тут возникает закономерный вопрос: чего ты хочешь, учитывая твою заинтересованность в поцелуях со мной? — Задал Драко заведомо риторический вопрос, потому что Поттер не собирался на него отвечать. Оказалось, охватившие его желания просто не могли быть им высказаны вслух и открыто предложены. И то, что так спокойно могло произойти в его голове, на деле было весьма далеко до детального исполнения. Малфой не стал ждать, когда брюнет закончит собственные метания, и прильнул вплотную к его спине. — Как далеко ты хочешь зайти со мной, Гарри? — Проговорил он низким вибрирующим голосом. — Признаться, я готов идти с тобой настолько далеко, насколько ты сам захочешь. И я буду это делать осторожно, по возможности постепенно. Но ты должен мне это озвучить сам. — Драко тяжело вздохнул ему в шею, заставив брюнета дёрнуться от приятного ощущения, щекочущего кожу. — Извини, но без твоего вербального ответа я просто не могу позволить себе зайти с тобой дальше, чем поцелуи. Блондин объяснял ему доходчиво, был ласковым и терпеливым. И это Поттеру в нём тоже нравилось. — Хочу далеко… — Несколько коряво, как собственный почерк, озвучил свои мысли Гарри. — Очень. — На всякий случай добавил он. — Очень хочешь или очень далеко желаешь зайти? — Вкрадчиво уточнил блондин. Гарри прокашлялся и собрался с мыслями, стараясь изложить самую суть и не отвлекаться на собственные головокружительные ощущения: — Очень хочу зайти слишком далеко… С тобой. Теперь Малфою будет не к чему придраться: всё изложено достаточно ясно и не требует комментариев. Драко над его ухом довольно хмыкнул и подтвердил собственную готовность: — Тогда начнём мы, пожалуй, с ласк. После этого он стал оглаживать торс Гарри, скидывая с его плеч школьную мантию, расстёгивая пуговицы, распахивая на нём рубашку и спуская её до локтей. Сам Поттер просто откинулся на грудь Драко и продолжал чувствовать, как пальцы Малфоя играют с его сосками, как чужие губы путешествуют по его шее, ключицам, плечам, оставляя мягкие прикосновения и саднящие метки, от которых он несмело постанывал, а блондин, во власти которого он сейчас находился, говорил что-то одобрительное, чем заставлял Гарри краснеть и становиться всё более громким. Когда брюнет уже изнывал от желания и его живот не переставал вздрагивать от скользящих ниже пупка пальцев Драко, но сам Поттер всё ещё был слишком горд чтобы просить, и потянулся к своим брюкам, где красноречиво топорщилась ткань, Малфой опередил его, останавливая и перехватывая руки. Гарри отчаянно всхлипнул. — Ты действительно хочешь сделать это сам? Сам ты этим можешь заняться в одиночестве, не так ли? Разве не будет лучше, если это сделаю я?! — Искушающе зашептал блондин ему в самое ухо, заставляя постыдно скулить. Соглашаясь, Гарри кивнул, мечтая сейчас именно об этом. — Пока твои ладони не окажутся на моих бёдрах, мы не продолжим. — Строго заявил после этого Малфой. Подрагивающими руками Поттер прикоснулся к чужим бёдрам, придвигаясь ближе, и сразу почувствовал, как к его пояснице прижался твёрдый малфоевский член. От неожиданности и остроты ощущений он сжал пальцы на бёдрах блондина, впиваясь в них, от чего уже сам вызвал у Драко глухой стон и дрожь в ногах. И это тоже пришлось Гарри по вкусу. Малфой высвободил его член из брюк и трусов, приспуская их, и сглотнул: — Мерлин тебя подери, Поттер! Хотя лучше сделаю это сам… — Тут же заявил блондин, оглаживая ствол рукой и вырывая у Гарри захлёбывающиеся вздохи. — Нельзя быть таким идеальным! Брюнет не мог не хихикнуть сквозь охватившее его возбуждение. — Как твоя рыжая девка вообще тебя отпустила? — Не останавливался Драко. Гарри несколько напрягся от этих слов, собираясь начать огрызаться, но тут же безропотно сдался, когда тот прокрутил головку в кулаке и, сжимая, оттянул крайнюю плоть вниз, приоткрывая уздечку и пробегая по ней пальцем. — И это прекрасно! Ты в моих руках! — Продолжал разглагольствовать Малфой, начиная всё более активно двигать рукой со сжатым в ней членом. Второй рукой он собрал яички, перекатывая в ладони, лаская, нажимая, поглаживая под ними, не переставая прокручивать и давить на член таким выверенными движениями, как Гарри и представить не мог. Теперь он понял, о чьих руках можно мечтать, занявшись мастурбацией, и отчасти жалел, что так долго не решался на их сближение. Поттер стал энергично толкаться в чужую ладонь. И был вынужден одновременно с этим потираться задницей о малфоевский член, что тоже не могло оставить Драко равнодушным. Тот искусал ему всю шею в попытках заглушить собственные рвущиеся из его горла стоны. Выплёскиваясь, брюнет сильнее сжал свои руки на чужих бёдрах, стараясь удержать себя на ослабевших ногах, чувствуя как дёргается и ходит ходуном сзади таз Малфоя, который, будто извиняясь за содеянное, зализывал собственные укусы. Когда Гарри принимал вечерний душ, он больше не сомневался: оказаться в руках Драко бесподобно! *** Они находили друг друга в Хогвартсе. И Гарри позволял Драко делать с собой всё, что тот захочет. А Малфой не стеснял свои желания и успел подрочить им обоим сразу в одном из пустующих кабинетов. Поттера ожидала порция волнующего петтинга, когда он посетил ночью блондина, делившего комнату с храпящим Гойлом. Утром Гарри проснулся в одной кровати с Драко и ему пришлось тихо прокрадываться к себе среди собиравшихся на пары однокурсников. На следующий же день Малфой сам перехватил его и вместо обеда они закрылись в кабинке туалета, где брюнета ожидал потрясающий все его представления о сексе первый в жизни минет, который блондин исполнил не только мастерски, а с энтузиазмом, явно наслаждаясь моментом. Это заставляло сердце Поттера сладко сжиматься каждый раз, когда он вспоминал выражение его лица в те минуты. Но как бы Малфой ни ласкал его, ожидаемого секса с проникновением так и не случалось, что несколько печалило. Гарри не мог понять: не подходил он для этой роли или всё ещё было впереди и надо только дождаться, а возможно, найти в себе смелость и попросить самому. Он не знал, думал ли Драко во время своих ласк о том своём загадочном возлюбленном, но Поттер чувствовал грызущую его ревность, желая изгнать из сердца слизеринца даже призраки возможных воспоминаний о ком бы то ни было. Его несколько успокоил и в то же время насторожил поздний ночной разговор, свидетелем которого он стал в общей гостиной, в которую незаметно прошёл, вернувшись в отцовской мантии с ежевечерней прогулки. Драко обычно сидел по вечерам в кресле у камина и подолгу читал. Видимо, так было и в этот раз. По крайней мере, он держал в руке раскрытую книгу, в которой что-то помечал на полях, и с недоумением смотрел на забирающуюся на его колени Паркинсон, всё так же одетую как мальчик, к чему все уже успели привыкнуть. — В чём дело, Панси? — В голосе его были слышны недовольство пополам с усталостью. Блондин не дал ей окончательно пристроиться на своих ногах и той пришлось уместиться на подлокотнике его кресла. — Мы давно не были вместе. — Непосредственно заявила она, заглядывая в книгу. — С того случая, когда я упросила тебя сделать это в коридоре. Гарри затаил дыхание — в его голове просто не помещалось понимание, что Драко мог своих любовников совмещать или чередовать, или как это бывает. — Я больше не нуждаюсь в такого рода общении. — Спокойно ответил блондин. — Но почему? — Девушка была обижена и не скрывала этого. — Хочу начать с чистого листа… — Непонятно ответил Малфой. — Но… Но ты не можешь! — С возмущением произнесла она. — Мы свободные волшебники, Панси. Мы не устанавливали друг другу сроков и не давали каких-либо обещаний. — А если я пойду сейчас и всё ему расскажу? — Не уступала она. — Ты не сделаешь этого! — С уверенностью произносил блондин, сверля её враждебным взглядом. — Этим ты ничего хорошего от меня не добьёшься. — Он откинулся на спинку кресла и с презрением добавил. — Но можешь попытаться мне так отомстить, если считаешь, что оно того стоит. Малфой оставался Малфоем. Он был непреклонен и не отступал, не давая спуску девушке, которая между тем вскочила и начала кружить по комнате. — Так, я зря отстригла свои волосы и носила мальчишескую форму? — Негодовала она. — Я сделала это для тебя, Драко! — Это были твоя идея и твоё собственное решение, Панси! — Парировал тот. — Я ни о чём подобном тебя не просил, как и о других предложенных тобой услугах… — Ах, ты так называешь то, что я делала ради нашей дружбы?! — Как голодный акромантул, Паркинсон нависла над сидящим в кресле Драко, разъярённо вцепившись в обивку, но тот безучастно смотрел на неё. И эта его реакция заставила девушку отступить и сдаться. Она сложила руки на груди, а затем подцепила собственные волосы, пытаясь их разглядеть. — И что же мне теперь с этим делать? Малфой усмехнулся и закатил глаза, возвращаясь к себе повседневному: — Попробуй кожу. Финнигану требуется властная женская рука. — Думаешь?! — Озадачилась девушка, заинтересовавшись. — Госпожой тебе пойдёт быть гораздо больше. То, что было раньше, не твоё, Панс. — Прокомментировал блондин, криво улыбаясь. — Что ж, с этим можно работать… — Задумчиво согласилась та. — Тогда забудем о разногласиях. Паркинсон ушла в коридор, ведущий в женские спальни, а Драко ещё какое-то время сидел в гостиной, слушая, как потрескивают охваченные огнём поленья в камине. «Только бы не вести себя с ним потом, выпрашивая внимание, как Паркинсон», — с болью осознавая своё положение, в отчаянии подумал Гарри и побрёл в свою комнату. А потом ему стало совсем горько — возлюбленный Драко находится где-то в пределах досягаемости, если девушка угрожала возможностью сразу всё тому рассказать… И это означает, что в любой момент Малфой может переметнуться на более желанную добычу и отказаться от Поттера. *** Уже на следующий день Гарри увидел Паркинсон на каблуках, с уложенными назад волосами, в комбинезоне из чёрной лаковой кожи, что не могло остаться незамеченным Симусом, к которому она подошла и кокетливо спросила: — Хочешь ошейник, Финниган? Получив на свой вопрос несколько заторможенный, но утвердительный ответ, уже строгим командным тоном девушка сказала: — Тогда будь хорошим мальчиком и следуй за мной! И Симус не просто пошёл — он за ней почти побежал. Все философски отнеслись к увиденной сцене и занялись своими делами. А Гарри понял, что ждать и мучить своё сердце неизвестностью ему не позволит не его гриффиндорское бесстрашие, а наглядный пример слизеринской атаки, когда нужно просто подойти и взять то, что тебе нужно. Наедине с этой мыслью он прожил почти полные сутки. Пусть окольными словами и заикаясь, уж если так выйдет, он в ближайшее время узнает у Драко о собственной участи и решит, как жить с этим дальше. Гарри ходил из угла в угол в классе, где договорился встретиться с Малфоем для разговора, о чём он его предупредил, отправив ему кривой журавлик на последнем уроке. С тех пор прошло несколько часов и скоро ужин, да и этот старый заброшенный класс трансфигурации вряд ли найдёт кто-либо кроме них двоих. Когда Драко вошёл, то выглядел настороженно. Обычно Гарри ждал приветственный поцелуй, который всегда переходил во что-то большее. Но сегодня его не последовало — блондин чувствовал настроение и не спешил подходить. Сам Поттер волновался, что, если тот его поцелует, то он просто трусливо промолчит и позволит сделать с собой что-нибудь развратное в скучной школьной обстановке. — Снова будешь молчать, а мне придётся угадывать? — Невесело спросил Малфой, присаживаясь на парту. Гарри много думал, как начать разговор и свести его к нужной теме. На всякий случай он заучил несколько вариантов, но слова сейчас не шли. Он смотрел на Драко, понимая, что влюбился и не хочет, не может отпустить того, кто юркой змеёй проскользнул глубоко в его душу и оплёл, заражая своим ядом, его львиное сердце. — Значит, всё-таки говорить придётся мне… — Подытожил затянувшееся молчание Малфой. Обычно безмятежный, голос его звучал надтреснуто и тоскливо. — В чём же дело, Поттер? Решил покончить с этим, но не находишь слов? — Блондин выглядел уязвлённо, теряя свою привычную в учебные часы бесстрастность и обнажая задетые им чувства. Поттер, не мигая, наблюдал за этими изменениями и впитывал их в себя. Неужели он сумел зацепить этого безучастного слизеринца? Могло ли это случиться? Эта надежда дала ему силы, окрыляя. — Вчера я видел новую Паркинсон… — Начал Гарри, но, понимая, что говорит что-то не то и надо исправлять ситуацию, он кашлянул и замолчал. — Все её видели. — Пожал Драко плечами. — Она специально ждала именно такого момента… — Она показала пример… — Признался Поттер. — Что нужно пробовать брать даже то, что тебе не принадлежит и принадлежать не может… — Видя, что Малфой открывает рот, собираясь что-то сказать, он попросил. — Погоди! Если ты перебьёшь меня, не знаю, смогу ли я договорить, но мне очень важно закончить… — Драко сомкнул губы и кивнул, подтверждая, что подождёт. — Я узнал, что твоё сердце занято. — Малфой после этих слов нахмурился и снова признал это кивком, от чего у брюнета больно сжалось его глупое влюблённое сердце. Он начал терять свою мысль, понимая, что говорить что-либо дальше, скорее всего, напрасно. — У тебя чувства. У меня тоже. Я ведь живой… Поэтому я не хочу… То есть, когда всё начиналось, я не думал, что будет так… Оно же само так получилось, да? Только я же ничего не могу с этим поделать… — Брюнет окончательно запутался в том, что говорит, и вздохнул. Это было так непросто. Он никогда не признавался кому-либо, тем более заранее зная, что сердце избранника занято и шансы почти нулевые, и толком не мог объяснить своих эмоций, путая их друг с другом, принимая одно за другое. Вот и сейчас сбился, потерялся в них до конца. Но Драко молча ожидал продолжения, подозрительно глядя на него. —… с тех пор я думаю о тебе. — Невпопад закончил Гарри, не в силах произнести ещё хоть что-то. Малфой какое-то время медлил, но начал говорить: — Единственное, что немного обнадёживает, что моё сердце сегодня не будет разбито, Поттер, это твоя последняя фраза. На брюнета он смотрел грустно, чуть насмешливо. — Честно говоря, твоё красноречие меня просто убивает. Буквально. От этих слов Гарри обеспокоенно затоптался на месте, не зная, что предпринять, потому что его словарный запас, похоже, на сегодня бесповоротно издох. — Не знаю, каким образом ты оказался в курсе, но да, моё сердце занято, давно и прочно. И только этот факт, к сожалению, я смог понять из твоей сбивчивой речи… Слышать о безнадёжности собственных чувств было невыносимо больно, до колких спазмов в горле, когда задыхаешься и не можешь выплыть, как в тот момент, когда он нырял за мечом и крестраж его начал душить. — Давай разберём теперь другие вопросы, которые у меня возникли… — Продолжил блондин. — Панси подала тебе пример и ты решил посоветовать мне признаться в том, что я чувствую, и таким образом попытаться взять своё? Справляясь с собственными захлёстывающими чувствами, не соглашаясь, Гарри помотал головой, а потом подумал, что хоть Драко нельзя упускать свой шанс и он должен быть счастлив, даже если будет с другим, поэтому отчаянно закивал. — Хорошо, Гарри. Я признаюсь, но позже, когда закончу с этим. Брюнет выдавил из себя жалкую вымученную улыбку. — Ты не хочешь продолжать наши встречи, потому что знаешь, что моё сердце несвободно, и тебе мерзко от мысли, что всё это время я тебя обманывал, зная, что люблю другого и поделать с произошедшим между нами ничего нельзя, так? Поттер закусил губу и отрицательно качнул головой. Ему уже было не по себе. Его глаза жгли непрошеные слёзы, хотя плакать он разучился с детского возраста, когда его совсем ещё мелкого обижал Дадли. — Тогда я ничего больше не понял, Гарри, и, судя по твоему молчанию, уже не пойму. — Огорчённо произнёс Драко. — Теперь мне надо приступить к первому этапу и совершить признание, правильно? Брюнету оставалось только подтвердить — он больше не в силах сопереживать и помогать в признании другому парню и просто не может находиться сейчас с этим человеком рядом. Поэтому он обречённо кивнул Малфою и спешно направился мимо него к двери. Когда Гарри проходил мимо Драко, тот резко дёрнул его на себя за руку. — Ты выслушаешь меня, Поттер! — Категорично заверил он. — Нельзя же оставаться настолько глухим… Гарри слабо задёргался в стальных объятиях, когда тот усаживал его перед собой на парту между разведённых в стороны ног, облокачивая на себя. Поттер уже мог только слабо дышать, превозмогая навалившуюся на плечи усталость и опустошённость. — Я думал о тебе, сколько себя помню. — Явственно насмехаясь над собой, сказал Малфой, и брюнет рядом с ним, если бы мог, трансфигурировался в одно сплошное ухо. — С тех самых пор, как впервые услышал от мамы вместо сказки на ночь историю о маленьком мальчике, поразившем страшного волшебника и спасшем всех нас. — Он углубился в собственные воспоминания, уставившись в пустоту расфокусированным взглядом. — Можно сказать, ты мне понравился с детства, с того мгновения, как я узнал о твоём существовании. Поэтому ты не мог не вызвать во мне симпатию при первой нашей встрече, несмотря на твою сомнительную компанию… Дальше всё сложилось так, как и должно было. Я это понял много позже. И как бы ты себя не вёл со мной, как бы я сам не пытался тебя спровоцировать и задеть, мысли о тебе никогда не покидали меня. И уже неважно, насколько разными они были… Но я никогда не думал о чём-то большем, чем дружба с тобой, и не рассматривал как возможного партнёра всерьёз — слишком разные во всём, как противоположности. Я всех отпугиваю и задеваю, ты всем помогаешь и спасаешь. — Драко криво улыбнулся. — Отчего-то я всегда был уверен, что ты освободишь всех нас от тёмного волшебника и в этот раз, потому это не стало для меня чем-то удивительным. Ты помог на суде, когда дал свои показания в пользу моей семьи, и вот это уже поразило меня. Но то, что изумило больше всего и покорило гораздо больше и раньше, когда ты вернулся за мной и спас от Адского пламени. После всего, что между нами было, я даже не надеялся… — Горько усмехнулся блондин. — Это была бы абсолютно не твоя вина… — Блондин с трудом сглотнул. — Когда ты затащил меня на метлу и мы летели через огонь, ты был как никогда близок мне. Я обхватил тебя руками, стискивая и прижимая к себе. И мне хотелось, чтобы так и было, чтобы это продолжалось как можно дольше. Ты находился весь в моих руках. Как будто совсем и только мой. Тогда я дал шанс поселиться в моей голове навязчивой мысли, что, если это случилось однажды, то ты снова можешь оказаться в моих объятиях. Прямо как сейчас. — Малфой крепче сжал Гарри, хотя это казалось невозможным. — … с тех пор о тебе думаю я. Драко поднял на него свои взволнованные прозрачно-серые глаза, заглядывая через плечо. У самого Поттера на протяжении всего рассказа так сильно билось сердце, что закладывало в ушах, но он не мог бы пропустить ни слова. Ещё до конца не осознавая всего, сказанного Малфоем, Гарри уже понимал, что он, кажется, ненормальный непреходящий счастливчик, которому повезло выбрать своим возлюбленным именно того человека, мыслями которого он уже владеет. И от этого осознавания он не мог не улыбаться счастливо, облегчённо, взлетая сердцем в мифические высоты. Сразу нашлись все слова для Драко… — Сегодня я пришёл сюда, чтобы отвоевать своё. Попробовать забрать тебя. То, что хочется взять себе, но знаешь, что это почти неосуществимо. — Рот блондина начал удивлённо приоткрываться и он с недоверием смотрел на него, переводя взгляд, проверяя, что не ослышался. — Да, я пришёл за тобой, веря, что смогу посоперничать за место в твоём сердце. Но я счастлив, что мне не придётся этого делать. Я не очень хорош в словах, как ты мог заметить. — Излишне самокритично, Поттер. — Лучился сдержанной радостью после его слов Малфой. — Сейчас ты вполне понятно выразил то, что в итоге спасло моё сердце. Сладкий тёплый поток накрывал всё его существо упругой волной, вытеснял все мрачные мысли и плохие предчувствия, вылизывая внутренности, и выплёскивался за границы собственного тела. Гарри хотелось что-то сделать, но было непонятно, что именно. — Хочу целовать тебя, обнимать, слышать, как ты стонешь, сладко зовёшь, просишь быть жёстче… — Начал нашёптывать блондин, от чего Гарри только рывками стал выдыхать переполнявшие его чувства вместе с воздухом, сжимал в пальцах чужую мантию. Малфой иступлённо целовал всё, что попадалось позади Гарри губам: его макушку, затылок, шею, плечи, — будто дорвался до чего-то несбыточного и у него сорвало все предохранители, оставляя лишь чистые желания. Хотя, пожалуй, так оно и было. И Поттер не имел ничего против… Не имел бы, если бы он не решил в ту же секунду, что сегодня он непременно должен оказаться зажатым у стены. Брюнет кое-что читал, послушал недавно, запомнил несколько добровольных советов от братьев Уизли, которые заманили его в бар Хогсмита, чтобы презентовать свою новую коллекцию Волшебных Зудилок для взрослых волшебников. В общем, Поттер вполне обоснованно начал опасаться, что потерявший в одночасье внутренний контроль Малфой забудет о том, что у брюнета это первый раз и будет больно, что несколько омрачит день их взаимных признаний. Но до поджимающихся пальчиков на ногах он хотел сегодня именно так, как увидел это когда-то впервые со стороны. — Скажи что-нибудь, Гарри! — Попросил блондин, не скрывая в своём голосе боязливую надежду. — Хотя бы, что не передумал насчёт меня… Что не я один этого хочу. — Ты собираешься быть жёстким? — Неуверенный в таком желании поинтересовался он. — Я буду, каким ты хочешь. — Гораздо спокойнее побещал тот. — Что мне сделать? Чтобы дотянуться до уха чуть отодвинувшегося от него блондина и ответить, ему пришлось по-девчачьи приподняться на цыпочки. Смущаясь и розовея, Поттер сбивчиво зашептал, пересказывая памятную сцену, свидетелем которой стал, разгуливая по ночному Хогвартсу. — Как интересно! И часто ты так подглядываешь? — Веселясь, спросил блондин. Но видя, как он отворачивается и поджимает губы, вся насмешливость Малфоя пропала в момент и он добавил: — Просто не устаю тобой восхищаться: при всей твоей скромности, наивности и благородстве у тебя такие пикантные развлечения и не менее чувственные фантазии. — С иронией пояснил он и более серьёзно произнёс, предупреждая. — Гарри, это не самая удачная поза для первого раза… — И Драко с сомнением спросил. — Ты, действительно, хочешь именно так? Поттер, облизнув губы, упрямо кивнул, а затем озадаченно посмотрел на блондина, который не отрывал своего взгляда от его рта. — Что такое? — Заволновался он. — Ты просто не понимаешь, как действуешь на меня. — Хмыкнул тот. — Ну, что? Теперь ты развернёшь меня лицом к стене? — Заинтересованно спросил Гарри. — О, нет, Поттер! С тобой я хочу этим заниматься только лицом к лицу! — Дёргая его к себе, проговорил Драко, забираясь руками под выпущенную из штанов рубашку. — Но раз ты хочешь так… Хорошо. Всё будет, Гарри. Даже не сомневайся! — Согласился он. — Только есть одна идея… Раньше я такого никогда не делал. Но с тобой очень хочу попробовать. Тебе понравится! Драко многообещающе улыбнулся, чуть прикусил ему мочку уха и развернул в своих объятиях к себе спиной, шагая вместе с ним к стене, расстегнул его брюки. — Мне бы хотелось, чтобы ты расслабился и получил удовольствие. Если тебе будет больно или неприятно, скажи мне, и я остановлюсь. — Вкрадчивым шёпотом вещал Драко, стаскивая с него рубашку, оглаживая ключицы, плечи, локти, рёбра, затвердевшие соски. — Но сейчас обопрись о стену получше и постарайся быть не слишком громким, Гарри! Мы ведь не хотим повторно до смерти напугать привидений… Утонувший в окутавшей его нежности, брюнет немного удивился и не придал этим словам значения — шуметь он не собирался. А что был излишне самоуверен, он понял гораздо позже. Быстрыми движениями Малфой стянул с него штаны и опустился позади на свои колени, придерживая его бёдра. Гарри на мгновение оглянулся через плечо и сразу отвернулся обратно к стене, смущённый до глубины души тем, как жадно Драко смотрел на его задницу и каким вожделеющим был в тот момент его взгляд. От этого перехватывало дыхание и та самая задница вместе с дырочкой нервно поджималась. Но он завороженно ждал, что блондин сделает с ним дальше… Вот только Поттер был совершенно не готов к тому, что Малфой с нажимом проведёт по его ногам вверх, разведёт его ягодицы и приникнет к его анусу губами. От этого Гарри, не сдержавшись, вскрикнул, а затем громко протяжно застонал, когда почувствовал, как в него проникает горячий и настойчивый малфоевский язык. Ноги начали подгибаться почти сразу, но Драко поддержал его, не давая уйти от этих стыдных и совершенно подчиняющих чужой воле ласк. Уже пару минут, как блондин вылизывал его там и Гарри был готов всем разомлевшим собой стечь вниз по стене. Он уже сорвал голос до хрипа от просьб остановить по ощущениям разжижение собственного тела — то была какая-то запрещённая развращающая трансфигурация. Но Малфой продолжал и только просил ещё немного потерпеть, помогая себе в эти моменты пальцем. Драко велел не прикасаться к себе руками. И до определённого момента Поттер очень старался быть покладистым. Но когда пальцы блондина, как специально, стали при каждом движении внутрь ритмично массировать простату, он готов был кончить не только без сожалений, и что сцена из ночного коридора сегодня не произойдёт, но и вовсе без рук. И на подступающем оргазме жестокий Малфой успел перехватить его член у основания, так и не дав ему улететь в поднебесье. — Вместе, Гарри, сделаем это вместе. — Драко поощрительно его поцеловал и с осторожными толчками начал протискивать свой член в его тело. Грудью Поттер чувствовал холодный камень стены, руки Малфоя, цепко охватившие вытянутые назад предплечья, как тяжело и загнанно тот дышит, стараясь не шевелиться. — Ты, наконец, во мне!.. — С облегчением, с ощущением лёгкой боли от распирающего его анус малфоевского горячего члена, со слезами на глазах и улыбающимся ртом проговорил Поттер. — Не хотел тебя торопить… — Прошептал блондин ему в спину, стараясь удержать от движения собственные подрагивающие бёдра и дать Поттеру немного времени привыкнуть к его размеру. В тот момент Гарри, конечно, не знал, будут ли они с Драко жить долго и счастливо, но очень этого хотел. И не надеясь на своё красноречие, он просто толкнулся назад, показывая, что его любимому уже можно двигаться. Малфой сразу глубоко толкнулся в него бёдрами, вызывая рваные вскрики. И с каждым движением блондин за его спиной бесконечно повторял: — Гарри… Гарри… Гарри… С тех пор Поттер убедился, что при отсутствии слов он может выразить Драко своё отношение теми или иными, но непременно красноречивыми действиями.