Я знаю, твои шрамы так глубоки, Что ты ощущаешь их даже во сне. Что не убило, сделало нас сильнее, На нашей коже начертаны истории, Не прячь их, Что не убило, сделало нас сильнее. Забудь об одиночестве, Оно убивает наслаждение от пребывания наедине с собой, Попробуй понять это. Пусть начнется исцеление, Огонь наших ружей Останется в нашем сердце. Мы пылаем ярко, как тысяча солнц, О, да, каждый день, постепенно, мы осмеливаемся любить снова, И если мы ослабим хватку, я встречу тебя в конце нашего пути. Tove Lo – Scars
— Да что такого в вашей "милой Шицзе", помимо заклинательских способностей? С чего я должен быть рад ей? — он был на взводе, нет, даже не так, он был в ярости. Малой глухой ярости, что застилала глаза и развязывала язык несмотря на время и место. Очень не подходящие время и место. Вот уже пошел третий месяц с начала его годового обучения в Гу Су, а эти Цзяны с их "ненаглядной" сестрой уже успели вывести первого наследника Цзинь из себя. Когда в ответ на его едкое высказывание ему в лицо прилетел чужой кулак, он сначала по инерции отшатнулся, однако когда опомнился, то тут же поспешил ответить ударом на удар. Но не успел юноша в золотых одеждах сделать и замаха на наглого Вэй У Сяня, как низкий звук флейты резко отбросил дерущихся друг от друга по разные стороны зала. — А-Сянь, объяснишься? — с удручением потер переносицу нарушитель возмездия. Однако, чуть приглядевшись Цзысюань понял, что перед ним стоит девушка, и не просто девушка, а та самая Цзян Яньли, из-за которой и начался весь сыр-бор. Наследник Цзинь удручённо смотрел на прибежавших (на созданный ими шум) адептов и с недоумением отметил удивлённые лица тех, устремлённые на деву Цзян. Они так удивлены ленте на ее голове или что она вообще тут появилась? Лично сам Цзинь — не был рад ни тому, ни другому, ни самому факту нахождения с Цзянами в одной комнате. — Ш-шицзе? — стушевался вдруг готовый всего пол минуты назад раскатать его по полу парень с красной лентой в волосах. В один прыжок Вэй Ин встал с пола и, подходя к девушке, лучезарно улыбнулся, словно бы ничего не происходило. — С днём рождения? День рождения? У Цзянов сегодня день рождения? — Все хорошо, просто скажи, что случилось, — Яньли ласково погладила своего шиди по голове, чем, вроде бы, (Цзысюань не углублялся в это) нарушила одно и то же правило уже второй раз. У Сянь весь как-то сдулся, но улыбаться, паразит, не перестал. Вся троица неуверенно начала пересказывать произошедшее, не упуская возможности вновь начать драку из-за случайно (привычно?) полетевших обидных слов в адрес друг друга. Дева Цзян, совсем наплевав на правила Гу Су Лань, теперь приспокойненько гладила по голове уже обоих своих шиди и что-то тихо бормотала им, изредка дёргая за волосы. Выглядело это крайне забавно и было видно, насколько неприятно это было для парня, так что Цзинь Цзысюань почти со спокойной душой мог бы отпустить этот инцидент. Но, к несчастью, адепты Лань все же доложили Ци Женю о произошедшем, потому как тот не заставил себя долго ждать и уже через несколько минут застал всю эту "умиротворенную" картину. Крик стоял знатный в адрес каждого, несмотря на то, что в Облачных Глубинах нельзя было кричать.***
— Чёртовы Цзяны, хре́нова помолвка, сраные правила! — совершенно не культурно и не подобающе статусу, (попутно агрессивно собирая {читать– скидывая} свои вещи в сундук) костерил все вокруг прекрасный юноша, чье молодое личико сейчас было искажено от злобы и неясной обиды. Даже киноварная точка на лбу, казалось, затерялась меж сведённых тонких бровей. — Теперь придется так скоро возвращаться в Башню Кои, а все из-за кого? Из-за девчонки! — не унимался Цзысюань. Всего около часа назад в Облачные Глубины прибыли главы Орденов Цзян и Цзинь и заперлись в гостевом домике для (наконец) серьезного обсуждения помолвки между их детьми. Это все, что было известно наследнику Цзинь. Во-первых, потому что дальнейший вердикт Глав он и так уже знает, да все его знают! А во-вторых, светить своим фингалом перед всеми, все равно, что признать Вэй У Сяня победителем и выставить это на показ. Ну не могла Дева Цзян появиться в библиотеке на минуту раньше и откинуть своего полоумного шиди от меня до того, как он меня ударит?! За своим быстрым копошением и мыслями вразлёт, парень не заметил приближение чьих-то тяжелых шагов у двери комнаты. Потому когда дверь резко открылась, то он слегка дрогнул от неожиданности, и хотел уже обругать нарушителя его "спокойствия", но вовремя закрыл рот и склонился в почтительном поклоне перед вошедшим. — Отец. — Сын. На пороге комнаты стоял высокий, статный, благородный мужчина, уже и не юноша, но ещё и не видавший прелестей старости, являя собой и всем своим видом оплот красоты, элегантности и благонравия. Но стоит мужчине опустить веер чуть ниже, показав свою ухмылку и посмотреть вслед хоть одной мало-мальски красивой особи женского пола чуть прикрытыми глазами, как становится ясна его истинная натура "любвеобильного" мужлана.{да-да, мужлана.} Золото одежд и дорогих украшений на руках, волосах и верхних одеждах идеально контрастируют с белоснежно-голубым цветом пиона на груди Главы клана Лань Лин Цзинь, выдавая его благосостоятельное (как самого богатого среди других кланов) положение. — Надеюсь, все твои вещи уже собраны, — мягким, ни к чему не принуждающим голосом, спросил Цзинь Гуан Шань, однако во взгляде, которым тот окинул помещение, читалось ясное желание покинуть владения Ланей как можно скорее. А мне здесь даже нравится. Неожиданно для самого себя, печально вздохнул в мыслях Цзысюань. Нет слишком блестящих или дорогих вещей — все по делу и на своем месте. И этот вечный жёлтый цвет... Обыкновенные деревянные и белые цвета куда приятнее золотого. Однако ответил он лишь: — Да, отец. — Отлично, — важно кивнул Гуан Шань и немного помолчал, думая о чем-то своем. — Если тебе интересен исход нашего разговора с Главой Цзян, то спешу тебя обрадовать — помолвка расторгнута. Давно пора было сделать это, только вот не было серьезных причин отказать твоей матери и Пурпурной Паучихе. Кто же знал, что из той непримечательной девчонки вырастет сильная заклинательница, вся в своих родителей, — последнее мужчина уже пробормотал себе под нос, снова закрывшись веером. Вот уж точно, — согласился про себя Цзысюань. Несмотря на помолвку, дети виделись всего-то пару раз за всю жизнь, и то — мимоходом. Однако в воспоминаниях младшего Цзиня оставалась лишь маленькая болезненная двенадцатилетняя девочка, не отличающаяся абсолютно ни чем. Уже позднее, всего год назад, разлетелась весть, что у клана Юнь Мэн Цзян оба наследника являются сильными заклинателями, давая фору многим старшим адептам. Слухи о двух героях и нежном лотосе быстро дошли и до Башни Кои, так что младшему Цзиню стало интересно насколько сильно изменилась его невеста всего за несколько лет. Увидеть ее представилась возможность только здесь, в Облачных Глубинах, во время охоты на гулей. И в тот день эта девушка просто взбесила его. С годами ее сходство с близнецом стало проявляться не только во внешности, но и, кажется, в характере. Цзян Яньли не удосужилась обратить внимание на своего жениха (даже не поздоровались!), игнорируя Цзиня всю охоту. Вместо этого Дева Цзян просто всю дорогу ворковала с другим, и не с кем-нибудь, а с Вэнем! С Вэнем!! Небожителей ему в свидетели — как он был зол. Мало того, что именно из-за этого ордена, что всеми правдами и неправдами затмевал собою даже солнце, они и попали в заварушку на той охоте, так ещё и с невестой его Вэнь Сюй знаком, и та, оказывается, рада была его видеть. Можно подумать, что ни кто кроме Цзысюаня так и не заметил той странной оговорки девушки! — Сюань-эр, не витай в облаках, — глава Цзинь прервал увеличивающийся ком негативных мыслей парня, обращая внимание на себя, — повозка для вещей уже ждёт в Цайи. — Мы летим домой на мечах? — нахмурился юноша, провожая немного печальным взглядом домик, оставшийся позади. Гуаншань лишь кивнул, уверенно и, как можно быстрее (насколько позволял этикет), направляясь в сторону главных ворот. — К чему такая спешка? — раздражённо буркнул молодой господин. Нет, безусловно, передвижение на мече являлось любимым видом транспорта (и просто развлечения) Цзысюаня. Каждый полет для него словно маленькое приключение. Не правильно поставленная нога или сосредоточение Ци — и можно легко свалиться с тонкого металла и разбиться насмерть; на высоте все органы чувств словно начинают работать по другому: ярче, чётче, живее; какое-то странное и неспокойно-прекрасное чувство подстёгивает подняться выше, лететь быстрее, на пределе возможности, чтобы потом не чувствовать конечности от напряжения и усталости. Но вот именно сейчас, в полном раздрае своего душевного состояния, младшему Цзиню нужна была спокойная и медленная поездка в крытой повозке, в которой можно вздремнуть, даже не обращая внимания на вечную неровность дорог. Да и сам Глава больше предпочитает колеса мечу. Не день, а сплошное несчастье. Цзинь Гуаншань так ничего и не ответил, лишь снисходительно поглядывая на своего наследника, отдавая слугам приказ следовать за ними и встал на свой меч, взмывая в воздух.***
Пол года в резиденции Цзинь прошли абсолютно спокойно и даже как-то слишком тихо, словно намекая на приближающуюся бурю. И ведь почти так и было. Буря начала зарождаться ещё с того момента, как до Башни Кои дошел один очень, очень, занимательный слух: помолвка Девы Цзян и старшего наследника Клана Вэнь. Не сказать, что Цзысюань прямо таки с ходу поверил в блуждающие во время ночных охот сплетни, но какое-то зерно опасения правдивости этой вести все же поселилось в разуме юноши.***
Ровно за два месяца до официального окончания годового обучения в Гу Су наступил долгожданный девятнадцатый день рождения Цзинь Цзысюаня. И, к несчастью, один юный бастард выбрал именно этот день для воссоединения с {пидарасом} отцом. Цзинь Гуаншань вместе с мадам Цзинь и остальными родственниками как раз радостно пировали, широко отмечая именины своего горячо обожаемого сына, когда слуга очень не кстати сообщил о прибытии какого-то странного паренька и о его желании поговорить с Главой. Стоит ли упоминать, кем был тот неудачливый юноша? И вот, как всем нам известный итог, Мэн Яо, как звали бедолагу, спихнули ногой с лестницы, ведущей в Башню Кои. Он пересчитал своим телом все ступени, от самого верха до самого низа. {Более ста метров в крутую, загадка как эта крыса вообще ещё живой остался, простите.} Говорят, будто он молча поднялся, стер кровь со лба, отряхнул свои потрепанные одежды, а затем подобрал свои скудные пожитки и ушел прочь. Самому же молодому господину Цзинь было глубоко безразлично, что же там такого случилось и кто скатился с лестницы, так что заклинатель лишь продолжал праздно проводить свой день рождения, не отвлекаясь на такие незначительные вещи.А именно тогда началась наша история.
***
Спустя ещё несколько месяцев клан Вэнь созывал в Ци Шане Великий Совет Кланов, длившийся семь дней. Каждый из этих дней ознаменовался различными забавами по типу спарингов на мечах, полосы определенных препятствий для совершенствования тела и духа, и разумеется, состязание лучников. (Дабы адептам было чем себя занять, пока Главы разбираются между собой.) Правила последнего, и более любимого всеми, состязания были таковы. Все юноши младше двадцати лет, адепты различных кланов и орденов выходили на специально предназначенные охотничьи угодья (чаще всего трудно проходимые), на которых располагалось около тысячи "манекенов" ( искуственных духов, поддерживаемых специальным талисманом ) размером с человеческий рост, но только три сотни из целей заключали в себе настоящего злого духа. Если юноша сбивал пустой манекен, или же просто промахивался, он тут же выбывал из состязания, и лишь безошибочное поражение мишеней, содержавших злые духи (ну талисманы же), позволяло оставаться в игре. По ее окончании среди учеников определялся самый меткий, самый продуктивный и так далее. Разумеется, в состязании подобного рода принял участие и Цзинь Цзысюань, наряду с прочими юношами из Ордена Лань Лин Цзинь. Скучая и праздно осматриваясь по сторонам по пути к положенной арене, юноша лениво скользнул взглядом по остальным адептам, окружавшим его. Все они были одеты в красную мантию с округлым воротником, туго затянутыми манжетами и поясом, сплетенным из девяти золотистых колец — церемониальное облачение, выданное всем ученикам, явившимся на Совет Кланов в Ци Шане. Только вот тонкие, почти незаметные полосы красной ткани на подоле, изображающие лёгкие языки пламени, словно бы указывали на что-то, что понять до конца могли одни лишь Вэни, а остальные — догадываться о особо пакостных причинах нанесения этого узора. Спустя несколько минут наконец показалась нужная им местность, и заклинатели уверенно направились к полукруглой площадке, замыкающейся по своей прямой множеством узких арочных проходов. То были входы к стрельбищу, всего около двадцати, свой для каждого Ордена. По другую же, дугообразную, сторону площадки, на некоем крытом возвышении расположились Главы Орденов. — От него опять будут неприятности, — тихо шепнул, даже не скрывая раздражения, наследник Цзинь, заприметив виновника (как он считал) всех бед в его жизни. Вэй У Сянь сейчас как раз вновь кому-то очень назойливо докучал и даже мешал пройти к стрельбищу. Над узким каменным входом достаточно ярко был нарисован герб Клана Лань. Все вопросы к личности страдающего от внимания У Сяня тут же отпали и Цзинь Цзысюань гордо направился к отведенному для его ордена проходу, возглавляя их строй. Пока этот мерзавец докучает не мне — это не мое дело! Соревнование должно было уже вот-вот начаться, каждый из орденов стоял ровным строем у своего входа, и только один никак не мог собраться окончательно. И нет, то был даже не Орден Цзян с их Вэй У Сянем, а сами Вэни! Вроде это они организаторы состязания, так какого хрена они ещё не собрались полным составом?! У людей из клана Вэнь… навыки стрельбы из лука откровенно плохие. Никто не понимал причину этого обстоятельства, но каждый четко знал об этом. Разве что только старший сын Жоханя мог соревноваться с ними, тот уже успел отличиться на ночных охотах и показать свои навыки. — Еще один! Нам все еще не хватает одного! Последний! — в это время кричал Вэнь Чао, оценивающе смотря на группу своих адептов. Цзысюань лишь презрительно фыркнул и отвернулся от этого зрелища, продолжая лениво рассматривать окружение, но долго не обращать внимание на строй Вэней, когда стоишь справа от них на пути к своему входу, просто невозможно. — ...Кто сказал, что он никогда не брал в руки лук? Еще как брал, и стреляет он действительно хорошо! — повысил голос не слишком радостный Вэй У Сянь, что случалось с этим придурком крайне редко. Да что же это такое... — наследник Цзинь горестно вздохнул и вновь повернул голову в сторону Вэней. Те с удивлением смотрели на У Сяня, что стоял слева от них (повезло же им всем стоять друг за дружкой), затем обернулись и уставились на какого-то юношу. Тот, наверняка, по природе своей был довольно бледным, однако, когда взоры всех присутствующих обратились к нему, он тут же залился краской. Вэй У Сянь подошел к нему, заложив руки за спину: — Разве тогда, в саду, ты не стрелял довольно хорошо? Ну точно, неприятности уже начались. — Правда? Ты? Хорошо стреляешь? А почему я ничего об этом не слышал? — с сомнением протянул Вэнь Чао. — Я… Я лишь недавно начал тренироваться… — неуверенно промямлил юноша, стараясь смотреть куда угодно, но только не на второго молодого господина Вэнь. В этот момент поиска куда бы деть свой взор, юноша и наткнулся на Цзысюаня. У молодого господина даже прервалось дыхание на краткий миг. Темные, почти черные глаза, казалось, смотрели прямо в душу, и ему сделалось просто не позволительным прерывать этот момент, да и адепт Вэнь не спешил отвести от него свой взгляд, словно его уже и не волнует его господин, который что-то там ему сейчас говорил. Их странные гляделки закончились лишь когда пространство вокруг Вэня опустело. Он словно очнулся и стал озираться, будто в поисках помощи, пока не напоролся на У Сяня, который что-то одобрительно ему сказал. Вэнь сделал глубокий вдох и достал лук. Судя по всему, этот парнь ни разу не стрелял в присутствии других людей. Его руки тряслись от локтей до кончиков пальцев. Стрела отправилась в полет и даже не попала в мишень. Смотревшие со стороны адепты ордена Ци Шань Вэнь надменно засмеялись. Краска заливала уже не только лицо Вэнь Цюн Линя, но даже уши. Никому не нужно было его прогонять, он сбежал сам. — Эй, постой! Э-э… Цюн Линь-сюн, так? Почему ты убегаешь? — погнался за ним Вэй У Сянь. Цзинь Цзысюань словно приклеенный смотрел на развернувшуюся картину и отвернулся, лишь когда эти двое скрылись из виду, но успел расслышать имя этого адепта. Вэнь Цюн Линь значит... Что-то с ним не так. Или с тобой. Яростно замотав головой и отгоняя странный голос из головы, Цзинь мысленно дал себе пинка и заставил себя забыть об этих глубоких черных глазах.***
— ...нет, ну чем ты думал, дубина!? Он же и так тебя ненавидит, а теперь наверняка убьет под шумок! — вот уже как десять минут не прекращал тихо орать разъяренный как гуль Цзян Чэн, попутно изредка пиная своего шиди. Н-дааа, в прострации вдохнул Цзысюань, в этот раз этот придурок реально отличился. А вы спросите "почему"? Да хотя бы потому, что довести до состояния "Убожество, ничтожество, отойди от меня, или я сломаю твой хребет прямо как этот лук в моей руке" самого Лань Ван Цзи, может не каждый. Вернее, вообще никто не может. Не мог. Так что, да, Вэй У Сянь вновь отличился. — А-Сянь, вот чем ты меня слушал, когда я говорила тебе о ленте? — как из под земли выросла Яньли, по хмурому выражению лица, совпадая со своим близнецом {так даже и не скажешь, на сколько та была рада произошедшему и разочарована тем, что пропустила его, обжимаясь с Вайаном}. Нет, серьезно, пару минут назад этой девушки тут вообще не было, откуда она взялась?! Не подозревая о мыслях окружающих о ее мистическом появлении среди них, девушка демонстративно отвернулась от шокированого этим действием У Сяня и подошла к Лань Ван Цзи, что-то ему вещая с крайне скорбным выражением лица. Из-за расстояния никто кроме Нефритов Лань так и не разобрал, что девушка там наговорила второму молодому господину. Но тот вроде как успокоился. С виду. Потому как тут же направился, попрощавшись с братом и Девой Цзян, к, предположительно, выходу с арены. И, знаете, молодой господин Цзинь не прогадал. Второй молодой господин Лань покинул поле прямо на середине состязания.***
— Да что они себе позволяют?! — крайне гневно и раздражённо рыкнул юный господин в золотых одеждах. К счастью, деревянная столешница обещала пережить своих хозяев поколения на три вперёд, потому лишь шелохнулась от резкого удара кулаком по своей поверхности {жалко ее, не виновата же ни в чем, не бейте вещи, плз!}. — Мы не можем не принять это приглашение, ты же понимаешь это, — твердо и спокойно отозвалась госпожа за соседним столом, ничем не выдавая внутреннего состояния, полностью совпадающего с настроением сына. — Всего неделю назад был совет кланов и теперь мы опять должны явиться в Безночный Город? И для чего? Сдаться в добровольное рабство?! — Сын, не преувеличивай, — строго оборвала юношу госпожа Цзинь. Ее тонкий, прямой стан выдавал все ее напряжение и волнение от перспективы отправлять своего наследника на это вынужденное "перевоспитание" в Орден Ци Шань Вэнь. — Твой отец заручился, что тебя не тронут. Я понимаю, что это крайне бесчестно, но иного выбора у нас не было. Ты же понимаешь как сильно мы дорожим тобой, — женщина нежно провела рукой по волосам сына, пока тот окончательно не успокоился. — Да, матушка, я знаю, — тяжело выдохнул парень. Меня заботит не моя безопасность. А безопасность остальных Орденов. В решении отца я и не сомневался, он будет стараться выжить только одним способом — поклониться. Но я не мой отец.***
Впервые за несколько лет в Башне Кои было неспокойно. Все носились туда-сюда, каждому что-то где-то нужно было достать, а старейшие адепты обеспокоенно рассматривали сложившуюся ситуацию с разных сторон. А ситуация была не из лучших. Всего неделю назад до них дошла весть о нападении на остальные три Великих Ордена, тогда они ещё обрадовались, что их Глава так мудро обезопасил их от той же участи, но вскоре начали понимать во что они влипли. Каждый начал понимать, что Жохань не потерпит подле себя хоть мало-мальски сильный Орден, не взявший его фамилию. Это осознание и стало спусковым крючком ко всеобщей суматохе. Из-за множеств дел, свалившихся на каждого всего за пару дней, никто не заметил незапланированного возвращения их молодого господина, чему тот был, честно говоря, только рад. Прокравшись в свои комнаты, юноша переоделся и, несмотря на сильную усталость от событий минувших дней, направился в главный зал, намереваясь застать там если не Гуаншаня, то хотя бы Сонг Шан* — свою мать. Цзинь Сонг Шан и впрямь являлась воплощением изящества и стойкости (не каждый выдержит такого-то муженька). Прекрасная дева, впитавшая в себя манеры и тонкость характера с ростом подле бывшего Главы Цзинь, будучи дочерью одного из покойных ныне советников, из нее выросла спокойная, мудрая и Высокая морально и духовно женщина, пожалуй, единственная кто смог заинтересовать распутника Гуаншаня не столь своей красотой, сколь твердостью характера и холодным изяществом. В какой-то степени каждый сравнивал Сонг Шан с ее подругой детства — Юй Цзыюань, однако те были совершенно разными личностями. Госпожа Цзинь никогда не оставляла хладный голос разума, следуя ему, в то время как госпожа Цзян имела крайне взрывной и неустойчивый нрав, быстро закипая в той или иной ситуации (на то они и друзья, что дополняют недостатки друг друга). Однако кое что похожее между ними все же было: их безграничная преданность себе и своей семье, готовность хоть в гроб слечь, но защитить своих детей. — Матушка! — в тайне (неа) молодой господин Цзинь даже обрадовался, что в зале сейчас была лишь его мать, да кучка старейшин. Потому как только мать могла полностью выслушать его и вникнуть в сложившуюся ситуацию. — А-Сюань! — тут же взволнованно встала со своего места женщина, выходя на встречу своему чаду, схватывая в неожиданные объятия. — Со мной все в порядке... — успокаивающе прошептал парень, мягко поглаживая плечо матери. — Но мне надо многое рассказать.***
Сразу же по возвращению с неудавшейся охоты в перевоспитательном лагере Вэней, молодой Цзинь рассказал матери обо всем случившемся после их ночной охоты на "Божественную Черепаху" (потому как только тогда началось хоть что-то кроме ненужных зачитываний цитат из сборников и пустой охоты на живность). Сонг Шан тогда правильно поняла к чему клонит ее сын: к тому, что война коснется и их Орден и что им следует объединиться с остальными Кланами. Но мать и сын прекрасно понимали, что Гуаншань не станет принимать этот ход, если на него не надавят остальные Главы. Именно поэтому, не без труда, госпожа Цзинь отправила своего сына в резиденцию Цзян. — Если же Главы Цзян или хоть Мадам Юй там не окажется, не возвращайся, пока не найдешь их, — тихо сказала госпожа, провожая сына. Юноша только долго посмотрел на нее и, успокаивающе улыбнувшись, встал на меч и взмыл в воздух.***
— Хорошо, но к Гуаншаню, вместо Главы Цзян, пойду я, — наконец проговорил Цинхэн Цзюнь. Цзысюань в душе облегчённо выдохнул. Он искал хоть одного из остальных Глав Великой Четверки около двух недель, и вот наконец добрался до них, так ещё и успешно смог доказать, что он не за одно с Жоханем, что правда хочет пойти против него. — Спасибо, Глава Лань, — глубоко поклонился юноша, уходя из маленького зала со спокойной душой, будучи полностью уверенным, что кто-кто, а Цинхэн Цзюнь сможет правильно надавить на его отца. Было решено отправиться завтра с рассветом и, конечно, тайно, под сопроводительством Цзысюаня, так как только он знал, как пробраться в резиденцию незамеченными. Идя по многочисленным узким тропкам, наследник Цзинь наконец внимательно рассмотрел свое окружение, что не мог сделать раньше, ведь с самого прибытия в этот лагерь находился в зале с Главами. Лагерь этот был довольно большой и расположен почти что в середине леса под горой на границе владений Цзян, представляя из себя отлично спрятанные меж высоких деревьев домики, соединённые самыми различными тропинками: канатными (а иногда просто длинными крепкими ветвями деревьев) по воздуху и узкими, почти не заметными на земле. Юноша просто диву давался, редко где встречаются постройки на деревьях, однако тут почти все дома находились именно что не на земле, да так скрытно, что если не всматриваться или не знать где и что расположено, что ни в жизнь не догадаешься о их существовании. — Ай! П-простите... Выйдя из своих размышлений, Цзинь Цзысюань с удивлением обнаружил, что успел с кем-то столкнуться и этот кто-то из-за своей неуклюжести уронил на землю корзину с травами. Ах, да... Этот неудавшийся лучник ведь тоже тут. Цюн Линь уже успел попасться на глаза молодому господину Цзинь. Сначала лишь мельком, пробегая мимо (пока сам Цзинь направлялся к Главам, но он его тогда даже не узнал), и когда пришел в тот зал, чтобы передать просьбу сестры, что заведовала сейчас их больничным блоком. Оба раза Вэнь бросал на Цзысюаня короткие, но какие-то слишком долгие взгляды, от которых второму становилось как-то не по себе. А вот сейчас они наглейшим образом врезались, да ещё и молодой господин чувствует в этом некую свою вину, ведь это он не смотрел на дорогу, предпочитая любоваться красотами местной флоры. Из-за этого раздражающего чувства (вины же), юноша уже было хотел наклониться и помочь Цюн Линю собрать травы в корзину, однако, когда тело уже было готово опуститься на тропку рядом, наследник Цзинь одернул себя и ушел, презрительно фыркнув. Оставив позади себя сжимающего кулаки и растирающего в порошок растения парня. (На их отношения можно смело ставить пометку: "Все сложно")