Деморализация

      Я очнулся от прикосновений по всему телу. Каждое касание оставляло жаркие следы на моей коже. В мою задницу упирался член, я зашевелился и хотел развернуться лицом, но схватив меня за талию, Жан не дал мне этого сделать.       Горячее дыхание опалило мою шею, после чего последовали влажные поцелуи.       Шея! Нельзя допустить, чтобы Жан поставил мне метку! Ведь если это произойдет, то мы станем истинной парой в глазах окружающих, остальные альфы перестанут проявлять ко мне интерес, заметив метку. А я даже не уверен в наших чувствах, да и есть ли они вообще.       Я развернулся вполоборота и, потянув за плечи Кирштейна, вовлек в поцелуй. Столкнувшись с ним на секунду взглядом, я подтвердил свои догадки. Его взор был рассеян, а в глазах горело желание и ничего больше.       Резко оборвав поцелуй, он толкнул меня в плечо, заставив лечь на живот. Затем он схватил меня за бедра, отчего пришлось встать на колени. Одеяло соскользнуло, и все мое тело попало под обзор альфы. Теперь к общему состоянию прибавилось и чувство неловкости. Жан раздвинул мои ягодицы и приставил головку к отверстию. Рывок, и мой крик наполнил комнату. Было гораздо больнее, чем в первый раз. Слезы непроизвольно брызнули из глаз. Пальцы сильно вжимались в бедра, не давая мне возможности вырваться. Каждый толчок Жана сопровождался моим всхлипом, на который, конечно же, он не обращал внимания. Я вцепился в наматрасник и зажмурил глаза, надеясь, что так станет легче. В одно мгновение, я почувствовал, что он изменил угол проникновения, и я тут же прогнулся в спине. Мурашки пробежались по всему телу. Боль сменилась удовольствием.       Шея! Не забывай о чертовой шее! Но как можно о ней думать, когда так приятно!       Я обхватил свой член и начал движения. Рывки ужесточились и стали сильнее.       — Стой, прошу тебя, остановись! — как можно громче попытался выкрикнуть я, но в итоге слова раздались задыхающимся шепотом.       Я был очень рад, что альфа услышал меня и покинул мою задницу за секунду до того, как кончил. Почти что следом довел себя до эякуляции и я.       Абсолютно без сил, я рухнул на бок и перевернулся на спину. Не осталось энергии даже чтобы вытереть ладонь от собственной спермы!       Кирштейн тоже прилег рядом со мной, так же тяжело дыша.       Закрыв глаза, я снова начал отходить ко сну, как вдруг почувствовал, что Жан убирает прилипшие волосы с моего лица.       Нет-нет! Только не очередной раунд! Я еще не пришел в себя!       — Не хочешь сходить вымыться, а потом поесть?       — Это было бы здорово! — произнес я сквозь улыбку, не открывая глаз.       Натянув штаны, мы спустились на первый этаж.       В уборной стояла деревянная ванна. У нас в казарме находился хозяйственный блок, где из бочек с водой все солдаты могли смыть с себя грязь вместе с усталостью, вспомнил я.       Согрев воду, мы наполнили ванну в молчании, после чего Жан тут же залез в нее.       — Ты так и будешь стоять, пока вода совсем не остынет? — хмыкнул Кирштейн.       Пока я стягивал штаны, поймал себя на мысли, что мы неоднократно принимали душ все вместе в отряде. Мне никогда не было стыдно. А сейчас, когда ты понимаешь, что твое тело разглядывают, а ты сам превратился в желанный объект, хочется сбежать от всего этого.       Еще не привыкши быть полностью обнаженным под чужим взором, я постарался как можно скорее погрузиться в горячую воду.       Устроившись напротив Жана, я согнул ноги в коленях.       Пары теплого воздуха рассеивались по небольшому помещению. Вода сделала свое дело, запах постепенно заглушался.       — Ты когда-нибудь принимал ванну? — глухо спросил я, нарушив тишину.       — Нет, никогда, — послышался ответ. Жан откинулся спиной на противоположный край, не сводя с меня глаз. — А ты?       — Только если совсем в детстве, — я проводил пальцами по водной глади, — когда мама купала меня в тазу, — усмехнувшись выдавил я.       — Иди сюда, — внезапно, Кирштейн обхватил меня, и через секунду я уже сидел между его ног, прижавшись спиной к его торсу. Его руки сомкнулись у меня на животе.       Опять гнетущая тишина.       — Что с нами теперь будет? — не выдержав спросил я, глядя в воду.       — Не знаю, Армин! Не хочу думать об этом, — я ощутил тяжелый вздох на своем плече.       Мы оба знали, что так просто не отделаемся, и придется платить за свои проступки. Но сейчас совершенно не хотелось заморачиваться этим. Хотелось просто жить моментом.       — Но точно знаю, — продолжил Жан, — что не брошу тебя, что бы ни случилось!       Я не мог полностью верить его словам. Зная немало историй, когда альфам было плевать на омегу после течки. Думаю, и сейчас за него говорили собственные гормоны. К тому же я уже сомневался, что знал настоящего Жана.       — Болит? — его ладонь легла на мое колено, где на бледной коже проявился яркий бордовый синяк.       — Не очень. После натертостей от ремней уже не замечаешь новых ссадин, — констатировал я.       Следом его пальцы, будто в подтверждении, прошлись по продолговатым следам на бедре от ремней УПМ.       — Прости, я не хотел причинить тебе боль, — извиняющимся голосом проговорил альфа.       — Все хорошо, — меланхолично ответил я.       Что сделано, то сделано. Бессмысленно грустить о случившемся, к тому же Жан не самый худший альфа, возможно даже наоборот.       Мои мысли оборвались, как только я почувствовал прикосновение губки к моему телу.       — Я могу и сам! — взбунтовался я и дернулся слегка.       — Сиди смирно и не мешай мне! — приказал Жан.       — Ты еще больше усугубляешь ситуацию, — пробубнил я, поддаваясь прикосновениям и вытягивая руку.       — Если мы уже не в силах, что-либо поменять, так почему бы нам не жить тем, что есть сейчас? — уверенно произнес Жан, намыливая мою руку.       Я вздохнул вместо ответа. Он действительно был в чем-то прав. Немного успокоившись, я откинулся назад, закрывая глаза.       Это действительно было приятно, когда кто-то заботится о тебе, да и просто ощущать прикосновения. Возможно, он извинялся подобным образом или проявлял заботу об омеге.       На секунду я задумался, что если бы на месте Жана оказался какой-то другой альфа из нашего отряда. Нет! Теперь я даже мысли об этом допустить не могу! Возможно, мне даже повезло в какой-то мере.       Губы Кирштейна коснулись шеи, отчего я легко вздрогнул и улыбнулся. Тут же я услышал как мочалка упала на пол. Я развернулся к Жану и накрыл его губы своими.       Его пальцы начали блуждать по моему телу, задевая самые чувствительные места и затем остановились на сосках. Я дернулся и прикусил губу. Не свою.       — Прости, — тут же извинился я.       — Не придавай значение ерунде, — прошептал Жан, после чего опустил руку под воду и обхватил мой член.       Я начал хватать ртом воздух, когда он начал водить вдоль ствола, не забывая уделять внимание яичкам. Большим пальцем он обвел по кругу головку члена, отодвигая при этом крайнюю плоть.       Не зная куда себя деть, я только и мог, что ерзать, пока мне надрачивали. Не придумав ничего лучшего, я вцепился пальцами в коленки Кирштейна, иногда соскальзывая и оставляя полосы от ногтей на его ногах.       — Приподнимись, — услышал я команду около своего уха, после чего последовал легкий укус в мочку.       Мне ничего не оставалось кроме того, как подчиниться.       Головка пениса вошла в меня, после чего я медленно начал опускаться обратно. Шло очень туго, мой анус еще болел от прошлых разов, но остановиться мы уже не могли.       Мы оба начали двигаться отчего вода в ванне начала выплескиваться, растекаясь лужами по полу.       Жан не убирал руки с моего члена, только наоборот увеличил темп, насколько это было возможно.       Жар растекался по телу, а горячая вода обжигала кожу снаружи. Дышать становилось труднее из-за пара. Голова начала кружиться, а тело ослабевать. Казалось, что вот-вот я потеряю сознание!       На грани своего понимания, я услышал позади себя рык, альфа резко положил ладонь мне на затылок и опустил голову. Затем он провел ладонью по загривку и…       Дикая боль пронзила меня, и я вскрикнул. Из глаз полились слезы. Я почувствовал, как кровь струйкой потекла по моей шее, после чего Жан тут же слизнул ее. В тот момент, мое тело находилось на грани, и я кончил Кирштейну в ладонь, затем сразу же схватился за края ванны и отстранился вперед. Удивительно, что я мог контролировать такие моменты, в отличие от моего партнера. Видимо, нежелание добавлять собственную беременность к и так сложной ситуации стояло выше инстинктов.       Дрожащей рукой я коснулся загривка и тут же шикнул от боли. Посмотрев на пальцы, покрытые кровью, у меня помутилось перед глазами.       — Нет-нет-нет! — еле слышно прошептал я, отказываясь верить в случившееся.       Слезы смешивались с потом и испарениями, я не мог понять начал ли я плакать сильнее, или уже делал это долгое время.       — Армин, — позвал меня, пришедший после оргазма Жан.       Я только всхлипнул.       — Эй, Армин.       Я почувствовал сзади себя всплеск воды, после чего Жан меня обнял со спины.       — Ты сделал это… Зачем? — прошептал я, давясь слезами.       — Я не мог, — последовала пауза. — Прости меня, я не мог поступить иначе в тот момент. Ты не представляешь, как мне жутко хотелось укусить тебя, — выдохнув он уткнулся мне в плечо, прижимая к себе еще крепче.       Я все еще пялился на ладонь, практически уже не видя ее из-за непереставаемых слез.       Жан накрыл своей рукой мою и опустив в воду, начал поглаживать ладонь.       — Я до конца останусь с тобой, чтобы ни случилось! Обещаю!       Сейчас как никогда хотелось верить его словам, даже если я и сомневался в истинности сказанного.       Мы продолжили сидеть молча. Он не мог найти слова поддержки, а я не знал, как действовать дальше. Голову просто разрывали мысли, а от того, что Жан не отстранился, а сидел сзади меня периодически поглаживая мою ладонь, мне становилось легче.       — Я до смерти хочу есть! — хмыкнул я.       — Я тоже, если честно, — усмехнулся Жан.       Мы покинули злополучную ванну. Вытеревшись и одевшись, в припасенную свежую форму, мы направились на кухню, даже не прибрав за собой. У нас хватило сил только на то, чтобы достать сухой паек и съесть его в двойном объеме. Организм требовал энергию.       Расправившись с едой, я сел на диван, поджав ноги к груди и опустив голову на колени.       Я понял, что уже наступил вечер, только по тому, как Кирштейн искал свечи, чтобы затем поставить их на стол.       — Ненавидишь меня?       Я даже не заметил, как он подошел ко мне.       — Нет, — глухо ответил я.       Диван рядом со мной промялся.       — Прости, — Жан, оперся локтями на колени и опустил голову на сложенные руки. — Я сам не знаю, что нашло на меня. В один момент…       — Ты не виноват, Жан, — перебил его я. — Если кто и является причиной всего, что произошло, то только я! Я не имел права забывать подавители, зная, что ставлю под угрозу большую часть нашего отряда! Это все из-за меня! Если бы я только положил, эти чертовы таблетки, мы бы сейчас не…       — Хватит гнать на себя! Ты абсолютно не виноват! Каждый мог забыть, да тебе к тому же не до этого было. Прошлого не воротишь. Я хочу, чтобы ты знал только одно, ты ни за что не останешься один! Не думай, что я не буду в ответе за то, что оставил метку, — я чувствовал, что Жан перевел взгляд на меня.       — Ты сейчас говоришь так, но позже, когда ты найдешь своего настоящего омегу, — я сглотнул. Тяжело было произносить вещи, которые не хотел принимать. — Ты забудешь свои слова.       — Значит, мои слова для тебя ничего не значат. Думаешь, я не смогу сдержать данное слово?       — Нет, дело совсем не в этом, — опустив ноги на пол, я развернулся к нему. — Твои гормоны и инстинкты возьмут верх, когда ты поймешь, что тебе нравится другой…       — А кто тебе сказал, что ты мне не нравишься? — резко перебили меня.       Я тут же потупил взгляд в пол. Мои щеки вспыхнули, а глаза расширились. Никогда не мог подумать, что кому-то симпатичен, тем более Жану.       — Ну, а ты? Ты что-то чувствуешь?       Я задумался. Чувствую ли я что-то? Да, и влюблялся ли я когда-то вообще?       — Прошу тебя скажи, что-нибудь, но не молчи, — ответил альфа, потирая глаза.       — Я не знаю Жан. Мы особо не много проводили времени вместе. В кадетке ты почти все время находился в компании Марко, а после его… ну… после, ты стал чаще проводить время наедине с собой, — заключил я.       — Возможно, сейчас настало время изучить меня получше, — хмыкнул Кирштейн бросив взгляд на меня.       — Думаю, ты прав, — пожал плечами я.       Устав от всего, что происходило, я опустился головой на колени Жана. Я был измотан мыслями в голове и постоянным секс-марафоном. Все так не вовремя и так быстро. Сейчас хотелось банальной теплоты и заботы.       Прикрыв глаза, я почувствовал, как пальцы Кирштейна зарылись в мои волосы. Я усмехнулся.       — Знаешь, в детстве, когда я плохо себя чувствовал или мне было грустно, мама гладила меня по голове и мне действительно становилось лучше!       — Скучаешь по родителям?       — Еще как! — тихо произнес я.       Как же было приятно чувствовать снова поглаживания по голове.       — Пошли наверх, — сказал Кирштейн.       — Что? Опять! — я тут же поднялся с колен.       — Нет! — засмеялся альфа. — Ты сейчас заснешь, и кто понесет тебя на второй этаж? Я вот сразу отказываюсь! У меня все силы на исходе, — развел руками Жан.       Я мягко улыбнулся в ответ и встал с дивана, немного пошатнувшись. А он прав! Я реально был в шаге ото сна!       Как только я прилег на матрац, но сразу же растянулся на нем. Приятная усталость окутала меня.       — Двигайся! А то растянулся он на полкомнаты!       Я захихикал и повернулся на бок, наблюдая, как Жан расстилал рядом свой матрац. Дождавшись, пока он залезет под наше общее одеяло, я потянулся к подсвечнику и задул огоньки.       — Спокойной ночи! — пожелал я.       — Доброй ночи! — тихо ответил Кирштейн и неожиданно поцеловал меня.       Я прижался к груди Жана и провалился в сон в чужих объятиях.

***

***       — Армин! Армин, вставай!       Я нехотя открыл глаза. Мягкие солнечные лучи падали на подушки, освещая пустое место рядом со мной. Протерев глаза, я сонно перевел взгляд на окно, рядом с которым стоял Кирштейн.       Он развернулся и, посмотрев на меня, произнес:       — Они приехали!