Деморализация

      Я открыл глаза посреди ночи. Одеяло было спихнуто к ногам и сильно измято. Я усиленно дышал, а все тело покрылось потом. Одежда прилипла к коже, а в комнате было неимоверно жарко. Я решил открыть окно, не понимая, почему вдруг второй этаж превратился в настоящий ад!       Как только я приподнялся, резкая боль пронзила мой живот. Я чуть не вскрикнул, но вовремя зажал рот рукой и опустился на колени. В этот же момент я почувствовал, как из задницы потекла смазка, стекая по моим бедрам.       Черт, черт, черт! Началось то, что я боялся даже представлять. Я хотел бы, чтобы это никогда не происходило! Добравшись до своего матраца, я беспомощно свернулся калачиком. Боль медленно отступала, освобождая свое место для чего-то еще худшего. Желания подчиниться, почувствовать, что кто-то может облегчить твое положение и уже без разницы каким способом. Я впервые проживал такое состояние один, не в больничной палате под бережным присмотром медсестер-омег и с такими же пациентами. Без слов их поддержки и заботы. Мне стало страшно. Слезы покатились по щекам.       Невероятно захотелось оказаться снова в объятьях Жана. Почему я подумал о нем в первую очередь? Неважно! Хочу снова ощутить его запах, его прикосновения. С ним совсем не страшно, абсолютно все уходит на второй план. Его прикосновения губ. Нет-нет-нет! Я не должен думать о друге в таком ключе!       Разве хочу я предстать перед ним в таком виде? Я зарылся лицом в подушку, подавляя свои всхлипы, чтобы ни один громкий вздох не смог донестись до человека, спящего на первом этаже.       Пытаясь сосредоточиться на том, чтобы заснуть, и тем самым хоть на какое-то время приостановить жажду чужого тела, я сожмурил веки и попытался выровнять дыхание. Немного успокоившись и пребывая на границе сна и реальности, я вдруг услышал странный звук. Я решил, что мне показалось, пока звук не повторился снова, но чуть громче. Я снова выпал из полудремы, начиная прислушиваться.       Сон моментально пропал, когда до меня дошло, кто издавал эти звуки и чем именно занимался этот человек. Я замер и боялся пошевелиться. Лицо тут же захлестнула краска, будто это я передёргивал там внизу.       Жан и правда думал, что я не слышу?! Звукоизоляция здесь ни к черту! На секунду меня это даже разозлило. Почему это он решил заняться подобным сейчас, когда это мое тело изнывает от желания? Я здесь мучаюсь, а он решил просто снять напряжение?!       Или все же… Я задумался, не желая верить своим догадкам. Что, если мой запах настолько сильный, что он влияет на Кирштейна? Не может быть такого, чтобы мои феромоны возбуждали кого-то! Хотя тот случай с Райнером с утра, доказывает обратное.       Вздохи становились все громче. Он совсем не соображает, что я могу услышать? Хотя думаю сейчас ему точно не до этого.       Словно назло мой жар снова усилился. Я попытался уткнуться в подушку и заглушить звуки, но это не помогло. В животе начало тянуть, от чего я стал елозить на месте.       Отгоняя отвратительные мысли и стараясь не думать ни о чем, я не мог поступить иначе в этот момент. Как можно беззвучнее я стянул с себя и отбросил насквозь мокрые штаны. Моя рука плавно направилась вниз. Преодолев резинку трусов, пальцы коснулись влажного отверстия. Подтянув колени ближе к груди, я лежал на боку, прикусив губу чтобы не издать и писка. Сначала аккуратно, но затем наращивая темп я все больше погружал пальцы в себя.       Второй рукой я спустил трусы до колен, опустил ладонь на член и стиснул его в ладони. Я уткнулся лицом в подушку, невероятно надеясь, что я веду себя гораздо тише и мои мычания никто не слышит. Из глаз потекли слезы то ли от отвращения, которое вызывала у меня ситуация, то ли от чего-то совершенно другого.       Я услышал резкий выдох, после чего звуки снизу прекратились. Вслед за Жаном кончил и я, пачкая белесой жидкостью ладонь и постельное белье. Обе руки были испачканы в собственных выделениях, сил хватило, чтобы вытереть их об край одеяла. Закрыв глаза, я начал погружаться в сон, в то время как мое тело уже было готово ко второму раунду.       Проснулся я вновь от невыносимого жара и духоты в комнате. Не успев до конца прийти в ясное сознание, я понял, что весь мой матрац намок, а одеяло комком валялось в стороне.       Как назло в эту же минуту я услышал шаги на лестнице и единственное, что успел сделать, — вернуть одеяло на место и натянуть по самую шею, с ужасом замечая, что скинутые ночью штаны валялись прямо между моим матрацем и лестничным проемом.       Как только из отверстия в полу показался Жан, он тут же кашлянул и уткнулся носом в локоть. Столкнувшись с моим испуганным взглядом, он тут же убрал руку и отвел глаза, стараясь дышать через раз.       Неужели от меня настолько сильно воняет, что он даже дышать не может рядом со мной? Я же совсем ничего не чувствую! Стало жутко обидно, во рту появился горький привкус. Я тут же отвернулся и начал изучать потолок.       Разве я какое-то грязное животное? А потом он будет шарахаться от меня? Мало того, что приношу всем неприятности, так еще и избегать меня будут!       — Как ты? — прервал мои угнетающие мысли Кирштейн.       — Нормально, — выдавил я. — Только жарко очень!       Жарко было безумно! С появлением парня в этой комнате моя температура как будто подскочила раза в два. Вся одежда прилипала к телу, но я не мог отбросить одеяло, зная, какая бы картина открылась перед товарищем.       — Я открою окно, — невозмутимо ответил он, обходя мой матрац.       Поток свежего воздуха ворвался в комнату.       — Ты серьезно? За окном дождь стеной. Да и чувствуется, что похолодало, — послышался голос парня рядом.       — Тут очень душно! Разве тебе не жарко? — возразил я, но не получил ответа.       Я закрыл глаза локтем, подсознательно пытаясь спрятаться от друга и от своего бесконтрольного тела.       — Течка в самом разгаре, — чуть тише проговорил я.       — Когда в детстве у меня была высокая температура, мама обтирала меня холодной водой. Думаю, это поможет, — отойдя от окна, заявил Жан.       — Сейчас вернусь и захвачу что-то тебе поесть.       Это плохая идея!       Это действительно оказалось очень плохой идеей!       Пережевывая принесенную булку, я наблюдал, как Жан присел рядом со мной и отжимал белую тряпку в таз.       — Ложись! При температуре нужен покой, — улыбнулся он.       Мою руку перехватили, когда я пытался спрятать ее под одеялом. Влажный холод коснулся моей кожи, отчего бесчисленное множество мурашек разбежалось по всему телу. Жан проводил тряпкой вдоль моей руки до рубахи, держа за запястье. Если мое лицо до этого не выглядело как помидор, то теперь оно точно было похоже на спелый томат! Где-то внутри я понимал, что надо отдернуть руку, ну или хотя бы отвернуться, чтобы не выдавать свою заинтересованность процессом.       Такое чувство, что все действия давали совершенно обратный результат. С каждой секундой нахождения Жана рядом, мое тело все больше начинало изнывать.       Как назло, голову начали атаковать воспоминания прошлой ночи. Я смотрел на лицо парня и представлял, что этот человек делал вчера.       — Другую, — снова выбив меня из мыслей произнес он.       Как же это приятно! До чертиков приятно, осознавать, что человек от которого ты сейчас больше всего жаждешь прикосновений проводит по тебе рукой! Да и плевать, что контакт только через мокрую тряпку, которая, казалось, скоро начнет испарять воду, только приблизившись к моему горячему телу.       — Тебе легче? — с надеждой спросил Жан.       — Да, гораздо, — выдавил я из себя улыбку, соврав в ответ.       Язык не поворачивался сказать иное, ведь он с таким старанием делал всё, чтобы помочь мне.       — Теперь твои ноги, — спокойно сказал он и уже хотел встать.       Ноги?! Да ни за что!       — Нет-нет, не надо! — запаниковал я.       — Уверен?       — Д-да, правда! Все хорошо!       Опять эта глупая улыбка появилась на моем лице. Словно обозначала «пожалуйста, сделай вид, что поверил моей лжи».       Жан безмолвно согласился. И тут его взгляд остановился на моем лице.       Не успел я вздохнуть и отпраздновать свою маленькую победу, как он резко придвинулся ко мне.       Намочив тряпку в тазу, он поднес её к моему лицу. Я тут же зажмурился и почувствовал, как холодная ткань легла мне на лоб. Особенно проворные капли воды начали стекать по лицу на подушку. Жан наклонился так близко, что я чувствовал его дыхание, не говоря уже о сильном запахе. Запахе альфы, с которым я боролся, как только Кирштейн поднялся ко мне. Этому дурману невозможно было сопротивляться, он воздействовал на разум, освобождая от мыслей, оставляя только инстинкты. Его хотелось вдыхать полной грудью, не говоря о том, что хотелось сделать с самим носителем этого прекрасного аромата.       Пока Жан обтирал моё лицо, я, не в силах больше контролировать свое тело, начал ерзать и подёргивать ногами.       Он сложил тряпку и положил мне на лоб, убрав при этом намокшие прядки челки. Неожиданно он положил свою ладонь мне на щеку. Я тут же открыл глаза, встретившись с медовым взглядом напротив.       — Тебе только хуже стало, да? — вздохнул он, больше констатируя факт, который невозможно было скрыть, чем спрашивая. — У меня есть идея. Но тебе она не понравится, — выдохнул он, не отводя взгляда.       Парень начал поглаживать пальцем щеку, лишь от одного этого движения я готов был согласиться на все его предложения.       — Что за идея? — поинтересовался я, заметив, что мой голос стал более высоким и протяжным.       — На тебя же тоже влияет запах, только мой, верно? — он убрал ладонь с лица и немного отстранился.       Я тут же отвел взгляд.       — Ты можешь… ну… э-э-э, — по виду Кирштейна ему было так же неловко как и мне, — в общем! — выдохнув набравшись смелости Жан. — Я могу остаться, чтобы ты смог удовлетворить себя. Раз мой запах влияет на тебя, то тебе, вероятнее, так станет легче.       Мои глаза округлились на пол лица.       — Что?! Я не буду ни за что делать такое!!! Да еще и в твоем присутствии!       Так, последняя фраза была явно лишней.       — Я же не сказал, что буду смотреть. Могу отвернуться.       Он совсем с ума сошел такое предлагать?! Он хоть понимал, насколько это неловко и смущающе! Я-то думал, он действительно предложит что-то стоящее.       Чувствуя безнадежность и глупость ситуации, я схватил тряпку и убрал ее со лба. Все равно она абсолютно бесполезна!       Вдруг мою руку перехватили, Жан вынул тряпку и отложил ее. Он взял мою ладонь в свою и, словно разговаривая с ней, а не со мной, продолжил:       — А что, если это сделаю я?       Секунду назад мне казалось, что мой друг удивить меня больше не сможет.       — Если я помогу тебе. Эм, только рукой, ничем более, — тут же уточнил он.       Я не понимал, что происходит. Мысли сбились в кучу, жар действовал на разум, не давая адекватно думать. Хотелось только, чтобы эта ситуация поскорее закончилась. И Жана.       Я сжал его руку в ответ, отвернув голову в другую сторону. Я не до конца понимал, что отвечал, как, видимо, и он — то, что предлагал.       — Считаешь, это действительно поможет?       — Должно.       — Хорошо.       Я все так же смотрел, отвернувшись в противоположную сторону, не смея посмотреть в его лицо.       Я почувствовал, как матрац прогнулся и Жан навис надо мной. Сердце бешено стучало, и казалось, что оно не выдержит такого ритма. Он бездействовал пару секунд, видимо не зная с чего начать. Затем, опершись на локоть, рядом с моей головой, он запустил правую руку под одеяло, и провел вдоль моего тела, иногда легко касаясь кожи.       Я был жутко рад, что он не откинул одеяло, что заставило бы меня раскраснеться еще больше, хотя, казалось бы, куда ещё?       — Если, будет больно, говори! — предупредил хриплым голосом Жан, аккуратно поддел резинку трусов и дотронулся кончиками пальцев до внутренней стороны моего бедра, скользя к влажному анусу.       Я издал что-то похожее на согласное мычание, когда почувствовал, как впервые чей-то чужой палец вошел в мое тело. Сомкнув веки, я тут же сжался на инстинктивном уровне. Альфа попробовал начать двигать пальцем, что вышло у него довольно плохо. Через силу, просто понимая, что надо, я немного расслабился. Почувствовав это, Жан тут же добавил второй палец и начал двигаться. Непривычные ощущения, дыхание Кирштейна около моей шеи и одурманивающий запах альфы слились в одно. До одури хотелось прижать Жана к себе, почувствовать его тело своим, ощутить прикосновение кожи к коже, его касания по всему телу, поцелуи…       Я хотел гнать эти мысли куда подальше, но разум отказался подчиняться мне вслед за телом. Я из последних сил держал согнутыми руки около головы, и сжимал ладони в кулак.       Пока все силы были направлены, чтобы ни при каких обстоятельствах не прижать к себе крепко тело напротив, мои голосовые связки остались предоставлены неконтролируемым инстинктам.       Издав какой-то странный звук похожий на смесь вздоха и всхлипа, я тут же закусил губу, пообещав себе не повторять такое снова.       — Не сдерживай себя. Кроме нас здесь все равно никого нет.       Конечно же, мое напряжение не осталось без внимания.       — Дурак! Я же из-за тебя не могу себе позволить… — сквозь зубы произнес я, удивившись своей наглости.       — Я не буду тебя осуждать! Мне самому это слышать… приятно, что ли… — закончил шепотом фразу альфа.       Если бы я мог соображать, то меня бы очень насторожила его фраза и я бы задумался, что именно он имеет в виду. Но так как мой мозг почти полностью отключился, я растолковал его слова как знак одобрения, к тому же я был не в силах контролировать себя полностью.       Комнату заполнили мои собственные звуки. За время нашего диалога, Жан успел погрузить в меня третий палец и ускорил темп движения рукой. Живот тянуло, я сгибал и разгибал ноги, ногти впились в кожу на ладонях, а сам я не знал, как лучше повернуть голову, лишь бы не чувствовать обжигающее дыхание Жана на шее. Я думал, что умру раньше, чем кончу. Мне просто невыносимо мало было этих движений пальцами. Мое тело, нет, я сам хотел гораздо большего.       — Прости, я больше не могу так, — прошептал Жан.       Я непонимающе посмотрел на него, но больше ничего даже подумать не успел.       Последующие минуты или часы мне сложно осознать.       Не успев сообразить, что он подразумевает, я тут же почувствовал, как моими губами завладевают. Грубо и настойчиво, он втянул меня в поцелуй, которого я совсем не ожидал, но так жаждал!       Совершенно не сопротивляясь, я позволил ему преодолеть грань моих зубов. Так необычно чувствовать чей-то язык в своем рту!       Его руки скользили по моему телу, задирая рубаху. Момент — и она была уже скинута с меня и валялась на полу. Я проводил ладонями по торсу Жана и жутко злился на мешающую ткань. Трясущимися руками я начал расстегивать пуговицы, пока Кирштейн перешел с поцелуями на шею. Кажется, я оторвал несколько пуговиц, но это не имеет значения, ведь я наконец-то смог снять злополучную рубашку и прикоснуться к желанному телу.       Мои руки блуждали по влажной коже, пока альфа спускался ниже и перешел мне на грудь. Я прогнулся и зарылся пальцами в его мягкие волосы, в тот момент, когда Жан прошелся языком по соску, а затем оттянул его губами. Проделав тоже самое с другим, он вернулся к моим губам. Во время поцелуя, он быстрым движением подцепил мои трусы и без моего сопротивления одним рывком снял их.       Пытаясь отдышаться, я смотрел на то, как Жан расстегивает ремень на своих белоснежных штанах, совершенно не скрывавших стояк. Справившись с бляшкой, он отбросил штаны вместе с трусами и вернулся ко мне.       Я почувствовал, как к моему анусу приставляют член, а затем начинают входить. Приятного было мало, зато дискомфорт был. Я чувствовал, как альфа старался двигаться медленно и плавно. Я обнял его и прижал к себе. Теперь все будет совсем не страшно. Жан начал покрывать мое лицо поцелуями. Прерывистыми, быстрыми, но безумно приятными.       Его метод отвлечения сработал, и я даже не заметил, как он вошел до конца и начал наращивать темп. Стало больнее, что тут же отразилось на моем лице. Заметив это, Жан начал гладить мое лицо, голову, пропуская мои волосы через пальцы. Толчок. Еще один. Еще один.       — А-а-а! — неожиданно вскрикнул я и непроизвольно впился пальцами Жану в плечи.       Снова движение и снова стало неимоверно приятно. Сам не замечая, я вцепился в Кирштейна крепкой хваткой. От накатившего удовольствия у меня поджались пальцы на ногах. Теперь умирать совсем не хотелось, наоборот, хотелось запомнить каждую нотку этого нового чувства!       Непроизвольно я потянулся рукой к своему члену, и тут же она была перехвачена и прижата к матрацу.       Снова меня заткнули поцелуем. Долгим и вязким.       Опомнившись на секунду, я отвернулся и, тяжело дыша, проговорил:       — Пожалуйста, только не внутрь!       В голове еще оставалась капля здравого разума, которая напоминала, чем это все могло закончиться.       Пара секунд, и я кончаю даже не прикоснувшись к себе! Вау!       Затем слышу уже знакомый вздох Жана и ощущаю вязкое выделение у себя на коленках.       Приводя дыхание в норму, я лежал на подушке, ослабив объятия. Жан лег на бок ко мне лицом и придвинул меня к себе. Прижавшись к его груди, я в ту же минуту вырубился.