Самоизоляция

Стрелки часов двигались к полуночи. Арбенина нервно наворачивала круги по своей студии, в предвкушении звонка. Наконец телефон ожил и она, проведя дрожащим пальцем по экрану, уставилась на улыбающуюся Сурганову. — Что? Маешься в предвкушении? — Подмигнула ей скрипачка. — Ведьма! — Сквозь зубы прошипела Диана. — Доиграешься же, Сурганова. Мы же не всю жизнь в изоляции просидим! Встречи не боишься? — Жду с нетерпением! Так хочется доиграться, не поверишь! — Продолжала довольно улыбаться Света. — Дождешься. Все мы дождемся! — Недобро сверкнула глазами Диана. — Ладно, до каких мук меня доведет сегодня твоя фантазия? И вообще, что за маниакальное желание постоянно меня наказывать и учить? — Потому что ты не учишься ничему! — Воскликнула Сурганова. — Двадцатисемигодник! Все жду, когда, роняя слезу, выпущу тебя во взрослую жизнь. Удивительная способность, быть настолько необучаемой! — Ну давай, Макаренко, жду указаний. — Приступим. — Потерла руки Света. — Боже! То что сейчас будет происходить, это же прям бальзам на мою израненную душу! Тобой израненную, прошу заметить. Раз ты так вчера сокрушалась, что не нашлось рядом с тобой людей, которые бы поправили твою корону, то грех не возложить этот процесс на меня! Заодно я отыграюсь: и за самодеятельность, и за недопесни, и за творческую бездарность. Сама Диана Арбенина, единственная рок звезда вселенского масштаба устроит мне личный акустический концерт. Извините, что так скромно, без афиш и рекламы на каждой странице в интернете, которая вылезает даже тогда, когда ты просто хочешь найти, как заквасить капусту! Но, как умеем. — Я не поняла? Мне что петь тебе надо будет? — С облегчением выдохнула Диана. — Да вообще без проблем, Кузнечик. Только в чем секс? — О! А секса будет предостаточно, родная. Я даже с ужасом думаю, перенесет ли мой немолодой организм такое количество оргазмов, которое меня ожидает! Петь-то ты будешь мои песни. — В смысле твои? — Ошарашенно уставилась в экран гитаристка. — Тоже загорелась идеей? — Веселилась Сурганова. — Не удержалась я, прости. Как не воспользоваться мастер-классом от звезды такой величины? Вот и устроим подробный анализ моей бездарности. — Да я не знаю твоих песен! Как я их петь должна?! — Завопила Диана. — Да не нервничай ты так. — Подперев рукой подбородок, успокоила скрипачка. — Все предусмотрено. Я буду на почту скидывать тебе текст и аккорды, а ты с экрана ноутбука петь. Но, если решишь переаранжировкой заняться, я возражать не буду. У меня ж все равно мозгов на большее не хватает, так хоть твоей гениальностью воспользуюсь. — Да это пиздец какой-то а не задание! — Негодовала Арбенина. — Садись. Начнем с "Апрельской", почту открой — текст я скинула. — Света решила не продолжать бесполезную полемику и переходить уже к делу. Диана, матерясь себе под нос, взяла гитару. Продолжая сыпать неразборчивые проклятия (что-то про необходимость какого-то лечения), она била по клавиатуре, открывая свой почтовый ящик. Наконец она села на диван, и тихо подпевая себе под нос, попробовала подобрать ритм. — Это что? — Возмутилась Сурганова. — Ты во дворе на лавочке, что ли? Иди на стул к микрофону. Великое искусство сейчас творить будешь, вообще-то. Арбенина, сверкнув глазами, открыла было рот, но захлопнула его, проглотив гневную тираду. Когда все приготовления были окончены, Диана запела. Сначала недовольно и без энтузиазма. На третей песне с чувством и слегка смущаясь. Света старательно сдерживала улыбку, когда половину песен Арбенина пела закрыв глаза и не глядя в монитор, абсолютно не ошибаясь в тексте и аккордах. Уникальный концерт длился больше часа. И под конец Диана так разошлась, что действительно изменила ритм "Португальской", превратив ее в нежную и медленную балладу, практически романс. — Да, Динь. Этот концерт я никогда не забуду. — Веселилась Света, глядя на краснеющую и смущенную гитаристку. — А если это видео выложить в сеть, то мы с тобой станем миллионерами и можно будет почивать на лаврах, вообще больше не работая. — Только попробуй. — Бубнила Арбенина, убирая гитару, выключая микрофон и закрывая ноутбук. — Это останется только в моем сердце. И будет оберегаться, как самое ценное воспоминание. Какой же ты все-таки гений! Любую бездарность превращаешь в шедевр! — Не унималась Сурганова, глядя на то, как Диана, нахмурившись, возвращается к дивану. — За этот шедевр, обескураженный слушатель, готов ответить на любой Ваш вопрос. — Ответишь! Не сомневайся! За все ответишь! Диана еще днём размышляла над очередным вопросом. Конечно, ей очень не терпелось узнать всё-таки, за что Света ее не смогла простить. Но это действительно было очень страшно. Вдруг, она так и не сможет объяснить ей, почему так получилось. И Сурганова так и останется с этой обидой. Только тогда уже мучаться придется самой Арбениной, зная, что эта обида существует. Оставив для себя крошечную надежду на то, что тогда, сквозь сон, Света просто кинула фразу не вдаваясь в подробности вопроса, гитаристка решила пока не искушать судьбу. Но, прозондировать почву все же было надо. Поэтому, придумывая свой вопрос на сегодня, она рассуждала следующим образом. Чтобы понять Сурганову — надо думать, как Сурганова. Чтобы думать, как Сурганова — надо стать Сургановой. Стать Сургановой невозможно, но стремиться необходимо. Хотя бы просто попытаться приблизиться. — Светик. Вчера ты сказала мне, что простила меня за мои измены. Но это действительно не укладывается в моей голове. Как тебе это удалось? — Неужели тебя действительно интересуют мои чувства, а не мои косяки? — Искренне и без сарказма удивилась Света. — Да. Я умею удивлять. — Довольно кивнула Арбенина. — Это точно. — Моргнула Света. — Даже не знаю, как тебе ответить. Просто не ожидала, прости. — Свет. Это же я. Мне не надо подбирать умные слова и сложные схемы. Просто ответь, как есть. Как было. Вкратце. — Пожала плечами гитаристка. — Да вот как раз вкратце-то вряд ли получится. — Почесала голову Света, тяжело взыхая. — Ох, признаться, я ждала другого вопроса. — Какого другого? — Подозрительно покосилась Арбенина. — Как можно вообще чего-то ждать в этой нашей игре. Я вот не могла спрогнозировать таких концертов. И перед вопросами твоими, я каждый раз, как на расстрел готовлюсь. Скрипачка проигнорировала вопрос о том, чего она ждала, и поразмыслив какое-то время, спокойно произнесла: — Тут очень много факторов. Почему и как мне удалось тебя простить. Для начала пойми, что простить измену можно. Забыть ее вряд ли получится. Я ведь тоже очень ревнивый человек. И тоже собственник. То, что ты начала изменять, я почувствовала сразу. Ты особо это и не скрывала. Нет, ты до последнего, конечно, стояла на своем, что я просто придираюсь. Но поведение твое менялось катастрофически. Сначала, было чувство вины и ты становилась тише, нежнее и покладистей. Со временем и это изменилось. Ты стала наоборот агрессивнее, и список в чем я перед тобой виновата, рос на глазах и с геометрической прогрессией. Разговаривать серьезно с тобой было невозможно. Поэтому я просто думала, анализировала и... оправдывала тебя. Ты права в том, что я слишком сильно тебя любила. Я списывала все это на то, что ты гений, тебе нужна муза, точнее музы, у тебя такая натура. И прочее. Но невыносимо было касаться твоих губ, понимая, что несколько часов назад, их касался кто-то другой. Проводить языком по твоему телу, понимая, что повторяешь чей-то путь. Входить в тебя, понимая, что ты не единственная. Ещё больше невыносимо было, когда ты приходила настолько пьяная, что у тебя не хватало сил раздеться и ты просто падала на диван. Я стаскивала с тебя одежду и видела следы недавней страсти. Обычно после этого меня просто рвало: от боли, от бессилия...от любви. — Свет... — Хрипло прошептала Диана. — Мне конечно важно понять тебя. Узнать правду. Ты прости меня, за то, что снова заставляю тебя погружаться в это. И если тебе это слишком больно, то ты можешь не отвечать на этот вопрос. — Нет, Динь. — Усмехнулась Света. — Это мы с тобой сами прожили нашу жизнь так, что у нас нет вопросов, которые не причиняли бы боль. Тем более, я не вру, когда говорю, что действительно тебя простила. Больно было тогда... А сейчас... — Света глубоко вдохнула и посмотрев Диане в глаза, продолжила. — К сейчас я тоже дойду. Давай по-порядку. А тогда, на утро ты просыпалась, и получала от меня в рожу своими трусами, если помнишь. Но ты цинично, глядя мне в глаза, говорила, что так спешила домой и так меня хотела, что от предвкушения растекалась ручьями. Не знаю, как меня не выворачивало снова, от этой мерзости... И это было не самое страшное. Ужасней было тогда, когда ты трахалась с кем-то в моём присутствии. Это ты думала, что я не замечала ничего. Замечали все. И смотрели на меня, как на идиотку. Как правило, я молча уходила. И не только в туалете у тебя это происходило. Один раз я прошла мимо тебя с очередной блядью, на лестничной площадке. Ты была настолько в хлам, что даже не заметила меня. Точнее, я стрельнула у тебя сигарету, которую ты с радостью мне дала, не отвлекаясь от процесса. В ту ночь был раскалённый нож. Диана рвано вдохнула, прикрыв ладонью глаза, потом не поднимая взгляд, тихо произнесла: — Свет. Я монстр. Зачем? Зачем ты это терпела? — Во-первых, это же не каждый день было, надо признать. Я успокаивалась и мы жили, как прежде. Ты подарила мне очень много любви и счастья, в том числе. Хорошего было больше в разы. И то, как ты поддержала меня в больнице. То, что осталась рядом с инвалидом. Я умею ценить любовь, родная. А, во-вторых, и мое терпение оказалось не резиновое. Я всё-таки не переехала за тобой в Москву. И всё-таки выбрала Аветисян. — Это все равно ничего не объясняет. Невозможно простить и оправдать мое поведение. — Покачала головой Диана, поднимая глаза к камере. — Невозможно. — Согласно кивнула Света. — Когда мы расстались окончательно, я так и не могла ответить на вопрос, зачем ты так поступала и зачем я это терпела. Простила я тебя гораздо позже. Когда мы опять сошлись и расстались. И вот, я наблюдала за тобой и анализировала. Все, что ты говорила мне вчера в свое оправдание, я поняла ещё тогда, просто наблюдая за тобой. И зависть, и ущемленное самолюбие, и демонстративное поведение. Все, как по учебнику психологии. Как так? Сурганова не сдохла от тоски, а посмела подняться на ноги. Да ещё так быстро! Да ещё не засирает меня, а говорит везде, что любит и благодарна! И я смирилась с тем, что ты просто такой человек. Не терпишь конкуренции. Тебе всегда надо доказывать, что ты чего-то стоишь. Не знаю откуда это у тебя? Может из детства. Завышенные требования? Недолюбленность? Отсутствие поддержки и веры в тебя, со стороны матери? Я росла по другому. Несмотря на то, что я была не родной, я купалась в любви и заботе. Поэтому, я просто занималась любимым делом и с благодарностью принимала любовь и восторги поклонников. — Ты права, Светик. Мы слишком разные. Я не умею любить, чтобы не убивать. Самка богомола - это я! Только она сразу сжирает самца. А я по кусочкам. — Не городи ерунду, Динь. — Рассмеялась Сурганова. — Ты умеешь любить. Ты умеешь любить так, как не многим дано. Просто ты не умеешь справляться с комплексами. До сих пор. Ты сколько угодно можешь мне кричать про свои контракты. Но ты сама не можешь спокойно воспринимать, что нас до сих пор сравнивают и противопоставляют друг другу. Тебе это невыносимо. Ты столько добилась! Мы хуеву тучу, как порознь в творческом плане, а всех больше интересует, общаешься ты со мной или нет, и будет ли у нас дуэт, чем твои новые песни. Меня этим не сильно затрахивают, потому что я реагирую спокойно. А ты бесишься. Я не поверю, что в твоём контракте есть пункт, по которому ты хотя бы раз в неделю, должна меня засрать! — Да невозможно это слушать! — Психанула Диана. — И пункт есть, не совсем такой, но все же. — Согласно кивнула Диана. — Есть пункт, предписывающий гетеросексуальный образ. А здесь его шатаешь только ты. Ну и глупые вопросы о тебе. Мы известные люди. И отношения наши известны всем. Поэтому я и должна развеивать слухи любым способом. И никак себя не компрометировать в этом плане. Тем более с тобой. Как видишь, справляюсь с этим не всегда. — Контракт-то закончится рано или поздно. — Задумчиво произнесла Света. — Только комплексы твои с ним не закончатся. — Светик. Я постараюсь, правда. Я и сейчас стараюсь стать лучше. Разговоры вот разговариваю. Я очень тебя люблю. — Умоляюще смотрела Диана. Света сделала глубокий вдох и прямо посмотрела в любимые глаза. — Сейчас мы и узнаем, Динь, насколько ты меняешься. — Света медлила с продолжением, а Арбенина хмурилась, не понимая, что она имеет в виду. — Есть ещё одно обстоятельство, почему я смогла тебя простить. Потому что и я не святая в этом плане. Мы обе с тобой не без греха...