***
Роберт Лайтвуд к своим годам уже сверкал небольшой лысиной и старался прикрыть ее оставшимися волосами. Всю дорогу в такси, это забавляло Джонатана, что ему даже было не интересно смотреть в окно. А ведь он прибыл в Нью-Йорк, впервые в своей жизни. Когда не стало отца, его отправили в поместье Консула Малакки, на то время пока решались вопросы о будущем мальчика. Его отец, Майкл Вэйлланд, в своем завещании просил, чтобы его сына воспитывал его парабатай, с которым они уже много лет не общались. Мальчик знал, что у Роберта есть и собственные дети: сын, который был на год старше его самого и дочь, которая была младше, кажется, на год или чуть больше. - Тебе, наверное, сейчас страшно. Твой отец и этот переезд… - Роберт тяжело вздохнул и его лицо стало грустным. Майкл никогда не говорил о своем парабатае, но из многих книг Сумеречных Охотников, что были дома в поместье, он знал про эти узы многое. Люди, что решают связать себя руной делят душу на двоих, сражаются друг за друга. Одно только не укладывалось в голове у Джонатана. Майкл Вэйлланд всегда говорил, что любовь и сильная привязанность к людям – это самая величайшая ошибка всех воинов и самая большая слабость и вместе с этим доверил свою жизнь кому-то настолько сильно. - Нет, я не испытываю страха. Отец хорошо меня воспитал. – голос юноши был твердым и холодным, как лед, но от опытных глаз Лайтвуда не укрылась тоска в его словах. Парень скучает по своему отцу. Переступив порог Нью-Йоркского Института, Вэйлланд не мог перестать разглядывать все вокруг. Вроде бы те же руны на окнах и стенах, что и дома в Идрисе, вокруг люди, которые занимаются тем же, чем и он будет, но в это же время все было совершенно другим. Более живым, не таким, как дома. В углу управленческого центра стояли трое парней, примерно двадцати лет и обсуждали прошедшую охоту, они громко смеялись и делились догадками о том, что же померещилось проходившим рядом людям. Юноша не видел, чтобы так кто-то открыто проявлял свои чувства и свое настроение. Конечно, он тоже смеялся, отец пусть и редко, но все же рассказывал забавные истории, да и Мэри была смешной, когда ругалась по-португальски, если не успевала с обедом. Но сам он никогда не шутил, не делился с кем-то забавными мыслями, что приходили в голову. Впишется ли он в компанию всех этих людей, если они до ужаса кажутся ему странными? За всеми своими рассуждениями, Джонатан и не заметил, как Роберт провел его к кабинету, а после постучал в дверь и вошел. - Надеюсь, я не отвлекаю тебя от чего-то важного? – Роберт был вежливым и осторожным. Парень не видел с кем он беседовал, но почувствовал нотки тепла в его голосе, а значит человек, к которому он обращается, важен для него. - Ты привез его? – женский голос, что ответил ему был взволнован. - Да. – Роберт повернулся к мальчику и кивнул ему. Когда он переступил порог кабинета, то увидел женщину, что была примерно одного возраста с Робертом и его отцом. Только выглядела она все равно достаточно молодо. Ее черные густые волосы были заплетены в тугой хвост, а одета она была в серое платье по своей фигуре. Пусть она и выглядела очень грозной, Джонатану она показалась забавной, потому что он был готов поставить на многое, что ее лицо, в основном, это маска, которую она использует для защиты, и чтобы быть сосредоточенной, отделяя личное от работы. Эта женщина вышла из-за своего стола и подошла ближе к нему и протянула свою руку, которая была вся в уже таких привычных рунах. - Я Мариз Лайтвуд, жена Роберта и вместе с ним управляю Нью-Йоркским Институтом. Надеюсь, тебе понравится у нас, и ты полюбишь это место. Мальчик немного странно посмотрел на протянутую руку, но ему понравился этот жест, словно бы Мариз хочет показать ему, что не считает его ребенком и будет обращаться с ним, как с равным. Равным? Такого точно никогда не было. Отец всегда говорил ему, что он должен быть лучшим всегда и везде. - Очень приятно. – юноша пожал протянутую руку. – Я Джонатан Кристофер Вэйлланд. Мариз тепло ему улыбнулась и сняла свою деловую маску. Женщина, кажется, заметила, как дернулась голова парнишки при знакомстве, словно, его собственное имя доставляло ему дискомфорт. На самом деле так оно и было. - Знаешь, это довольно длинное имя. Как мне лучше к тебе обращаться? Улыбка этой женщины казалась прекрасной, словно бы родной. Наверное, так бы на него смотрела его собственная мать, если бы не умерла при родах. - Эмм… Отец всегда звал меня просто Джонатаном, как того самого первого Сумеречного Охотника. Он говорил, что это имя настоящего война и я не должен его опозорить. Мариз перестала улыбаться и взглянула вопросительным взглядом на своего мужа. Тогда Джонатан понял, что ляпнул, видимо, лишнего. - Мои дети не любят, когда я обращаюсь к ним полным именем, поэтому я придумала сокращения и небольшие прозвища, которыми мы пользуемся в кругу семьи. - А мне можете придумать? – ему понравилась идея сменить имя, словно начать новую страницу, и каждый раз, когда к нему будут обращаться он не будет думать о том, как оправдать такое великое имя, а, наоборот, внести в историю новое. - Хмм. Твои инициалы Д и К, как тебе - Джейс? - Джейс? – ему понравилось, как это звучит, быстро, четко, а главное круто и по Нью-Йоркски, наверное. – Да, меня зовут Джейс!***
Дети казались Джейсу самыми странными существами на планете. Конечно, он и сам был когда-то меньше, а Мариз так и вовсе считает, что он, Алек и Иззи даже до термина «подросток» не дотянули. Но Макс… Когда мальчик родился, Вэйлланду не было до него особого дела, вокруг этого ничего не понимающего недочеловека крутилась Изабель. Первые месяцы она даже пропускала все совместные тренировки и не ходила гулять с ним и Алеком. А между прочим, это были ее слова «Трое вошли, трое вышли». Ну и где была эта хваленная преданность? Было странно осознавать, что семья стала больше. Да, все верно – семья. Он считал себя частью Лайтвудов. Роберт был неплохим наставникам и всегда знал, когда нужно отстать от него и не лезть парню в душу. Мариз Джейс и правда считал своей матерью, она обращалась к нему точно также, как и к своим родным детям, она верила в него, гордилась его успехами и заставила даже отмечать собственный день рождения. А однажды, когда его мучили кошмары о смерти Майкла, его отца, она пришла в его комнату и спела ему колыбельную. Были еще Александр и Изабель – их он считал тоже родными. А Алек был даже больше. Совсем недавно, Джейс попросил стать его парабатаем. Это вырвалось само собой, когда они возвращались в Институт с охоты, на которую отправились тайком. Старший Лайтвуд прикрыл его в бою и по пути домой, эти слова просто вырвались сами собой: «Ты хочешь стать парабатаями?». Неожиданностью для парня стало то, как глаза Алека засияли, а лицо растянулось в счастливой улыбке, и он дал согласие. Джейс знал, что, привязавшись к Лайтвудам, он нарушил все заповеди отца и все его правила, которые Майкл вбивал ему в голову с пеленок. Но оказавшись в такой семье, где его любят, желают лучшего и ни в коем случае не наказывают за то, что он вымотал себя на тренировке недостаточно, зародило в его голове сомнения, что отец был прав не во всем. Сейчас парень сидел в своей комнате в Институте и читал какой-то ужасный современный детектив, который ему посоветовала официантка, заметив, что он снова перечитывал огромный затасканный сборник произведений Оскара Уайльда, его любимого писателя. Однозначно, этот порекомендованный детектив был не в его вкусе, потому что было очевидно, что главную героиню убил собственный муж. От ужасного чтива, его спас стук в дверь. Отбросив книгу, парень бодро побежал открывать, надеясь, что за ней будет стоять человек, который спасет этот вечер от скуки. Но за дверью стоял не спаситель, скорее наоборот. На пороге его комнаты стоял трехлетний Макс Лайтвуд с заплаканным лицом. По какой-то странной и необъяснимой причине, этот ребенок всегда просился к нему на руки или начинал плакать, когда Джейс покидал комнату, отказываясь играть вместе с ним. Видимо, не желание общаться с ребенком, наоборот заставляло Макса гнуть свое и требовать внимание брата. - Привет. – тихо сказал Джейс, выглядывая из комнаты, надеясь увидеть Изабель или еще кого, кто заберет Макса. - Привет. – голос мальчишки дрогнул от недавних слез. - Почему ты здесь один? – Джейс присел, чтобы не заставлять бедного ребенка так задирать свою голову, но в комнату впускать его не хотелось, чтобы Макс не начал трогать вещи, тем самым испортив идеальный порядок в его апартаментах. - Мне приснился плохой сон. Сон? Джейс взглянул на висевшие на стене часы и понял, что было уже далеко за полночь. Видимо, книга все же была не очень ужасной, раз он не заметил, куда делись почти пять часов его жизни с перерывом на перекус. Да уж, бред и правда может затянуть на долго. - Мне позвать маму или может быть Иззи? – чего-чего, а иметь дело со слезами Макса ему не хотелось. Можно было подумать, что у Джейса была неприязнь к ребенку, но это было нечто другое. Это был страх, так как парень не знал, что делать с таким маленьким и хрупких существом, как его младший брат. Конечно, он любил его и считал родным, но это не меняло того, что он чувствовал. - Нет, я хочу посидеть с тобой. Не обращая внимания на огромные глаза Джейса, мальчик обошел его и направился прямо к кровати и стал пытаться залезть на нее. Для своих трех лет, почти четырех, Макс был очень смышлёным малым, но вот ростом пока что еще не вышел. Его попытки забраться на высокую кровать, позабавили Вэйлланда, поэтому он сжалился и помог ему. Все еще не зная, что делать, парень сел рядом и уставился в стену. - Может быть, ты хочешь пить или еще чего? – Макс взглянул на него, а после своим кулачком вытер глаза от своих недавних слез. - Я не хочу пить. – мальчик замолчал, а потом его лицо стало выражать глубокую задумчивость, как у взрослого, а потом одна слезинка скатилась по щеке, которую он сразу поспешил вытереть рукавом своей пижамы. – Я хочу, чтобы ты от нас не уходил. Джейс замер, казалось весь мир остановился от того, что произнес этот ребенок. В голове у парня не укладывалось почему Макс так переживает поэтому поводу, но спросить не хватало сил. - Мне приснился плохой сон. Там было много людей, они пришли сюда и сказали, что ты не можешь жить с нами и попросили тебя пойти с ними. – Макс прервался, чтобы подтянуть свои колени к груди, а потом продолжил. – И ты ушел. Я просил тебя, чтобы ты остался с нами, даже пообещал, что больше никогда-никогда не буду доставать тебя, а мама очень сильно плакала, как и Иззи с Алеком. Но ты даже не обернулся… Слушая рассказ Макса, Джейс проклинал себя за то, что так мало времени уделял брату, потому что из-за этого он теперь думает, что не нужен ему. - Мама сказала, что ты мне не такой брат, как Алек. Что мы тебе не родные, но мы любим тебя, не меньше каждого из нас. Мальчик все смотрел на Джейса и смотрел, но тот все еще продолжал молчать, пока не заметил, что собственные руки начали дрожать. Он редко обсуждал с кем-то из Лайтвудов свои чувства, он знал, что они заботятся о нем и дорожат, но они практически никогда не говорили всего этого в слух. А теперь в его комнату приходит этот невинный ребенок и говорит, что не хочет, чтобы Джейс покинул эту семью. Парень, находясь все еще в оцепенении, прочистил собственное горло и спрыгнул с кровати, чтобы подойти к шкафу с вещами, которые он забрал с собой из дома в Идрисе, их было немного, в основном это было подаренное отцом оружие и книги. Но было и еще кое-что, деревянная игрушка, в форме солдатика, которую отец выстрогал ему, когда учил обращаться с ножом. Тогда они сидели на заднем дворе поместья, напротив небольшого прудика, Майкл рассказывал о своем детстве и о том, как его собственный отец учил его охоте, как выслеживать зверя по следам и что делать, чтобы его не спугнуть. Это был один из тех немногих моментов, когда отец был добр, шутил и смеялся. Того солдатика, Джейс всегда хранил и бережно к нему относился, так как для него это была большая ценность, доказательство, что отец любил его. Взяв игрушку, парень вернулся на прежнее место рядом с Максом, и протянул ее ему. - Этого солдатика сделал мне мой отец. Он ушел, точнее сказать его больше нет, но эта игрушка все еще со мной, как символ, что и отец тоже где-то рядом. Мальчик стал крутить солдатика в своих руках и изучал каждую деталь. Для него то, что Джейс что-то рассказывает было очень важным. - Макс, я очень рад, что попал в вашу семью. И уходить мне не хочется. Но… - Джейс сглотнул, потому что мысль о том, что ему придется оставить эту семью, казалось до боли мучительной. – но, если это когда-то случится, я никогда не уйду не попрощавшись, потому что я дорожу всеми вами. Вы – моя семья. – Макс протянул игрушку назад и Джейс стал снова осматривать ее, вспоминая, как иногда прижимал солдатика к груди, когда не мог уснуть или боялся чего-то. - Правда? - Да. Держи. – Джейс протянул игрушку Максу назад. – Знаешь, я уже большой, и знаю точно, что солдатик мне не нужен, чтобы напоминать об отце, я помню его и без этого. - Ты хочешь подарить его мне? – глаза ребенка светились непередаваемым восторгом, вызывая искренний смех у Джейса. - Да, если мне когда-нибудь понадобится отлучиться или уйти, солдатик будет рядом с тобой и будет защищать до моего возвращения. Макс улыбнулся, а после поднялся и обнял Джейса, тот и сам не заметил с какой силой прижимал ребенка в ответ. И почему он раньше боялся его? Макс на самом деле самый лучший ребенок в этом мире. - Тебе пора спать. Хочешь я тебе что-нибудь почитаю? Макс прижимая одной рукой игрушку к груди, а второй схватил ладонь брата и спрыгнул с кровати, таща того за собой. - Мама мне не дочитала сказку об Охотнике, который отправился спасать своих друзей от Фейри. - Джейс кивнул, а после подхватил мальчика на руки и пошел в направлении его комнаты. - Хочешь расскажу секрет? - Джейс улыбнулся, а после сделал серьезное выражение лица и кивнул Максу, чтобы он продолжал. - Завтра утром скажи, что у тебя сильно болит живот. Я слышал, что Иззи завтра приготовит завтрак для всей семьи. Я, как будущий воин, должен постараться уберечь всех, кого только смогу! Джейс искренне засмеялся и потрепал брата по голове, в то же время надеясь, что завтра Изабель поверит ему в его симуляциях.***
Его футболка очень странно смотрелась на хрупком и маленьком теле этой странной и непонятно откуда взявшейся рыжеволосой девчонки. В ту секунду, когда он задел ее у клуба своим плечом, он сразу понял, что увидит ее еще, она вызвала в нем не поддельный интерес, потому что удивила его. Впервые за последние несколько лет его что-то удивило. Примитивная, которая видит? В Нью-Йорке их давно не было. Но все же она не простой человек, а Охотник. Когда она ворвалась в зал, думая, что он собирается причинить вред девушке (которая на самом деле была демоном), она сразу же кинулась защищать ее, и он понял, кто она, а когда оказавшийся в ее руках клинок Серафима засверкал, и никаких сомнений больше не осталось. Сейчас в лазарете Нью-Йоркского Института, находилась Охотница, которая была неизвестна Конклаву и ее ждет с ним знакомство. Хотя, если бы сам он не заинтересовался ею, и не обнаружил рыжий волосок, зацепившийся за замок его кожаной безрукавки, то она бы была скорее всего сейчас мертва. Нездоровый интерес, заставил его выследить ее и пойти в Бруклин, к лофту, где она жила. Там он спас ее. И в чем Джейс был точно уверен, так это в том, что ему придется частенько вытаскивать ее из неприятностей. Начертив ей руну Иратце на шее, парень вызвал гнев своего парабатая, который не верил, что эта девочка может быть Охотницей, но руна подействовала и сейчас рыжеволосая просто отсыпается от недавно пережитого стресса. Хотя, как казалось Джейсу, два дня – это уже многовато. Когда она очнулась, то была такой беззащитной, но вместо того, чтобы кричать и визжать, и думать, что сошла с ума, она выслушала его, поверила во все, что он говорит, да еще и умудрилась пару раз сострить. Определенно она обладала какими-то чарами, потому что обещание, что он поможет найти и спасти ее маму, сорвалось с губ прежде чем он что-то понял и хорошенько обдумал. Их момент прервал телефонный звонок. Имя звонившего привело Клэри в восторг и словно бы подарило облегчение. Она быстро встала с кровати и направилась к окну, Джейс же отложив в сторону ее рисунки, последовал за ней, так как все еще боялся, что ей может стать дурно. Она болтала с парнем по имени Саймон, а увидев его в окне, Вэйлланд узнал в нем паренька, что был с ней рядом с клубом и смотрел на нее с обожанием. Пообещав Примитивному, что она спустится к нему, она отключилась и стала переминаться с ноги на ногу, уставившись на Джейса застенчивым взглядом. Смущение, которое вызвало румянец на ее щечках, когда она узнала, что одежда испорчена и ей придется надеть вещи, оставленные Изабель, развеселили его на славу. Его сестра была знаменита своим девизом: «Как можно меньше ткани! Как можно больше всего из кожи!». Конечно в ее гардеробе были вещи, которые больше подошли бы Клэри, но Джейс словно бы знал, что будет весело, если он заставит ее смущаться, поэтому выбрал наряд сам и скрыл это от рыжеволосой. Когда девушка переоделась и вернулась, то стала всматриваться в зеркало, а Джейс залюбовался тем, как это кожаное платье обтягивает ее точенную фигурку, а высокие сапоги с каблуком, делают ее почти на голову выше, хотя вот последнее было скорее минусом, так как ему определенно нравилось то, что ей приходится задирать свою чудесную головку, чтобы видеть его глаза. Клэри рассматривала Иратце, которое парень нанес ей на шею, а после с видом воительницы повернулась к нему и предъявила, что рисовать татуировки на ее теле запрещено. - Это не татуировки, это руны. Сумеречным Охотникам помогают, а для людей смертельны. Но ты ведь знаешь о рунах… – Джейс подошел к ней с ее блокнотом и показал на руны, которые она рисовала. Увидев все еще растерянный взгляд девушки, парень удивился еще сильнее. – Может и не знаешь… И это делает тебе еще интереснее, Клэри Фрей! Воздух из ее лёгких вышел, и она задышала чуть чаще, а после снова отвернулась к зеркалу, чтобы скрыть свое смущение. Но было уже поздно и Джейс улыбался во всю. Не смотря на всю ситуацию, его давно уже ничего так не интересовало, как эта девушка в этой комнате. - Подожди! – она обернулась и ее лицо было странно задумчивым. Клэри сделала шаг ближе к нему, и расстояние между ними было определенно меньше той нормы, которую он установил для неизвестных людей, но его почему-то сейчас это даже не интересовало. – Ты знал, что я тоже Сумеречный Охотник, поэтому и нарисовал мне руну? - Был почти уверен. – спокойно произнес парень. - Был почти уверен? – яростно повторила его слова рыжеволосая, только в форме вопроса. - На девяносто процентов! – Джейс ухмыльнулся, надеясь, что она поддастся на эту уловку, как множество других девчонок. Но резких взмах руки и покалывание от пощечины, заставили отбросить мысль, что она такая же, как и большинство. - За что? - Это тебе за остальные десять процентов!***
Он словно бы находился перед тысячью огромных экранов, которые показывали ему всю его жизнь. Мозг вскипал от количества полученной информации. Первое осознанное слово. Первая полученная руна. Его жизнь с отцом, тренировки. Его сокол. Смерть отца. Переезд к Лайвудам. Жизнь с ними под одной крышей. Дружба с Алеком и Изабель. Рождение Макса. Осознание, что у него новая семья, которая любит его. Клятва парабатай. Жизнь без конкретной цели. Первая встреча с Клэри Фрей. Первый разговор. Первое объятье. Постоянные переживание, что с этой девушкой может что-то случиться. Осознание, что он влюблен в нее. Первый поцелуй. Страх за ее жизнь. Встреча с Майклом Вэйлландом. Правда о том, что всю жизнь его обманывали и его растил Валентин Моргенштерн. Отвращение к самому себе, потому что он влюблен в свою сестру. Много гнева. Много злости. Идет за отцом. Пытки. Информация о том, что в жилах течет кровь демона. Чудовище. Нежелание жить. Главное спасти Алека. Город Костей. Меч смерти. Разбитое сердце. Валентин не родной отец, Клэри не сестра. - Джейс! Джейс! Ты слышишь меня? Кровь Ангела в собственных венах. Чувства к Клэри. Правда о семье. Он Джейс Эрондейл. Разговор с Имоджен. Фамильное кольцо. Желание, чтобы его бабушка гордилась им. Поход к Фейри. Правда о чувствах Клэри. Пропажа Валентина. Идрис. Клэри пропала. Джонатан Моргенштерн жив. Записи, что он был всего лишь глупым экспериментом. Макс чуть не погиб. Попытки найти Себастьяна/Джонатана и Валентина. Ангельское слияние с Клэри. Чуть не умер от рук Джонатана. Убийство второй стороны эксперимента. Признание и поцелуй Клэри. Поиски Валентина. Демоны. Идрис. Чуть не лишился Клэри на всегда. Надежда, что все еще не кончено. Смерть. Тьма. Пустота. Голос Клэри. - Пожалуйста, Джейс. Ты должен сосредоточиться и услышать меня. Какой-то странный, но очень приятный и будто бы знакомый голос взывал к нему. Но сосредоточиться было так сложно, потому что вся его прошлая жизнь возвращалась в его голову и становилась на свое положенное место. Боль была ужасная, в агонии было все и разум, и тело. Клэри рядом. Кошмары. Странный голос в голове. Галлюцинации о Джонатане Моргенштерне. Страх о том, что он может причинить Клэри вред. Их первое свидание. Ее улыбка. Сверкающие глаза. Настоящее признание в своих чувствах. Провалы в памяти. Плохой сон. Мысли о том, что он сошел с ума. Лилит. Лилит. Лилит. Один сплошной кошмар. Заперт в собственном разуме, вынужденный наблюдать, как он причиняет вред близким. Сбросил Клэри с крыши. Убил Имоджен. Алек и Иззи в его голове. Надежда на смерть. Снова один. Почти убил Алека. Свободен. Клэри. Клэри. Только бы успеть. Мертва. - Сосредоточься, Джейс. Молю тебя! Ненависть и отвращение к себе за все, что он сделал. Клэри мертва. Надежда. Поиски с Люком. Париж. Клэри жива. Они вместе. Гнев, что не может помочь ей избавиться от брата. Их первый раз. Второе свидание на катке. Все, лишь бы сделать ее счастливой. Джонатан. Клятва, что он спасет Клэри. Одна цель – быть с Клэри, не дать ей поддаться тьме. Снова Лилит. Вернулась вся вина за содеянное. Гордость за Клэри. Выбрала его. Благодарность Саймону и Изабель. Почти спасли Клэри. Потерял ее на минуту. Она ушла. Пошел за Клэри и Джонатаном. Был слишком слабым и снова потерял ее. Меч, что поможет разорвать связь Клэри и Джонатана. Битва в стране Фейри. Пронзил мечом Клэри. Она смотрит на него с любовью. Идрис. Демоны. Потеряли Магнуса. Потеряли Иззи. Спустились в Эдом. Клэри победила Джонатана. Надежда, на счастье. Свадьба парабатая. Танец с Клэри. Признание в том, что она сделала его жизнь лучше. Ее странное поведение, словно прощается. Пойти за ней. Попросить Ангелов простить ее и наказать его. Ничего… Боль прекратилась также внезапно, как и появилось. Но вместе с этим теперь он знал правду. Он Джейс Эрондейл, потомок одной из самых могущественных семей Сумеречного мира, член семьи, отмеченной Ангелами. В его жилах тоже бежит кровь Ангела Итуриэля, он больше, чем простой Нефилим. И сейчас он во тьме. Он уже был здесь, помнил, как был, когда человек, который вырастил его пронзил грудь Мечом Смерти. Руки метнулись к груди и стали искать шрам, оставленный отцом, но вместо этого руки нашли открытую кровоточащую рану. Теперь и последние кусочки мозаики встали на место. Его убили, снова. Он снова умер на руках Клэри. Неужели нужно было умереть, чтобы Ангелы вернули ему воспоминания? Да уж, веселее не придумать обстоятельств. - Джейс, сосредоточься и постарайся выслушать меня! Снова этот голос, но понять откуда он, было невозможно, ведь вокруг только темнота. Нервы были на пределе, и только что и слышно, как кто-то с невыносимым отчаяньем повторяет его имя. - Джейс! Джейс! Джейс! Закрыв глаза, парень решил просто довериться шестому чувству и следовать на зов. Кажется, пару секунд он не чувствовал ничего, только пустоту, но потом, словно бы ему стали светить фонариком в лицо. Открыв глаза, он понял, что находится в Идрисе. Это легко понять по привычному запаху хвои, легкому ветру, и, естественно, по высоким башням из Адамаса, которые защищали Аликанте от демонов. Но он был не у поместья, где вырос, и не главной улице, и не в Гарде. Джейс стоял посреди кладбища, где были похоронены его родители. Охотники, что покоились здесь, как считалось были наказаны за свои деяния при жизни и не были преданы огню, чтобы укрепить силы живущих, как полагалась. Величайший позор. Перед глазами было два надгробья принадлежащих его родителям, Стивену и Селин Эрондейл. - Ты пришел! – вздох облегчения раздался за спиной, и он сразу же обернулся на голос. И пусть он не боялся, но его рука привычно метнулась к поясу, где должен был находиться меч, которого там не было. Перед ним стояла девушка среднего роста, возраста примерно такого же, как и у него, а то и младше, в белом одеянии, которое развеивалось по ветру. Ее длинные светлые волосы были распущены и длиной чуть ниже пояса. Светлая кожа светилась, словно Адамас поднесли близко к ее лицу. Очень сильно выделялись глаза, которые были наполнены слезами и смотрели на него, будто он – это самое важное, что было, есть и будет в ее жизни. Но помимо этого, они были такими же, как и у него, голубыми, но правый был наполовину еще и карим. В голове эхом прозвучал голос бабушки, «у тебя ее глаза». - Ты бы знал, как я рада видеть тебя, мой мальчик! – слезы катились из ее глаз градом. Ему бы тоже хотелось что-то сделать, сказать или подойти, или сбежать, но он замер, как статуя Ангела у входа на кладбище. - Я не знала, услышишь ли ты меня, сможешь ли сбежать из той тьмы, но ты здесь, Джейс! – девушка осторожно приблизилась и взяла его лицо в свои руки. Опять же, он должен был что-то сделать, но тело не подчинялось, хватило сил лишь на то, чтобы произнести глупость. - Кто ты? Это действительно был глупый вопрос, потому что было очевидно, что это Селин Эрондейл. - Ты же мертва… Почему я вижу тебя? Его собственные руки потянулись к лицу Селин, чтобы избавить ее от слез. Когда он дотронулся до ее кожи, она вздрогнула и зарыдала еще сильнее. - У нас с тобой так много отняли, Джейс! Я мечтала о сыне и когда узнала, что беременна, мы с отцом были счастливы так сильно. Ох, и, если бы не моя глупость, довериться Валентину, когда даже твой отец уже решил разорвать их связь и выйти из Круга, я убедила его, что нам нужна помощь этого чудовища. Моим главным страхом было потерять тебя, потому что я была так слаба и больна. – Джейс читал историю болезни своей матери и Люк рассказывал, что она часто слышала несуществующие голоса, терялась в настоящем и даже пыталась причинить вред себе, когда оставалась одна. – Поэтому я умоляла Стивена обратится к Валентину. И он помогал мне, как я думала, пока он не убил твоего отца, а после и меня. Все, что случилось с тобой это моя вина! Недавно обретенные воспоминания пронеслись перед глазами. Вся его жизнь с Валентином! И на секунду парень представил какого было бы расти с его настоящими родителями. Мама бы читала ему на ночь, а Стивен бы садил его к себе на колени перед камином и рассказывал бы об их великих предках, уверяя его, что, когда он подрастет, он будет еще лучше них. Родители бы подарили ему первый клинок, и стояли бы рядом, когда ему наносили бы первую руну. Стивен бы отчитывал его за то, что Джейс так часто рискует своей жизнью, приводя свою мать в ужас. Селин бы сватала ему дочерей своих подруг, возможно, ее взгляд пал бы на Клэри и она бы помогла советами ему, как ее очаровать. Всего этого у него не было. Вместо этого у него были глупые правила, ужасные запреты, порка, учеба, наказания. Джейсу действительно хотелось бы обвинить свою мать, что она была слаба и все вышло так, как вышло. Но он не мог. Потому что сейчас, в данную секунду он был так счастлив, у него появился шанс увидеть свою мать и сказать ей, что пусть он ее и не знал, с самого детства он представлял ее Ангелом, и думал, что она наблюдает за ним. - Твоей вины в том, что произошло нет. И я рад, что смог увидеть тебя. Это было моим тайным желанием, всегда… Джейс обнял свою мать и почувствовал, как первые слезы скатились по его лицу. Держать родную мать в своих руках было очень странно. Да и считать какого-то матерью, кроме Мариз, тоже непросто. - Джейс, Ангелы послали меня к тебе… - Если меня ждет очередное глупое наказание или еще хуже, то я готов. Я не жалею ни о чем, ведь шел на поводу у своего сердца, к Клэри. Без нее мне и жизни нет. К тому же, все что произошло, дало мне шанс познакомиться с матерью. Глаза Селин засветились радостью стоило услышать, что Джейс считает ее семьей. - Они послали меня, чтобы дать тебе выбор, милый. Смерть или ты вернешься назад, но снова обо всем забудешь и станешь обычным Примитивным, но дочь Валентина будет наказана. – голос Селин был пропитан болью, было видно, что ничего из предложенного она не желала сыну. – Ты и Кларисса Моргенштерн, для меня главная загадка этого существования, так же, как и для Ангелов. - Я люблю ее. Она дала мне смысл в этой жизни, она помогла мне избавиться от всего, что вложил в мою голову отец… - руки Селин стали дрожать, когда Джейс назвал ее главного врага отцом. – Что вложил в мою голову Валентин. - Я понимаю… - Я выберу смерть, потому что, если мои родные снова будут видеть меня и переживать то, что я никаким образом не смогу оказаться рядом, это станет их величайшей пыткой, особенно для Алека и Клэри. И уж точно я не позволю никому, и даже Ангелам причинить ей вред. Селин кивнула и отошла чуть дальше от сына. - Пока я был в плену Валентина, я считал ошибочным то, что моя кровь бежит по твоим венам. Но сейчас верю в то, что, как и Кларисса ты этого достоин. Парень обернулся и увидел перед собой высокого статного парня, черты лица которого казались знакомыми. Итуриэль! Только при последней встрече он был гораздо старше. - Но ты ведь мёртв! Лилит убила тебя! – Джейс помнил, как в редко выпадающие на их долю спокойные минуты, Клэри рассказала о зверском деянии матери демонов, он помнил слезы рыжеволосой и терзал себя, что смерть Ангела произошла по его вине. - Но ведь и ты сейчас не очень-то жив, сын мой! – Итуриэль обошел Джейса и встал рядом с его материю, которая не казалась удивленной этому появлению. – Лилит лишь убила мой лик земной, душу погубить мою она была не в силах. Твоя мать дала тебе выбор, и ты решил пожертвовать собой, чтобы спасти ту, что любишь. Не все мои братья и сестры разделяют мое мнение на счет вас двоих. Им вы кажетесь угрозой, силой, которой не должен обладать мир людской. Поэтому вас пытались разлучить всеми возможными способами, но вы все же удивляли всех и находили путь обратно. Голос Итуриэля был наполнен гордостью и уважением, словно это именно то, что он и хотел. Мужчина подошел ближе к нему и закинул руку на плечо и сжал в одобряющем жесте. - Твои предки, Джейс, всегда были мне дороги, Тесса и Уильям Эрондейл. Я оберегал Тессу с самого ее рождения, пусть сначала и против своей воли, а после я и Уиллу подарил свой знак. Они освободили меня, и думаю, я у них в долгу. Мои братья и сестры все же решили согласиться со мной и дать вам шанс, если ты захочешь. Я надеюсь, что глупостей таких, как снова воскрешать чудовищ или призывать мать всех демонов, вы с Клэри больше не будете. Но я с удовольствием понаблюдаю, какое будущее вы изберете для себя. Моргнув Джейс уже не видел перед глазами Ангела, только лишь его маму, которая с улыбкой кинулась ему на шею. - И что мне делать мама? – Джейс прижал ее к себе, так как знал, что больше у него такого шанса никогда не будет. - Просто прислушайся и иди на зов, мальчик мой. – она отодвинулась и снова заключила его лицо в своих руках. – Не знаю будешь ты помнить это или нет, но я так сильно люблю тебя. Я надеюсь, что твоя жизнь будет полна любви и счастью, надеюсь, что ты проживешь самую долгую жизнь из возможных. Я всегда буду рядом, пусть ты и не можешь услышать и увидеть меня. - Спасибо… - чуть слышно прошептал Джейс, а когда открыл глаза, то увидел, что снова находится во тьме. Все произошедшее казалось нереальным, сказкой или сном. Но притронувшись к своей груди, Эрондейл почувствовал, что кровоточащей раны больше нет. Где-то в далеки, парень слышал голоса, которые принадлежали самым дорогим для него людям. Он слышал каждую исповедь, которую они говорили ему, сменяя друг друга. Но последний голос, придал ему невероятное количество сил. Она говорила о прошлом, о мечтах, о боли, и о надежде, она, кажется, даже спела ему. Итуриэль сказал, что он вернется, если захочет, мама сказала, что нужно просто слушать и идти на зов. Он пойдет за Клэри, ведь она сказала самые главные слова: «Ты нужен мне».