***
Весна 1742 года. Военные действия возобновились. Джунгары вновь совершили поход на Сырдарью. Оказывается, хоть сражение и проиграно, война ещё впереди. Но, наврядли она одержит в ней свою блистательную победу, как в прошлых войнах. Все среднеазиатские государства тихонько, да посмеиваются и осуждают Казахское ханство и наигранно негодуют, мол, где же её прежнее господство? Что-то в последнее время она сдувается да сдувается... И сдулась до такой степени, что в Туркестане было установлена ойратское господство, а в Ташкенте восстановлена власть Джунгарского ханства, что была потеряна когда-то давно, во времена жестокого ополчения казахского народа в годы Великого бедствия. Азиатка упала духом. Опустила руки. Просто всю свою веру на победу потеряла. Она до сих пор не могла поверить, что это - реальность, где всё серьёзно, и единственная ошибочка может тебя убить и стереть в пыль. Но её пожизненный девиз о том, что надо всегда бороться и никогда не сдаваться, что бы ни случилось, приелся в мозг, как чип. Он уже не придавал никакой боевой энергии и не закалял дух свежим приливом сил, а гудел монотонно и привычно. Всё же, приходится вновь вооружаться мечом, стрелами, седлать лошадей и с грозным выражением лица бросаться в самый пик боя. В результате военной компании 1741-1742 г.г. крупнейшие владельцы Среднего жуза признали себя вассалами джунгарской власти. Самолично. Добровольно. А ведь другого выхода не было. Больше ничего не осталось. Один из самых лучших и надёжных султанов - Абылай, попал в плен к завоевателям. Многие султаны и ханы сдались и перешли на сторону победителей, даже не пожалея дать аманатов - заложников, в качестве своих сыновей, и взяли на себя обязательство регулярно выплачивать дань. Вот таким образом Средний жуз и оказался в зависимом положении от Джунгарии. "Да что же это?", - не унималась Казахское ханство, с глубоким ошеломлением в душе смотря на эти душераздирающие сцены. "Как смеете вы сдаваться?! Надо бороться!", - и эти слова уже не звучали так убедительно. Она сама не верила в силу и мощь этого боевого клича, а повторяла его автоматически. Обычная картонная фраза, ничего больше. Но султаны не послушались свою повелительницу. И дело не только в проигрыше. Сама страна потеряла былой авторитет среди своего народа. Вот они и начали творить то, что сами считали нужным. Хан Абулхаир тоже решился отправить своего сына к хунтайдже. Но, он оказался единственным, кто догадался в последний раз воспользоваться кое-каким шансом, и осведомил о данной ситуации Оренбургского военного губернатора - Неплюева. Второй, в свою очередь, внимательно выслушав указанную дилему, передал информацию самому Российскому империи. И именно сейчас империалист и ощутил свой звёздный час, когда уже и ему можно выйти из тёмной тени и внести свой вклад в развитие событий. Конечно же, путём хитрости и обмана, договорившись со своим губернатором. Коварный план начинал заводить мотор своего механизма. Действуя по строго указанным наставлениям Империи, мужчина направил к Джунгарии одного чиновника с экстренным посланием о том, что "казахи Младшего и Среднего жуза являются российскими поддаными, и не имеют права вступать в какие-либо отношения с иностранными государствами без чёткого разрешения своего повелителя". По этому посланию, фактически монгол не имел никакого права брать заложников в результате своей победы. Наоборот, в случае причинённых неудобств от казахов (вот, эта война), он должен был обратиться с просьбой к России, который сам разберётся со своими подданными и будет тщательно следить за их поведением. К этому времени Казахское ханство немного пришла в себя. И услышав подобные заявления, просто обомлела от возмущения. Она даже побелела от шока и на миг лишилась дара речи и способности логично мыслить от подобной наглости. То есть, во время самого разгара войны РИ притворился "третьим лишним" и не принимал никакого участия в этом деле от слова совсем. Даже пару солдат пожалел отправить! А вот когда кочевница сама, с горем пополам, но хотя бы как-то "подралась" со сплочённой и сильной джунгарской армией, он - тут как тут со своим ненужным влиянием и обещанным надзором. То есть, нападать и вести войну Джунгарскому ханству можно было, а ей самой решать результат своего поражения - нельзя? Что-то слишком уж империалист запоздал со своей царской политикой. А РИ было глубоко наплевать на негодования и возмущения кого-либо из своих сотрудников. Да, хоть данное послание от губернатора Неплюева и казалось мирным и вполне себе логичным для проигравшего народа, но на самом деле губернатор, по указу господина, втайне поддерживал междоусобицу между двумя ханствами. Российская империя просто соблюдал свой привычный нейтралитет, придерживаясь принципа "Разделяй и властвуй", и всего-навсего добивался истощения сил с обоих сторон, заранее продумав свою инструкцию. Ему нужна слабость всей Азии, чтобы приступить к колониальной политике. Ничью победу он не ожидает и не признаёт, кроме своей собственной. В данной ситуации Казахское ханство как раз и выставили "третьей лишней". На её претензии, требования и просьбы провести ещё одни переговоры внимания никто не обращал. России не было дела до неё. Он сам, вместе с губернатором Оренбургского военного округа провёл переговоры с Джунгарией и его чиновниками, достигнув соглашения о том, что впредь будет ручаться за "надлежащее поведение" Младшего и Среднего жузов, но при одном условии в сторону ойрата. Если тот согласится вернуть казахским султанам наложников и выведет свои войска с их границ. К слову, последнего такое положение дел вполне себе устроило, и он, наивно поведясь на обманчивое, но такое заманчивое предложение, ласкающее слух, всё сделал так, как у него требовалось. Так сказать, передал чужой народ под контроль Империи. Правда, хан Среднего жуза всё же снова предоставил своего сына в заложники, так как по-прежнему находился в вассальной зависимости от завоевателей. А ханы Младшего и Старшего жузов, решив испробовать свои возможности, направили в Российскую империю очередные посольства с просьбой о подданстве и военной помощи. РИ просто ликовал пуще прежнего, снаружи как всегда сохраняя хладнокровный и спокойный вид. Если уж в самом начале разработки плана он просто воображал расширение своей власти, то сейчас же он уже воплощает свой план в действие, сдвинувшись с мёртвой точки. Прилив адреналина заставил всё тело онеметь, а сердце впервые за прошедшие, уже одиннадцать лет забилось быстрее. Впервые за долгие годы полнейшей опустошённости и затяжной депрессии он принялся испытывать хоть какие-то живые эмоции, хлынувшие из спящего вулкана, как поток пламенной лавы и огненной магмы, разгоняя пульс, обжигая кровяные сосуды и щекотая нервы. Ещё немного, и у него получится и Старший жуз склонить к подданству, и тогда колонизация всего казахского края завершится успешно. А сама Казахское ханство просто исчезнет с лица Земли, и все её дальнейшие действия никто не запомнит и никогда не вспомнит. Она просто перестанет существовать, как самостоятельная и независимая страна. И Россия сможет продолжить дальше свою царскую экспансию. Вот тогда и начнётся сказочный рай. И да, он ни капельки не жалеет о содеянном. Он омрачил своё сердце. Он уже втянулся в эту игру, и политика не оставила в нём даже последних капель живых чувств. Нет. Ему нужна только власть. Власть, власть, власть, и только власть. ...правда, с Джунгарией всё ещё следует быть аккуратнее, ибо это государство настолько неугомонное, что всё ещё представляет немалую опасность как для РИ, так и для Китая, и для половины Европы в целом.***
Год спустя. Чистое поле с засохшей травой, длина которой едва достигает колена. Тусклое и немного серое небо, туго нависшее над широкой и неохватной степью, в которой можно даже заблудиться. Веет привычный степной ветерок, который служит верным другом, а не врагом. Поддерживает и ласкает уставшее тело, поддувая тёплыми порывами воздуха и сохраняя умеренную температуру: ни жарко, и ни холодно. Очень тепло. Вокруг сухо и хорошо. Приятная и мятная свежесть. Российская империя стоит один посреди бескрайних просторов, держа в руках лук со стрелами, который в сегодняшний день предпочёл больше, нежели какое-нибудь ружьё. Он был одет не в свой обычный галантный костюм-мундир аристократа, а в специальную одежду, похожую на военную. Он просто решил немного развееться от бесконечной умственной работы и развееться за своим любимым делом - охотой. Соблюдая полнейшую тишину, дабы не спугнуть свою добычу, маскируясь в звуках шуршания сухой листвы и завывающего ветерка, летающего между ломанными травинками на земле, он целился в небо, прикрыв один глаз. Ему так удобно. Вольная птица, совсем ничего не подозревая, спускалась с неба вниз, к земле, за несколько метров от самого охотника. Натягивая стрелу к себе, слыша звук натуженной "верёвки", он уже готовился выстрельнуть, внимательнейшим образом выбирая остановочное местоположение своей добычи. Приготовился. "Выстрел". Выпустил стрелу. Раздался охрипший и приглушённый клич раненной птицы, которая окончательно упала и затерялась в высокой траве. Всё, что было видно - это мелкие капли крови, брызнувшие из полумёртвого тельца. Только империалист хотел подойти к умирающей птице, чтобы вынуть стрелу и отдать эту животину кому-нибудь для каких-нибудь целей, то сразу же подумал: "Зачем?". А зачем ему это надо? Какой это имеет смысл? Какая ему от этого выгода? Зачем он бедную животину лишил жизни? Каков от этого прок? Вот сейчас ему эта охота знатно поднадоела, он уйдёт, окончив игру, оставив бедную птичку здесь мучительно умирать в страданиях и крови. - Господь, помоги мне, прошу, - тихонько взмолился Россия, сев на колени и закрыв своё лицо ладонями, проведя их вверх, к макушке, потянув веки глаз от усталости и скуки. Уже как год никаких войн и дел с государствами Центральной Азии не было. Джунгария, на удивление, покорно послушался русского и отстал от Казахского ханства. Не лезет к ней не только в политической жизни, но даже и в личной. Мало ли что может произойти, уж лучше не рисковать. Так или иначе, он всё-равно одержал победу и показал этой женщине, кто здесь главный, и кого следует остерегаться и бояться. Но вот только тот фактор, что эта особа при любом случае горячих конфликтов с монголом сразу же чуть ли не "падает в объятия" русского, очень злил первого. Вот ещё, нашла себе идеального союзника в пару. Раньше она такого никогда не делала, а сейчас вот точно начала ослабевать и падать духом, уповая на чужую помощь. Сама страна начала увядать и сдавать свои позиции, будто бы находилась уже на грани исчезновения, хотя это было не совсем так. Единственное, что Российская империя отметил для себя, как результат той войны, так это то, что было весело. Нет, а что не так? Благодаря своим хитрым уловкам, выстроив логическую цепочку и проведя ряд обманных действий, воспользовавшись противостоянием двух стран, он незаметно вернул себе свои войска, располагавшихся на защите чужих границ. И благодаря этому, Джунгария как раз и сокрушил очередной крупный и мощный удар, заставив казашку вновь бежать за помощью к славянину. Теоретически, она самолично осуществила большую часть его коварного плана, даже не задумавшись об этом. Вновь впав в приподнятое состояние сладостной эйфории, русский растянул свои губы в лукавой ухмылке и поднялся с колен, пойдя в неизвестном направлении. Казахское ханство места себе не находила от чёрной обиды, жёстко терзающей её сердце всё это время. Во время самой войны она буквально задыхалась от возмущения и захлёбывалась в негодовании - что означает это игнорство и невежество со стороны России? Он обещал помочь, но нарушил свою долю договора. Она-то свою часть контракта старательно выполняла все годы, ни с кем первая конфликты не начинала, с другими его поддаными жила в мире и согласии, пропуская мимо ушей их провоцирующие на скандал возгласы, а он... Но её реакция на всё это оказалась немного странной. Да, в мире стран конечно существуют предательства, да ещё какие, к этому надо просто морально приготовиться. Но почему-то, в её сердце всё-равно не унималось ещё какое-то дополнительное чувство, наравне с обычной яростью от проигрыша в войне. Какое-то странное, тягучее, как ириска, очень болезненное, как десять острых уколов, и распространяющее отголоски боли по всему телу. Что это за чувство тревожности, ноющее и зудящее изо дня в день - название его она не знала. Будто бы что-то ей не хватало. В самых наитемнейших потёмках её мёртвой души, закрытых даже для её сознания, выходящее за пределы человеческого разума, она едва догадывалась о том, что ей нужно, и от чего она ненароком страдает. Она не хочет страдать по этой причине. Но всё-равно, сердцу не прикажешь, а душе не соврёшь - она так или иначе впитывает в себя эти эмоции, как губка, но есть один нюанс. Губку можно выжить и высушить, и нежелательная вода исчезнет. Но только не в её случае. Ей порой хотелось лично приехать к РИ и задать ему вопрос напрямую, в чём причина его резкого переключения мнений... Но как бы она это сделала? Почему она не может просто отпустить и забыть это недоразумение? Почему для неё это так важно? Почему она продолжает сковывать себя в эти наручники и укорачивать цепи навязчивых мыслей, никак не переставая думать о России и вспоминать его образ у себя в голове, саму себя же и доводя до смущения?...