Горячий пар от свежей выпечки, приготовленной прямо в тыкве, приятно обжигал лицо ароматным пылом.
Нежный и до боли вкусный запах сочной еды разносился чуть ли не по всему аулу, одурманивая голову и сжимая желудок проголодавшихся людей.
Насильно забыв обо всех волнующих её, проблемах, Казахское ханство с лёгкой улыбкой подливала в пищу жирного масла для ещё большего усиления вкуса и эффекта, думая только о том, кого любит всем сердцем, и кого хочет удивить.
Маленький мальчик жизнерадостно бегал по широкой необъятной степи, гоняя бабочек вокруг себя, весело и громко смеясь мятному ветерку, что ласково оглаживал кожу лица. Он радостно зажмуривал глаза, прикрывая их и лучезарно улыбаясь, смеясь с настоящим детским восторгом. Вокруг столько много места, столько много степей и территорий, так и хочется обежать всю планету, весь земной шар. Только жалко, что это невозможно. Хотя, в детских чистых фантазиях пятилетнего ребёнка возможно абсолютно всё.
Она восхищённо улыбалась этому чуду света, бегающему где-то рядом, что распугивал весь скот и насекомых своим громким визгом и бегами.
Сердце залечивается и обогревается жаркой кровью, как солнце в ясный летний день.
Жир и масло бурлили большими пузырьками на дне самой тыквы, подогревая мясо и остальные овощи на поверхности, обволакивая их сочным соусом. Пора брать лопатку и переворачивать эту выпечку, созерцая на яро-багровую горячую корочку, от которой так и веело горячим ароматом.
Хорошо, что он бегает по степям, на свежем воздухе, так хоть аппетит нагуляет, плотно покушает и будет сытым и довольным.
Погода - не погода, а просто какая-то волшебная сказка. Повсюду, на оставшихся свободных территориях степи пестрились яркие цветы. Небо отдавалось бриллиантово-голубыми оттенками, по которому расплостались белые кучевые облака, словно вата. Рай, а не жайляу. Золотистые колосья пшеницы легонько колышатся при малейшем дуновении ветерка, что гуляет сквозь зелёные стебельки и разноцветные лепестки цветов на чистом лугу.
Ну, уже готово. Пора накладывать еду и звать это неугомонное чудо.
- Казахстан! - выкрикнула женщина в даль, куда убежал её сын. Тот даже никак не откликнулся, увлёкшись ползущей по земле гусеницей, что старалась уползти как можно быстрее и дальше от этого любопытного и чересчур шумного ребёнка.
Кочевница скромно посмеялась, прикрыв глаза от приятной усталости и забавы.
- Казахстан! Кел мұнда! (иди сюда!) - прикрикнула она ещё громче, не имея возможности отойти от котла, чтобы тыква с внутренностями не подгорела.
- А? - наконец-таки откликнулся маленький казах, круто и резко развернувшись и мягко упав на землю, утонув где-то в колосьях рдеющей пшеницы и цветов, и залился звонким искристым смехом.
- Мұнда ұшының, балапаным! Түскі ас дайын! (лети сюда, мой птенчик! Обед готов!) - нежно улыбнулась счастливая мать, вооружаясь плотной тряпкой, чтобы взять в руки горячий котёл, едва обжигая пальцы.
Выплеснув все свои силы и всю энергию, что извечно плещется в крови у гиперактивного ребёнка, Казахстан немного устал, но найдя в себе последние силы, "беркутом" полетел к своей любимой маме, раскинув руки в стороны.
- Ах... Қандай дәмді иіс! (ах... Какой вкусный запах!) - изумлённо воскликнул младший казах, вдохнув в себя тот самый пылкий аромат поджаристых кусочков мяса, внутри которых бурлило настоящее, чистое масло, перемешавшихся с маленькими кусочками свежих овощей и отборных зёрен. И всё это было приготовлено прямо в тыкве до золотой корочки, а там уже и в котле.
- Бәрі сен үшін, құлыным менің! Киіз үйге кір! (всё ради тебя, жеребёночек мой! Заходи в юрту!)
Подпрыгнув на месте от переполняющего все жилки организма, радостного потрясающего настроения, Казахстан подпрыгнул на месте пару раз, хлопнув в ладоши, и забежал в юрту, чуть не снеся двери своей скоростью и настойчивостью.
Женщина, едва ли вздрогнув от такого стука и неожиданности, легонько улыбнулась, медленно покачав головой, а после, также вошла вовнутрь. Искренне опасаясь за то, чтобы плюхнувший на мягкие подушки с перьями её сын, не подпрыгнул и не помчался вновь куда глаза глядят, не устроив тут аварию с кипящим котлом.
Она поставила котёл на металлическое донышко, а затем на стол, разогнув спину от незаметной усталости.
Подозвав к себе своего "зайчика" ещё раз, тот прискакал к столу и сел со счастливой и широкой улыбкой на лице, чувствуя наступающий голод после насыщенной, долгой и изнуряющей прогулки.
Наступил ранний вечер.
Светло-сиреневые занавески задёрнулись и оставили солнечный свет за пушистой и воздушной пенкой полосы ворсяных облаков. В самом верху неба, самый эпицентр неизмеримого небосвода ярко окрашен в наиболее выразительный лиловый оттенок аметиста, и с этого красочного пятна к горизонту по всем сторонам словно растекаются вёдра разлитых красок, только уже более светлых и не таких насыщенных. И у тонкой полосы горизонта ещё не потух последний, прожигающий, рдеющий луч солнца, самый бледный по сравнению с верхушкой. Ослепительная искра сверкает в центре плоской полосы горизонта.
Насыщенный август, густо богатый и напитанный последними лучами позднего летнего солнца дал довольно изобильный урожай. Степные ветры шныряют по громадным (хотя, уже не таким громадным и целым, если честно) степям безвольным призраком без души. Тепло и сухо. Красиво и свежо. В потоках пряного воздуха отдаёт едва прохладными и цветущими благоуханиями сирени, полыни, ковыля, красных маков.
В небольшой и чистой, всегда убранной юрте, в которой каждый день царит целостность и порядок, очень тепло и комфортно, сидели двое. Счастливая мать бережно заботится о домашнем очаге, искренне, из своего неподдельного желания.
Да, именно счастливая мать. С появлением такого лучика света и надежды её жизнь круто изменилась, и точно в лучшую сторону, не считая самые страшные и ужасные, тернистые и мучительные, кошмарные и чудовищные, словно подаренные дьяволом, первые четыре года рождения мальчика, когда было тяжело обоим. Но это совсем другая история. Она требует отдельного внимания.
В данный момент Казахстан спал, расположив голову и верхнюю часть тела на коленях у своей мамы, которая сидела в углу кибитки и смотрела на своего спящего сына. Горячее и некогда бурное боевое сердце растопилось, как молочный шоколад от тепла и любви, подаренным маленьким мальчиком. На настоящее время для Казахского ханства нет ничего важнее и приятнее, чем любовь её маленького, подрастающего наследника. Да важно даже не наследие, а то, что он - ребёнок. Её ребёнок. Маленький малыш. Частичка её плоти и крови.
Сейчас он тихонечко сопит рядом с ней, подперев свои пухлые щёчки руками, чуть-чуть улыбаясь весёлым снам, в которых он исследует мир, моря, океаны, другие галлактики, вселенные, добрых животных, говорящие растения... Глазки зажмурены, губы надуты.
Казахское ханство насмотреться не могла на это необыкновенное диво, сопящее у неё на коленях. С каждой минутой созерцания на своего малыша, её душа воспевала всё сладостнее и сладостнее, громче и громче, и уставшее сердце билось в груди, трепыхая разноцветными крыльями и взбудораживая кровь в жилках и артериях.
Не в силах сдерживать себя более, она слегка наклонилась и прижалась дрожащими губами к щеке казаха, нежно и ласково поцеловав его, одновременно ещё и вдыхая его чудесный запах.
"Қошақаным менің", - с бережной и осторожной заботой пронеслось в мыслях у кочевницы.
Всё никак не имея достаточно сил насмотреться на своё солнышко, она ещё раз аккуратно поцеловала его, блаженно прикрывая глаза. Во второй раз, Казахстан уже дёрнулся и развернулся. Потревожили его крепкий сон.
Решая больше не "мучить" своего сына, она положила его на соседнюю подушку, укрыв пуховым одеялом, и сама стала выходить из угла.
Отдёрнув лёгкие подолы своей одежды и поправившись, она глубоко вздохнула от непонятного сдавливания в грудной клетке и решила ненадолго выйти на улицу.
Подойдя к дверям, она ощутила подкатывающими волнами тревогу и ещё раз развернулась, окинув своим взглядом спящего Казахстана. Но убедившись, что с ним всё в порядке, и он просто спит, она всё-таки пересилила себя и вышла наружу.
На улице её вежливо и любяще поприветствовал мягкий порыв ласкового степного ветерка. Приятно охладиться и проветриться.
Осторожно закрыв двери с тихим домашним скрипом, она свернула влево и направилась за угол своего дома, безразлично смотря себе под ноги, на зелёную мягкую траву.
Внезапно, она остановилась на одном месте, почувствовав едкую и проницательную колкость в левой части груди, с силой зажмурив глаза, пропитанные болью и обидами. Она знает то, что находится слева, за многие верста от неё. Она знает то, что там возвышается. Там даже небо посерело, помутнело и почернело, окрасившись в мрачную картину. Ей даже больно посмотреть на эту сцену ещё раз. От вида гигантских русских военных крепостей ей становится тошно, плохо и душно. Будто бы плачет природа - плачет и она. Болят земли - ноет и её душа. Столько добрых гектаров земли отобрали, столько плодородной почвы потеряно, столько сокровища и драгоценностей. И кто всё это отобрал? Зачем он затеял всю эту возню, если они были так счастливы вместе? Им же было хорошо, разве нет? Или же, это снова его секундное мимолётное влечение, а не судьба навсегда? И кому он сделал хорошо? Очередная обманутая и наивная девица его "гарема"? Да. Значит всё-таки, чувства были не настоящие. Но как же он искусно притворялся! Как же мастерски он носил одну и ту же маску изо дня в день! Жаль, что большие мировые театры теряют такого великого и бесподобного актёра. Значит, она была не особенной, а очередной. Так, просто. Неужели, его сердце настолько каменно?
Очи начали слезиться от безысходности и отсутствия выхода. Правду говорят, что счастья в мире не бывает. А любовь жестока и фальшива.
Пересилив себя и все свои муки, она всё же развернулась, сквозь слёзы и ком в горле посмотря на военные укрепления, что давно были возведены, и когда она осознала всю сущность русской вероломной души и менталитета. Самые главные и наибольшие крепости: Петропавловская, Пресновская, Звериноголовская. Она прочно и чётко запомнила их названия. Ведь этого невозможно забыть. Это уже даже не её земля. Она завоёванная другим государством. Бывшие её владения.
В том месте даже небо грубо разорвалось, оставив посередине резкую трещину. На её стороне небо ещё живое, яркое, динамичное, светло-голубое, а на другой - омрачневшее и осквернившееся, тугое и хмурое. Свинцовые и отяжелевшие тучи, плотно покрывающие божий свет и густо нависающие над землёй. Всё черным-черно, от чего создаётся сумрачное и унылое впечатление. Ожидание чего-то ужасного. Ожидание войны. Очередной. Ожидание предательства. Это невыносимая боль.
Пока она стояла и с глубочайшим сожалением смотрела в ту даль, что так хочется раскрасить в жизнерадостные цвета, засееть красивыми цветами и разукрасить, кто-то резко дотронулся до её плеча и даже захотел грубо развернуть к себе лицом. Хотя прежде, она была одна, и никого рядом не было.
Это прикосновение ей уже давно ощутимо и знакомо.
- Опять ты, - с некой раздражённостью, злостью, тоской и покорённостью в голосе процитировала Казахское ханство, когда развернувшись, увидела перед собой никого иного, как Россию. Он будто окончательно прописался тут, на её землях, самовольно разъезжает, ищет её, находит и мучает своими допросами.
- Не смей разговаривать со мной в таком тоне, ты мне не ровня. Я знаю, это всё-равно была ты! Это ты их всех подговорила, а сама притворяешься белой пушистой овечкой! - на этот раз, заевшуюся пластинку РИ завёл не с издёвкой, не с обычным подозрением или сомнениями, а со злобой и нетерпимостью.
- Сколько раз мне тебе нужно сказать, чтобы ты наконец-то понял, что я не была причастна к этому? - на конец дня домашние обязанности, бытовые проблемы и уход за ребёнком настолько вымотали её, что к политическому вопросу она отнеслась как-то пренебрежительно и равнодушно. Ей просто нужен моральный и физический отдых, она катастрофически измучилась. Голова уже не соображает, язык заплетается, веки полуприкрыты.
- Я тебе не верю, - стойко возразил РИ, прошипев сквозь зубы, уже не в силах терпеть её бесконечный обман, как он думал. Кровь кипела в организме, а по коже кистей рук разбегался ноющий зуд. - Ты плутовка и лгунья.
- Ты же знаешь, что всё своё последнее время я посвящаю только ребёнку, - не постеснялась она упомянуть Казахстана. Смысла скрывать его нет, потому что Российская империя уже знает о его существовании. Он даже видел женщину беременной, так что прекрасно знает о том, что и эта особа родила себе наследника. - Мне совсем нет дела до организования какого-то там восстания против тебя.
- Да откуда мне знать? Как я могу поверить твоим словам? Ты мне врёшь, - от того, что ему напомнили о такой молодой стране, как Казахстан, у него скулы свело и кости задрожали от неприязни. Видел он уже этого малого, каждый год навещал и с диким недовольством и осуждением смотрел на него. Наследник. Ребёнок. Интересно, от кого, если она одинока? Нагуляла что ли? Почему она предала его и решила пойти иным путём? Решила наиграться и бросить, как и его бывшая жена?
- У тебя нет существенных доказательств того, что я была организаторшей восстания!
Так, думаю, надо пояснить, о чём идёт спор.
А всё предельно просто: крестьянское восстание, в котором участвовали не только "изгнанные" русские, недовольные колониальной политикой царизма, но и казахи тоже, желая ограничить произвол царской власти и добиться хоть каких-то льгот.
Причин организации восстания было хоть и не так много, но их вес оказался значительным. Во-первых, степняки испытывали нехватку пастбищных угодий. У них ведь всё отобрали, везде все права урезали, запрещали то там кочевать, то там кочевать, подрезали со всех сторон. Во-вторых, казахское население никак не хотело мириться со строительством на их землях военных укреплений, которые существенно сократили кочевые маршруты и торговые пути. Да, снова земельные проблемы. А эти самые укрепления мозолили глаза и так и просились разрушиться. В-третьих, царское правительство захватило новоишимские земли, на которых ранее кочевали скотоводы Среднего жуза без официального разрешения на это. Их попросту выгнали с земель. В-четвёртых, самая ужасающая и потрясающая причина, отразившая всю наглость царской экспансии и наплевательское отношение самого России - это тот фактор, когда русские власти частенько организовывали названные ими "воинские поиски" барымтачей. Хотя фактически, это был самый обычный и нахальный грабёж приграничных аулов и невинных граждан! Но прикрывались, мол, это политика, во благо населения, борьба с коррупцией и воровством.
Теоритически, восставшие хоть и потерпели поражение, но РИ осознаёт, что впредь ему всё-таки придётся принять некоторые меры и считаться с мнением недовольных казахов, вопреки своему желанию. Чутка ослабить свою позицию.
Главной целью этого движения было не только ограничение привилегий русских властей, но и поиски самого империалиста, и в случае экстренной необходимости - его убить.
А потом происходили другие восстания. Их было несравнимо много. Восстания за восстаниями. Больше и больше.
Вот, чем русский был глубоко поражён и ошеломлён. И он не мог поверить в то, что Казахское ханство на такое способна!
Но вторая и вправду не причастна к этим освободительным движениям. Она знает о восстаниях, но не является их инициаторшей. Она говорит правду. Ей всё это организовывать незачем. Но русский ей не верит.
Он приезжал к ней на протяжении долгих лет по несколько раз, вытягивал из неё желаемый ответ, каждый раз получая самую чистейшую и истинную правду, что азиатка не играла никакой роли в этих восстаниях, но глубоко сомневался в этом. Чуть ли не десять раз каждый год выуживал удобный ему ответ, то, что хотел услышать именно он, болезненно хватал её за плечи, тряс, заглядывал прямо в глаза, больно сжимал за руки, кисти рук, но безуспешно. А сегодня он рассердился уже не на шутку.
РИ уже не может вытерпеть этот груз бешенства и злобы. Мозг отключился. Разумом овладели только бурные эмоции и хлынувшие чувства, что прорвали хрупкую дамбу и заставили мужчину совершить немыслимое, перегнув все границы.
С рассерженным рычанием и криком "не ври мне!" он сжал руку в кулак, круто замахнулся и со всей своей дури, со всех бушующих и ярых сил, нанёс крупный, зверский удар девушке по лицу, а вернее: по левой стороне висков.
Он сделал это уже рефлекторно, выработав чёткий инстинкт, сам не заметив запустившийся механизм своего свирепого гнева, который вылился наружу в виде неконтролируемой агрессии.
Казахское ханство, заранее предугадав исход событий, хотела было увернуться, но ошиблась. Удар хоть и удалось чуточку ослабить, но его последствия ноющими отголосками прокатились по всем костям и тканям тела.
Она сразу же, на основе рефлекса, схватилась за больное место двумя руками, отвернувшись боком в правую сторону, зажмурив глаза от резкого потемнения и яркими искрами с непонятными рисунками на чёрном фоне.
Белая ткань закрыла её выражение лица, от того русский и не видел её реакцию. Всё произошло настолько быстро, с такой мимолётной скоростью, что Россия даже не заметил, как докатился до этого. Он её ударил? Так сильно и грубо? Он впервые в жизни поднял руку на женщину? Он впервые поднял руку именно на
неё?
Испугавшись самого себя, на секунду подумав, что это сам дьявол овладел им и лишил контроля, он с потрясением посмотрел на свой кулак, только что совершивший непростительный грех.
Ошеломление в миг пришло на смену ярости. Его правая рука показалась ему чужим зверем, способная нанести вред окружающим.
- Боже, извини, - проговорил он, ощущая себя в чужом теле.
Кочевница переживала просто душераздирающую физическую боль, держась за раненное место. Она почему-то не могла раскрыть глаза, как бы ни пыталась, и это было странно. Даже страшно. Вдруг, она ослепла, и больше никогда в жизни теперь не сможет открыть глаза? Но это длилось недолго.
Неутолимая боль волнами разламывала кости и сворачивала кожу лица наизнанку.
- Прости, я не хотел, - произнёс монарх, на этот раз громче, и двинувшись ближе к девушке, чтобы предпринять какие-нибудь меры. Та прочно стиснула зубы, чтобы не издать ни единого звука или возгласа от боли.
Начиная помаленьку приходить в себя, она медленно развернулась лицом к мужчине. Медленно, не торопясь, выстраивая с ним зрительный контакт.
Взгляд её оказался настолько проницательным, что запал России прямо в самую душу остроконечной боевой стрелой. На пять секунд он будто бы выпал из реальности, познав невесомые границы греховного уныния и мутной тоски по каким-то давним временам. Но хвала Всевышнему, это хлипкое чувство вскружило его разум всего лишь на несколько секунд, а не на целую вечность, и он быстро оклемался от этих действующих чар, которые раньше всегда манипулировали его эмоциями.
- Спасибо. Верю, - сломанным голосом произнесла Казахское ханство, слегка потерев ушибленное место, случайно надавив и ощутив ещё более зудящую боль, передавшей импульсы по нервам к самому головному мозгу. Остался красный след, и даже показались капли липкой крови. Он ей чуть черепно-мозговую травму не нанёс.
Она еле-еле убрала онемевшую руку от лица, и пошатнулась, чуть не упав на землю.
Всё вокруг закружилось, расплылось волнами, и даже немного затошнило.
- Не подходи ко мне больше, пожалуйста, - с этими словами, с огромным трудом справляясь со своей дизориентацией, со странной походкой она направилась к дверям юрты, чтобы зайти вовнутрь и отдохнуть, так как её резко потянуло в сон. Ни с того ни с сего.
На удивление найдя двери сквозь размытую и поплывшую картину, она буквально ввалилась в свой дом, запнувшись ногами о порог и рухнув на подушки, мгновенно же потеряв сознание и впав в небытие.
Двери сами по себе захлопнулись от ветра.
Россия ещё стоял на месте. Лёгкое, пока что ненавязчивое чувство вины подняло небольшую тревогу. Он поступил слишком радикально, что ударил её, к тому же, так нехило и мощно. Не надо было быть таким резким, это его ошибка. Ну, а с другой стороны, он совершенно не обеспокоен её здоровьем. Она ему совсем чужой человек. Никто, одним словом. Ничего, поболит, да перестанет.
Но с третьей грани, такие фразы казались ему уж слишком бездушными и аморальными. Кое-какая тревожность всё же есть. Но слабая, её возможно побороть.
Решая не задерживаться на этой земле, чтобы не натворить ещё больше делов, он нерасторопными шагами двинулся к своей карете, ожидающей на границе, всё ещё переваривая в себе это событие, что на самом деле, сильно потрясло его сознание. Он способен на такое?
Да не, спустя час он уже забыл об этом. Ничего страшного, она даже заслужила.
***
Проходили дни.
Незаметно пролетал последний месяц лета.
Российская империя уже немного оклемался от последнего такого крупномасштабного восстания. Только лишь неприятные воспоминания впились в мозг, кожу, сердце и принялись разъедать организм, как стая вредных грызунов. Всё-равно к этой даме доверия никакого нет. Она должна быть у него под контролем каждый день.
С того дня он её не навещал. На её границах и землях он конечно присутствовал, но лично к ней не подходил после того удара. Что с ней было после этого потрясения - он не знает, и знать не желает. Да плевать на возможные страдания, головные боли, дизориентацию. Он же не убил её, так? К тому же, это получилось на основе рефлекса, под действием огромной волны властных чувств, всё произошло очень быстро, а в осознанном виде он бы никогда не сделал этого. Он сделал это не специально, он не хотел. А значит, всё в порядке. Остальное - не его проблемы.
В одном году после окончания самого первого восстания он издал указ переименовать реку Яик на Урал. Размах того восстания настолько ошеломил и потряс его, что само только слово "Яик" уже вызывало хмурые гнилые воспоминания и жужжало в голове теми самыми, адскими тремя годами. Это кошмарно. Зачем теребить душу?
Теперь же, Яицкое казачество называется Уральским, Яицкий городок - Уральском. Так будет лучше. Новое название - обновление энергетики. А прежнее слово навеевает на него холодную мглу ледяными осколками.
Ну и конечно же, казахам было категорически запрещено переходить на правый берег Урала, в наказание и на злорадствие.
Зная воинственную и хитрую душу Казахского ханства, для РИ покоя пока что не было. Ну и что, что у неё ребёнок? Что, для его воспитания что ли нужно всю жизнь отдать? Слишком уж она преувеличивает этим. Она точно каким-то образом причастна к этому восстанию, просто так простолюдина организовать его не могла. Она просто искусно притворяется и до сих пор держится. Не вытянешь из неё ответа. Руки чешутся, мозг изнутри зудится, нутро съёживается. Не может он так спокойно жить в отдельном особняке, не зная о том, чем эта девушка занимается целыми днями. Она однозначно мстит ему за всё содеянное, а на виду притворяется бедной и уставшей. Нельзя оставлять её на воле. Ей требуется ежечасный, тотальный контроль, иначе в следующий раз она на самом деле убьёт его. Очень страшно. Встречаться со смертью желания пока нет. У него ещё много незаконченных дел. Нет. Она обязана быть под присмотром.
С этими мыслями Россия стукнул по столу ладонями, шумно поднялся со стула и резко вышел из кабинета с настойчивой походкой и напористым духом.
***
С улицы вновь доносятся громкие возгласы детского счастья. И так целыми днями. Ладно уж, это же ребёнок, пусть распыляет свою энергию и веселится, пока есть такая возможность. Ещё сумеет повзрослеть, а пока что пусть живёт без хлопот и забот.
Она уже не может изо дня в день тянуть весь моральный груз на себе. Сердце изнывается, а злобная душевная боль истязает грудь с каждым днём всё сильнее и сильнее.
Она сидит в углу юрты, забившись максимально тесно с липким ощущением того, что таким образом её в этом укромном местечке никто не достанет. Нависший потолок с шаныраком и могучими стенами оказывают неимоверное давление на стенки сознания и сдавливают черепную коробку, развивая призрачную головную боль.
Четыре года она переживала такое чудовищное явление, как послеродовая депрессия. Это было просто неописуемо. Будто бы всё это время рядом с ней находился не её плачущий сын, а дьявол, что хотел убить её и выпить кровь. И она была совершенно одна. Наедине с самим огнедышащим дьяволом, монстром. Никто не понимал того, насколько ей было плохо. Никто даже и не догадывался, как она страдала и буквально кричала в себя от помощи. Но это длинная история, как уже говорилось выше.
Слава Всевышнему, но в последний год она выбралась из этого рабства. По крайней мере, она так думала. В последние дни это неприятное чувство вновь нахлынуло на неё, накрыв с головой и засасывая в пучину мрачной бездны, в логово зубастого и лохматого чудища.
Казахстана в последний год, когда ему исполнилось пять лет, она очень сильно полюбила. На сердце распустились весенние огромные цветы с нежным опьяняющим ароматом, переворачивающим органы внутри.
Сейчас она сидела, обняв колени, облокотившись о стенку спиной, запрокинув голову. Слёзы ручьями стекали вниз, по лицу, окропляя одежду тёплой влагой.
Сердце сворачивалось и скручивалось неутолимо-чертовской болью. Она больше не может так жить.
Почему Россия так поступает с ней? Разве она заслужила к себе подобного отношения? Почему она не может отойти от этих травмирующих чувств любви, хотя с момента их разлуки промелькнуло уже больше сорока лет! Вы можете себе только представить это число - больше сорока лет. И всё это время она не в силах отойти от горя.
Тихие всхлипы то увеличивались и превращались в затяжное рыдание, заполняющее мёртвое молчание нотами страдания, то слёзы просто беззвучно текли по поверхности кожи. Она умывается слезами.
Уже не осталось никаких сил ни плакать, ни кричать. Она не понимает себя и своих чувств.
- Анашым! (мамочка!) - двери резко открываются с шумным грохотом, и в юрту забегает маленький Казахстан.
Казахское ханство от неожиданности сильно вздрогнула, подпрыгнув на месте, и на автомате в спешке принялась вытирать слёзы с лица, отвернувшись в угол. Нельзя показывать ему свои слёзы. Боль нужно прятать за улыбкой и извечно хорошим настроением с пламенной материнской любовью.
- Иә, менің балапаным? (да, мой птенчик?) - ласково спросила женщина, расположив свои дрожащие руки на детских плечах и постаралась широко и спокойно улыбнуться.
- Апам, сен жыладың ба? (мама, ты плакала?) - насторожился маленький мальчик.
- Не? Жоқ, неге? Күнім, неге осылай шештің? (что? Нет, почему? Солнышко, почему ты так решил?) - в миг же засуетилась казашка, намеренно сомневаясь, чтобы не заставлять переживать своего ребёнка. Она никогда в жизни не плакала перед ним. Она всегда только улыбается ему и смеётся.
Вот чёрт. Надо притворяться ещё лучше.
- Мен пиязды кесіп тастадым. Міне, көз жасы пайда болды. Сен не қаладың? (я просто лук резала. Вот и появились слёзы. Что ты хотел?) - она тихонько посмеялась, и на этот раз, уже точно развеела все сомнения своего ребёнка, и Казахстан облегчённо улыбнулся. Детскому мышлению это пока не дано.
- Анам, онда біреу келіп. (мама, там кто-то приехал.)
Тут же, лёгкая улыбка с лица кочевницы исчезла. Неужели, снова этот? Небось опять приехал клянчить ответ.
Но больше всего, Казахское ханство конечно же испугалась за своего ребёнка, потому что ему пришлось пересечься с Россией. Как бы последний ничего не сделал маленькому казаху... За это она и опасается. Но если вдруг, не дай Бог, такое случится, то она русскому точно голову оторвёт.
- Не? Қалай сонда? Сен кім туралы айтасың? (что? Как это? О ком ты говоришь?)
- Мен білмеймін, анашым, (я не знаю, мама) - Казахстан немного испугался такой реакции своей мамы, спрятав руки за спину и понизив голову, даже притихнув в интонации голоса.
Та начала медленно подниматься с онемевших колен, чтобы выйти на улицу. Казах робко отошёл в сторону, из-под низу глазея на свою обеспокоенную мать.
Даже саму себя она понять не может. Закрываясь в одиночестве, она начинает страдать из-за неразделённой любви, плакать, рыдать, перечитывать неотправленные письма, обнимать подушку, задыхаться в подавленной истерике, вспоминать все самые лучшие моменты, его внешний, серьёзный обаятельный облик, простую душу, манеру поведения, речь, очень соблазнительный низкий тембр голоса (ох, что-то она слишком далеко зашла)... А как только встречается с ним лично, то терзающая обида и какая-то странная ревность берут верх, отчего в беседе она становится хладнокровной, отчуждённой, сдержанной, нервной.
- Менімен бірге жүрме. Осында бол, (не ходи за мной. Останься здесь) - наказала ему женщина, остановившись у порога. Видела она презрительные взгляды империалиста на своего сына, видела, и чётко запомнила. Не доверяет она этому подозрительному русскому. Казахстан обязан находиться в безопасности.
- Бірақ апам, мен сенімен бірге болғым келеді! (но мам, я хочу пойти с тобой!) - закапризничал казах, задёргавшись на месте и обидчиво надув губы.
- Жоқ, Қазақстан, (нет, Казахстан) - уже немного строго отозвалась азиатка.
Младший казах перестал вредничать, чуток отстранившись. Когда мама называет его сурово по имени, значит, она настроена серьёзно, и ослушаться нельзя.
- Егер сен осылай істейсің жақсы болады, (будет лучше, если ты поступишь так) - напоследок, чтобы не оставлять своего ребёнка в дурном настроении, она ласково улыбнулась ему и изнеженно произнесла: "Менің періштем" (мой ангелочек), и после в спешке покинула помещение, закрыв двери.
Беспокойство самоутвердилось, а тревожность начала только лишь усиливать свой эффект, когда Казахское ханство увидела, что из кареты выходит не только сам Российская империя, но ещё пара хорошо вооружённых, военных солдат. Это очень странно. РИ же не будет войну затевать? Или не дай боже, отстреливать тут всех поочерёдно. Это уже какой-то маразм будет.
Обомлев от ошеломления, с трудом сглотнув ком в горле, она сделала глубокий вдох, налаживая зрение и избавляясь от головокружения и давления в груди, затем обтёрла вспотевшие ладони о свои колени и набравшись духом, всё-таки сама первая пошла к дороге.
По пути её голову посещали различного рода мысли. Страх искрился буром в нервных окончаниях и поджилках тела.
- В чём дело? - подавленным голосом спросила кочевница, подойдя прямо к самой карете, у которой стоял и хитро ухмылялся Россия, со скрещенными руками на груди. Вокруг ходили его солдаты, оперативно доставая из повозки оружия.
- И снова здравствуй. Давно не виделись. Аж целый месяц, - с издёвкой процитировал РИ, окинув казашку своим играючим взглядом с ног до головы, будто бы оценивал её внешность.
- Что ты здесь устроил? Зачем всё это вооружение? С какой целью? - уже не на шутку запыхалась та. В горле пересохло, сердце стало отдаваться какой-то ускоренной и оттягивающей пульсацией, а всё тело бросило в жар. Глаза заслезились, а всё вокруг померкло в небытие.
- Значит так, - сурово указал русский, многозначительно кивнув головой. - У меня к тебе есть одно условие. В связи с тем, что доверия к тебе никакого, ты вновь переезжаешь ко мне и будешь находиться под тотальным контролем ежедневно. Поняла?
Секунда натянутой паузы.
От наглости данного предложения Казахское ханство даже ни возмутиться, ни разозлиться не успела. Только лишь слегка усмехнулась уголком губ от травмирующего шока. Вот это он сейчас серьёзно, да?
- Ага, ещё чего? - пренебрежительно прыснула она.
- Я ожидал такого ответа. Но я даже дам тебе немного времени собраться, и даже взять своего...сына, если ты так хочешь, - закопошился он, чуть не оскорбив маленького ребёнка.
- Нет! Я ни в коем случае к тебе не поеду больше! Никуда я не отстранюсь от своих земель и народа, даже не думай!
Россия тяжко вздохнул. Он уже заранее догадывался о данном споре.
- Ты можешь даже свою шалаш-палатку сложить и упаковать на сиденье. Забирай всё, что только хочешь, и своего ребёнка в том числе, - назвать молодую страну по имени у него язык не поворачивался. До такой степени возненавидел он казаха по многим причинам.
- Я тебе сказала твёрдое "нет"! - испробовав свою последнюю каплю, выкрикнула азиатка, сжав кисти рук в кулаки.
Казахстану уже изрядно поднадоело сидеть на одном месте, когда снаружи точно происходит что-то интересное. Детское любопытство заиграло в молодой голове. Хочется выбежать из этих "четырёх стен" на волю степной птицей, побегать, покричать. Как же горячо он любит свой родной дом, огромные степи, поля, луга, величавые горы, наичистейший ледяной воздух. Всё это он обожает, и именно здесь есть замечательная возможность выплеснуть свою энергию.
Вот он и сделал это, открыв двери с тёплой улыбкой, и вновь выбежал на улицу. Его внимание тут же приковало какое-то "столпотворение" у дороги. Его мама, какая-то красивая расписная карета, ещё кто-то интересный в красивом чёрном костюме, и два каких-то дяди с интересными штучками в руках. Широко улыбнувшись, он помчался к дороге, чтобы поздороваться и побыть рядом со своей мамой.
- Значит так, - повторился славянин. - Последний раз я говорю тебе по-хорошему. Если твой ответ снова будет "нет", то я приму более суровые меры.
- Нет, - назло прошипела Казахское ханство.
- Что ж. У тебя был выбор, - русский состроил грозное выражение лица и полез рукой в карман. Дав кроткие указания и незаметные жесты своим военным, те с двух сторон сзади окружили девушку, наведя на неё свои ружья, зарядив их.
Последняя оторопела от неожиданности. Он что, собирается выстрелить в неё, если она не согласится пойти на его условия? Он серьёзно может сделать это? Она не может в это поверить. Это невозможно. Он не поступит таким образом никогда, так ведь? Это же просто маразм, он на такое не способен, да?
Но ведь ружья-то заряжены и наведены на неё сзади.
Напряжённая атмосфера разогревалась, а всё вокруг померкло в туман от головокружения и чувства тошноты. Всё поплыло, разойдясь притворными волнами от немого шока. Она почувствовала себя в невесомости и розовой левитации.
По спине пробежался липкий ледяной холодок.
- Если бы у меня не было ребёнка, я бы тебе сказала стрелять, - произнесла она сквозь рваное дыхание.
Российская империя поднял ладонь вверх, и солдаты опустили свои ружья вниз.
- Вот если ты так сильно дорожишь им, то собирай его и едь ко мне, - в очередной раз, испытывая последнюю каплю своего терпения, процитировал монарх.
Голубая страна, продумав кое-какой план, всё ещё робко стояла на одном месте, ломая пальцы кистей рук, дабы не выходить за границы образа трусливой овечки.
Спиной ощутив шевеление позади, что сулило о минутном ослаблении позиц вооружённых, Казахское ханство узнала свой ход. Одним резким движением она вцепилась с солдатом справа в драку, сперва ударив его локтём в самую грудь, чтобы тот согнулся, а после всыпав нехилых тумаков кулаками по лицу, не давая ему взять оружие.
Да и, выстрелить без приказа своего господина они не могли, даже отбиваться нет особых прав.
Завязалась у них короткая драка.
Всё происходило предельно быстро. Предложениями, проходит чуть ли не час всей этой стычки, когда же в реальной жизни прошло всего лишь три секунды.
Рассердившись не на шутку, Россия отдал жестами приказ второму чиновнику, который, вместо того, чтобы участвовать в драке, вопросительно пялился на господина.
Приняв этот указ, мужчина решительно подошёл и рукояткой ружья нанёс крупный удар девушке прямо по голове, от чего та, не успев ничего сообразить, бессознательно упала на землю с коротким и негромким возгласом от подобной внезапности и мощной волны болевого взрыва, что щёлкнул в самом эпицентре головного мозга.
Она бездушно рухнула на землю. Она и так знала, что шансы победить малы, а вернее - отсутствуют вообще. Но попробовать всё же решила да и, РИ мог бы увидеть весь её боевой дух. Но нет. Тот решил пойти на радикальные меры.
- Погрузите её. Наврядли скоро очнётся, - равнодушно прыснул он.
- Апам?.. (мама?..) - раздался изумлённый голос издалека.
Казахстан, который только что прибежал на место происшествия, пришёл в шок, смотря на то, как его мама лежит на земле, и её пытаются поднять на руки.
"А вот и её отпрыск", - с брезгливостью пронеслось у империалиста в мыслях.
- Делайте своё дело. А я с этим разберусь, - после, он подошёл прямо к казаху.
Второй стоял спокойно, не понимая ровным счётом ничего, что здесь происходит. Это слишком чуждо для детского понимания.
- Ты всё видел, малыш? - притворски улыбнулся Россия, опустившись на колени перед чужим ребёнком максимально близко, чтобы в случае чего не дать ему убежать. Этот малой ему тоже нужен. И он полез рукой в карман.
Мальчик просто стоял, удивлённо лупая глазками, смотря прямо на взрослую страну.
- Ты русский язык не знаешь, да? - догадался славянин.
- Не? (что?) - подтвердил этот фактор Казахстан, начиная немного бояться сложившейся обстановки.
Но жесты-то он понимает.
- Ой, смотри, кто там такой? Ай-ай-ай, какая красота! - с ликованием воскликнул РИ, смотря куда-то в небо позади мальчика, чтобы отвлечь его внимание. Как же это просто.
Второй по интонации в голосе и направлению взгляда с любопытством развернулся назад, спиной к русскому.
Через секунду, его рот вдруг зажимает чья-то рука тряпкой с каким-то резким, очень острым и неприятным запахом, от которого все носовые пути защипели.
Всё, что он успел - это только постараться закричать от страха и оледенения в конечностях. Крики заглушились в плотную тряпку.
Задрыгавшись в цепкой хватке, вдохнув максимальное количество этого странного газа, он тоже потерял сознание, упав в чужие руки.
- Вот так вот. Как я и думал - детей обмануть намного легче. Особого труда не надо, - радостно произнёс русский, подняв маленького мальчика на руки и также погружая в карету рядом со своей матерью.
