Перед рассветом

Заклинатели живут долго, но они не бессмертны. Колокол звонит перед рассветом, оповещая начало морозного утра в Гусу. Его гул спугивает легкую дымку тумана над изморосью и чуть колышет зеркало воды в пруду. Сонный аист недовольно хохлится, зарывая клюв глубже в перья. Еще несколько минут под крышами и по переходам стоит полная тишина. Обитатели Гусу Лань только готовятся встать и приступить к утренней медитации. В цзинши Лань Чжань просыпается, обнимая сзади Вэй Ина. Так же, как просыпался каждый день вот уже много-много лет. И сразу понимает, что произошло. Он бережно снимает еще мягкие пальцы со своего запястья и прижимает их к губам. Распрямляет руку вдоль тела, переворачивает Вэй Ина на спину и кладет его голову к себе на колени. Вглядывается в расслабленное лицо, осторожно проводя пальцами по морщинкам вдоль линии глаз и рта. Гладит Вэй Ина по щеке, ощущая последние искорки его жизненного тепла. Зарывается руками в его волосы, в которых еще попадается упрямая чернота. Ханьгуан-цзюнь сидит так с телом супруга, пока в цзинши не заходит молодой, цветущий юностью адепт с подносом и ведром воды. Он ловко опускает еду на столик и относит ведро в умывальню. Затем собирается уходить, но внезапно хмурится, замирая посреди комнаты. И смотрит в сторону спальни, из которой все еще не доносится ни звука. В начале прошлого месяца третий господин Лань строго наказал Цзюши осторожно проверять родителей каждое утро. Наверное, он тогда что-то предчувствовал. Нерешительно переступив с ноги на ногу, он медленно подходит к двери и кашляет, прежде чем позвать: -Ханьгуан-цзюнь? -Входи, - отвечает спокойный голос. Брови на красивом лице почти встречаются на переносице. Но тут же взлетают в панике вверх, когда юноша видит картину за дверью. Он стоит там с минуту, наблюдая как Ханьгуан-цзюнь с мягкой улыбкой перебирает волосы Старейшины Илин. Придя в себя, Цзюши складывает руки в почтительном жесте и низко кланяется: -Примите мои соболезнования, Ханьгуан-цзюнь. Лань Ванцзи поднимает посеребренную голову и наконец смотрит на юношу. Годы проложили множество отметин на его лице. Тех, кто помнит Лань Ванцзи в годы его молодости, осталось совсем немного. Те же, кто знает его сейчас, приняли бы того мужчину и этого старца за разных людей. Если бы не его глаза. Они так же горят янтарем, смущая нарушителей правил и охлаждают головы смутьянам. -Спасибо. Цзюши сглатывает, сдерживая слезы. -Я доложу третьему господину Лань и главе Лань. -Мгм. Когда бледный Лань Сычжуй и опечаленный Лань Сичэнь входят в цзинши, Лань Ванцзи уже оделся и сидит на кровати рядом с Вэй Ином, держа его за руку. Лань Сичэнь легким кивком отпускает адепта. Лань Юань теперь молча плачет, уступая дяде место на кровати рядом с отцом. Слезы просто бегут по его лицу, на котором не дергается ни один мускул. Лань Ванцзи поднимает руку к сыну. Лань Юань опускается на колени перед кроватью. И чувствует, как сморщенная ладонь вытирает его щеки. -А-Юань, - зовет отец. - Не стоит. Он кивает. Вэй Ин сам сказал Лань Юаню, что чувствует, как дух готовится покинуть тело. И взял с него обещание, что он проживет по меньшей мере еще лет двести. Чтобы успеть стать главой Гусу Лань и отменить запрет на алкоголь. Вспомнив это, Лань Юань не может удержаться от улыбки и вздыхает, глядя на Лань Ванцзи. Тот совершенно спокоен, и даже, кажется чем-то очень доволен. Он понимает, что не ошибся, когда Лань Сичэнь вопросительно приподнимает брови. -Он уходит счастливым, - поясняет отец, с нежностью глядя на сына. У того внутри все сжимается, когда после короткой паузы он добавляет: - Я тоже. Несмотря на то, что его родители прожили бок о бок чуть меньше века, Лань Юань не может удержать скорбь. Новости о смерти Вэй Усяня расходятся как пожар. На церемонию прощания съезжается столько заклинателей, что в Облачных Глубинах хватает комнат только для глав орденов и их семей. Менее почетные гости вынуждены искать себе ночлег в Цайи. Им приходится частично бальзамировать тело и растянуть все церемонии почти на неделю. Чтобы все получили возможность оставить цветы возле гроба и попрощаться со Старейшиной Илин. Лань Сычжуй ловит себя на мысли, что многие приехали сюда только затем, чтобы потом хвалиться этим в тавернах на ночной охоте. Через пару дней слухи доходят и до простых людей. Тогда к Облачным Глубинам устремляются крестьяне, торговцы и хозяева заведений, которым когда-то помогли Старейшина Илин и Ханьгуан-цзюнь. Они приходят целыми семьями, складывая у ворот охапки белых цветов, связки благовоний и корзины фруктов. Никто из них не решается попросить разрешения войти в зал с гробом. Тогда Лань Сычжуй распоряжается приводить туда мужчин. Если отец в самом деле на это смотрит, их слова прощания обрадуют его куда больше. На седьмой день тело темного заклинателя предают огню. В мире заклинателей не много тех, кто сумел бы поднять его из могилы. Но Лань Сычжуя пробирает оторопь от мысли даже о малейшей возможности, что это случится. Ханьгуан-цзюнь лично собирает прах в урну и ставит ее на отведенное место. Кладет рядом знаменитую черную флейту и белую налобную ленту. Вешает над ними табличку с именем и зажигает первую палочку благовоний. Вежливо принимает соболезнования от знакомых, а потом уходит в свои покои. Лань Сычжуй остается блюсти этот горький долг до конца. Он молча кивает словам людей, которых никогда не встречал. Лица постепенно сливаются в бесконечное пятно. Он эхом повторяет имена, которых слишком много, а его шея затекает от коротких поклонов. Жена сжимает его ладонь, скрывая свой жест широкими рукавами. Только благодаря этому он дожидается, когда последний гость покидает зал. Лань Яньлинь молча наблюдает как ее всегда сдержанный, приветливый муж меняется в лице. Губы, подрагивая, сжимаются в кривую гримасу, а глаза краснеют. Лань Юань садится напротив новой таблички на стене и долго смотрит на вырезанное на ней имя. Вэй Усянь. От человека, чья улыбка светила как Солнце, осталась только тусклая поверхность дерева и три иероглифа. Теперь Лань Сычжуй сам встает на полчаса раньше, чтобы приносить завтрак и воду для умывания в цзинши. И лично гасит там огонь после отбоя. Он выскальзывает из постели посреди ночи, нарушая комендантский час. Белым призраком идет к спальне отца, чтобы услышать негромкий храп из-за двери. Лань Сичэнь, глядя на это, просит племянника зайти к нему на чай. Они говорят о делах ордена. О том, что Цзинь Жулань по традиции отправляет двух близнецов Цзинь Юйхуа и Цзинь Юйлун на обучение через полгода. Что глава Цзян прилетел на похороны вместе с юношей, которого он представил своим заместителем. Вероятно, потому, что Саньду Шэншоу так никогда и не нашел себе спутницу. И что Верховный Заклинатель Не пообещал прибыть с визитом в Гусу ровно через две недели. Лань Юань потирает виски и смотрит на дядю, пытаясь уловить на его лице начало настоящего разговора. Ведь все это хорошо известно им обоим, все детали уже давно расписаны на бумагах и подкреплены печатью. Так зачем он здесь? -А-Юань, - мягко говорит Лань Сичэнь. Вот оно. Лань Юань вопросительно поднимает взгляд: - Тебе известно, что господин Вэй потерял свое Золотое Ядро, потому что отдал его своему шиди? Лань Юань кивает, снова не понимая, зачем дядя поднял болезненные воспоминания. Воспитание не давало Лань Юаню высказать вслух, каким после этого выглядел глава Цзян в его глазах. И он не понимает, почему лучший друг Цзинь Лин и отец так яростно его защищают…защищали. Лань Ванцзи же только поджимает губы, когда кто-либо касается этого вопроса и ничего не говорит. Из чего Лань Юань сделал вывод, что его второму отцу тоже не по душе глава Цзян. -Он так и не смог сформировать новое ядро в теле Мо Сюаньюя, – говорит он, просто чтобы заполнить свой пробел в диалоге. -Верно, – кивает дядя, - В его теле не было ядра, которое продлевало ему здоровье и замедляло угасание. Поэтому Ванцзи каждый день отдавал ему часть своей духовной энергии. Чашка с чаем замирает в воздухе, так и не коснувшись стола. Что? Он смотрит на своего дядю, который старше его отца на несколько лет. И видит лишь несколько проблесков седины в его волосах. Вспоминает, что глава Цзян, Верховный Заклинатель Не и его отец - ровесники. И они прибыли в Облачные Глубины на мечах. Думает, как могучий воин Лань Ванцзи, который шесть часов душил струнами огромную тварь, в последний год ослаб настолько, что новому ученику пришлось носить в цзинши воду и завтрак. Теперь Лань Юань чувствует себя глупцом. -А-Юань, - дядя берет его под руку и забирает чашку. – Ванцзи бы никому не рассказал об этом, никогда в жизни. По той же причине, что и господин Вэй никогда не говорил о своем Золотом Ядре после храма Гуанинь. Конечно. Ведь его первый отец говорил о чем угодно, кроме того, что его действительно беспокоило. А его второй отец предпочитал не говорить ничего, особенно если его что-то волновало. Но как он сам упустил настолько явные признаки? Лань Юань ошибочно считал себя внимательным сыном. -Я думаю, они договорились в этот раз не оставлять друг друга надолго. – с грустной улыбкой добавляет дядя. Лань Юань сглатывает и подносит к губам чай, не чувствуя ни аромата, ни вкуса. В тот вечер он тушит огонь в жаровне и стучит в спальню Лань Ванцзи. -Входи, А-Юань. Свечи уже погасли, и он видит только шевелящийся силуэт на фоне белых оконных ставен. Он помогает Лань Ванцзи сесть на кровати и подает ему верхнее одеяние, чтобы уберечь от холода. Он планировал этот разговор полдня. С тех пор, как вышел от Лань Сичэня. Теперь он сидит напротив отца, чувствуя на себе его внимательный взгляд и понимает, что не подумал, как начать. -Ты сильно расстроен, – вздыхает Лань Ванцзи, находя в темноте его руку. Слова рвутся наружу, но Лань Юань не знает, какие из них стоит выпустить первыми. К его удивлению, говорить начинает отец. -В первый день встречи с Вэй Ином, мы сражались. Лань Юань удивленно смотрит на отца. Конечно, он слышал эту историю. Но от Вэй Ина или от дяди, пока Лань Ванцзи молча пунцовел ушами. -Он был быстр, как горная река. Хотя я посчитал его технику небрежной, он смог встретить каждый мой удар и успевал отвечать. После этого я был так уязвлен, что увеличил время тренировок и попросил брата дать мне новые свитки. Но мне больше не выпало шанса подтвердить свое превосходство в бою. Вэй Ин пропал и вернулся совсем другим. Потом была война. Лань Юань сидел, как громом пораженный. Вне стен классной комнаты, его отец никогда не произносил столько слов за один прием. В их паре всегда говорил Вэй Ин. Так может, сейчас Ванцзи решил подхватить эту роль вместо него? -Когда Вэй Ин потерял свое Золотое Ядро, больше никто не мог соперничать со мной в бою на мечах. Даже брат. Но это не помогло мне защитить Вэй Ина. Через сто лет счастливого брака, эти воспоминания заставили голос его отца дрогнуть. Лань Юань поспешно опускает вторую руку поверх его ладони. -Тогда было…сложное время, - продолжает Лань Ванцзи, - Вэй Ин нуждался в сильных союзниках. Вэй Ину нужен был друг, который стоял бы с ним рядом. А я был занят самобичеванием за чувства к мужчине. Я любил его и хотел, чтобы он в ответ любил меня. Чтобы совершенствовался со мной, как совершенствовался я. Чтобы он был там же, где был я. Мне было примерно двадцать, и я еще не научился отдавать. А Вэй Ин, кажется, умел делать это с раннего детства. Лань Ванцзи умолкает, будто ожидая ответа. Лань Юань думает, что его отец уже давно должен был простить себя за те ошибки. Все слова, какие могли его убедить, ему не раз сказал супруг. Но потом он слышит, как тот просто выравнивает сбившееся дыхание. -Потом мне сказали, что он умер. Я ушел из Облачных Глубин, без разрешения. Я хотел либо найти его, живого. Либо умереть самому. Вместо этого я нашел тебя. Я вспомнил, что ты тоже любил Вэй Ина и мне тогда стало немного легче. От того, что я не один в этом мире знаю, каким на самом деле был Вэй Ин. Эту часть истории ему рассказывал Лань Сичэнь. Как бушевал старый учитель, узнав, где был Ванцзи и что он хочет сделать с этим ребенком. Когда Лань Юань достаточно подрос, Лань Цижэнь относился к послушному мальчику так же, как и к остальным ученикам в Ордене. Не хуже и не лучше. Хотя иногда Лань Юань замечал нечто похожее на самодовольство, когда старик представлял его незнакомцам как члена своей семьи. -Через 13 лет я неожиданно встретил человека и подумал, что схожу с ума. Он был не похож на Вэй Ина, но он смеялся как Вэй Ин, говорил, как Вэй Ин. И он…он сыграл нашу мелодию. Хотя слышал ее всего один раз, почти без сознания. Мне следовало подумать об этом раньше…но, я говорил, что был очень молод? Лань Ванцзи ежится от прохладного воздуха, закутываясь поплотнее в одежду. Лань Юань накидывает на него одеяло, по-прежнему не произнося ни слова. Отец снова находит его руку. -Но я был рад, что сумел исправить свою первую ошибку – я использовал свою силу, чтобы помочь Вэй Ину. Я покинул Облачные Глубины, чтобы проводить каждый день рядом с Вэй Ином. Хорошо, что в конце концов, я успел исправить свою вторую ошибку и нарушил правила Гусу Лань, чтобы Вэй Ин смог быть со мной. А-Юань, теперь я должен просить прощения у тебя. Лань Юань вздрагивает как от удара. -За что? – возмущенно выпаливает он, прежде, чем подумать. -Прощения от меня с Вэй Ином, – серьезно говорит Лань Ванцзи, - Мы так хотели быть рядом друг с другом, что проигнорировали тебя. Я мог бы быть рядом, когда тебя сделают главой Гусу Лань. Я мог бы учить Сюинь и Чжиган, и помогать им совершенствоваться. Но мы оба решили, что ты уже достаточно взрослый. Мы видели талантливого юношу, который скоро превратился в зрелого мужчину. Стал главой семьи и будущим главой ордена. Мы решили уйти вместе. Мы не подумали об А-Юане, пережившем страх и смерть своих близких на тропе Цюнци и горе Луаньцзан. Прости. Ладонь под его рукой собирается в кулак вокруг его другой руки. Лань Юань безуспешно пытается сглотнуть комок и остановить слезы. -Я…я…ты не…вы не должны…мне не за что вас прощать, – выдавливает он, и вздыхает. – Тебе…отцу…вам не о чем беспокоиться. Вы можете уйти с миром. Ведь он и в самом деле отец двоих детей и муж. Талантливый заклинатель, чье будущее во главе Гусу Лань ни у кого не вызывает сомнений. Он давно вошел в тот возраст, когда старшие родственники начали нуждаться в его советах и защите. -Спасибо, – искренне выдыхает Ванцзи, ослабляя хватку на руке сына. Какая-то сила в его руках все же осталась. Лань Юань рукавом стирает влагу с щек и подбородка. -А-Юань, - голос отца окутывает всей теплотой этого мира. – Не стоит. Через две недели Лань Юань приходит к покоям Лань Сичэня, незадолго до рассвета. Дядя, похоже, уже (или еще?) не спит и выходит к нему в полном облачении. -А-Юань? -Мой отец, Лань Ванцзи, упокоился с миром, – странно легко выдыхает Лань Юань, в самом деле не чувствуя горечи. -Ох, – Лань Сичэнь недолго молчит, собираясь с мыслями. - Возьми свой гуцинь, А-Юань. Сыграем Расспрос и Песнь Успокоения, чтобы заставить их поскорее встретиться в новой жизни. -И пожелаем решительности, – с усмешкой добавляет племянник. Его дядя странно улыбается. О том, как именно Лань Чжань успел исправить свою вторую ошибку, он никогда не рассказывал.