right half

С небольшой сцены в углу клуба организаторы взорвали еще несколько хлопушек, заставляя блестящие, ярко-алые сердца взлететь в воздух и осыпаться на двигающуюся в такт музыки толпу людей. С потолка свисали большие красные сердца, чередуясь со смешными, сделанными из картона маленькими купидончиками, а от света софитов и бело-красных огней, сверкающих то там, то здесь, уже рябило в глазах. Маринетт поморщилась, стряхивая с головы конфетти. Радостная, гудящая толпа, в эпицентре которой она находилась, нисколько не вселяла духа праздника и веселья. Хотелось лишь отойти подальше, прислониться к стене и бессмысленным взглядом смотреть по сторонам, пока жизнь будет проходить мимо неё. Но девушка пыталась — правда пыталась изо всех сил — не поддаваться душащей ее депрессии, потому что если она не попробует сделать хоть что-то в свой двадцать первый день всех влюблённых, то дальше могло быть только хуже. А Маринетт этого не хотела. Алья, танцующая рядом, отлипла от жизнерадостного Нино и схватила подругу за руку, стараясь привлечь ее ко всеобщему веселью. Маринетт благодарно улыбнулась и, подобно остальным, активнее задвигалась в такт музыки, пытаясь не замечать слившихся в поцелуе влюбленных парочек и их нескромное поведение прямо посреди танцпола. А ведь Мари могла быть одной из этих счастливых девушек, прижимающихся к своим парням, если бы к двадцати одному году нашла своего соулмейта. Предплечье сразу похолодело, среагировав на мысли Дюпен-Чен, а кожу, где в ровный ряд располагались несколько меток, закололо. Да уж, недолго Маринетт удавалось отодвигать терзающие ее мысли на задворки сознания, ох недолго. В голове на сумасшедшей скорости пролетели две единственные попытки девушки найти своего соулмейта. Сначала был Натаниэль. Милый, добрый и по уши влюблённый в неё. Переступив через себя, девушка начала с ним встречаться, одновременно надеясь на то, что он ее соулмейт, и в то же время яростно желая противоположного. День Всех Влюбленных расставил все на свои места через полгода их отношений. На ее предплечье появилось одно разбитое сердце, и сразу под ним ещё одна половинка, ожидающая свой черёд. Потом Маринетт начала общаться с Лукой. Она не могла отрицать, что он ей нравился. Куффен был старше ее, опытнее, да и его романтичная натура вкупе с игрой на гитаре не могли не поразить девушку, которая и правда пыталась искренне полюбить его. Но опять же чертово четырнадцатое февраля, нагрянув через год их отношений, дало понять, что они не принадлежали друг другу. После этого и по сей день два расколотых сердца, и ожидающая своей попытки половинка третьего красовались на предплечье Маринетт, заставляя ее терять надежду. — Все хорошо? — прокричала Алья, выдергивая подругу из унылых мыслей. — Да, — кивнула Маринетт, чувствуя, как настроение, которого и так не было, совсем улетучивалось. — Что-то мне душно, я пойду проветрюсь! — Давай! — крикнула Алья. — Возвращайся поскорее! Дюпен-Чен неловко улыбнулась, ощущая на себе сочувствующий взгляд подруги, которая одаривала ее таким каждый день Всех Влюбленных, с тех пор, как нашла своего соулмейта в Нино. Маринетт тогда была безумно рада за Сезер, уже представляя, как она найдёт свою родственную душу, и они будут ходить на парные свидания и вчетвером веселиться в барах и клубах, но Мари уже был двадцать один год, и единственным, кто мечтал ее поцеловать, так и оставался Кот Нуар. Девушка знала, что он тоже не нашёл своего соулмейта, а потому постоянно шутил, что это все потому, что Леди не давала себя поцеловать. И на самом деле Дюпен-Чен уже начинала думать о том, чтобы провести этот день Всех Влюблённых с Котом, но в последний момент передумала, решая все-таки попытать свою удачу в клубе. «Да уж, пока мне не сильно то везёт. Пока ни один парень даже не посмотрел в мою сторону, а уж про поцелуи вообще можно даже не думать. Наверное, надо было соглашаться на вечер с Нуаром, так бы хоть ещё одну попытку израсходовала». Маринетт протиснулась к столику сквозь толпу плотно танцующих людей и, стараясь не пялиться на слившихся в поцелуе одногруппников, подхватила со спинки стула жакет. Девушка огляделась, понимая, что до главного выхода ей очень далеко пробираться, а потому она решила воспользоваться запасным, через который все всегда выходили покурить. «Ну, отойду подальше просто от курящих и все. Делов-то». Накинув на себя жакет и поправив резинки на двух хвостиках, девушка дернула ручку двери, выходя из здания клуба. Прохладный февральский воздух ударил в лицо, и Маринетт поежилась, обнимая себя руками за плечи и радуясь, что додумалась взять с собой жакет. Музыку здесь было слышно чуть приглушенно, а толпы народа, вышедшей покурить, не наблюдалось. — Привет. Девушка вздрогнула и резко обернулась на голос, замечая поздоровавшегося с ней парня. — Привет, Адриан, — робко улыбнулась блондину Маринетт, подходя ближе к бывшему однокласснику. Агрест стоял, подперев спиной кирпичную стену. Его привычный с коллежа стиль уже давно перестал быть таковым, сменившись чёрной рубашкой с закатанными до локтей рукавами, темными брюками в тон кроссовкам и проколотыми в нескольких местах ушами. Его волосы теперь были уложены выше, милых щёк уже давно не было и в помине, а вкупе с подкаченным телом он выглядел под стать своему знаменитому статусу супер-модели. В руке он держал стеклянную бутылку из-под пива, а изумрудным взглядом прожигал приближавшуюся к нему девушку. После окончания коллежа он поступил в тот же университет, что и Маринетт, но, естественно, на другой факультет, и друзья перестали так часто видеться в связи с парами в разных корпусах и постоянной работой Агреста. Но еще девушка знала, что Адриан тоже не нашёл своего соулмейта. Как бы ужасно это ни было, но Маринетт это слегка радовало. Ее безумная школьная влюблённость перестала быть такой сумасшедшей с возрастом, но все же девушка не могла ничего с собой поделать, постоянно думая об Адриане и представляя, как бы все могло быть, если бы они оказались соулмейтами. Но... Маринетт знала, он считал ее лишь другом, а она не могла настаивать ни на чем большем, даже на одном единственном поцелуе, который мог бы все прояснить раз и навсегда. «Может, это судьба, что я его встретила именно сегодня?» — с вялой надеждой подумала Маринетт. — Как твои дела? — поинтересовался Адриан, когда Дюпен-Чен остановилась рядом с ним, тоже прислоняясь спиной к стене. — Нормально, — пожала плечами девушка. — Твои? — Тоже. — Ты здесь один? — спросила Маринетт, все же удивляясь, что самый популярный парень университета стоял в одиночестве на улице, пока все веселились в клубе. — Меня Нино позвал, но я, как обычно, опоздал из-за работы и когда приехал, вы все уже танцевали, а у меня… не было настроения, — тяжело вздохнул Адриан. — Да, у меня тоже его нет, — призналась Маринетт. Определенным минусом в системе соулмейтов был тот факт, что, не найдя свою родственную душу до восемнадцати лет, человек начинал прямо на глазах увядать. Разум и тело сковывала постоянная депрессия, а мир начинал терять свои яркие, насыщенные краски. Смысл жить медленно пропадал, и находиться в таком состоянии с каждом годом становилось невозможно, поэтому… Маринетт понимала Адриана. Она бы тоже не пошла танцевать, если бы не умоляющий взгляд Альи и ее коронная фраза: «Ну, может, твоя судьба сейчас прямо там». Ее судьбы среди слившихся в танце парах, естественно, не было, но зато парень, на которого она бы хотела потратить свою очередную попытку, оказался сейчас прямо здесь. Сердце вдруг сжалось в груди, и Маринетт почувствовала странное головокружение от своих фантазий, в которых она сейчас просто брала и целовала Адриана без лишних слов. «Да уж, видимо, я совсем потеряла всякую надежду, раз думаю о таком безумии». — Как твои успехи в дизайнерском деле? — вдруг спросил Адриан, отпивая пиво из бутылки. Маринетт едва заметно покосилась на то, как Агрест обхватил горлышко бутылки губами, и тяжело сглотнула, пытаясь отвлечься на разговор с ним. Алкоголь, все ещё не выветрившийся из ее крови, дал девушке возможность говорить с Адрианом спокойно и без лишних нервов. Слова лились с неприсущим ей энтузиазмом, и девушка даже заметила, что ее губы слегка изгибаются в улыбке. Блондин же не показывал особого интереса, хотя в нужные моменты кивал и задавал дополнительные вопросы, медленно потягивая из бутылки пиво. — Кстати, а ты-то здесь одна? — перебив рассказ Маринетт, вдруг спросил Адриан. Девушка замерла, удивленно моргая. — Ты… ты же видел меня танцующей с Нино и Альей. — Ну, вдруг твой парень просто отошёл. — У меня нет парня. — А, — кивнул Адриан. — Ясно. Маринетт вопросительно приподняла брови, все ещё удивляясь странному вопросу Агреста и пытаясь разгадать его мысли по лицу. Адриан же молчал. Опустив взгляд в пол, он теребил пальцем этикетку на бутылке и больше ничего не спрашивал у Маринетт, будто с головой погрузившись в свои печальные мысли. Девушка нахмурилась, замечая в чертах его лица грусть и уныние, которое так ему не шло. Если раньше Адриан казался Маринетт светлым и добрым мальчиком с широкой, открытой всему миру улыбкой, то сейчас он стал лишь тенью себя прежнего без малейшего намёка на счастье во взгляде. Маринетт было больно на него смотреть, хотя она и понимала, что выглядела со стороны не лучше, чем блондин. У неё под глазами уже давно пролегли фиолетовые синяки, плечи то и дело сутулились, не выдерживая иногда силы депрессии, которая съедала ее изнутри днями и ночами. И даже сейчас, находясь здесь, рядом со своей школьной влюбленностью, она чувствовала себя еще более несчастной, чем в клубе, в окружении счастливых и лобызающихся пар. Может, на неё влияло настроение Адриана, а может, осознание, что она никогда не испробует свою попытку с ним, но Маринетт вдруг стало так плохо, что захотелось упасть и разреветься. Мир перед глазами на секунду пошатнулся и покрылся пеленой, становясь ещё на пару оттенков бледнее. «Пора сваливать. Иначе я точно сейчас разревусь». — Ладно, я пойду, меня там, наверное, уже… — начала Маринетт, отстраняясь от стены и начиная поворачиваться в сторону двери в клуб. — Стой. Маринетт вздрогнула от резкого слова и от холодных пальцев, сомкнувшихся на ее запястье. Она сразу обернулась, удивленно взирая на остановившего ее парня. Адриан смотрел на неё сверху вниз своими пронзительными изумрудными глазами, которые для Маринетт уже не были такими яркими, как прежде, и молчал, больше не предпринимая никаких действий. «Видимо, не одна я схожу с ума без своего соулмейта». — Адриан? — позвала девушка, пытаясь привести Адриана в чувства. Блондин отвел взгляд, пару секунд разглядывая стену, а потом опять взглянул в девичьи васильковые глаза. — Потанцуешь со мной? Маринетт робко кивнула, не сразу осознав, что сказал Адриан. Но зато, когда блондин потянул ее на себя, и она поняла, что произошло, сидящая глубоко внутри неё тринадцатилетняя школьница зашлась в оглушительном визге. «Может, это все сон?» Но обнявший ее за талию Агрест был вполне реальным и осязаемым. Маринетт положила ладони ему на плечи, все ещё удивленно глядя в зелёные глаза. Несмотря на то, что руки блондина были ледяными, его тело было нереально тёплым, Маринетт даже сказала бы огненным. Он легко прижимал ее к себе, покачиваясь в танце, а девушка впервые за всю свою жизнь по-настоящему чувствовала. Она ощущала, как кровь закипала в сосудах, а сердце срывалось с привычного ритма, с каждым сокращением все сильнее ударяясь о грудную клетку. Тело вдруг наэлектризовалось, будто ожидая чего-то, а сознание повело, заставляя Маринетт на секунду забыть о соулмейтах и предназначении, о своих переживаниях и недавнем желании разрыдаться. Она просто прижималась к парню, жмуря глаза и стараясь, насколько она была способна, прочувствовать момент, запомнить каждую деталь. Маринетт вдыхала его аромат — комбинация из ванили, алкоголя и отголосков сигаретного дыма — и не могла понять, как все, что она терпеть не могла до этого, вдруг ей так понравилось. Девушка медленно провела ладонями по его плечам, скользя по хлопку темной рубашки, и обвила руками мужскую шею, приподнимая голову и разглядывая его лицо. Острая линия челюсти и высокие скулы, едва заметная щетина на подбородке и щеках и явно обветренные губы. Адриан смотрел куда-то вперёд, гипнотизируя взглядом пространство и не замечая, что девушка, которую он сейчас обнимал, впервые в жизни чувствовала, что ноги рядом с парнем начали подкашиваться. Дюпен-Чен сначала показалось, что Адриан двигался просто так, по инерции, но, прислушавшись к звукам улицы, она поняла, что они танцевали в такт нежной мелодии, доносившейся из клуба. Вдалеке проехала полицейская машина, нарушив тишину Парижа громким воем сирен, а музыка, дойдя до своего логического завершения, сменилась очередной клубной попсой. Адриан медленно остановился, не предпринимая никаких попыток отстраниться от Маринетт, а Дюпен-Чен в свою очередь старалась почти не дышать, чтобы не разрушить такой хрупкий и почти нереальный момент. — Прости, — неожиданно произнес Агрест, все так же держа Маринетт в своих объятиях. — За что? — спросила девушка, опять задирая голову, чтобы взглянуть на его лицо. — Ты хотела уйти, а я тебя остановил, — все ещё смотря прямо перед собой, объяснил Адриан. Маринетт чувствовала, как сильно билось его сердце, отдаваясь ударами где-то глубоко внутри неё. — В любом случае лучше танцевать с тобой здесь, чем сидеть там в одиночестве и смотреть, как друзья наслаждаются жизнью, — ответила девушка, решая, что нет смысла скрывать, что она в такой же ситуации, как и он. Одинокая и несчастная. Блондин хмыкнул и, тяжело вздохнув, отстранился от девушки, отходя на шаг. — Ты права, — грустно улыбнулся Агрест, засовывая ладонь в задний карман брюк и доставая оттуда слегка помятую пачку сигарет. — Это… несправедливо, не находишь? Маринетт внимательно наблюдала за тем, как Адриан достал одну сигарету и зажигалку, занимающую свободную часть пачки. Он поднес фильтр к губам и щелкнул колесиком зажигалки, давая небольшому синему огоньку вспыхнуть и обжечь кончик сигареты. Никто из знакомых Дюпен-Чен, с которыми она часто общалась, не курил, а потому, будто наблюдая за небольшим ритуалом прикуривания от зажигалки, Маринетт могла заметить, как длинные музыкальные пальцы Адриана изящно смотрелись на сигарете, и как густой дым после глубокой затяжки красиво скользил между его губ и, подхватываемый ветром, уносился в тёмное небо. — Что именно? — немного запоздало переспросила девушка, слегка морщась от горьковатого запаха сигаретного дыма. — Что все остальные нашли свои вторые половинки, видят мир ярким и насыщенным и не думают о том, как на самом деле все вокруг убого и мрачно, и даже пожаловаться некому, чтобы не быть задетым этим сочувствующим взглядом, который так и кричит: «Ты, главное, верь! Все будет хорошо», — покачал головой Адриан, делая очередную затяжку и продолжая уже чуть тише и слегка хрипло, — но никто точно не знает, будет все хорошо или нет. — Это… и правда несправедливо, — кивнула Маринетт, чувствуя, как сердце слишком сильно сжалось в груди, а к горлу от осознания правдивости его слов подошел комок. — Но что мы можем сделать против судьбы, кроме того, что верить в лучшее? Адриан хмыкнул и неопределенно пожал плечами, продолжая затягиваться и, слегка прищуриваясь, выдыхать едкий сигаретный дым, которым Маринетт, казалось, пропахла уже насквозь. Девушка огляделась по сторонам, закусив нижнюю губу. Уходить в клуб не хотелось, но и стоять молча с Адрианом было немного некомфортно. Дюпен-Чен казалось, что она взяла от этого дня Святого Валентина все, что могла, и больше надеяться нечего, но Агрест наконец решил заговорить, закуривая вторую сигарету. — Ты пробовала сегодня? — поймав озадаченный взгляд Мари, Адриан слегка дернул уголком губ в полуулыбке. — Ну, истратила очередную попытку найти соулмейта? Время близится к двенадцати. — Нет, — покачала головой Мари, немного стесняясь говорить на эту тему с ним, но, все же переборов себя, спросила. — А ты? Адриан покачал головой, приподнимая ее и обращая глаза в бескрайнее темное небо, и дал дыму сильным потоком выйти из легких. Маринетт засмотрелась на то, как дым рассеивался, совсем растворяясь в воздухе, и когда, наконец, обратила взгляд на Агреста, едва не подпрыгнула от его внимательного взгляда. Смотрел Адриан пристально, пронзительно, будто пытался разгадать какую-то загадку или понять, почему Маринетт до сих стояла здесь, у чёрного входа клуба, а не пыталась найти свою вторую половинку в другом месте. — Ты когда-нибудь курила? — неожиданно спросил он. — Нет, — едва слышно выдохнула Маринетт, не зная даже, куда делся голос. Наверное, улетел в небо вместе с сигаретным дымом. — Хочешь попробовать? Дюпен-Чен застыла, не зная, что сказать, а Агрест опять шумно затянулся, все так же пристально разглядывая девушку. Время замедлилось, ветер внезапно стих, и даже показалось, музыка в клубе перестала греметь, нарушая тишину. Маринетт удивленно, слегка заинтересованно и нерешительно смотрела в зелёные глаза парня напротив. И вдруг он зашевелился. Сделал небольшой шаг вперёд, почти что касаясь своим телом, и накрыл ее губы своими, приподняв ее голову за подбородок. Девушка вздрогнула, приоткрывая рот в тихом удивлении, а сигаретный дым по воле Адриана стал медленно струиться между ее губ внутрь. Отдавая непривычной горечью на языке, он медленно заполнял все пространство рта и так же медленно скользил наружу, пока Маринетт, застыв в изумлении, не знала, что ей следовало делать. Зато Адриан, видимо, знал. Он напористо обхватил ее нижнюю губу своими и, слегка прикусив, тут же облизнул мягкую кожу, а Маринетт глубоко вдохнула, давая сигаретному дыму из ее рта медленно просочиться в гортань и дальше в бронхи. Внутри что-то неприятно защекотало, но не так критично, чтобы начать кашлять — все же она не так уж и много вдохнула. — Ну как? — едва слышно прошептал Адриан, отстранившись от ее губ на один несчастный миллиметр. — Горько. Агрест хмыкнул и опять прильнул к ней в поцелуе, настырно раздвигая девичьи губы языком и сплетаясь с ее в неистовом танце. Первая волна удивления схлынула, и Маринетт, тихо простонав, вцепилась в его плечи, стараясь удержаться на ногах. Она пылко ответила ему, теряя голову и почти не чувствуя, как предплечье начинало болезненно покалывать. Дюпен-Чен ощущала, как земля уходила из-под ног, а сознание вдруг куда-то улетучивалось, оставляя девушку наедине со своими эмоциями и Адрианом, который одной рукой крепко прижимал ее к своему твёрдому телу. Агрест отстранился так же внезапно, как и подошел к ней. Просто в один момент дернулся назад и, одарив странным взглядом Маринетт, посмотрел на своё предплечье, которое было свободно от рукава, закатанного до локтя. Девушка несколько раз моргнула, борясь с дезориентацией, и медленно перевела взгляд с застывшего лица Адриана вниз, по его рубашке, которая вдруг показалась темнее, чем до этого — к обнаженному предплечью с тремя чёрными разбитыми сердцами и… одним насыщенным красным. Таким насыщенным, что Маринетт пришлось сначала проморгаться, чтобы привыкнуть к такому яркому оттенку. «Что за...» Девушка пораженно посмотрела на таращившегося на неё таким же взглядом Адриана и начала закатывать ткань своего фиолетового жакета, пытаясь освободить предплечье, которое, по ощущениям, горело. Несколько тихих ругательств, которыми Маринетт никогда не злоупотребляла, и торопливых движений, и она в неверии взглянула на свою кожу. Два черных разбитых сердца и одно красное-красное, так же режущее взгляд. — Это… — начала она, поднимая взгляд на блондина, но тут же осеклась, замечая, что его глаза теперь и правда изумрудные, яркие и блестящие, такие, какими она их помнила со времён коллежа. «Невероятно», — закончила она про себя. Адриан же, откинув уже догорающую сигарету под ноги, молча обхватил лицо Маринетт ладонями, опять прижимаясь к ее губам своими. Этот поцелуй был другим, не таким, как первый. Он совмещал в себе мучительные отголоски долгого ожидания, полнейшее неверие в происходящее и лихорадочное счастье, которое струилось по их венам, заставляя сердца сходить с ума. Дюпен-Чен казалось, что ее начало трясти. Все стало вдруг таким ярким, насыщенным — цвета, эмоции, чувства, что привыкший к совершенно противоположному организм еле справлялся с происходящим. Она чувствовала горечь от сигаретного дыма на его языке, чувствовала, насколько крепко он вцепился в ее талию, будто боясь, что она растает, чувствовала, как внутри неё взрывались доселе неизвестные эмоции, озаряя собой весь мир. Маринетт крепче прижалась к Адриану, оглаживая его плечи, шею, путаясь пальцами в его светлых, мягких волосах на затылке и так по кругу, пока воздуха стало стремительно не хватать. Агрест, будто прочитав ее мысли, прислонился лбом к ее и тяжело выдохнул, щекоча горьким сигаретным дыханием ее кожу. Послышался скрип открывающейся железной двери, и на улицу из клуба вывалилось несколько громко хохочущих человек. Адриан переплел их пальцы, крепко сжимая ее ладонь в своей, и, отстранившись, потянул куда-то в сторону. — Пойдём отсюда, — произнес он, приобнимая Маринетт за плечи и громко вдыхая аромат ее волос. Мари лишь кивнула, понимая, что сейчас было не до слов. Окружающий мир оглушал ее, близость Адриана сводила с ума, а наличие на предплечье алого сердца с двумя ровными, идеально подходящими друг другу половинками, грело измученную душу. Она никак не могла поверить, что это и правда с ней произошло, но прижимающийся к ней Адриан Агрест стирал все сомнения очередными торопливыми поцелуями.