голый челлендж

В условиях жёсткой дисциплины, назревающей катастрофы и паники, людям хотелось нескольких вещей: жрать и трахаться. — Жрать и трахаться, — повторил вслух Тэхён фразу из поста в инстаграме. Он фыркнул, закатывая глаза. — Ну да, ну да, — прокомментировал он и сам не заметил, как поднёс ко рту надкусанный "Сникерс". Лис посмотрел на батончик в своей руке взглядом глубокого недоумения и отложил его в сторону, точнее даже отбросил, как опасную бомбу. Значит, вчера не показалось, что джинсы стали странно тесноватыми. Тэхён на самоизоляции был уже вторую неделю. От скуки постепенно он начинал сходить с ума. Люди, на которых он был подписан в инсте — тоже. Даже Чимин пошёл снимать «голый челлендж», и Тэхён, право слово, предпочёл бы не видеть, как парень его лучшего друга набросился на него с рыком льва. Дурного льва, не умевшего рычать, потому что рычание у Хосока выходило больше похожим на свинячий хрюк — сугубо имхо Тэхёна. Что же до бойфренда самого Кима… Тэхён откинулся на спинку дивана и выдохнул устало, выпячивая губы. Его взгляд — прищуренный, хитрый взгляд лисы, сосредоточился на крольчонке Гуке. Тот рубился в свои игрушки и до реальности ему не было никакого дела. Если все вокруг страдали, оказавшись запертыми в четырёх стенах своих домов, то Чонгук… Ну, для Чонгука одним словом практически ничего и не изменилось. Из дома он выходил при крайней необходимости: за едой там, ну и чтобы Тэхёна по ночам встретить. Тэхён считал милым то, что был для Чонгука дорог настолько, что вынуждал его поднимать свой ленивый зад и тащиться ночью на улицу. Вообще Чонгук при первой встрече показался Тэ альфа-самцом, мужиком, ух, богатырём ещё тем. На деле Чонгук оказался нежным зайкой и самым настоящим трусишкой, любившим гантели и клубничные протеиновые коктейли. Маленьким крольчонком, боявшимся девушек и, Господь, микроволновок. Когда они съехались, Чонгук не заходил на кухню два дня, а называть причину отказывался. Тэхён узнал её от его хёна — Сокджина. Теперь история того, как Чонгук два дня ел рамэн в гостиной была завсегдатай на их попойках. Но, конечно, коне-е-ечно, не могло быть так, чтобы это был весь список страхов Чон Чонгука. Нет, мать его так, вы что. Чонгук до ужаса боялся секса. В плане, чтобы точно понимать всю серьёзность — они встречались уже около года, съехались, вот сейчас даже переживали вместе карантин, сидя запертыми только вдвоём без каких-либо отвлекающих факторов — если только "Овервотч" можно считать таковым — и до сих пор не потрахались. Уму непостижимо. Фрейд, узнав о таком, пальцем бы у виска покрутил. Конечно, когда все вокруг раздеваются и смотрят на реакцию своей второй половинки — тебе и самому хочется попробовать. Тэхёну было интересно, что бы случилось, выйди он внезапно голым перед Чонгуком. За этот год он, без сомнений, предпринимал попытки: ходил то и дело без футболки, иной раз и полностью раздевался, но Чонгук всегда юрко как-то убегал. Моргнул раз, а его и след простыл. Тэхён никогда не думал припереть его к стенке. Настойчиво, чтобы у того не было шанса на побег. Однако сейчас, наблюдая за другими, у него возникли эти мысли. Тэхён любил Чонгука. Он никогда не давил на него, всегда был понимающим и чутким. Даже когда Чонгук сказал, что пока не готов проводить сезон спаривания вместе с ним — Тэхён отнесся с пониманием и не стал возражать. Ему было грустно, что уж говорить, но он не собирался принуждать. Но сейчас… Разве выйти обнаженным считалось принуждением? Тэхён просто хотел посмотреть, что будет — вот и всё. Даже на камеру снимать ничего не будет, просто посмотрит, что Чонгук предпримет. Решение принято. Отступать было нельзя. Тэхён вышел из комнаты, уверенный, что Чонгук этого даже не заметил — он активно подпрыгивал, ведь его победа в игре могла в любой миг стать проигрышем. Тэхён вошёл в ванную и начал наспех снимать с себя одежду. Из зеркала на него смотрел высокий и жилистый, не шибко мускулистый, но и не субтильный юноша. Ноги у Тэ были длинными, плечи широкими, и хоть он не обладал восемью кубиками, его руки явно это компенсировали, заслуживая отдельного внимания. У него были хорошо развитые мышцы предплечий, запястья, увитые венами, и достаточно длинные и мужественные пальцы, чтобы заставить других течь, просто глядя на них. Тэхён не хотел хвастать, но его руки были охуенны. Чонгук был обязан взглянуть на то, от чего отказывался из-за своих страхов перед первым разом. Подмигнув своему отражению, Тэхён вышел из ванной. Он шёл медленно, от волнения и предвкушения пальцы ног у него поджимались, уши стояли торчком, а внизу живота тянуло. Он вошёл в гостиную и облокотился о дверной косяк. Чонгук был уткнут в экран плазмы и не замечал его. Тэхён передумал и поменял позу на другую, облокотившись на этот раз с левой стороны и положив руку на талию. Чонгук продолжал не замечать его. Часы в их гостиной громко тикали, каждый последующий звук секундной стрелки заставлял глаз Тэхёна нервно дёргаться. — Детка, — произнёс он, но крольчонок не слышал его из-за своих больших наушников. — Чонгук! Ничего не менялось. Чонгук продолжал подпрыгивать, сидя в большом кресле, что делало его меньше раза в два из-за огромных габаритов мебели. Уши у него взволнованно дёргались, пальцы быстро били по кнопкам джойстика. Он явно не хотел отвлекаться. — Вот задрот, — гаркнул Тэхён и оторвался от косяка. Он взял в руки диванную подушку и бросил её в Чонгука. Та, пролетев в сантиметрах десяти над головой, преспокойно приземлилась на пол. Крольчонка не могло ничего отвлечь. Казалось, что начнись в городе бомбёжка, он бы её так и не заметил, продолжая играть. Тэхён сощурил глаза, сдул чёлку с глаз и взял вторую подушку. Он прицелился и резко бросил, на этот раз попав прямо в цель. Подушка ударилась о голову Чонгука, а потом со звуком «плюх» упала на пол. — Ты чего, хён?! — воскликнул Чонгук с возмущением, переводя беглый взгляд на своего парня, тут же возвращая его обратно на экран. И секунды не прошло, как его голова резко повернулась в сторону Тэхёна, уши взволнованно встали над головой, рот широко открылся, из-за чего чупа-чупс, находившийся там, был готов в любую секунду вывалиться. Экран позади крольчонка загорелся чёрным, на нём в большой рамке было написано огромными буквами «game over». Надо сказать, весьма иронично. — Х-хён… — проблеял Чонгук, его щёки со стремительной скоростью начали краснеть. Тэхён начал надвигаться на него медленной тихой поступью грациозной лисы. Его рыжий пушистый хвост заигрывающе мельтешил за ногами, выдавая его предвкушение. Пальцы на джойстике у Чонгука стали дрожать. Тэхён мог отметить каплю пота, стекавшую у него по виску. Он наклонил голову на бок, встал к Чонгуку совсем близко и вытащил чупа-чупс из его рта, проведя розовой липкой карамелькой по маленьким губкам Чонгука так, будто красил их гигиеничкой. — Смотри в оба, а то челюсть сейчас убежит, — усмехнулся он, засовывая конфету на палочке себе в рот. Зрачки у Чонгука расширялись. И так тёмные глаза стали совсем чёрными. Тэхёну доставляло удовольствие то, какую он получал реакцию. — Нравится? — спросил он, его указательный палец прочертил полосу по своему телу от ключицы до плеча. Чонгук кивнул. Его чёрные ушки подрагивали и жались над головой ближе друг другу. Очаровательно. До этого немного твёрдый из-за азарта член Тэхёна начал наливаться кровью сильнее. — Я скучаю, Чонгук-а. Ты совсем не обращаешь внимания на своего хёна, — говорил он наигранно тонким голосом, его хвост жалобно обернулся по бедру, показывая, насколько он несчастен. — Я-я… прости, — выдохнул Чонгук, его голос был тих и едва слышен. Он не моргнул ни разу с тех пор, как обернулся, и Тэхён не мог подавить улыбку. Хитрый лис поймал крольчонка в клетку. Время трапезы наступило, и рыжий проказник не мог перестать облизываться на своё лакомство. Тэхён раскусил клыком вишнёвую карамельку у себя во рту и отбросил палочку на пол. Чонгук от звука хруста вздрогнул. «Не дави на него. Не дави», — повторял Тэхён, как мантру, однако его руки вопреки голосу разума тянулись к Чонгуку. Пальцы зарылись в его лакричные волосы и начали поглаживать у основания шелковых ушек. Веки Чонгука затрепетали. — Хочешь потрогать меня? — Тэхён старался сделать свой голос глубже, сексуальнее, чтобы Чонгук точно захотел. Крольчонок молчал, лишь дыхание у него стало чаще, а пальцы сжимали джойстик совсем уж слабо, не решаясь отложить его. Будто если он это сделает, то произойдёт нечто неминуемое и глобальное. Смотря Чонгуку прямо в глаза, Тэхён аккуратно взял джойстик и потянул. Чонгук не сопротивлялся, его руки безвольно упали бы на его сложенные лотосом ноги, если бы лис вовремя не перехватил их. Потянув чужие запястья к себе, он положил «лапки» крольчонка на свои бока. Ладошки у Чонгука были липкими от пота, но Тэхёна это не особо смущало. Он наклонился и начал облизывать губы Чонгука, чувствуя на них вишню и сладость сахара. Пальцы крольчонка на его талии сжались крепче, он со вздохом приоткрыл рот, и Тэхён, конечно же, сразу нырнул в него языком. Карамелька совсем недавно растворилась в его рту, из-за чего слюна была вязкой, липкой и сладкой. Тэхён принялся делиться ей с Чонгуком, перекатывая с языка на язык. — Дашь хёну присесть? — спросил Тэхён, отрываясь от губ Чонгука. Ниточки блестящей слюны тянулись между ними. Лис опустил намекающий взгляд на колени Чонгука. Тот тут же развязал свои связанные в каральку ноги и, согнув их, широко расставил. — Хороший мальчик. Посмеиваясь, лис забрался к Чонгуку на кресло и сел так, что теперь его лодыжки сомкнулись замком позади крольчонка, крепко его обнимая и не позволяя сбежать. — Хён, что ты де… — Ш-ш-ш, — прошептал лис, прикладывая палец к губам Чонгука. Тот был совсем красный, как та самая головка старого ртутного градусника, вопящего о том, что температура достигла критичного уровня. — Позволь мне сделать кое-что, — не повышая тона говорил Тэхён. Весь он, включая рыжий хвост, тянулся к Чонгуку. Лис принялся вылизывать чужую шейку, иногда впиваясь в кожу зубами. Чонгук ёрзал не переставая, его дыхание возле уха Тэхёна было громким и горячим. Иногда он срывался на жалобные фальцетные стоны — Тэхён такие слышал от него, только когда Чонгук делал сотое отжимание. — Я так устал ждать, Гук-а. Ты не представляешь, как я хочу тебя, — это Тэхён уже практически рычал. — Посмотри, опусти свой взгляд вниз и посмотри, какой я твёрдый из-за тебя. — Хён, — всхлипнул крольчонок, поднимая голову в неком протесте. Тэхёну пришлось схватить его за подбородок и потянуть вниз. Пальцы Чонгука, всё ещё лежавшие на его боках, впились глубоко в кожу до жгучей боли. — Ну же, Гукки. Посмотри, что ты делаешь со мной, — продолжал давить Тэхён. И тогда Чонгук открыл глаза. Они у него блестели, исследуя плоть Тэхёна внимательным взглядом. Член у Тэхёна блестел от естественной смазки и иногда вздрагивал от возбуждения. Самым кончиком он касался мягких пижамных шорт Чонгука, оставляя на ткани тёмные пятнышки. Ноздри у Чонгука расширились, его нос зашевелился — не хватало только дрожащих усиков. Его глаза закатились, лбом он упал Тэхёну на плечо, громко поскуливая. — Я хочу сдвинуться в наших отношениях на шаг вперёд, понимаешь? — спрашивал Тэхён ласково, поглаживая Чонгука по спине. — Ты позволишь мне? Разрешишь мне тоже на тебя посмотреть? Чонгук неуверенно кивал, его обмякшие ушки самыми кончиками касались плеча Тэхёна, щекоча кожу. — Детка, используй слова. Скажи мне это. — Хорошо, хён, ты можешь на меня посмотреть, — шептал Чонгук, его лицо было глубоко зарыто в сгиб шеи Тэхёна, прячась от стеснения. В горле у лиса родился удовлетворённый рокот. Он осыпал все участки кожи Чонгука, до которых мог добраться, маленькими поцелуями, принявшись расстегивать пуговки клетчатой пижамы. Его пальцы жадно гладили хорошо развитые мышцы пресса и груди, и Чонгук на касания отзывался тихими мяукающими звуками. На сжатые соски он взвыл и укусил Тэхёна в шею. Сейчас, смотря на пах крольчонка, можно было увидеть отчётливую палатку в его штанах. — Почему ты не хотел сделать это раньше, прелесть? — изумлялся Тэхён, смотря на чужую реакцию. Тело Чонгука отзывалось так, будто ему этого очень не хватало. В Чонгуке, с уверенностью можно было сказать, было достаточно тестостерона. Он не находил выхода, и Тэхён был уверен, что Чонгук очень хотел секса. — Я… я не знаю, хён, — отвечал Чонгук срывавшимся голосом. Он не сопротивлялся, когда Тэхён приспустил резинку его домашних штанов, вытаскивая средних размеров член наружу. Очаровательный, как и его хозяин, он блестел на кончике розовой головки, прося уделить ему внимание. — Грязный мальчик не носит бельё. Тц, тц, — прокомментировал лис, пальцами сдавливая чужой, нуждавшийся ствол. Его собственный тоже хотел ласки и внимания. Тэхёну было практически больно, внизу живота у него всё горело от желания и нужды. — Гуки, мог бы ты помочь мне? — Чт-то? — задвигал крольчонок ушками, размыкая зубы на чужой карамельной коже. — Как? Тэхён решил показать. Он потянул чужую руку к своему члену. — Нет, хён, Боже, я никогда этого не делал, что если я… — Чонгук принялся вырываться, обеспокоенно лепеча, но Тэхён заткнул его поцелуем, настойчиво прижимая руку к своему члену. Ослабевшие пальцы Чонгука неуверенно сжались на нём. Он простонал Тэхёну в рот, немного укрепляя хватку. Тэхён заталкивал языком его стоны обратно в рот и, сжав чужие пальцы своими, начал показывать тот темп, который требовался. Две его руки работали — одна помогала, другая в быстром ритме надрачивала порядком покрасневший член Чонгука. Крольчонок был настолько разморен лаской, что даже его язык у Тэхёна во рту отвечал на поцелуй медленно, едва волоча, будто от удовольствия он опьянел. Лис заметил, что практически сам дрочил себе — Чонгук едва мог двигать рукой. Он казался беспомощным и разваренным. Тэхён покачал головой и придвинулся немного ближе. Так, что теперь их ягодицы прижимались друг к другу, и казалось, что Тэхён на Чонгуке практически сидел. Он сжал их члены одной рукой и принялся быстро водить ладонью. Горячая, их плоть дрожала, двигаясь друг напротив друга. Они подавались бедрами вперед, скользя, наращивая темп. Грудь у Чонгука быстро вздымалась и опадала, будто он пробежал кросс в десять километров. Он обнимал Тэхёна и выгибал шею навстречу поцелуям, шепча иногда «О, Боже». И когда Тэхён начал кусать его, сильно, чуть ли не до крови погружая клыки под кожу, он лишь одобрительно стонал, не подавая никаких признаков того, что ему больно. Напротив, крольчонку, казалось, грубость очень даже нравилась. — Хён, хён, хён, — шептал Чонгук, приближаясь к оргазму. Его глаза распахнулись невероятно широко, уши встали, а маленький хвостик, Тэхён был уверен, дрожал. Он беззвучно вскрикнул, его семя вырвалось рывками, пачкая их. Тэхён продолжал дрочить, используя сперму для дополнительного скольжения. Его кончик хвоста успокаивающе гладил Чонгука, находившегося в предобморочном состоянии, по боку. Вскоре он зарычал и со вскриком кончил, резко подбрасывая свои бёдра, скользя в собственный крепко сжатый кулак, измазанный чужим семенем. Вздрагивая от оргазма всем телом, лис привалился на крольчонка с довольным рокотом. Его язык благодарно скользил у Чонгука под подбородком, выражая признательность. Обвисшие уши у Чонгука иногда дёргались, но в целом он больше никак не выдавал признаков жизни. Это был первый раз, когда он кончил не с помощью своей руки, накрытый глубокой ночью с головой под одеялом, боявшийся, что его за непотребством застанут верующие и не одобряющие прелюбодейства родители. Но, конечно, он никогда не будет говорить это Тэхёну. Особенно то, как однажды его руки побили линейкой, застав за мастурбацией, когда ему было четырнадцать. Конечно Чонгуку после подобного было страшно заниматься с Тэхёном чем-то столь интимным и личным. Ему с детства внушали, что секс - это зло. Похоть - порок. Он знал, что всё это чушь, однако от страха детства так просто не избавиться. Но теперь... Теперь он не собирался бояться. Не после того, как понял, насколько приятна близость двух любящих людей. — Теперь я знаю, что этот карантин мы с тобой проведём очень, очень, очень продуктивно, — промурлыкал Тэхён, коротко целуя Чонгука в приоткрытые губы.