А через день закончится сегодня

Каникулы закончились. Все снова пошло по нужному и не совсем приятному кругу. Уже как неделю мое расписание снова стало стандартным. Все та же школа, потом работа, а после домашняя работа. Но я не отчаиваюсь. Ведь нужно ценить хорошие моменты в жизни, даже если они были недолгими. Тем более благодаря Майклу, у меня иногда появляется больше свободного времени на работе, потому что он помогает мне с некоторыми делами, которое я трачу на выполнение заданий на дом. Один раз мне удалось прийти домой с полностью выполненными делами и со спокойной душой лечь спать. В общем, все не так уж и плохо, как например, было в самом начале учебного года. Сама удивляясь этому, я готовы заявить, что эта неделя была более чем прекрасной. Не знаю, повлиял ли на это неожиданный отъезд моей сестры после первого дня пребывания в Париже, но не буду скрывать, что это тоже сыграло немалую роль. Особенно в этом событии мне понравилась реакция моей тети. Слышали бы вы ее крики в телефонную трубку. Боюсь, что ее злости хватило бы для того, чтобы высушить Тихий океан, если бы голос был бы способен делать это. Ее гнев не утихал на протяжении четырех дней. Каждый раз она перечисляла запланированные мероприятия, в которых должна была принять участие ее дочь, а после, в очередной раз, отчитывала Дебру за пропуск каждого из них, говоря, что та просто опозорила ее на всю страну. И правда. Почти во всех новостях сейчас только и говорят, что об Анне Беккер и ее дочурке, которая бесстыдно не пришла на вручение премии, даже не предупредив об этом администрацию, о пропущенной презентации фильма, фотосесии и многого другого. Большинство из журналистов высказывают свои предположения, некоторые придумывают невероятные истории, другие просто критикуют. Моей самой любимой выдумкой является предположение журнала «Ocean». По их мнению моя сестрица просто двуличная дрянь, которая, наконец, показала свое истинное лицо. О, знали бы вы, как же я с этим согласна. Из-за этого «предположения», я готова купить этот выпуск, только для того, чтобы у меня на всегда осталась память об этих прекрасных людях, написавших это. На улице, несмотря на то, что дата в календаре явно была осенней, наступила зима. Буквально вчера выпал первый снег, заставляя дворников приступать к очистке дорог и тротуаров. Я стала натягивать на себя большее количество толстовок и водолазок, чтобы не замерзнуть по пути в школу, а также начала тратить деньги на автобус до школы, по той же причине. Конечно, лишние затраты это плохо, но билет стоит не так уж и дорого, а совсем скоро мне сделают школьный проездной и проезд для меня будет практически бесплатным. Знаю, говорю, как старая бабка, пытающаяся прожить на пенсию, но если счастливая жизнь, ожидающая меня впереди, требует от меня такого поведения, я буду вести себя именно так. Как бы грустно мне не было это признавать, но сегодня был как раз таки такой день, когда мне нужно было одеться теплее и потратить деньги на автобус. Если честно, то я никогда в жизни не чувствовала себя такой уставшей, если не считать того случая, когда у нас в ресторане был полный завал и каждую минуту мне было необходимо бегать от столика к столику, одновременно раздавая заказы. В общем, мне, как и любому нормальному человеку, хотелось, чтобы каникулы продлили хотя бы на неделю, ведь мой мозг только и забит, что школой. Я стояла у остановки, как вдруг к ней подъехал большой черный внедорожник с тонированными окнами. Мне показалось, что сейчас из-за угла должен будет выбежать какой-то человек, выглядящий максимально занятым, наверное, потому что тот должен был бы опаздывать на работу. Но этого не произошло. Никто не выбегал, а рядом со мной на остановке не было ни души. Черный внедорожник продолжал стоять. Это начинало меня напрягать. Мне ли не знать — девушке, прочитавшей множество детективов, что в машине могут сидеть дяденьки, желающие затащить меня в машину и первое — продать, второе — сделать какие-то непристойные вещи. Так что мои опасения были чем-то естественным. По всему моему телу пробежали мурашки, когда дверь открылась. Изначально мне была видна только рука, тянущаяся к ручке, ну, а потом мои сомнения были развеяны. Показалась русая голова моего коллеги. Он улыбнулся мне и подозвал к себе рукой. Я быстренько подошла к другу. — Привет. Не рановато ли ты на работу собралась? — я рассмеялась. — На работу — да, а вот в школу я уже почти опаздываю. — Майкл стукнул себя по голове. — Точно. Со временем забываешь, что до университета люди ходят в школу и детский сад. — вспомнив его последние рассказы о том, что университет стал для него пыткой из-за такого явления, как «ненормальный профессор», я поняла его забывчивость. С такими нагрузками, как у него сейчас, можно и имя свое забыть. — Ты на учебу едешь? — спросила я у него. — Да, ехал, до того, как увидел тебя, мерзнущую на автобусной остановке. — я снова рассмеялась. — Со мной все хорошо. Мне хоть на северный полюс отправляться. — смущенно затараторила я, уже ожидая ответ Майкла. — Давай садись, эскимос. — несколько раз похлопав по большому кожаному сиденью черного цвета, он пригласил меня в салон. -Я лучше автобуса подожду. Правда не стоит волноваться обо мне. — я была проигнорирована. — Садись, давай. Не заставляй меня самостоятельно усаживать тебя, как маленького ребенка. — долго меня не уговаривали. Если честно, то мне больше хотелось поехать в теплой машине, чем в душном и забитом автобусе. В машине приятно пахло ванилью, а также играла приятная для ушей расслабляющая музыка. Совсем не то, что я предпочитаю слушать с утра. Нечто такое заставляет тебя снова погружаться в сон, так что обычно у меня в наушниках играет что-то энергичное, а лучше просто рок. Все громкие звуки влияют на меня положительно и задача «проснуться» становится выполнимой. Но почему-то, я и не была удивлена вкусу своего друга. Можно выразиться, что я наблюдала один и редких случаев, когда внешность человека полностью совпадала с его внутренним миром. От Майкла так и веяло чем-то спокойным, мудрым и… ванильным, если вы понимаете. Кстати, Кастиэль тоже относился к такому редкому случаю. Раньше я этого не замечала. Красные волосы — цвет гнева, возможно, обиды и любви, рок — просто описание жизни, а манера одеваться во все темное — пустота души или же сложная для понимания жизнь с огромным количеством проблем. Его серые глаза… такие глубокие… в них всегда было видно боль. *** Дорога до школы не заняла у нас с Майком много времени. Около десяти минут, и машина была припаркована на школьной стоянке. Как всегда ученики хохотали, визжали, бегали, разговаривали… в общем шума и людей было много. На лице моего друга сияла улыбка. Как он сказал мне «Как приятно чувствовать эту атмосферу, особенно тогда, когда она была самой лучшей в твоей жизни». Я тоже считала, что сейчас я должна была проживать самые лучшие годы своей жизни, и, даже не смотря на то, что моя жизнь не так хороша, как у остальных, я счастлива. Да, мне не так легко живется, да, у меня нет родителей, я одна во всем этом мире, но разве может быть ужасна жизнь, которую я проживаю на двух ногах, с двумя руками и глазами. Которую я проживаю, имея все. У меня нет права жаловаться. Майкл, отдавшись ностальгии, захотел снова пройтись по школьному двору. Я была не против, даже скорее рада. Почему бы мне не пройтись со своим коллегой, если его общество мне нравится. Я думаю, что эта короткая прогулка до школьных дверей поставит огромный плюсик к моему счастью на день. Любые приятные моменты имеют значимость в этой жизни, в особенности в моей. Мне их так не хватает. Но, видимо, сегодня мне было не суждено почувствовать себя свободной и счастливой. Краем глаза я заметила машину моей тетки, которая медленно подъезжала к школьной парковке. Сначала я думала, что это приехала Дебра, которая не так давно уехала, ничего не сказав, но правда была более худшей, чем мне казалось. Когда водитель открыл заднюю дверь машины, из нее элегантно и величественно вышла Анна Беккер. Даже солнце решило не присутствовать при этом ужасном событии, ведь на улице сразу же потемнело. Я не понимала смысла ее визита. Неужели ей — самой обсуждаемой женщине Парижа на данный момент — захотелось выйти в свет, тем более в таком месте, как школа? Сомневаюсь. С ее стороны это выглядело глупо, как минимум. Но разве можно говорить, что эта наихитрейшая звезда, может поступать как-то неправильно. Конечно, нет. Ее целью было что-то другое. Или кто-то. В школьном дворе стояла непривычная для меня тишина. Все молча смотрели, как по широкой тропинке из кирпича, постукивая огромной высоты каблуками, идет их, возможно, кумир, возможно, просто популярна личность, которую они хотя бы раз видели по телевизору, в модном журнале и других местах, где можно увидеть подобное «чудо». Анна будто знала, что именно и где ей что-то нужно, ведь ее шаги были быстрыми и уверенными. Сзади нее послушно шла охрана, состоящая из человек так десяти. Все это выглядело устрашающе. Я стала медленно отходить назад, чтобы не попасть в ее поле зрения. Майкл, стоящий рядом со мной, с интересом наблюдал за моей реакцией. — Я думаю, что нам лучше пойти другой дорогой. — я взяла своего коллегу за руку, чтобы тот побыстрее начал соображать, он только рассмеялся. — Тебе разве не интересно, зачем Анна Беккер пришла в школу своей дочери, которая на данный момент находится в другой стране? — я отрицательно покачала головой, даже не удивившись тому, что Майкл знает о Дебре и моей тете столько подробностей. — Нет. А даже если и «да», то сомневаюсь, а точнее я уверена, что ничего интересного не произойдет. — только я хотела потащить парня в противоположную сторону от неинтересных и опасных событий, как тот потянул меня обратно. — Ты зануда, Мей. — с этими словами Майкл быстро зашагал в непонятном для меня направлении. Вырываться из его хватки было бесполезно, так что я даже не пыталась. На самом деле мне тоже было интересно узнать, что же привело сюда мою "любимую и обожаемую" тетю. Я тоже человек, поэтому любопытство — неотъемлемая часть моей жизни. Мы медленно двигались вслед за тетей по газону. Все ученики продолжали молчать и, может быть иногда, удивленно перешептываться, не отводя глаз с Анны Беккер, как с музейного экспоната. Знали бы они, каким человеком она является в реальной жизни, а не на телевизионных экранах, пытались бы быстрее сбежать отсюда. Но, к сожалению, никто и предположить не может, насколько эта женщина ужасна, хитра, лжива и притворна. Уверена, она с легкостью убила бы человека, если ей это было бы необходимо. Такие люди и не на такое способны. Наконец, на школьном дворе показалась перепуганная директриса. Она стала маленькими и неуклюжими от страха шажочками подбегать к звезде, видимо, чтобы узнать цель ее визита, но как только она оказалась на расстоянии двух метров от моей тети, ее тут же остановила охрана, а нежданная гостья лишь подняла руку, показывая, что сейчас ей совершенно не до расспросов о целях ее приезда. Мы же с Майком продолжали тихо передвигаться от дерева к дереву, пытаясь угнаться за ней. По ее направлению было сложно сказать куда и к кому или чему она направляется. Даже ее лицо не могло рассказать нам об этом. Ее взгляд был направлен в пустоту, будто вокруг нее ничего не было. Если бы это было правдой, я не удивилась бы. Наверное, сложно рассмотреть что-либо с высоты ее самооценки. Отсюда и глупые шаги, которые часто заставляют ее оступаться, как, например, с ее дочкой. Стоило лишь глубже копнуть и, возможно, ей удалось бы вернуть ее обратно. Наконец, она остановилась. Майкл схватил меня за руку и притянул ближе, чтобы я быстрее успела добежать до огромного камня, за которым мы и спрятались. Скажу честно, место оказалось удачным, ведь оно находилось очень близко к нашей цели, но было одно «но». Из-за огромного количества охраны у тети, саму ее разглядеть было трудно, особенно после того, как она стала кругом вокруг нее, полностью закрывая обзор всем здесь присутствующим своими огромными спинами. Я была готова сдаться и пойти на занятия, но Майкл снова посадил меня на землю, заставляя продолжать наблюдать за тем, что наблюдать я не могу. Облокотившись на камень, я стала бездельно рассматривать рядом лежащие со мной веточки и камушки, чтобы хоть как-то побороть скуку. Мой друг в это время продолжал внимательно вслушиваться в звуки, пытаясь услышать хоть какую-то долю разговора. Вот если посмотреть на него — ухоженный, воспитанный и умный парень из богатой семьи, не иначе. А узнаешь — дворовый двадцатилетний мальчишка, которому в детстве приключений не хватило. — Майкл… — простонала я. — Мне нужно идти на занятия. Давай сворачивай это дело и кидай в корзину, все равно ничего не видно. — Тише! — приказал мне тот, а потом снова стал вслушиваться в разговор. Я закатила глаза. — Я серьезно. Нам уже не десять лет. Пора бы завязывать. — снова я попыталась встать, но результат был таким же, как и в прошлый раз. — Смотри! Охрана стала медленно расступаться, а обзор становился все лучше. Я с предвкушением смотрела в любые щели, только чтобы рассмотреть то, что скрывалось за стеной из охраны. Почему-то увиденное меня не особо впечатлило, но мои интерес и волнение точно возросли. Там стояла тетя и Кастиэль. Они просто любезно обменивались приветствиями, как и в прошлый раз моя родственница фальшиво улыбалась каждому его слову. Странно, но их беседа начала проходить прямо на улице, в то время, как другие бесстыдно пялились на них и подслушивали их разговор, также, как и я. — Рад, что вы приехали. — вежливо сказал Кастиэль, от чего я улыбнулась. Непривычно видеть его таким… правильным. — Кастиэль, я тоже этому очень рада, но я приехала не просто так. — улыбка с ее лица быстро исчезла. — Я хотела поговорить о вас с Деброй. — Надеюсь, что у нее все хорошо и она не сильно страдает. — я не поняла, к чему красноволосый сказал это, но, видимо они знают больше, чем я. — По поводу этого. Я прошу тебя обдумать свое решение, точнее поменять, потому что оно является огромной ошибкой. — она откашлялась. — Тебе нужно ее исправить, как можно скорее. — Приношу свои извинения, но я не буду ничего исправлять, потому что в моем понимании я поступил более чем правильно. — сказал он спокойно. Я до сих пор не понимала, о чем они говорят. — Кастиэль, ты просто поторопился. Выслушай меня, все не так, как ты думаешь. Подумай о будущем. — продолжала моя тетя. Впервые видела, чтобы она упрашивала кого-то что-то сделать. — Как раз о нем я и думаю. — ответил он. — Оставь бы я все, как есть, мое будущее было бы унылым и бесполезным. Я бы потратил время зря. — О чем ты говоришь?! — было видно, что родственница начинала злиться. — Я о том, что я готов поменять свое решение, но в пользу другого человека. Неожиданно, он развернулся на 180 градусов. Его, уже приготовленный заранее кулак, прилетел в челюсть шокированного Дейка. Все синхронно охнули. Я тоже хотела удивиться, но мой рот был быстро закрыт рукой моего коллеги. Мой мозг отказывался понимать происходящее, но единственное, что я помню, так это то, что красноволосый и блондин начали драться, будто не на жизнь, а на смерть. Другие парни пытались расцепить их, но после нескольких неудачных попыток это дело было заброшенно. Оставалось только надеяться на то, что никто из них не пострадает сильно. Лицо моей тети как обычно эмоций не выражало. На долю секунды, мне показалось, что она забавляется этой ситуацией. Может и не показалось, кто знает, насколько эта стерва больна. Психически больна. Все время у меня было непреодолимое желание сорваться с места и подбежать к этим идиотам, чтобы они, наконец, закончили то, что может закончиться для них обоих плачевно, но осознание того, что мои действия смогут привести нас с Майклом к разоблачению, да и крепкая хватка Майкла, не давали мне этого сделать. Я чувствовала себя более чем паршиво из-за этого. Как слабо с моей стороны бояться того, что тетя узнает о том, что я дружу с Кастиэлем, что я шпионила за ней, что окружающие поймут меня не правильно. Как глупо. Разнимать парней никому не пришлось. Через минут десять, Кастиэль уложил блондина на землю, устрашающе нависнув над ним, угрожая ему своим увесистым кулаком. По лицу Дейка было видно, что его явно не устраивал такой расклад и, будь бы он в более хорошей форме, он так просто не сдался бы, но страх потерять несколько зубов взял над ним верх. Надменно цокнув языком, он, как только Кастиэль встал с него, быстро поднялся, отряхнулся и пошел в сторону школы со всей своей свитой, перед этим получив какое-то предупреждение от красноволосого, смысл которого я так и не уловила. Тетя собиралась было продолжить разговор, но Кастиэль остановил ее, еще раз поблагодарив ее за присутствие, тоже ушел. Анна пыталась его остановить, крича какие-то фразы ему вслед, но потом, поняв, что на нее смотрят куча учеников с камерами на телефонах, с досадой последовала примеру двух прошлых парней. Народ постепенно начал расходиться кто куда. Кто-то на занятия, кто-то решил еще немного постоять на улице, так скажем, насладиться последними минутами свободы перед скучными уроками. Я же, обхватив колени, сидела за камнем, пытаясь проанализировать тот хаос, который произошел несколько минут назад. В первый день я была права — та школа и правда напоминает школу из типичного подросткового сериала. Майкл же не мог остановиться комментировать впечатлившее его событие, что начинало вводить меня в ступор еще больше. — Думаю, что теперь я буду подвозить тебя в школу ежедневно. — насмешливо сказал он, но поняв, что сейчас как-то реагировать на его слова я не намерена, замолчал. — Это он тот парень, из-за которого ты теперь выглядишь как помятая упаковка от шоколадки? Ну тот, красноволосый. — я подняла на него свой взгляд. Думаю, что мой ответ был ему понятен. — Странно, я думал, что ты хоть чем-то будешь отличаться от других девушек. Залипла на местного популярного парня. — это было шуткой, но от нее мне легче не стало. — Да… — вздохнула я. — … я ничем не отличаюсь от тех девушек, которые сейчас, наверное, спрашивают все ли с ним в порядке, не поранился ли он и прочую чушь. — я рассмеялась. — Хотя нет. Я в отличии от них не имею ни гроша за душой, поэтому мне всю жизнь придется работать на них, на их огромные компании. — Я не это имел в виду. — попытался исправить ситуацию Майкл. — Да, я знаю. Не переживай. Я тоже. — медленно встав с земли и подняв свой рюкзак, я посмотрела на время в телефоне. — Мне пора. Занятия через минуту начнутся. Не дожидаясь ответа, я ушла. Мне не давала покоя одна единственная фраза, которую я услышала точно и отчетливо: «…я готов поменять свое решение, но в пользу другого человека». Другого человека. Глупо надеяться на то, что этим человеком буду я. Очень глупо. *** На большой перемене Розалия уговорила меня сходить в подвал к Лизандру, чтобы поговорить. Она знала о том, что он недавно признался мне в своих чувствах, которые я благополучно отвергла, и считала, что лишний раз прояснить эту неприятную ситуацию было необходимо, чтобы у моего друга не осталось никаких обид на меня. Я правда очень дорожила беловолосым, так что мне тоже казалось, что это было бы неплохо. Тем более… я начинала скучать по тем временам, когда он считал, что я понятия не имею о его влюбленности. О тех временах, когда мы втроем сидели у большого дуба, Лизандр пел, рассказывал свои стихи, а мы с Розалией слушали. Скучаю по тем временам, когда я могла положить свою голову на его плечо, закрыть глаза и быть уверенной, что меня никто не сможет обидеть, ведь рядом со мной Лиз. От одной мысли, что мы больше не сможем общаться так хорошо, на глазах так и норовят появиться слезы. Из рассказов Розы, я поняла, что рану я нанесла значительную. Последнее время, а точнее все каникулы, беловолосый отказывался гулять, почти не отвечал на сообщения, да и дозвониться до него было практически невозможно. Будто был и исчез. Даже представить не могу, как ему было трудно и больно. Черт, и это все из-за меня. Не знаю, как перестать винить себя, ведь сердцу не прикажешь. Но ведь я способна приказать. Я винила себя, вплоть до того момента, как чуть не врезалась в дверь, которая вела в то самое место, где все и началось. Мне хотелось как можно скорее унести отсюда ноги, потому что чувство вины поглотило меня с ног до головы, накрыло целиком и полностью, поглощало все глубже и глубже в себя, въедалось в меня, изнутри разрушало мое сердце, сдавливало его, заставляло трескаться. Видимо, это было расплатой. Я понимала, что, наверное, Лизандр чувствовал то же самое, нет еще более невыносимую боль, когда я сказала ему «нет», но мне так хотелось уйти. Моя рука находилась в нескольких сантиметрах от дверной ручки. Она была бледной и холодной из-за волнения, тряслась из-за боли. С каждой секундой, желание убрать ее все больше и больше овладевало мной, но я решилась. Я сделала это. Толкнув перегородку, которая решала, продолжу ли я страдать или же у меня будет возможность уйти, я оказалась в знакомом темном помещении, где на полу валялся не мусор, а нотные листы, где вместо наркотиков, люди делились музыкой. Мне уже в который раз посчастливилось находиться в этом божественном месте, где люди, как боги, создавали нечто волшебное и невероятное — искусство. В подвале было тихо. Я аккуратно наклонилась и подняла несколько листочков, на которых небрежным почерком были набросаны какие-то слова для песни, а наверху нарисованы точечки, соединенные палочками. Для меня — девушки, которая имела возможность только восхищаться этим — все это выглядело именно так. Закорючки, звуки, палочки, черточки, кривые линии, точечки. Нелегко поверить, что с помощью этого кто-то может создать шедевр, который люди будут обсуждать многие десятилетия, а может и века. Только я хотела прочитать написанное на листке, как послышался щелчок. Я испуганно обернулась назад. Показалась знакомая белая голова, как обычно опущенная вниз. Я застыла. Некоторое время Лизандр не замечал меня, но как только я оказалась прямо у него перед носом, не замечать меня стало невозможным. Наши взгляды встретились. В его глазах читалась боль от увиденного, попытка сдерживать эмоции… я же просто пыталась не заплакать. — Привет, я… — в горле стоял ком. Заметив, что взгляд парня от моего лица перешел к бумагам, которые я держу в руках, мне на ум не пришло более умной обмазки чем: — … я вспомнила, что у вас в прошлый раз здесь было разбросанно много бумаг и… решила немного… — на лице моего друга появилась еле заметная улыбка. Было понятно, что он мне не верит. — Да, глупо как-то получается… я пришла к тебе, наткнулась на эти ноты, захотела почитать, что на них написано. А потом пришел ты и… — договорить мне не дали. — Тебе прочитать? — спросил он. Я кивнула. Аккуратно забрав у меня листки, Лизандр несколько секунд анализировал написанное, а потом открыл рот, чтобы начать. Из его уст, даже то, что не имело мелодии, звучало так, будто играет целый оркестр. Смысл этих слов мог понять даже глухой, просто смотря на его лицо, которое отражало каждое сказанное слово. «Она упала в океан и утонула В его глазах, душе и личности, Но по нелепой и грустной случайности, В них задохнулась. Умерла…» — Лизандр… твои стихи? — поинтересовалась я шепотом, после невероятно долгой паузы, которая длилась, наверное, вечность. — Да. — коротко ответил он, продолжая наблюдать за мной. — Это… это невероятно. — с трудом выговорила я. — Невероятно красиво. — он кивнул, после чего снова началась тишина. Гробовая и долгая. — На самом деле я… хотела спросить… точнее. Не сдержавшись, я просто обняла его. Обняла так сильно, как только могла, чтобы он понял все мои чувства, а я его. Чтобы он понял, насколько сильно я по нему скучала, насколько сильно волновалась, насколько сильны мои извинения. Чтобы я поняла, насколько сильно он мучился, насколько сильно ему было больно. Он обнял меня в ответ. Я шептала ему еле слышное «прости», он в ответ шептал, что мне не за что извиняться. Он говорил мне «спасибо», а я говорила, что меня не за что благодарить. Странно, но мое чувство вины исчезло, как и боль Лизандра. «Я скучала» Кастиэль После той незапланированной потасовки и незапланированной встречи с матерью моей бывшей девушки мое настроение ушло в запой. Особенно меня взбесили тупые и расфуфыренные дамы, которые после моей героической победы побежали узнавать, все ли в порядке с их рыцарем. Уверяю вас, если бы для них был бы важен сам я, а не мой статус популярного парня в школе, они бы вмешались до того, как я набил морду этому блондину, за то что тот назвал Мей шлюхой. Я знал, что это он распространяет слухи среди команды о том, что я заплатил ей за то, чтобы она всегда вставала на мою сторону, но сегодня он перешел все границы, говоря это прямо за моей спиной и придумывая новое обвинение в ее сторону прямо на ходу. Услышав его слова, я перестал себя контролировать. Мне было абсолютно все равно, насколько я упаду в глазах матери моей девушки, главное было испортить лицо этому, и так, уроду. Еще и Анна со своими уговорами вернуться к Дебре. Неужели они и правда считают, что я изменю свое решение только из-за какой-то просьбы. Глупо, правда? Даже если бы они предложили мне миллионы долларов, я отказался бы. — Красноволосая башка сумела привлечь к себе внимание в первый же день учебы. — мне даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять, что рядом со мной стоит Розалия. — Как ты знаешь, я привычкам не изменяю. — с этими словами я достал сигарету. Роза поморщилась. Этим она очень напоминала мне Мей. — Сильно же тебя. — сказала она, рассматривая мои ссадины на руках и на лице. — Но это меня мало интересует. Чем же ты так не угодил этой Анне Беккер? Помню, когда она в последний раз приходила сюда, ей было невозможно закрыть рот. Как она тебя расхваливала. — я посмеялся. — Как такого неотразимого парня, как я, можно не хвалить? — с насмешкой сказал я. Мне было известно, что моя подруга не любит, когда я вот так выражаюсь о себе. За свои слова я получил заслуженный удар в бок. — Так что ты сделал? — продолжила расспросы она, а я, сделав затяжку, спокойно ответил: — Порвал с ее дочерью. — лицо Розалии нужно было видеть. — Ты шутишь? — она улыбнулась. — Конечно, шутишь. Твоя безмозглая голова не додумалась бы сделать такое. — я получил еще один удар в бок. — Давай колись. — я закатил глаза. — Давай повторю более понятным для тебя языком. Я. Расстался. С. Деброй. — до моих ушей в мгновение ока долетел ужасающий визг, который издала Роза, видимо от счастья. Девушка крепко обняла меня, отдаваясь порывам радости, потом отпустила и начала прыгать, как заяц. — Да тише ты. У меня вообще-то горе, а ты тут визжишь. — сказал я и заткнул ей рот. Убедившись, что кричать она больше не будет, я отпустил ее. — Не верю. — начала она шепотом. — Неужели Бог услышал мои молитвы. Когда идем праздновать? Предлагаю прямо сегодня у Лизандра с Леем. — Мы не будем праздновать. — ответил я. Услышав знакомое имя, я спросил: — Кстати, что с Лизандром. Я за все каникулы дозвонился до него только один раз и то, разговор у нас был недолгим. Он сказал, что не может разговаривать и скинул трубку. — моя подруга в миг погрустнела. — То же самое. Им с Мей нелегко пришлось, особенно ему. — я кивнул. Эти двое немало настрадались. Отчасти я понимаю, почему ни первый, ни вторая не выходили на связь все это время. — Надеюсь, что сейчас у них все хорошо. Я сказала Мей, чтобы она поговорила с ним. — я достал еще одну сигарету. Слушать это было больно. Тем более осознавать, что я тоже влюблен в эту девушку и, что я тоже могу оказаться в положении своего друга. — Эй! — Роза выхватила у меня мой источник спокойствия. — Хватит уже. Ты и так себя убиваешь, так не убивай в квадрате. — Черт! Роза! — раздраженно сказал я, смотря на сигарету, которая уже потухла в снегу. — Хотя бы в мусорку могла выкинуть. — наклонившись, я поднял уже мусор и выкинул его. — Будешь знать цену твоей смерти. — сказала она. — Ладно. Сегодня после репетиции у нас тренировочный матч. Можешь сходить на него если хочешь. — мы остановились к ее кабинета. — Конечно приду. — она обаятельно улыбнулась. Как я и говорил, если бы не ее характер, я бы давно повелся на это милое личико. — Я постараюсь захватить Лизандра с собой. С тебя Мей. — она надулась. — Ты же знаешь, что ее просто невозможно заставить! Почему мне всегда достаются самые сложные люди? — я рассмеялся. — Ты заставишь. Я надеялся на это. Звучит эгоистично, ведь я в курсе того, что ей нужно работать. С такой тетей, как у нее, сомневаюсь, что она, будучи не ее ребенком, получает хотя бы какие-то деньги на существование. Но… я не видел ее больше двух недель. Последние пять дней, я просто не мог спасть. Мне постоянно снилось ее лицо, и какого было мое разочарование, когда открывая глаза, я не видел ее рядом с собой. Увидеть ее — стало моей мечтой номер один. Мои слова напоминают записки какого-то сумасшедшего фаната, что, отчасти, правда. Я и правда будто зависим от нее. Как бы я хотел встретить ее сегодня, только чтобы заглянуть в ее голубые глаза, полюбоваться ее синими кудрявыми волосами, услышать голос. Попрощавшись со своей подругой, я направился на репетицию. Там я должен был увидеть еще одного дорогого человека, которого я на две недели потерял. Как я и говорил, общались мы с ним невероятно мало. В общем, вообще не общались. Я понимал, что ему нужно было побыть наедине с собой, но как другу мне пришлось сильно поволноваться. Я утешал себя только тем, что когда я приду в школу, возможно, с ним все будет хорошо. Этим мне приходится утешать себя и сейчас. Как он мог справиться один? Один, со всеми огромными грузами. Черт, да что я за друг такой, раз не мог приехать к нему? Почему? Я просто пытался набраться смелости для того, чтобы бросить это дуру ради другой девушки. Всего лишь пытался выговорить предложение «Мы расстаемся». Эти мысли заставили меня приближаться к подвалу все более и более быстрым шагом. Дошло до того, что под конец пути, я перешел на бег, а потом и вовсе несся по пустым коридорам, будто от огромного зверя. И правда, я бежал от проблем, от эмоций, от себя, как от огромного зверя. Я чувствовал вину, ведь когда я узнал, что Мей отказала Лизандру, моему счастью не было предела. Я совершенно не испытывал грусти, скорее облегчение из-за того, что у меня больше нет соперников, из-за того, что у меня еще есть шанс завоевать ее. Завоевать без лишних запар. Будто это игра, где мне попался сложный уровень, а я убил босса. Будто люди вокруг это всего лишь куклы, которых я бросаю или же забираю только для развлечения. Ведь я и правда относился ко всем, как к марионеткам. Девушек, которые были готовы на все ради меня, я заставлял таскать коробки, играл с их чувствами, забавлялся, смотря на их слезы. Даже с Мей… в первый день ее пребывания здесь… я тоже хотел поиграть. Я же чудовище. Я им был, есть и буду. Меня не волнуют чувства других. Меня ничего не волнует. Я остановился около двери, ведущей в подвал. Моя рука лежала на дверной ручке. Лежала неподвижно. Меня переполняла ненависть к себе. Ненависть к своим поступкам. Мне было стыдно смотреть в глаза своему другу. Было стыдно говорить с ним. Вообще называть себя его другом. Просто стоять рядом с ним. Черт, ну я и мудак. Дверь медленно открылась. Вместо меня ее открыл другой человек. Человек, которого я хотел видеть больше всех, но не сейчас. Счастливая и улыбающаяся Мей, махала рукой Лизандру, видимо, на прощание. Как всегда красивая, добрая, светлая, жизнерадостная. Мей, конечно, только на первый взгляд. Задержав взгляд на ее лице еще несколько минут, я уловил нотки неописуемой грусти. Наконец, посмотрев вперед, она столкнулась с моим торсом, потеряв свою маску окончательно. Чуть-чуть, еле видно покраснев, она кинула мне быстрый «Привет», а потом быстренько побежала на занятия, которые начались минут пять назад. Может быть, она сказала мне что-то еще, но я не слушал, а лишь пытался разглядеть ее. Снова насладиться видом на нее, попытаться понять ее. Когда она окончательно скрылась за углом, я перевел взгляд на Лиза. Он сидел на диване, не скрывая своей счастливой улыбки, в этом случае настоящей, и что-то писал в блокноте, параллельно напевая какую-то мелодию. «У них все хорошо» — пронеслось у меня в голове. Один груз упал с моих плеч, ну, а другой решил развалиться там еще более бесцеремонно. Видеть, что они оба счастливы, расслабляло меня, но и одновременно напрягало. Во мне и пробуждали новые опасения, по поводу их отношений, но… в ту секунду я решил, что если играть, то честно. Если и быть мной, то нужно уступать, когда победа явно достанется не тебе. Тихо захлопнув дверь, я кинул свою сумку в угол и стал подходить к гитаре, пытаясь на слух настроить ее. — Зачем Мей приходила? — поинтересовался я, заранее зная ответ на свой вопрос. — Она… — он снова улыбнулся. — Она до сих пор винила себя за свой отказ, поэтому приходила извиниться. Еще раз. — закрыв блокнот, он посмотрел на меня. — Хотя я простил ее в тот же день, когда она отказала мне. Точнее, мне было не за что ее прощать. — мой друг был настолько очарован недавней ситуацией, что даже не заметил картину, которая появилась на моем лице, после схватки с одним придурком. — И что? Тебе лучше. — наивно спросил я. Конечно ему лучше, а как же? — Все каникулы ты ни разу не ответил, ни на мои звонки, ни на звонки Розы. — он откашлялся, после чего сказал. — Да… простите меня. Просто нужно было подумать. — я понимающе кивнул. — Думаю, что благодаря Мей, вы теперь, можете звонить мне каждую минуту. Я отвечу каждому. Правда, в ней есть что-то… не могу объяснить, но она явно не обычная девушка? — Я тоже… так думаю. Иногда мне кажется, что она не с этой планеты. — в голове снова нарисовались милые черты лица Мальвины. Я знаю, что мы с ней договорились называть друг друга своими именами, но она ведь не узнает. — Кстати о других планетах. — перебил меня Лизнадр. — У меня есть стихи и ноты, примерно об этой теме. Из-за радости Лизандр совершенно ничего не замечал, поэтому у меня был шанс немного отдаться чувствам и не контролировать свои эмоции, которые явно отражались в моем лице. В этом мы с Мей чем-то похожи. Она и я — два человека, которые тщательно пытаются скрыть истинных себя. Он спросил меня «Правда, в ней есть что-то?». Да. В ней есть все. Все, чего не было ни в одной девушке, которых я знал. Она настолько отличается от них, что любое ее действие приводит меня в недоумение, шок. Она непредсказуема. Это сводит меня с ума. До чертиков ненавижу ее особенность. Ненавижу ровно также, как люблю. Такое сумасшедшее чувство — любить того, кто заставляет тебя превращаться в зверя.