Глава 15
Открывая свою душу, теплеют их сердца
Каменные темно-серые стены окружали его со всех сторон, лишь решетка перед глазами маячила. Черные цепи сковывали движения в руках и ногах, растирая светлую кожу в кровь, впервые ему было так страшно за свою жизнь. Он забился в холодный угол, навострив светло-коричневые уши и, стал прислушиваться к стекающим каплям из ржавых труб и приближающимся, хлюпающим по лужицам, шагам. Вскоре человек остановился перед камерой и отворил толстую решетку. Глаза лисенка стали безумно дрожать от вида коричневых туфель, а сердце билось в бешеном ритме, передавая пульсирующий шум в прижатые от страха уши. Мужчина вошел внутрь и начал дразнить бестию сырым мясом, приближаясь ближе и ехидно улыбаясь, а хромист, не обращая внимания на человека, вытянул шею, принюхиваясь к аромату свежей зайчатины. Его разум был затуманен от голода и мысли о воле затихли, как начавшийся шторм, который нахлынул на него два дня назад. Лисенок вцепился острыми зубами в мясо, вырывая его из смуглых рук на потеху человеку, который не планировал отдавать пропитание легкой ценой. Неизвестный на зло оттягивал кусок мяса, наблюдая за хищным взглядом зверя и прислушиваясь к его злостному рычанию, который от раздражения выпустил когти и внедрил их в кисти охотника. От колющей боли и вида алой крови на своих руках, тот поднял яростный вопль, а лисенок жадно вырвал мясистый кусок и начал поглощать его, сжимая мясо руками и прижимаясь к холодному углу. Посматривая на увлеченного зайчатиной зверя, мощная фигура достала перочинный нож из кармана плаща и набросилась на беспомощного хромиста, когда тот проглотил последний кусок. Он схватил лисенка за запястье и одномоментно отсекал острые коготки вместе с корнем. Его действия были так молниеносны, что маленький бестия не сразу ощутил едкую боль. Только после того, как мужчина покинул камеру, уходя в отвратительном настроении, лисенок прочувствовал режущую боль и ядовитые пощипывания, которые заставляли его руки дрожать, а самого пищать от ужаса. Маленький лис смотрел на свои кровавые пальцы и его миндалевидные глаза утопали в соленом море. Он принялся слизывать теплую кровь со своих рук, но она продолжала капать на каменный пол и раздавать мощные всплески по камере. Они так терзали его душу, раздаваясь эхом по помещению, что тот просто повалился на ледяной пол, моля о спасении: « Мне так страшно, что со мной хотят сделать? Неужели я умру в этом пустом и холодном месте без причины? Старший, помоги мне. Мамочка, найди меня…» Это были его последние мысли, перед тем как потерять сознание от пережитого шока. Мысли лисенка раздавались эхом в ее голове, и девушка очнулась вся в слезах. Она провела ладонью по холодному от пота лбу и ухватилась за грудь, где билось ее истерзанное сердце. Восстанавливая дыхание, Мирария повернула голову и взглянула на Джесена. Его ресницы беззаботно подрагивали, а молочное личико прижималось к бежевой подушке и, было таким невинным, излучая доброту. Можно было подумать, что его никогда не мучили кошмары. Принцесса приподняла спину и сидя под одеялом, повернула голову к бестии. Она протянула руку к его рыжим волосам и остановилась. Ее белоснежные пальцы подрагивали в сомнениях. Мирария хотела погладить его мягкие волосы, но что-то ее останавливало и, Ферри отдернула конечность, вжавшись пальцами в одеяло. Девушка опустила голову так, что ее пепельно-русые волосы прятали ее печальное выражение лица. Принцесса не могла понять, почему ее приятные сновидения превратились в ночной кошмар. Даже ее начал мучать вопрос, зачем лисенка заперли в холодной клетке и издевались. Она хотела узнать тайну, но боялась нового видения. Ей было невыносимо переживать жизнь рыжего лисенка и, впервые она осознала, каково это отличаться от других. Ферри не могла признаться лису в том, что, скорее всего, видит прошлое его брата, ведь аристократку поглощал страх потерять доверие нового друга. К тому же она не сможет объяснить причину, так как сама не понимает смысл этих видений, которые посещали ее голову по ночам с детского возраста. Сны Мирарии всегда были полны счастья беззаботных лисят по сравнению с нынешними ужасами. Принцесса стала чувствовать вину перед бестией и, тихо откинув одеяло, поднялась с постели, направляясь в ванную комнату, чтобы освежить лицо и привести себя в порядок. Мирария взяла деревянную расческу и собрала волосы в низкий пучок, а затем решила взять угасшую светло-фиолетовую фиалку с тумбочки и украсить ей прическу. В своем отражении этим ранним утром она видела выспавшуюся девушку, только вот лицо у нее было унылое и измученное. Ферри взглянула на косметические принадлежности, которые осветляли своим блеском коричневую тумбу и, ей на глаза попалась розовая коробочка с бальзамом для губ. Принцесса тут же нанесла консистенцию на обветренные губки и подрумянила бледные щеки. Приведя себя в порядок, Мирария потянулась и вспомнила, что первым делом ее всегда одевали, а потом наводили прическу и наносили макияж. Ферри решила не придавать этому значения, ведь ее наряды были роскошны и трудны при надевании в одиночку, а здешняя одежда была проста и не требовала посторонней помощи. Принцесса действовала осторожно и была тиха, как мышь, чтобы не потревожить спящего лиса. Девушка с негромким скрипом открыла шкаф и достала светло-розовое платье, состоящее из расклёшенной пышной юбки, пояс которой был охвачен желтым бантом из ленты, а верхняя часть была с кружевным воротником и рукавами в три четверти, обрамленные манжетами из кружевных роз. Шрамик на шее приковывал внимание, поэтому Ферри решила скрыть его салатовой шалью, которая попалась ее молочно-голубым глазам и уже была в руках девушки, как и само платьице. Переодевание ночной рубашки не составило труда и на ней уже сидело по-весеннему освежающее платье. Мирария подошла к деревянному окну и раздвинула занавеси, впуская белый свет в темную комнату. Сегодня была пасмурная погода, серые тучи упорно скрывали просвет, который старался изо всех сил осветить улочки. Ненастная погода повлияла на настроение принцессы, и она вспомнила, что хотела написать письмо родителям. Босыми ногами, по слегка шершавым деревянным панелям, девушка подошла к столику с лампой и отодвинула стул, аккуратно на него опустившись. Она достала из стола лист и перо с чернилами. Окунув лебединое перо в черную и вязкую консистенцию, принцесса принялась вырисовывать изящные буквы, которые складывались в красивое послание с грустным содержанием: « Ваши Королевские Величества, Эрнест Ферри и Сицилия Ферри! Пишет вам ваша дочь, которая не смеет и боится называть себя принцессой. Я подверглась испытанию судьбы и мучаюсь в сомнениях. На моем пути появился тот, кто всегда следует за мной, поэтому вам не о чем волноваться, я под его надежным присмотром. Я бы с радостью раскрыла его личность, но боюсь, это усугубит ваше предположение и, вы будете разочарованы. Прошу меня простить, но я не вернусь в королевство и не выйду замуж за принца Алишера. Отец, можете гневаться, сколько хотите, но Ваша дочь спокойно бы жила подле Вас, если бы не это решение о замужестве и соединении государств. Я понимаю, что это мой долг, как принцессы королевства Фроспеур, но я также и девушка, которая хочет истинной любви! Простите, я знаю, Ваше решение не подлежит изменению, и я могу привести королевство к хаосу и вражде из-за своего упрямства, но мне нет дороги назад. Спросите: «Почему?», а я отвечу: « Потому что мне нанесено пятно бесчестья и теперь я не смогу быть невестой принцу, кажется, я стала ею для другого…» Я знаю, как Вы злы отец, но сейчас, я обращаюсь к матери. Моя дорогая маменька, ты такая добрая женщина и заботливая мама, что я не могу подобрать подходящих слов, чтобы тебя не огорчить, но, к сожалению, мои слова доставят боль. Маменька, я не вернусь. Мне повезло, что у меня такая отзывчивая матушка и как тяжко, что твоя принцесса выбирает свободу, пренебрегая обязанностями, которые лежат на ее плечах. Ваше Величество, королева и моя маменька, сны, которые мне снятся, были не просто историями, они предсказывали встречу с неизвестным и неведомым мне существом, которое овладело моими мыслями и я хочу понять причину этих видений, потому что они не дают мне покоя. Прошу, не лей слез, со мной все в порядке и я не голодаю. Я под верной защитой нового друга, который сделал меня своей парой. Я дала слово, что буду с ним, поэтому, если Вы хотите меня вернуть, поговорите с Его Величеством об отмене договора объединения королевств. Я вас очень люблю, но, если и вы мной дорожите, поймите мои чувства и смиритесь с моим решением или же откажитесь от договора с восточным королевством, либо найдите другой способ наладить отношение с этим государством.Искренне любящая вас, Мирария Ферри.»
Для принцессы было трудно писать каждое слово, ведь она написала эгоистичное письмо, требующее невозможного. Мирария вздохнула и отложила перо в сторону, дожидаясь, когда чернила запечатаются на желтоватой бумаге. Как только письмо подсохло, Ферри свернула его в треугольник и поднесла к губам, промолвив еле слышно лисьим ушам, заклинание, которое было подвластно всем, кто не владел магией, ведь сама бумага была волшебной и активировалась после сказанных слов: — Лете тутхе офал вале, королевство Фроспеур, к королю Эрнесту Ферри и королеве Сицилии Ферри! Бумажка задрожала и взлетела, направляясь в сторону окна. Подлетев к нему, она стала ударяться с дикой силой о стекло и девушка повернула голову, осознав, что забыла приоткрыть створки. Принцесса второпях поднялась со стула и метнулась к окну, раскрывая его настежь и освобождая проход посланию. Стоя на месте и ухватившись за деревянные створки, Мирария ощущала всем телом мягкое дуновение прохладного ветерка и на ее лице заиграла легкая улыбка, будто груз вины спал с ее плеч. Она обернулась, чтобы убедиться, что не нарушила сон хромиста и осторожно прикрыла окно, возвращаясь к столу и снова присев на деревянный стул. Принцесса поставила локти на столик и, сомкнув руки в замок, уткнулась в них прохладным лбом. Ферри мучало много вопросов о том, что ей делать, ведь наверняка ее уже разыскивают, к тому же она в соседнем королевстве и ее запросто могут отыскать. Что же делать принцессе, которая совсем не умеет жить самостоятельно и полагается на других людей? Даже сейчас Мирария рассчитывает на незнакомую ведьму Блер, а ведь даже она может быть ее врагом. Пока принцесса была в своем мире, парень-лис лежал на животе и вытягивал конечности на кровати, смачно зевая и одновременно потирая заспанные глаза. Повернув голову в сторону принцессы, его зеленые глаза встретили ее хрупкую спину. Лицо бестии было задумчивым и не отображало улыбки, как это было раньше. Сейчас он не светил ей перед принцессой. Смотря на ее тело, он лишь думал о том, почему идет за человеком, ведь ненавидит людей всем сердцем и душой. Медленно моргая коричнево-рыжими ресницами, Джесен приподнялся, проваливаясь когтями в матрац. Он продолжал смотреть на девушку сзади, которая издавала лишь вздохи и треугольные уши хромиста встали торчком. Лис не мог разгадать тайны, которая окутывала его пару. Она была человеком, но от нее исходила аура его рода. Будь она обычным человеком, хромист никогда бы не взглянул на нее и возможно загрыз в тот роковой день. Даже сейчас, Мирария для него была загадкой, поэтому и привлекала молодого лиса своей таинственностью. И все же он не мог окончательно смириться с тем, что его пара, дочь вожака человеческого рода. Джесен на удивление тихо спустился с постели и неслышно подкрался к принцессе, сложив руки за спиной. Он уложил молочную шею, украшенную голубым бантом, на приподнятое плечико Мирарии и повис на нем с тусклым выражением, которое отображало его белоснежное личико. Чувствуя тяжелое дыхание у своего уха, девушка опустила руки на стол и впала в оцепенение. Постоянно трогая запотевшие ладони, Мирария боялась подавать голос, а Джесен продолжал молчать, навострив уши и вслушиваясь в суетливую цитадель ее сердца. Так не могло продолжаться и, Ферри хотела начать разговор первой, как ее инициативу перехватил бестия. « Что тебя беспокоит? Поделись со мной своими тревогами». Парень-лис заключил ее в объятия, стискивая плечи Мирарии своими крепкими руками. Он прижался рыжей головой к виску аристократки и втянул аромат ее волос, не раскрывая глаз, а девушка еще сильнее растирала ладошки, слегка приподнимая уголки губ от проявляемой заботы со стороны ее зверя. — Джесен, ты ведь старший, верно? « Я им был, пока ты не дала мне имя. — Лис слабо приподнял веки и прижался щекой еще теснее. — Как я понял, оно важно людям». — Да, нам дают имена при рождении и у всех они почти разные. — Пояснила Мирария и слегка склонила голову в сторону от навалившегося груза, чтобы продолжить начатую тему. — Помнишь, в первую нашу встречу ты упомянул про младшего, которого нет. Он твой брат? « Откуда такие мысли? Ты, что-то знаешь?» — Хромист сдвинул темно-коричневые брови к переносице и вжался пальцами в розовую ткань. — Мне кажется это естественно, если ты старший и был младший, значит это твой брат, — Ферри прижалась к спинке стула, кося взгляд на его бледную кисть, сдавливающую левое плечико. — Я только предполагаю, прости, если я задела трудную для тебя тему. « Вот как, — Лиса было трудно обхитрить и, он сразу почувствовал, что принцесса умалчивает. — Ты говоришь мне правду?» — Да. — Она понимала, что лис не верит ее словам, ведь животные чувствительнее людей и это ее пугало. « Почему ты мне лжешь?» Его правая рука легла на ее щеку, и девушка стиснула губы, содрогаясь от нахлынувшей бури тревожности. — Джесен, ты мне доверяешь? « Даже я знаю, что доверие строится на честности. Все же ты не лисица, — цокнул хромист языком, продолжая, — у тебя не получается хитрить». Лис стал вдавливать подушечки пальцев в кремовую кожу принцессы, стараясь не задеть красивое личико когтями, тем самым настаивая на правде и Мирария сдалась, схватив потными ладошками его руку на своей щеке. — Хорошо, я буду честной, только пообещай, что спокойно меня выслушаешь. « Говори!» Джесен поднял голову и резко тявкнул, ничего не добавив в ответ. Это разбивало надежды принцессы и она, как будто на допросе, оторопела. — С девяти лет мои обычные сновидения превратились в историю маленького лисенка, которые посещают меня каждую ночь. На протяжении всех прожитых дней, мне снились разнообразные истории из его жизни, а также его игры с братом, которого он называл старший…— И она замолкла, страшась дальнейшего рассказа и реакции лиса, с которым она начинала находить общий язык. « Продолжай, я все чувствую, так что говори как есть и не пытайся скрывать это от меня». — Но, как только я встретила тебя, то вспомнила силуэт маленького лисенка с родинкой под глазом. Тогда я стала понимать, что мои сны были не случайны и имеют какое-то предназначение. Я подумала, что младший хотел, чтобы я встретилась с тобой. — Мирария сжимала его руку, а его пальцы потихоньку ослабляли силу. — Но после нашей с тобой встречи, мои сновидения стали пугающими ужастиками! Меня стали посещать страдания, которые переносил младший, в одиночестве. Поэтому я хочу узнать тайну, почему именно мне снятся такие сны. Я знаю, в нашем мире все возможно и это, кажется моя судьба, встретить тебя и… Принцесса устала молвить и с трудом глотала воздух, от захлестнувшей памяти сердца. Парню-лису было сложно верить ее правдивому рассказу, но он чуял верность ее слов и от этого, ему не становилось спокойнее. Скорее ее сомнения передались ему и, хромист решил, что эта девушка совсем не так проста, а внутренний мир Мирарии неописуемо загадочен. « Если ты думаешь, что это судьба, я вполне с этим согласен. — Джесен опустил руку и отстранился от принцессы, оставляя ее спину наедине с холодом. — Скажи, поэтому тогда в лесу, проснувшись ото сна, ты испугалась за меня? Тебе приснилось его похищение, да?» Мирария моментально повернулась к бестии и попала в сети морозных кошачьих зрачков. Вжимаясь белыми пальцами в спинку стула от панической атаки, ее молочно-голубые глаза были чисты как река, а сознание наполнялось страхом утратить раскрывающиеся чувства дружеской привязанности. — Все верно, я испугалась за вас обоих в тот день! — Воскликнула она звонким голосом, стискивая зубы. — Джесен, я сама ничего не понимаю, но прошу, не оставляй меня, ведь ты и твой брат были в моей голове все девять лет… — Ферри склонила голову к полу так, что несколько пепельных прядей плавно слетели с ее уложенной прически. — Я просто вижу его прошлое, я не причастна к его страданиям, Джесен… Хромист до сих пор не мог понять свое чувственное влечение к Мирарии. Он расстегнул пуговицу рубашки от заполняющей лавы в его теле, лису было невыносимо смотреть на ее страдальческое и искривленное телосложение. Он осознавал, что девушке трудно от незнания того, что с ней происходит и почему именно с ней. Джесен знал, что им придется многое пережить, чтобы разгадать эту загадку, которую доверила ему принцесса, поэтому присел на корточки перед Ферри и пристально смотрел в ее прикрывающиеся печальные глазки. «Он жив?» — Я не знаю, но думаю, что вскоре разгадаю эти послания.— Прошептала она, окунаясь в его лесные глаза. Хромист опустился на колени и схватился за деревянные ножки стула, приближая лицо к опущенной голове принцессы. Он прижал уши и сердечно поцеловал ее лобик, на котором, как звёздочка, сияла багровая родинка, подвергаясь жару от его пылающих губ. « Я верю тебе, — произнес он тонким голосом, отпрянув от ее светлого лба. — Я всегда буду с тобой. Или ты забыла, что я твоя пара?» — Нет, конечно, нет, — девушка расслабилась, и ее лицо озарила звездная улыбка, а краска на лице лишь выдавала ее счастье от услышанных слов. — Я всегда буду с тобой, никто не посмеет причинять тебе телесные мучения, слышишь! Принцесса высвободила спинку дерева и спустила руки на шею лиса, скрестив теплые запястья за его спиной. «Телесные мучения? — Хромист повел бровью. — Но я не откажусь от мучений, если их причинишь ты, жаждущая плотских игр». Джесен коварно улыбнулся, а девушка сжала пальцы в замок от напряжения и постыдных мыслей, что посетили ее светлую головушку. — Что ты такое говоришь! Ни стыда, ни совести…— Смущенно вымолвила она, пряча свои ясные глаза. « Не дрожи так, когда я с тобой. Ты под моей защитой, я никому не дам тебя в обиду! Поверь мне, мой цветок». С этими нежными словами, лис приник к локтевой ямке принцессы своими палящими губами, обжигая бархатистую кожу Мирарии и подвергая ее неистовой усладе.