***
Доусон встает из-за стола, направляясь в комнату отдыха за очередной чашкой кофе, но тормозит, цепляя взглядом движение в коридоре, ведущем в гараж. Щурит глаза, сжимает челюсть и меняет направление. - Да ты, я смотрю, совсем охренел, Холстед. – Говорит, не стараясь быть тихим. – Какого хрена ты творишь? Думаешь, тебе все позволено, что ли? - Закрой дверь и посиди здесь. – Тихо говорит Холстед Дэмиану, заводя его в комнату для допроса. – Я скоро вернусь. – Видит, как перепуганный парень кивает головой, прежде чем дверь закрывается. Поворачивается и направляется по коридору в сторону кабинета Войта. – Не сейчас, Доусон. – Говорит, даже не глядя на Антонио. - Куда ты его водил? – Доусон не отстает. – По чьему приказу? Или ты у нас сам себе босс? – Начинает заводиться. Потому что его терпению пришел конец. – Этот парень или убийца, или связан с ним…- Внезапно тормозит. – А, я понял, ты своих не бросаешь, да? – Невесело усмехается краем губ. Холстед останавливается, сжимает кулаки. Ему некого винить за такое отношение. Он сам виноват. В отделе резко становится тихо. Все замерли, думая, что вот оно, сейчас начнется. И несколько дней назад Джей не стал бы молчать, но не сейчас. Кое-что изменилось. Кроме того, есть вещи и поважнее. Поэтому он возобновляет движение, без стука заходит в кабинет Войта и плотно закрывает за собой дверь. Доусон выдыхает. Хмурится и смотрит на команду. - Что? – Слегка разводит руки в стороны. Никто ему не отвечает, возвращаясь к прерванным делам. Но он видел это. Видел осуждение в их глазах.***
- Что-то срочное, Джей? – Спрашивает Хэнк. Детектив зашел, но так и не заговорил. Поэтому сержант начал первым. Джей кивает. - Я разговаривал с парнем, сэр. Он не убийца. Он жертва. – Останавливается напротив стола Войта, уперев руки в бока. - Хм…И как же ты его разговорил? Надеюсь, не своими обычными способами? И жертва чего, Джей? – Спрашивает, следя глазами за детективом, который начал ходить туда-сюда. Войт начинает понимать, что Холстед одновременно дико зол и потрясен. Это…необычное сочетание. Больше похоже на старого Джея. - Я отвел его вниз, в клетку. – Отвечает, не прекращая движения. – Мы просто поговорили. Я…- хмурится, - не знаю. Говорить начал я, но он ответил. Он напуган до чертиков, сержант. – Снова останавливается напротив Войта. – Он говорит, что и Уолтер, и Бенедикт занимались растлением детей. Преимущественно мальчиков. – Замолкает, сжимая челюсть. Закрывает глаза и пытается успокоиться. – Они…эти…Дэмиан был одним из них. Наблюдения Лив оказались верными. Это действительно происходит. По всему городу. Черт знает сколько лет. Мы должны их остановить. - Джей…- Войт наклоняется вперед, облокачиваясь локтями на стол. – Ты же понимаешь, что мы должны сделать это в рамках закона? – Видит, как детектив не сразу, но кивает. – Хорошо. - Что с парнем? Он ни при чём. Мы не можем его здесь держать. - 48 часов можем. Еще даже 12-ти не прошло. – Глядя на часы, будничным тоном отвечает Войт. - Но… зачем? - Он сказал, откуда на месте преступления его отпечатки? – Войт отвечает вопросом на вопрос и практически сразу жалеет об этом, глядя на то, как меняется выражение лица Холстеда. - Он…- Замолкает, поджимает губы. – Не напрямую. И нет, я не могу вам сказать. Просто знайте, что он не убивал ни одного, ни другого. – Войт кивает. Джей разворачивается к двери. Пока хватит и этого. - Джей? – Останавливает сержант. Холстед снова поворачивается к нему лицом. – Почему? – Джей непонимающе хмурится. – Зачем ты делаешь это? – Войт не уточняет, но Холстеду и так понятно. - Я не знаю. Просто…- Замолкает. - Хочешь помочь? – Заканчивает за него сержант и Джей кивает в знак согласия. – Хорошо. – Опускает голову, возвращаясь к бумагам. – На сегодня свободен. Шоу останется в участке на ночь и это не обсуждается. – Не слышит возражений. Слышит, как с тихим щелчком закрывается дверь. Поднимает голову, наблюдает за тем, как Холстед покидает отдел. Ни с кем не прощаясь, ни на кого не смотря. Но, несмотря на ситуацию в целом и на эту невеселую картину, губы Войта трогает легкая улыбка.***
Открывает глаза, чувствуя легкий ветер. Хмурится, оглядываясь. Какого черта он забыл на берегу озера? Да еще и ночью… - Не хмурься. Тебе не идет. Джей резко разворачивается, не в силах поверить в то, что снова слышит этот голос. - Ты… - Ну конечно я. Куда ж я денусь? – Улыбаясь, отвечает девушка. Садится прямо на песок, хлопает ладошкой по нему. – Присядь, поболтаем. Я давно тебя не видела. Холстед перестает дышать, видя эту улыбку. Зажмуривается, машет головой из стороны в сторону. - Убирайся из моей головы. – Разворачивается и идет в сторону дома... которого здесь на самом деле нет. Как и озера. Как и чертового пляжа и…её. Потому что это блядский сон. - Ты же знаешь, что я не могу. – Говорит девушка, догоняя его. – Кроме того, не ври хотя бы себе. Ведь тебе нравится видеть это лицо. – Мужчина резко тормозит и разворачивается к ней. – Ого, потише, Отелло. - Ты не она. Так что убирайся. – Говорит сквозь сжатые зубы. Разворачивается и снова уходит. - Конечно я не она, идиот. Она умерла, спасая твою никчемную жизнь! – Джей останавливается. Закрывает глаза. – Мы это выяснили еще год назад. Все знают, что подсознание генерирует полученную за день инфу и преобразует ее в какие-то образы, отражая во снах. – Он слышит, как она приближается. – Так что всё это – обводит рукой пространство вокруг них, - работа твоего подсознания. – Опускает голову, оглядывая себя, морщится. – Довольно скудная работа, надо отметить. Одни и те же образы. – Встречается с ним взглядом. - Ну так свали отсюда. – Щурит глаза, глядя на нее. - Не могу. – Пожимает плечами. – Я часть твоего сознания, - легонько тычет указательным пальцем ему в лоб, - забыл? - За каким хером мне снится это дерьмо? – Начинает чувствовать злость. - Потому что ты не закончил то, что должен был. - До Бишопа не добраться. Пока что. - Нет. – Девушка качает головой. Улыбается, вставая на носочки и сцепляя руки за спиной. – Я не об этом. Она просила тебя сделать кое-что. – Наклоняет голову в бок. – А ты даже не пытался. – Резко опускается на пятки, перестает улыбаться. Холстед хмурится. – Нехорошо, Джей. - О чём ты говоришь? – Тихо спрашивает он. Девушка медленными плавными шагами приближается к нему. Останавливается. - Откопай все воспоминания о той ночи, Джей. – Снова встает на носочки, чтобы заглянуть ему в глаза. – Ты кое-что упустил. – Шепчет, приближаясь к нему, и мужчине приходится напрячь слух, потому что ветер внезапно стал холодным, сильным и резким. И нихрена не таким уютным, каким был три минуты назад. – И проснись уже…- Смотрит ему в глаза. – Просыпаааайся…- Растягивает слова. Холстед не шевелится, словно загипнотизированный. – Джей! Просыпайся! Открывает глаза, резко садится на диване, хватая ртом воздух. Проводит рукой по лицу. Он ненавидит эти сны. И жаждет их. Потому что хотя бы так может ее видеть. Иногда он знает, что это сон. Иногда нет. Свет не включает. Ему комфортнее в темноте с некоторых пор. Смотрит на часы. Отлично. Еще даже двенадцати нет. В голове нет ни одной мысли. Тупая, давящая пустота, от которой хочется вздернуться. Выдыхает. Встает и направляется к шкафу на кухне, достает бутылку, открывает пробку, делает пару больших глотков. Жидкость обжигает горло, а потом разливается теплом по телу. Не помогает. Блять. Ненавидит возвращаться в пустой дом. Поэтому сутками торчит на работе. Но всегда наступает момент, когда нужно возвращаться домой. Ненавидит просыпаться в это время. Ночь похерена. Сегодня он больше не уснет. Хватает бутылку и шагает к столу, расположенному в правой части первого этажа. Садится на стул и снова зависает на несколько минут. Тянет руку и включает настольную лампу. Свет не яркий, но всё равно режет глаза, поэтому Джей морщится. Делает еще глоток, ставит бутылку на стол и выдвигает верхний ящик стола. Смотрит на его содержимое, а потом протягивает руку и достает уже потертый скетчбук. Он не знает, зачем хранит ее вещи, снова и снова перебирая в такие вечера, как этот. Словно вскрывает только что затянувшиеся раны тупым ножом каждый раз, но всё равно продолжает делать это. Открывает на первой странице, разглядывает портрет, делает глоток из бутылки. Переворачивает, смотрит. Переворачивает, смотрит. Пейзажи, быстрые зарисовки, собака, какие-то люди, он, озеро, снова он, его напарница, какие-то непонятные образы, еще люди, каждый из тех, кто был когда-то его другом. Да, она рисовала всех, кого встречала, в том числе и каждого члена отдела расследований. Хмурится, замечая цифру, поставленную мелким почерком в правом нижнем углу листа. Что это? Явно не дата. Почему он раньше не замечал? Возможно, потому что она ничего не значит. Снова глоток, снова перевернутая страница, снова тупой нож и старая рана… Еще одна цифра. Какого…? Листает быстрее, находит еще одну и еще, и еще. Они не последовательны. И он не понимает, зачем она их ставила. Это не номера страниц, он посчитал. Тогда что? Цифры стоят на разных страницах, не идут друг за другом, но проставлены до конца скетчбука. Возвращается к началу, листая снова. И так несколько раз. Идиотизм, ведь результат один – он не понимает, что это. Но чувствует зуд на подкорке, потому что это явно что-то значило для нее. Или он хочет так думать, ведь тогда осталось что-то еще. Что-то, что он не затер до дыр, держа в руках бессчетное количество раз. Возвращается к началу и снова переворачивает страницы, чувствуя нарастающую боль в грудной клетке. Бесполезно. Ничего это не значит. Очередной самообман…Хмурится, задерживая взгляд на одном из рисунков. Переворачивает страницу назад. Снова вперед. Несильно сгибает верхний лист и прислоняет к нижнему. Что…за нахрен? Линии рисунка сверху плавно перетекают в линии рисунка, находящегося под ним. Ищет еще одну страницу с номером и делает то же самое с ней и той, что перед ней. И видит то же самое. Резко вскидывает голову, глаза бегают, не задерживаясь на чем-то определенном, думает. Встает из-за стола, щелкает выключателем, и первый этаж дома озаряется светом. Отодвигает диван, освобождая больше пространства. Возвращается к столу за скетчбуком. Застывает на секунду, не решаясь сделать то, что задумал. Ладно. Вырывает листы, раскладывая их стопками. Каждая заканчивается листом с цифрой. Берет первую стопку и идет к центру помещения. Раскладывает листы в ряд. Еще одна стопка. Еще один ряд. Не сходится. Да что б тебя. Время идет, но он не замечает, проведя за попытками разложить всё в нужном порядке несколько часов. Не получается. Психует. Пьет. Снова пытается. Снова психует. Снова пьет. Он не знает почему, но ему кажется, что он должен разгадать эту головоломку. Последнюю связанную с ней. Поэтому он пытается снова и снова. Сдается, чувствуя себя идиотом. Чувствует злость. Швыряет бутылку в стену и застывает. Отмирает и кидается собирать разбросанную по полу бумагу. Фасует по стопкам и заново принимается раскладывать их. Но только теперь через одну. Первая стопка в ряд. Затем третья. Затем вторая. Четвертая. Шестая. Пятая. Седьмая. Девятая. И так до тех пор, пока не заканчивается бумага. Встаёт, разглядывая то, что получилось. Не хватает. Листов не хватает. Терзает внутреннюю сторону щеки зубами. Второй. У нее был второй скетчбук. Вот только он не помнит, куда его положил. Кидается наверх, ищет во всех шкафах, ящиках, под кроватью. Нет. Торопится вниз. Делает всё то же самое. Нет. Встает посреди помещения, оглядывая всё, что есть, уперев руки в бока. Думает. Думает. Думает. Черт. Точно. Кидается к кухонному шкафу, встает на стул, шарит рукой по верху шкафа, так как не видит, что там есть, слишком высоко висит. Чувствует пыль и паутину. Тянет руку дальше. Есть. Достает второй скетчбук, сдувает с него пыль. В один из особо поганых дней он перебрал и швырнул его, злясь, сам не знает на что. И больше о нем не вспоминал. До этого вечера. Проверяет наличие цифр на страницах. Они есть. Спрыгивает со стула, направляется к своеобразному пазлу. Потрошит скетчбук также, как и первый, проделываю ту же процедуру. И когда кладет последний лист в ряд, понимает, что всё совпало. Но ему нужно забраться повыше, чтобы понять, что в итоге получилось. Бежит на второй этаж, медленно подходит к перилам, чувствуя тревогу. Останавливается, выдыхает, и только после этого смотрит вниз. Сердце пропускает удар, Джей начинает рвано дышать. Потому что не понимает, что значит то, что он видит. А видит он портрет примерно годовалого ребенка. Составленный из множества более мелких рисунков. Что, черт возьми, это значит? И к чему такая секретность? И…кто он? Джей не знает сколько времени простоял вот так, пялясь на огромный портрет ребёнка. Отмирает, понимая, что только один человек сможет ответить на его вопросы. Берет телефон, фотографирует то, что получилось. Спускается вниз, хватает куртку, ждет Велеса, садится в машину и, наплевав на то, что, мягко говоря, не трезв, гонит в бар, находящийся в одном из неспокойных районов города.***
Лив убирает за ухо выбившуюся прядь волос, натянуто улыбаясь очередному идиоту, выпившему достаточно, чтобы считать себя Казановой. Выдает ему его заказ, забирает наличку, отходит к кассе. До конца ее смены еще часов шесть, но она уже валится с ног. Пятница. Чувствует вибрацию телефона, достает его из кармана. Смс-сообщение. Открывает его и хмурится. Какого черта он делает? - Деккер, подмени, я на пять минут. – Кричит своему коллеге и выходит из-за барной стойки. Двигается к задней части помещения, продираясь сквозь толпу нетрезвых людей. Выходит в служебный коридор, дальше, на улицу, в переулок. Оглядывается, обнимая себя за плечи. Прохладно. Внутренне дергается, но внешне остается спокойной, когда видит тень, отделившуюся от стены соседнего здания. - Совсем спятил? Тебе нельзя появляться здесь! – Возмущается, но…шепотом. - Именно поэтому я не зашел с главного входа и не подошел прямо к тебе. Лив вглядывается в лицо Джея и понимает, что сегодня одна из тех ночей. Блять. - Что-то случилось? – Спрашивает уже мягче. - Угу. – Кивает головой мужчина, опуская взгляд и копаясь в телефоне. – Случилось. – Поднимает голову. – Вот это. – Протягивает руку с зажатым в ней устройством, показывая Лив фотографию. И понимает, что не прогадал, ставя на то, что ей что-то известно. Потому что видит, как изменилось выражение её лица. – Кто это, Лив? Девушка качает головой. Она не может. Не может рассказать ему. Он и так не стабилен. Держится за нормальность из последних сил. Она помнит, как прошел весь последний год для него и не может позволить ему снова сорваться. - Кто это, Лив? Она смотрит ему в глаза и ненавидит этот взгляд. Чувствует страх, но не за себя. За него. - Я всё равно узнаю. Просто потрачу на это больше сил, времени и нервов. Кто это, Лив? - Ты не трезв. Езжай домой, проспись. Поговорим завтра. Разворачивается, собираясь вернуться в бар, но Джей хватает её за руку, резко разворачивая к себе. Двигает ее к стене, подойдя достаточно близко, чтобы удержать, но недостаточно, чтобы нарушить границы ее личного пространства. - Кто это, Лив? Я провел полночи, ползая по полу и ломая голову над тем, как составить блядские листы из её скетчбука. Она явно не хотела, чтобы кто-то с легкостью разгадал, кого она рисовала все это время на самом деле. Почему? – Всегда «Она». Никогда «Кей». Он не называет ее имени. И Этот факт всегда заставлял Лив чувствовать грусть. Качает головой. – Лив… - Нет. Я не могу. - Лив…- Говорит со злостью в голосе, но затем в его взгляде что-то меняется. И показывается его настоящее состояние. Ему больно. До сих пор. – Пожалуйста…- Шепчет так, будто это заставляет его страдать. Что не далеко от истины, в общем-то. - Подожди полчаса в квартале отсюда. Я найду себе замену и приду. – Джей всё ещё не отпускает. – Джей. Я приду. Обещаю. – Холстед медленно разжимает руку и отходит на несколько шагов. Лив поднимается по ступенькам к двери, но останавливается, разворачивается. – И, Джей…не пей больше. Ты должен протрезветь, прежде чем услышать всё. Джей молча кивает головой, давая понять, что услышал ее. Развернулся и направился прочь из переулка, делать то, что сказала Лив.***
Девушка идет по тёмной улице так медленно, как может, не вызывая подозрений. Она и так тянула время. Больше нельзя. Потому что обещала. Видит знакомую машину и ускоряет шаг. Открывает дверь и садиться на переднее сидение. - Прошло больше, чем полчаса. – ровно говорит Джей, косясь на Лив. - Да, с заменой произошла…заминка. – Скованно улыбается, прекрасно понимая, что звучит не правдоподобно. Джей поворачивается к ней корпусом. - Итак. Я слушаю. – Взгляд тяжелый. И Лив совсем не горит желанием знать, о чём он думал всё то время, что ждал её. Выдыхает, собираясь с мыслями. - Ребёнок на портрете…Это Кит. - Кит. - Ага. – Переводит взгляд на лобовое стекло, потому что не может смотреть ему в глаза. - И кто такой этот Кит? – Спрашивает Джей, чувствуя, что то, что он услышит сегодня, не оставит от него мокрого места. - Кит…он…- Ладно, легкого способа рассказать правду, нет. – Это сын Кей. Джей смотрит на неё. Не дышит. Даже не моргает. Сын? Что? - Что ты сказала? – Едва слышно спрашивает. Хотя в этом нет необходимости, он все понял с первого раза. – У неё есть сын? - Эм…- Это была легкая часть. – Был. У нее был сын. - Что случилось? – Не получает ответа. – Лив, чёрт тебя дери! Что случилось?! - Послушай. Эта история полна жестокости, крови, боли и страданий. Будет лучше, если я просто её расскажу, а ты послушаешь, не перебивая. Хорошо? – Получает кивок в ответ. – Хорошо. – Садится удобнее, собираясь с мыслями и всё ещё сомневаясь в правильности своего решения. Но, как Джей и сказал, он всё равно узнает. Пускай лучше от неё. – Хэтфилд никого не подпускал к Кей с первого дня, как она появилась в особняке. Он узнавал. Изучал. Искал слабые стороны. И, как ты понимаешь, приходил к ней почти каждую ночь. Результатом одной из таких ночей и стал Кит. – Чувствует, как вспотели ее ладони, и пальцы начинают трястись от мелкой дрожи. Это будет сложнее, чем она думала. – Кей узнала об этом далеко не сразу. Еще позже узнал Хэтфилд. И после этого я не видела ее несколько месяцев. - Облизывает пересохшие губы. – Как я узнала позже, он забрал ее в другое место и следил за тем, чтобы она никаким образом не навредила себе или ребенку до конца срока. – Слышит тихое «Зачем бы ей такое делать?», кидает быстрый взгляд на Джея. – Потому что так уже случалось. Нет, не с ней. В общем, он дождался времени родов. И оставил её. Одну. Без врачей, без какой-либо помощи. Ей пришлось справляться самой. И даже когда Кит родился, к ней еще несколько дней никто не приходил. Это…он делал это, чтобы в очередной раз поиграть. Только представь чувства девушки, которая ничего не помнит, оставленную один на один с новорожденным ребенком, отцом которого является её насильник. – Замолкает, качая головой. – Она искренне старалась возненавидеть его, остаться безразличной к малышу. И первое время у нее даже получалось претворяться. Но ведь мы говорим о Кей. Она переживала за любое живое создание, что уж говорить о ее собственном ребенке. Она сдалась ему. Я имею в виду Кита. Перестала сопротивляться материнским чувствам и, кажется, даже чувствовала что-то хорошее, несмотря на место, в котором находилась и то, что с ней делали. У нее появилось что-то светлое. И ей удавалось не показывать, насколько сильно она любит своего сына целый год. Целый год Хэтфилд ждал, когда в ней проснется материнский инстинкт. И когда понял, что дождался, забрал его. – Джей застыл, слушая Лив и сосредоточившись на том, как дышать. – А потом отдал её своим прихвостням. Тогда и начались особо жестокие игры. Но она не сдавалась. Ведь у нее была надежда о том, что однажды она снова увидит сына. – Лив замолчала, понимая, что не должна говорить дальше. Глаза жжет от воспоминаний и дышать становилось тяжелее от тугого узла, закручивающегося в грудной клетке. - Что было дальше? - Джей, я не дум… - Что было дальше, Лив? - Однажды ночью он пришел к ней. – Тихо продолжила она. – Весь в крови и…и начал насиловать. Жестче, чем обычно. Она…- Пауза. – Она сопротивлялась, как всегда, но ты же его видел. Куда ей против такого буйвола. – Пауза. – И в какой-то момент, прямо посреди процесса…- Пауза. Лив пытается сдержать слезы. – Он сказал ей, что убил мальчика. – Слезы больше не сдерживает. – Начал рассказывать в подробностях как именно он это сделал. – Пауза. – И продолжал насиловать. – Закрывает лицо ладонями, качает головой. Боже. Резко втягивает воздух, силой воли прекращая поток слез. Какое-то время молчит. – После той ночи она и перестала разговаривать. Но стала сопротивляться в десять раз яростнее. Он убил в ней что-то, но вместе с тем, появилось что-то другое. Лив смотрит на мужчину, сидящего рядом с ней и не видит ничего. Ни одной эмоции. - Когда это случилось? - Примерно три года назад. - Мальчик с капканом был до или после? - После…- Шепчет в ответ. Видит, как он кивает головой, словно что-то решив. Джей заводит мотор и выворачивает на дорогу. Не думает. Пока нет. - Куда мы едем? - Отвезу тебя домой. Всё равно твоя смена похерена. Нет смысла возвращаться. Голос ровный. Мертвый. А чего ты ожидала, Лив? Джей гонит, нарушая скоростные режимы, но ему плевать на такие мелочи. Плевать уже давно. Он не говорит. Смотрит только на дорогу. Всё ещё не думает. Ещё нет. Довольно быстро подъезжает к дому Лив. Слишком быстро. Тормозит. Девушка медлит. Не хочет оставлять его одного, ведь понимает, что срыв неизбежен. - Спокойной ночи, Лив. – Произносит, но на нее не смотрит. - Куда ты поедешь? - Спокойной ночи. Лив. – Сжимает руль. - Джей…Джей, не делай глупостей. - Спокойной ночи. Лив опускает голову. Ему не помочь. Потому что он не хочет помощи. Она предполагает, что знает, куда он поедет. Но всё равно не хочет оставлять его одного. Он всегда приглядывал за Кей. И за ней тоже ближе к концу. - Спокойной ночи, Джей. – Говорит и больше не ждет. Выходит из машины, торопится к дому. На самом деле она тоже в растрепанных чувствах и тоже не хочет компании. Слышит звук тормозов, поворачивает голову и видит стремительно удаляющуюся машину.***
Пинает камень, задевая песок. Медленно идет, слегка шатаясь. Он не знал куда ехать, поэтому приехал сюда. К маяку. Всё ещё старается не думать. Боится думать. Кажется, ему нахрен снесет крышу. Никак не укладывается в голове то, что он услышал от Лив. Ребенок. У нее был ребенок. Сын. Боже. Останавливается, рвано дышит. Смотрит на толщу воды. И, кажется, впервые понимает, зачем она когда-то давно отправилась купаться в декабре. Сейчас теплее, только конец сентября. Шагает к воде, но останавливается у самой кромки. Как Кей смогла жить дальше? С таким грузом. Такой непосильной ношей. В его голове всплывает тот беззубый малыш из торгового центра и странная и бурная реакция Кей на него. И то, как она издалека наблюдала за детьми, которых они встречали на улице. Теперь он понимает. Всё, что он знал о ней и Лив…этого с лихвой хватило бы на страдания нескольких жизней вперед. Он думал, что хуже уже просто некуда. Чёрт, как же он ошибался. Часто моргает, избавляясь от жжения в глазах. И чувствует внезапную вспышку злости. Отступает на шаг. Зачем она спасала его жизнь? Было бы лучше, если бы он сдох. Что ему делать со всем этим грузом? Как, блять, выбраться? Не может больше сдерживать поток мыслей и всё, что сегодня рассказала ему Лив, начинает крутиться в голове по кругу. Замахивается и кидает бутылку с виски в корягу. Та разбивается вдребезги. - Что б тебя! За каким хером я остался в живых? Чего ты от меня хочешь?! Что я должен сделать?! - Кричит. Потому что сил терпеть не осталось. – Я бы ненавидел тебя, если бы только мог…- Едва слышно говорит, глядя на горизонт. Поднимает голову к небу. – Чего ты хочешь… Замолкает. Хмурится. Его дыхание учащается, взгляд не останавливается на чем-то конкретном. В голове начинают всплывать воспоминания. «Помнишь ту ночь, когда я пришел к тебе весь перепачканный кровью?», морщится, слыша в голове мерзкий голос Хэтфилда. «Однажды ночью он пришел к ней, весь в крови…», Джей делает шаг назад, хватает ртом воздух. Запускает ладонь в волосы. «Помнишь, что я сказал тогда? Это была ложь. Я не делал этого». «Он сказал ей, что убил мальчика... Начал рассказывать в подробностях как именно он это сделал», слова Лив. Холстед оттягивает воротник кофты, потому что не может нормально дышать. «Никому я этого не поручал. И не делал того, о чем говорил. Никто не делал. И ты даже не представляешь, как этому был рад Бишоп. Такой материал для исследований. Ммм». Холстед буквально слышит мерзкий смех ублюдка. Отворачивается от воды, собираясь уйти, но не рассчитывает, оступается и падает на колени. Замирает. Потому что ярким, болезненным пятном всплывает еще одно воспоминание. Кей. Вся в крови. В его руках. Собирает последние силы, чтобы сказать что-то очень важное для нее. Он помнит ее глаза и голос, в котором без труда можно услышать боль и…надежду. «Ты должен найти его. Ты должен…». Тогда он думал, что она говорит о Хэтфилде. И перебил, когда она попыталась возразить. Потерянно смотрит на зверя, как будто он может ответить на все вопросы. - Она говорила не об этом ублюдке…Господи… Шепчет. Замолкает. Даже дышать перестает, пытаясь осознать то, что только что понял. Отмирает. Выдыхает. Подрывается с места и бежит в ту сторону, где оставил машину.***
Войт дергается и резко поднимается, принимая сидячее положение. Хмурится, пытаясь понять, что именно его разбудило. Смотрит на часы. Полседьмого утра. Отлично. Резко поворачивает голову, потому что слышит, как кто-то тарабанит в его дверь. Кто-то очень глупый, судя по всему. Хэнк встает с кровати, берет с тумбочки свой пистолет и тихо спускается на первый этаж. Замирает напротив двери, прицеливаясь, и слышит, как идиот снаружи снова колотит в его дверь. - Хэнк! Это Холстед. Войт хмурится. Выдыхает. Опускает оружие и идет открывать. Не успевает сказать и слова, потому что Холстед, не дожидаясь приглашения, залетает в дом. Хэнк наблюдает, как Велес спокойно заходит вслед за хозяином, идет к дивану, запрыгивает на него и по-хозяйски, разваливается, никого не спрашивая. - Просто прекрасно. – Бормочет себе под нос сержант. Закрывает дверь. Переводит взгляд на детектива. – Ты ведь в курсе, что я тебя почти пристрелил? - Да, да, прости. Дело срочное. – Начинает тараторить. Хэнк видит, что он чем-то слишком взбудоражен и совершенно точно, абсолютно, неспокоен. Часто дышит. Взгляд бегает. А еще, кажется, он пил. Ходит по комнате из стороны в сторону. Войт засовывает оружие за пояс штанов, идет к холодильнику, достает две бутылки пива, одну протягивает Холстеду, но тот, к удивлению сержанта, качает головой. - Ладно. Рассказывай. - Я…мне…она…- Хватает ртом воздух. Не знает, блять, с чего начать так, чтобы сержант не решил, что он спятил. - Так, стоп. – Спокойно говорит Войт. – Для начала присядь. – Джей кивает и садится в кресло. Хэнк садится на подлокотник кресла, стоящего напротив. – А теперь выдохни и начинай говорить. И Холстед начинает. Он рассказывает всё. О том, как нашел цифры и обнаружил рисунок. О том, что говорил Хэтфилд. О том, что узнал от Лив. Даже о странной реакции Кей на детей и о случае в торговом центре. Кажется, он рассказал больше, чем планировал. Просто потому что не мог вовремя заткнуться. Войт ни разу его не перебил, только хмурился всё сильнее. - Возможно, вы думаете, что я под чем-то, но это не так. Сейчас моя голова абсолютно чиста. Впервые за долгое время, пожалуй. – Замолкает. Ждет. - Чего конкретно ты хочешь сейчас, Джей? – Почти сразу спрашивает Войт. Холстед смотрит ему в глаза. - Она просила меня найти сына, Хэнк. Это были ее последние слова. – Наклоняется вперед, опираясь локтями на колени и надавливая на глаза пальцами. – Вместо этого я год занимался той дрянью, которой занимался, а после продолжил катиться вниз. – Пожимает плечами. – Хватит с меня. Пока я упивался собственным горем полтора года, где-то страдал ни в чем неповинный ребенок. Её ребенок. Если бы я был внимательнее…- Качает головой. – Я хочу найти его. Я должен его найти. Мне это нужно. – Убирает руки от лица, смотрит на сержанта. Войт отвечает не сразу, внимательно вглядываясь в лицо своего детектива. Сказать, что он удивился, услышав эту историю, это ничего не сказать. Это…обескураживает. И ему абсолютно ясна причина, по которой Джей рвется найти мальчика. Войт думает. Совсем недолго, потому что на самом деле здесь и думать нечего. Кивает головой. - Хорошо. Сегодня же дам необходимые распоряжения. У тебя есть фотография рисунка? – Джей достает телефон и протягивает его сержанту. Войт смотрит на фотографию и чувствует укол грусти. Отдает телефон детективу. – Если ты прав, и он жив, мы найдем его. Обещаю. - Спасибо, Хэнк.***
Хэйли поднимается в отдел. Она приехала раньше остальных, потому что снова проснулась раньше будильника. Проходит к своему столу, немного наклоняется вперед и ставит бумажный стаканчик с кофе на стол напарника. Привычка. Кто приезжает раньше, тот и покупает кофе. Раньше почти всегда это делал Джей. Теперь...она решила, что пора возобновить эту маленькую традицию. Садится за стол, но вместо того, чтобы взяться за просмотр материалов, "зависает", уставившись в столешницу. Отмирает только когда слышит шум на лестнице. Поворачивает голову и видит сержанта. Судя по его виду, утро не задалось. - Доброе утро, сержант. - Спокойно произносит Аптон. Войт не заметил ее сразу, поэтому выглядит немного удивленным и вместо слов просто кивает головой. Ничего не говорит, проходит в свой кабинет и закрывает за собой дверь. Аптон думает, что сержант явно чем-то озадачен. Так и есть. После того как Холстед отправился домой приводить себя в порядок перед сменой, Хэнк далеко не сразу сдвинулся с места. Он прекрасно понимает, как выглядит эта история с мальчиком. Так же как и то, как это воспримут в отделе. А еще он понимает, что если хочет вернуть, хотя бы частично, своего детектива к тому, кем тот был, то он сделает всё необходимое. Даже если придется начать поиски призрачного мальчика, который, вполне вероятно, может быть мертв. Так что его ребятам придется просто смириться с его решением. Он ждёт, пока вся команда окажется в сборе. И это не заняло много времени, потому что его люди редко задерживаются. Тем более у них есть дело. Сержант смотрит на каждого члена своей команды сквозь стекло двери. Выдыхает. Пора. - Доброе утро, сержант. - Дружелюбно приветствует его Кэв. Хэнк кивает головой в ответ. - Я тут покопал насчёт окружения Дэмиана...- Начал Маус, но заткнулся, увидев, как сержант качает головой. - У нас появилось ещё одно дело. - Начал Войт и все в отделе замолкли, ожидая. Он посмотрел на Джея и увидел проблеск старого Холстеда. Тот явно волновался, опасаясь, что отдел не примет Кита всерьёз. - Это не совсем дело. Но пропал ребёнок. Нам нужно его найти. - Фото есть? - Тут же подключился Рузек. - Нет. - Ответил Войт. - О нём мало что известно. Сейчас ему около четырёх-пяти лет. Из изображений только его портрет в младенчестве. - При этих словах Доусон нахмурился, чуя неладное. - Он как-то связан с делом о священниках? - Интересуется Хэйли. - Эм...нет. Он связан со старым делом. - Войт замолкает на секунду. - Он связан с делом Хэтфилда. - Повисает гробовая тишина. И Хэнк, чтобы заполнить её, достаёт телефон. - Маус, - говорит он, глядя на экран, делает пару движений пальцами, - я отправил тебе фото портрета. У тебя же есть какие-то там замудрённые программы, с помощью которых можно узнать как человек будет выглядеть через несколько лет? - Спрашивает он техника. - Конечно. - Кивает головой Маус и садится ровнее на стуле, принимаясь клацать пальцами по клавиатуре, вытаскивая фото из почтового ящика и загружая в нужную программу. Проходит пара минут и техник довольно улыбается. - Готово. - Он кивает головой в сторону принтера, который начал свою работу. -Хорошо. - Хвалит его Войт. Подходит к технике и берёт в руки только что распечатанную фотографию. На него смотрит малыш. И надо быть идиотом, чтобы не увидеть сходства с его обоими родителями. - Рисунок тоже распечатай. - Говорит он технику, не поднимая головы от листа бумаги. Войт подходит к пустующей части доски и крепит на неё распечатку. Медлит, но всё же отходит в сторону, давая возможность членам команды рассмотреть фотографию , сгенерированную в программе.Наблюдает за их реакцией. И натыкается на тяжёлый взгляд Доусона. - Кто он? - Сдержанно спрашивает Антонио. - Это не имеет значе...- начинает Войт. - Нет имеет. - Грубо прерывает его детектив. - Кто это ребёнок на самом деле? - Снова спрашивает он, облокачиваясь локтями на столешницу. Войт открывает рот, чтобы ответить, но его перебивают. - Это Кит. - Тихо произносит Холстед, глядя на свои руки. Поднимает глаза и прилагает усилие, чтобы смотреть прямо в глаза Доусона. - Сын Кей и Хэтфилда. Детективы молчат, пытаясь переварить услышанное. Доусон и Холстед упрямо играют в гляделки. А затем Антонио выдаёт смешок. -Вы это серьёзно? - Спрашивает он Войта. - Почему мы не знали о нём раньше? Почему она не говорила? И как, чёрт возьми, узнали о нём сейчас?! - Он начинает злиться. - Так, всё. - Строго произносит Войт. - Мы занимаемся этим, нравится тебе это или нет, Доусон. - Смотрит секунду на своего детектива. - Рузек, Этуотер проверьте информацию, о которой не успел сообщить Маус. Хэйли освободите Шоу, хватит с парня пока. Что по опросам свидетелей, Ким? Что с тем мальчиком? - Она открывает рот, чтобы ответить, но он перебивает. - Пошли в кабинет. - Разворачивается и уходит. Бёрджесс следует за ним и прикрывает за собой дверь. - Разве это имеет значение? - Спрошивает Холстед Доусона, закипая. Члены отдела всё ещё молчат, переваривая информацию. - Да, имеет. - Отчеканивает Доусон, вставая и опираясь руками на стол. - Сказать почему? - Не ждёт ответа. Выходит из-за стола и шагает к середине помещения. - Потому что я думаю, что всё это очередная попытка Войта вытащить тебя. - Холстед выходит к нему и останавливается в паре шагов. - Потому что ты бедный и несчастный, нуждаешься в помощи. И это дело с каким-то призрачным мальчиком... Он не договаривает, потому что Джей бьёт его кулаком в челюсть. Антонио отходит на пару шагов, от неожиданности хватаясь за ушибленное место, но тут же выпрямляется и снова шагает к Холстеду. - Хочешь знать почему она не говорила, придурок? - Доусон бьёт, Холстед уворачивается от первого удара, но не успевает от второго, сплёвывает кровь, ныряет под руку Антонио и несильно бьёт в почку. - Она думала, что он мёртв. - Они сцепляются и Антонио использует руку Джея, как опору, и, крутанувшись, бьёт локтем. - Так сказал ей Хэтфилд. - Холстед снова чувствует ненависть. Не к кому-то конкретному. Ко всему. Поднимает ногу и пинает Доусона. Детектив отступает и валится на стол. Холстед кидается к нему, прижимает к столешнице, Доусон сильно бьёт его в бок, но он не обращает на это внимания. Наклоняется и совсем рядом с лицом Антонио, глядя ему в глаза, чётко произносит. - Когда в очередной раз насиловал её. И Доусон замирает. Адам и Кэв, которые пытались их безуспешно остановить, наконец добиваются успеха и отрывают мужчин друг от друга. Холстед вырывается, но не получается, Рузек и Этуотер крепкие парни. Антонио медленно поднимается со стола, не отрывая глаз от Джея. Тяжело дышит, пытаясь собрать в голове всё в единый кусок. - Джей...- Начинает, но тут же замолкает, не зная, что сказать. Холстед перестаёт вырываться. - Ты можешь не участвовать в этом, Антонио. Просто представь на мгновение, что он жив. Он в руках Бишопа. И одному Богу известно, что с ним делают. Ему пять, Доусон. И он совсем один. Джей вырывается, поправляет рубашку и натыкается взглядом на разъярённого сержанта. - Да, отстранён. Знаю. - Безразлично говорит он. Хватает ключи со стола и идёт к выходу.- Если понадоблюсь, вы знаете где меня искать. - Бросает на ходу. Антонио провожает его взглядом, впервые за долгое время подумав о том, что, возможно, он ошибался. Переводит взгляд на сержанта. - Ты тоже. - Убийственно-спокойным тоном говорит Хэнк. Доусон думает, что лучше бы орал. - Проведи время с сыном. Может вспомнишь что значит защищать детей. - Уходит в кабинет, громко хлопнув дверью, чего никогда себе не позволял. Доусон оглядывает коллег. Снова видит осуждение, но теперь его это задевает. Хватает куртку. - Если станет что-то известно, позвони. - Говорит он технику, проходя мимо его стола. - По обоим делам.