***
Бёрджесс трёт глаза, допивает остатки кофе и возвращается к компьютеру. Только что пришли ответы на её запросы по поводу миссис Шоу. Она открывает файлы, вчитывается, хмурится, похоже, Дэмиан имел свой персональный ад. Щёлкает по кнопке мыши, посылая документы на печать. Берет распечатки, снова перечитывает. - Кэв. - Зовёт офицера, не отрывая глаз от листов с текстом. Этуотер поднимает голову. - Кажется, я нашла объяснения странным преображениям матери Дэмиана. - Подходит к его столу, протягивает распечатку. И пока Кэв вчитывается, она рассказывает остальным.- Эмира Шоу родилась и выросла в небольшом городке в Аризоне. Мать пила. Отец...- пожимает плечами, - неизвестен. Помимо пристрастия к алкоголю, её мать любила менять партнёров, не особо переживая о том, что эти партнеры делали с её дочерью, пока та была в пьяном угаре. А они делали, - хмурится, - не совсем те вещи, которые приняты между отчимами и падчерицами. В общем, в средних классах на неё обратила внимание учительница из её школы. Подключилась служба опеки, полиция. Мать и её тогдашнего сожителя арестовали, её лишили родительских прав, а девочка отправилась в приют. Из которого её быстро забрали. Семья местного пастыря. - Там, видимо, ей и привили любовь к Богу? - Отрывая взгляд от текста, предполагает Кэв. - О, можно и так сказать. - Мрачно отзывается Ким. - Но я бы использовала слово «вбивали» вместо «привили». Она сбежала, как только ей исполнилось восемнадцать. Дальнейшую судьбу можно предположить. Большой город, отсутствие денег...она подсела на наркотики. Но то,что с ней делали в детстве и «учения» пастыря, прочно засели у неё в голове, дав вот такой странный симбиоз - пару раз в год у ней случаются срывы и она возвращается к наркотикам. Один из этих срывов вы с Адамом, видимо, и застали. В остальное время она чуткая мать и добросовестная прихожанка. - И это, - подхватывает Кэв, - мы застали уже во второй наш визит. - Именно. Вот и всё. Всё просто...- хмурится, - или наоборот сложно. - Эй...- Адам начинает говорить, но его прерывает Труди, которая поднялась в отдел вместе с молодой девушкой, которую Кэв и Ким сразу же узнали. - Джулия? - Ким подходит к Платт и девушке. - Вот, - недовольно говорит Платт, - нашла её, топчущейся у входа в участок. - Разворачивается и уходит не сказав больше ни слова. - Что-то случилось? - Спрашивает Бёрджесс девушку, которая нервно оглядывается по сторонам. Она кивает головой. - Можно поговорить с вами? - Спрашивает едва слышно. Ким переглядывается с Кэвом. - Да, конечно. Пошли. - Ведёт Джулию в комнату отдыха и плотно прикрывает дверь. - Ну, мы одни. - Говорит, садясь на стул напротив диванчика на котором расположилась девушка. - Вот. - Джулия засовывает руку в карман куртки, протягивает Ким телефон. - Это Дэмиана. Я не сказала вам о нём в прошлый раз, потому что испугалась. - Опускает взгляд. - Понимаете, я и Дэмиан...ну... - Я поняла. - Мягко говорит Ким. Джулия смотрит на неё. - Но он не хотел, чтобы кто-то знал. Он никогда не говорил почему, но мне было и не важно. - Морщится, закрывает лицо руками, наклоняясь вперёд. Ким кладёт руку на её плечо, легко поглаживая. Девушка берёт себя в руки. - Я и не настаивала, потому что Зак...я знаю, что он влюблён в меня, но делаю вид, что не знаю, потому что тогда наша дружба испортится. А мы втроём были вместе с самого детства, понимаете? И если бы он узнал о нас с Дэмианом, это тоже могло разрушить нашу дружбу. Поэтому я не сказала про телефон. Боялась, что он узнает. Но...- Отворачивается, собирается с мыслями. - Потом я подумала, что, возможно, с его помощью вы найдёте убийцу. А это всё, что мне сейчас нужно. - Сердито вытирает слёзы. - Откуда он у тебя, Джулия? - Глядя на телефон в своих руках, спрашивает Ким. - Тем вечером Дэмиан был у меня. Потом ему на телефон пришло сообщение и он занервничал. - Ким снова опустила взгляд на устройство. - Он удалил его сразу. Стал дёрганным, а потом ушел. Где-то через полчаса. А телефон...- пожимает плечами, - он просто оставил его на моей кровати. Забыл, я думаю. - Спасибо, Джулия. - Просто найдите того, кто это сделал. - Встаёт с дивана, шагает к двери. - Скажи, - останавливает её Ким, - а ты уверена, что Зак не знает о вас? - Да...подождите, вы что, думаете, что он это сделал?! Нет! - Возмущенно говорит она. - Он бы никогда...и у него есть алиби. - С вызовом заканчивает, защищая друга. - Да, прости, ты права. - Кивает головой Бёрджесс. Девушка успокаивается и покидает отдел. Бёрджесс подходит к столу Маус, кладёт на него телефон. - Поработай, Маус. - Говорит, подначивая его. Он хмурится. - Хватит пялиться на Аптон. - Усмехнувшись, добавляет. Адам и Кэв смеются. Аптон закатывает глаза. Маус от возмущения аж подпрыгивает на стуле, ринувшись копаться в телефоне и ворча себе под нос.***
Воздух по настоящему морозный, первый снег лежит тонким слоем и обещает уже к вечеру растаять. Ева смело шагает в сторону участка, где работает ее отец с пакетом в одной руке. Она решила, что раз отец сам пошел на примирение, значит, можно смело пойти ему на встречу, ведь как не крути, она не может отрицать того, что она папина дочка от пяток до кончиков волос. Она знает, что с тех пор, как родители развелись, отец чаще положенного питается фастфудом, поэтому решила приготовить отцу обед и занести на работу. Правда, без помощи Лив тут не обошлось, но она сказала, чтобы Ева не признавалась, что ей помогали. Кто бы мог подумать, что Лив невероятно вкусно готовит и она пообещала научить Еву парочке приемов. Перебегает дорогу в неположенном месте и ее замечает слишком ответственный патрульный, что сейчас как раз вышел из участка. Молодой темнокожий парень решил все же сделать замечание юной леди. - Эй, леди, не надо так делать! Там пешеходный переход есть. - Леди? Серьезно? - Ева ухмыляется и парень чувствует себя неловко. - Простите, я Диэнтони Корсан, я тут работаю. - Диэнтони тоже улыбается, цепляясь пальцами за верх бронежилета, надетого поверх голубой рубашки. - Чем-то помочь? - Не стоит, я точно знаю куда иду и к кому. - Ева щурит глаза, обходит парня и идет к главному ходу. - Эй, стойте, девушка! - Диэнтони бежит за Евой, чувствуя, как сейчас будет разрывать сержанта Платт от постороннего в отделе. Ева смело поднимается по лестнице и подходит к стойке. - Добрый день. - Она улыбается и как только Труди поднимает взгляд, она сама расплывается в улыбке и выходит из-за своего стола, чтобы обнять Еву. - Наша сержант улыбается, не грубит и обнимает вон ту девушку? - Спрашивает как раз подошедший напарник Стив. - Сам в шоке. - Хмурясь говорит Диэнтони и идет ближе, чтобы понять кто эта девушка и как она заслужила расположение неприступной Труди Платт. - Ты поднимешься или мне позвать твоего отца сюда? - Максимально мило спрашивает Труди. - Нет, позовите его сюда, пожалуйста. - Просит Ева. - Хорошо, подожди тут. - Труди возвращается за стол и берет трубку телефона, набирает нужный номер и на втором этаже ему отвечают слишком быстро. - Антонио, к тебе Ева. - Кладет трубку. - Уже летит. Ждать долго не приходится, Диэнтони неплохо знаком с детективом Антонио Доусоном и судя по всему, Ева - его дочь. - Эй, привет. - С улыбкой говорит Антонио. - Это тебе, подумала неплохо было бы тебе хотя бы иногда обедать на работе как положено. - Ева отдает пакет отцу и тот с радостью принимает его. - Спасибо. - Антонио оглядывается в сторону лестницы, затем снова смотрит на дочь. - Мы сейчас на вызов поедем, я могу отвезти тебя домой. - Не стоит, работай. - Отвечает с улыбкой Ева. - Я знаю, что ты за меня переживаешь, но я способна добраться до дома сама. Патрульные мне не нужны. - Антонио хмурит брови, а Ева кусает себя за язык. - Труди. - Поворачивается к сержанту. - Есть свободные патрульные? Труди оборачивается и цепляет взглядом молодого парня, который делает вил что не подслушивает, но актер из него хреновый. - Корсан! - Молодой парень реагирует и подходит к столу сержанта. - Бери своего долбанного напарника и отвезите Еву домой. Неофициально. - Ладно. - Диэнтони кивает головой, а Ева закатывает глаза. - Если она не доберется до дома без единой царапины, отвечаешь головой. - Со всей строгостью говорит Антонио. - Понял. - Диэнтони кивает головой и идет в сторону выхода, подзывая напарника. - Как всегда в своем репертуаре. - Выдыхает Ева, целует отца в щеку и идет к выходу. - Если тебя опять подстрелят, я тебя застрелю из твоего табельного! - Говорит Ева не оборачиваясь и Антонио ухмыляется. Дочь явно в него пошла.***
Кей морщится и вытягивает руки над головой, потягиваясь. Натягивает тёплый плед до подбородка, прячась от прохлады. Хмурится, услышав какой-то непонятный шум. Открывает глаза упираясь взглядом в деревянный потолок. Осматривает помещение. Небольшая квадратная комната, дверь в дальнем правом углу, коврик из лоскутков, посреди комнаты, большое мягкое кресло, комод. Кругом грубо обработанное дерево. Переводит взгляд на окно, за которым виднеется мощный ствол сосны. А шум, разбудивший её, похож на шум реки. Да, в палате определённо нет и десятой части такого спокойствия. Стоп. Кей резко садится в кровати, оглядывается, теперь уже не так спокойно. Последнее, что она помнит, это как пыталась убить детектива, провалилась, Чёрч, что-то сумбурное с участием её сына, Джея и Конрада. Какого чёрта? Откидывает плед, натыкается взглядом на свои ботинки, резко обувается и встаёт. Её ведёт в сторону, но она восстанавливает равновесие и бежит к двери, надеясь, что та не заперта. Распахивает её, попадает в небольшой коридор. Быстро осматривается, шагает вперёд, оказывается в большой комнате. Осматривает её, на глаза попадается рюкзак Кита и разбросанные вокруг него вещи ребёнка. Отмечает про себя, что надо бы провести с ним беседу по поводу того, что нельзя быть таким неряхой. Слышит его смех, доносящийся с улицы, решительно шагает к двери, распахивает её и застывает. Недалеко от дома, у реки, Кит сидит на корточках, спрятав руки в карманы куртки, возле Холстеда, боком к ней. Детектив сидит лицом к реке, спиной к ней, и, Кей приглядывается, держит в руках удочку. Кит что-то спрашивает, заглядывая ему в лицо и, судя по всему, он что-то отвечает, потому что ребёнок прижимает ладошки в перчатках ко рту, сдерживая смех. Джей встаёт с того, что служило ему стулом, устанавливает удочку в подпорку, проверяет, не упадёт ли она. Подходит совсем близко к воде, делая вид, что полощет руки. Затем смотрит на ребёнка и неожиданно брызгает в него холодной водой. Мальчик на секунду застывает с открытым от удивления ртом, а потом кричит: «Ну ты и дубина!». Холстед делает вид, что злится, Кит подскакивает и улепётывает от него со скоростью пятилетки. Мужчина быстро догоняет пацана, бесцеремонно закидывает его на плечо, под визг Кита, шагает в сторону реки, угрожая тем, что выбросит его. Кит снова смеётся. Кей, наблюдавшая за этим, невольно чувствует грусть от того, что её сын никогда не знал доброго отношения к себе и вместо того, чтобы вот так проводить время со своим отцом, терпел равнодушие и холодный расчет по отношению к себе с его стороны. Быстро вспоминает, кем был его отец и испытывает облегчение от того, что Ричард никогда не был заинтересован в нем как в своём сыне, потому что тогда всё могло быть гораздо хуже. Достаточно посмотреть на Алекса. А потом она вцепляется в дверной косяк, потому что чувствует давление в голове, которое быстро перерастает в рой шепчущих голосов, смысл слов которых не изменился с последнего их появления. Кей сжимает челюсть, прячется за стеной дома, вжимаясь в неё и сильно зажмурившись. Чувствует волну злости на Холстеда. Потому что он притащил её против её воли в какую-то глушь. А ведь она понятия не имеет, как контролировать себя. Одному богу известно, чем всё это может закончиться. Концентрируется на злости и выходит на улицу. Сердито топает к валяющей дурака парочке, останавливается в метрах пяти от них. - Кит. - Зовёт его строгим голосом. Кит резко перестаёт смеяться, Джей замирает, оглядываясь через плечо. Кей смотрит на Холстеда. - Будь добр, поставь моего сына на землю. А ты, - переводит взгляд на сына, - марш в дом. Джей аккуратно ставит пацана на землю и отходит на шаг, поворачиваясь лицом к девушке. Кит задирает голову вверх и смотрит на него, потом переводит взгляд на мать. - Ну ма...- Недовольно тянет мальчик. - Мы тут рыбачим же. - Быстро в дом! - Она строго смотрит на ребёнка и тот, насупившись, шагает мимо неё. - Ой, ну и подумаешь...- Бубнит себе под нос. Кей провожает его взглядом и ждёт, пока он скроется в доме. - Выспалась? - Будничным тоном спрашивает мужчина, засунув руки в карманы штанов. - Ты...- Шипит она сквозь сжатые зубы. Делает к нему пару шагов. - Какого чёрта ты, по-твоему, делаешь?! - Ну...- Джей делает задумчивое лицо. - Рыбачу. Пацан же вроде сказал. - беспечно пожимает плечами. - Кто дал тебе право похищать и увозить к чёрту на рога людей?! - Продолжает нападать на него девушка, приближаясь ещё на несколько шагов. - Со мной происходит чёрт знает что! Я наставила на тебя пистолет! И что ты делаешь? Мне нужно быть в больнице, идиот! Под присмотром врачей! - Нет. - Медленно говорит Джей так, будто она слабоумная. - Тебе не нужно быть под присмотром врачей. Тебе нужно прийти в себя. - О, а ты у нас имеешь докторскую степень, что ли? - Скрещивая руки на груди, с насмешкой спрашивает она. - Мне не нужна докторская степень, чтобы понять, что в твоей башке основательно покопался Бишоп, в результате чего ты немного чокнулась. Но я уверен, что это поправимо. - Нахально усмехается. - Да как ты...- Она замолкает, не зная, что сказать в ответ. - Немедленно отвези нас назад! - Нет. - Я поеду сама. - Ты не умеешь водить. Я думал, ты забыла только меня. - Со смешком говорит он. - Тогда я пойду пешком! - Дерзай. - Джей вытягивает руку в сторону. - Где-то в той стороне есть небольшой городок. Она замолкает, прищуривается. - Что, если я попытаюсь придушить тебя во сне? - Я сплю с одним открытым глазом. - Широко улыбнувшись, отвечает он. Её злость уходит, остаётся лишь страх того, что она может навредить ему. Или, что ещё хуже, сыну. - Д-джей, - ей приходится с силой проталкивать его имя, - мне нельзя здесь быть. - Нет. Именно здесь тебе и нужно быть. - Серьёзным тоном возражает он. - Оглянись вокруг. Расслабься. Проводи время с сыном. Я не буду мешать, буду просто где-нибудь неподалёку. Тебе не нужны врачи. Тебе нужно время наедине с собой. - Внезапно его лицо принимает обычное равнодушное выражение, он достаёт сигареты, прикуривает одну, разворачивается и садится у берега. - У тебя всё равно нет выхода. Мы никуда не поедем. Она больше ничего не говорит. Стоит пару минут, пытаясь хоть что-нибудь придумать, но у неё нет ни одной мысли в голове. Одна сплошная каша. Джей больше не поворачивается, но прекрасно слышит, как она уходит. Проводит рукой по лицу, стряхивает пепел дрожащими пальцами и смотрит на беспокойный поток воды. Это будет тяжелее, чем ему казалось.***
- Все на месте? - Уточняет Войт, держа рацию. Получает подтверждение. Косится на сидящего рядом Эла. - Что? - Думаешь, тайно похищать начальника охраны кардинала хорошая идея? - Хмыкнув, интересуется Олински. - Я дал этому козлу шанс выйти сухим из воды. Он не принял его. Уверен, решение такого вопроса, как уничтожение свидетелей, он поручил Лемму. К тому же у нас есть показания Бардена. Он опознал Лемма. - Но кроме Шоу никто не пострадал. - Или мы просто ещё не знаем об этом. - Парирует Войт. - Если мы возьмём Лемма в обход бюрократии и сможем его сломать, возможно, доберёмся до Дюпре. Этот гандон десятилетиями покрывал преступления против детей. Будь моя воля, распотрошил бы его. - В таком случае тебе нужно было просто развязать руки Холстеду. - Ворчит Олински, разглядывая противоположную сторону улицы за окном автомобиля. Войт раздражённо смотрит на него. - Я надеюсь, это была неудачная шутка, Эл. - Прищурившись, сухо говорит Хэнк. Эл смотрит на него. - Да. И ты прав, она неудачная. - Видит, что удовлетворённый таким ответом Войт, возвращается к наблюдению. - Кстати, где он? - Ему нужна пара выходных. Я разрешил. Понятия не имею как он ещё держит себя в руках. - Думаешь, справится? - Неуверенно спрашивает Эл. - Очень на это надеюсь. - Отстранённо отвечает сержант, заметив нужную им цель. - Вижу его. - Говорит в рацию. - Рузек, Доусон, будьте наготове. «Принято», - последовал незамедлительный ответ Антонио. Он изображает посетителя кофейни, в которую каждое утро заходит Лемм. Адам трётся на улице, недалеко от входа. Ким и Кэв чуть дальше по улице, засели в фургоне, в который, если всё пойдет по плану, они и затащат Айзека Лемма. Войт и Олински сидят в машине на противоположной стороне улицы для подстраховки. Высокий мужчина с сосредоточенным выражением лица, в строгом костюме, с военной выправкой, заходит в помещение. Кивает давно знакомому парню за стойкой и тот начинает готовить напиток, который каждое утро заказывает молчаливый мужчина. - Вижу его. - Тихо говорит Доусон в телефон, делая вид, что говорит по нему. Наблюдает за Леммом в отражении большого окна. Видит, как тот, расплатившись, направляется к выходу. - Он выходит, Адам. «Понял», - слышит его голос в наушнике. Ждёт пару секунд, оставляет нетронутый кофе и идёт к выходу за Леммом. Выйдя на улицу, натягивает на голову капюшон и, стараясь держаться метрах в трёх от преследуемого мужчины, шагает, опустив голову. Проходит мимо Адама, который прислонился к стене здания, «копаясь» в телефоне, встречается с ним взглядом, проходит мимо. Адам отталкивается от стены, идёт следом за Доусоном. Они напрягаются, когда Лемм заворачивает за угол. Через десять метров после поворота будет переулок, у которого они и планируют всё сделать, поэтому оба приходят в полную боевую готовность, помня о том, что Айзек, пусть и в отставке, но всё же военный. Рузек догоняет Антонио, когда до переулка остаётся два метра. Внезапно из него, наперерез Лемму, выезжает большой чёрный фургон, резко тормозит. Лемм роняет стаканчик с кофе, открывается боковая дверь фургона. В это же время к мужчине подлетают Доусон и Рузек, хватают его под руки, но Айзек вырывается, попутно врезав Рузеку локтём по лицу. Офицер чертыхается, Доусон, используя момент, заламывает руки Лемма и впихивает его в фургон, кидая на пол. - Не дёргайтесь, мистер Лемм. - Холодно говорит Ким, наставив на него пистолет. Мужчина со злостью смотрит на неё. - Полиция Чикаго, козёл. - Выплёвывая на землю кровь из разбитой губы, говорит Рузек. Доусон показывает значок. - Прокатимся? - Холодно улыбаясь, интересуется Антонио. Щёлкают наручники, Рузек забирается в фургон, захлопывая за собой дверь.- Кэв, двигай. Мы взяли его, сержант.***
Маус отключил все камеры до того, как копы привезли Лемма в участок. Его завели в одну из комнат для допроса, оставив мариноваться в собственном соку, пока Хэйли и техник дожимали информацию о нём. И почитать было что. Множество наград. Благодарность от президента. 99% операций, в которых он принимал участие, закончились успехом. Ушёл со службы из-за ранения в сорокалетнем возрасте. Разведён. Имеет совершеннолетнюю дочь. - Я понятия не имею, как мы его расколем, сержант. - Мрачно говорит Аптон, закончив озвучивать полученную информацию. - Всё, что мы о нём узнали, говорит не в нашу пользу. Этот мужик - крепкий орешек. - Где, говоришь, он служил? - Уточняет Войт, игнорируя её высказывание. Хэйли протягивает ему папку с данными. Нет смысла называть их вслух, в слишком многих местах он служил. Войт пробегается взглядом по списку. Хмыкает. - Эл, начнёшь? - Спрашивает друга, тот кивает головой. - А я пока позвоню старому другу. - Говорит Хэнк, направляясь в свой кабинет с папкой в руках. Эл хмурится, но идет в сторону комнаты для допроса. Спокойно заходит в помещение, продолжая изучать досье мужчины. Особенно его интересовала информация о дочери Лемма. Может Хэйли и не знает, как ломать таких людей, но у Эла есть пара идей. Закрывает дверь, не отрывая взгляда от папки, опирается на стену. Читает ещё около трех минут, затем захлопывает папку и поднимает наконец глаза. Его встречает пара озлобленных карих глаз. - Айзек Лемм, я детектив Элвин Олински. - Да хоть хер в шляпе. - Огрызается мужчина. - По какому праву вы меня повязали? - Эл жмёт плечами. - Нападение на офицера полиции? - Выдвигает предположение он. - Вы даже не представляете с кем связались. - Мстительно шипит Лемм. - Я вас уничтожу! Вы превышаете свои полномочия и знаете это. Эл хмыкает, отталкивается от стены и садится напротив мужчины. Кидает папку на стол, следом за ней фотографии мёртвого Дэмиана. - Парню не было и восемнадцати. - Спокойно говорит детектив. - А пока он не перешёл в пубертатный период, ему не повезло стать жертвой насилия. Знаешь, кто его насиловал? - Смотрит прямо в глаза Айзека. - Священники. И, я думаю, не один раз. - Наклоняется вперёд, кладет локти на стол. - И таких, как он, сотни. - Пожимает плечами. - Возможно, тысячи. И, знаешь, я никак не пойму людей, которые покрывали это. Но люди, которые сознательно убивают жертв этого насилия, вызывают лишь омерзение и непонимание. - Откидывается на спинку стула. - А те из них, кто имеет собственных детей...я не понимаю, Айзек. Расскажешь? - Я...- Лемм облизывает пересохшие губы. - Я не понимаю о чём вы, мать вашу. - Ну как же? Твой босс приказал убрать Дэмиана Шоу. Возможно ещё кого-то. Память отшибло? - Вы...- Айзек смеётся, качая головой. - Вы больные ублюдки. Я здесь ни при чём. - У нас есть свидетель, который опознал тебя, как заказчика. - Говорит Эл. Улыбка Лемма немного меркнет.- Тот самый парень, которому ты заплатил за избиение парня. - Чушь! - Закатив глаза, говорит мужчина. - Вы верите какому-то наркоману и преступнику? Думаю, присяжные охотнее поверят человеку, который много лет защищал эту страну, чем тому, кто разрушает её изнутри. - А я не говорил, что свидетель наркоман и преступник. - Медленно произносит Эл. Айзек замирает, не понимая, как мог так проколоться. - Ну я бы не был так уверен, Айзек. - Говорит Войт, заходя в помещение с папкой в руках. - Хэнк Войт. Сержант. - Представляется. - Так что ты там про защиту говорил? - Переспрашивает он, раскладывая на столе порцию новых фотографий. Пока Эл находился в комнате для допроса, Хэнк позвонил своему приятелю, который служил в одно время с Леммом. И пересекался с ним в одной из горячих точек. Ему хватило пяти минут, чтобы узнать всё, что он хотел. Маусу хватило четырёх, чтобы найти фотографии. Ещё минута на распечатку и вот Хэнк раскладывает их перед побледневшим воякой. - Двенадцать лет назад ты ушёл в отставку совсем не по здоровью, так ведь, Айзек? - Не понимаю, о чём вы. - Упрямо повторяет мужчина, без былой уверенности. - Не понимаешь? Хорошо. Давай я тебе расскажу одну историю. - Говорит Войт испытывая неподдельное презрение к этому человеку. Подходит к стене и встаёт возле неё. - Двенадцать лет назад в ходе одной из операций на Ближнем Востоке под обстрел попала рота американских солдат. Боевики устроили засаду и убили всех. Не пощадив даже мирных жителей деревни. Позже выяснилось, что они использовали химическое оружие и солдаты и мирные жители умирали в страшных муках. Их искорёженные в предсмертной судороге тела ты можешь увидеть на фотографиях. - Войт кивает головой на фото, раскиданные по столу. Лемм не смотрит, он отвернулся. - Вот только тебе нет нужды на них смотреть. Ты это уже видел. Потому что был там. - Отталкивается от стены, подходит к столу и наклоняется к мужчине. - Более того, не боевики виновны в гибели этих людей, а ты. Ты! Человек, который должен был позаботиться об их безопасности, чтобы они могли вернуться домой, к своим семьям! - Войт злится и не скрывает этого. Как человек, от которого зависит безопасность его людей. Как лидер своей команды, Войт просто не в состоянии понять такую подлость. Лемм не отвечает. Просто смотрит на него снизу вверх. - Ты дал команду направится в этот населённый пункт, прекрасно зная, что там твоих людей ждёт засада. И ты сделал это целенаправленно, надеясь выманить таким образом главарей боевиков. И именно ты использовал химическое оружие с расчетом на то, что если операция, не одобренная правительством, кстати, закончится плохо, ты сможешь списать всё на боевиков. Мне не понятно только одно. - Прищурившись, тихо говорит Войт. - Как ты спишь по ночам? - У вас нет доказательств. - Глухо отзывается Айзек. - Хм. - Войт сжимает челюсть. Открывает папку с делом Лемма, вытаскивает фотографии его дочери. - София прекрасная молодая женщина, Айзек. - Холодно говорит сержант. - Может у меня и нет прямых доказательств твоей вины, но у меня есть связи. - Поднимает на него глаза. - С людьми, которые были там. И есть возможность дать этому ход. Даже если не докажут твою вину, разбирательства не избежать. И тогда прощай внушительная пенсия для жены и дочери. Прощай стипендия Софии в Гарварде. Прощай честь и почёт. Тебя закопают СМИ и активисты. Я уж не говорю о семьях погибших там солдат. Твоей семье тоже достанется. Кто-то дал тебе шанс выйти сухим из воды. И вместо военного трибунала ты просто отправился в отставку. - Войт замолкает. Молчит и потрясённый Эл. Лемм яростно сверлит их взглядом. - Пошли, Эл. Этот кусок дерьма давно потерял всякое представление о чести и достоинстве. Войт хлопает Олински по плечу, тот встаёт и первым выходит из комнаты допроса. - Войт!***
- Дэмиана убил Лемм. - Заявляет Хэнк, заходя в отдел. - На самом деле на это и был расчет. Они заказывают избиение. Парни из Трёх иксов избивают Шоу до полусмерти. Уходят. А Лемм заканчивает начатое ими. По итогу имеем труп, который приводит к Трём иксам. Дюпре не при делах. - Кидает папку на стол Холстеда. - Приказ об устранении Шоу отдал кардинал. Лично. Жертв должно было быть больше, но Лемм притормозил. - Почему? - Нахмурившись, спрашивает Бёрджесс. - Совесть проснулась. - С насмешкой отвечает Хэнк. - Что с тем делом двенадцатилетней давности? - Тихо спрашивает Эл. - Так всё и оставим? - Хрен там. - Говорит Войт. Записывает номер телефона и вместе с папкой отдает Элу. - Помнишь Пола Беннета? - Эл кивает головой. - Позвони ему, скажи, чтобы связался с Эндрю Линкольном по этому делу. Они дадут ему ход. - Разворачивается и идёт в сторону лестницы. - А ты куда? - Вслед ему спрашивает Олински. - Схожу на исповедь. - Не поворачиваясь, отвечает Хэнк.***
- Нет, это не смешно! - Восклицает Ким, когда Адам вспоминает самое начало их отношений. - Ты поцеловала меня! - Слишком эмоционально говорит Адам. - Я не ожидал этого! - Но ты и не был против, хочу заметить. - Ким смотрит на Адама хоть и серьезно, но все же с улыбкой и блеском в глазах. - Еще бы я был против. - Фыркает Адам. - Я даже был не против, когда ты на следующий день врезалась в меня прямо в коридоре. - Отстань! - Ким бьет несильно Адама кулаком в плечо и делает шаг в сторону от него. У них мало вечеров, когда они могут провести их вот так, наедине друг с другом и каждый такой вечер они ходят куда-нибудь на свидания, лишь бы хоть немного побыть друг с другом. Адам смотрит на Ким, не понимая почему она все еще с ним, хотя уже давно могла послать его к чертям и жить своей жизнью. - Ким? - - Зовет ее. - Мм? - Отзывается. - Давай прямо сейчас до самого нашего дома пойдем пешком? - Ким смотрит на Адама немного ошарашено. - Три квартала? - Продлим наше свидание еще ненадолго. - Адам пожимает плечами. - Ладно. - Ким кивает головой и улыбается. - Я не против прогулок перед сном. - А кто сказал что дома мы будем спать? - С хитрой улыбкой спрашивает Адам. Ким лишь закатывает глаза, она уже устала говорить ему какой он придурок. Берет Рузека под руку и они вместе идут в обратную сторону от станции метро. Адам все еще вспоминал начало своей карьеры в то время, как Ким вспоминала как весело ей было кататься с Этуотером в патрульной машине. Они проходили улицу за улицей и Ким совсем не чувствовала усталости, радуясь, что не стала обувать каблуки. Адам говорил на протяжении всего пути и Ким порой удивлялась тому, сколько в этом парне энтузиазма. С такой работой сложно оставаться позитивным, но у Адама это здорово получалось и он уже давно прослыл самым не серьезным копом в двадцать первом. Ким все время улыбалась, не уставая слушать этого балбеса, но ее улыбка сошла на нет, когда за спиной Рузека она уловила подъезжающий к ним черный фургон. Она уже давно поняла как различать простой фургон от тех, внутри которых недоброжелатели. Окон максимально мало и они затонированы, номера замазаны грязью или же вовсе отсутствуют. Ким хватило всего мгновения, чтобы понять что они в опасности. - Адам! - Перебивает очередной его рассказ. Адам поворачивается в ту сторону, куда смотрит Ким и все, что успевает заметить, это как мужчина высовывает автомат и снимает предохранитель. На нем черная маска, на руках черные перчатки, но когда они подъезжают ближе и рукав куртки у преступника задирается, Адам успевает разглядеть тату в виде крестика, похожего на тот, каким играют в "крестики - нолики". Хватает Ким за руку и тащит за ближайшее здание, но они не успевают и несколько пуль разбивают витрины возле них. - Ложись! - Кричит Адам, толкая Ким и они оба падают на мокрый асфальт. Люди вокруг начинают кричать и убегать, а самые умные прячутся, затаив дыхание. Фургон скрипя шинами и слишком быстро уносится в неизвестном направлении, Адам приподнимает голову, когда убеждается, что больше никто не стреляет и осматривает улицу. Несколько прохожих словили пули, но никто не лежал замертво, уже хорошо. - Ким. - Зовет Берджесс, но она уже активно старается встать на ноги. - В порядке, я в порядке! - Кричит она, доставая телефон из сумки. *** "1051, стрельба на Мич-Дэвис, угол восьмой, на месте двое офицеров в гражданском" - Сообщает рация. - 1051, вас понял, будем на месте через три минуты - Диэнтони Корсан выключает рацию, включает сирену и резко жмет на педаль газа. - С ума сошел? Не мог сказать, что будем через пять минут?! - Возмущается Стив Рискинс, напарник Диэнтони. - Я еще не доел сэндвич. - Доешь пока едем. - С улыбкой отвечает парень. - И чего тебя все время работать так прет?! - Ворчит Стив. Он не очень озадачен карьерным ростом и похвалой от тех, кто выше, в отличие от Диэнтони, который все время рвется наверх, желая выслужится перед каким-то сержантом, имя которого у Стива все время вылетает из головы. *** - Эй, как вы? - Антонио практически сразу как только остановился вылетел из машины и кинулся к Ким и Адаму. - Нормально, мы в порядке. - Ким кивает головой. - У тебя кровь! - Антонио оборачивается в поисках свободных парамедиков, но все заняты прохожими, кому повезло гораздо меньше, чем ей и Адаму, хотя стреляли конкретно в них. - Мне немного бок зацепило, а Адаму ногу, это просто царапины, мы в порядке. - Она готова поклясться что цела, чтобы заботливые мужчины их отдела успокоились уже и начали работу по горячим следам. - Что вы видели? - Спрашивает Хэнк. - Черный фургон, без номеров. - начинает Адам. - Вроде их было трое, но стрелял один. - Подхватывает Ким. - У стрелявшего на руке я заметил странное тату, когда рукав его куртки немного задрался. - Адам разводит руками, понимает что этого будет мало, даже с учетом того, что произошло с Хэйли и Антонио. - Вас отвезти домой? - Спрашивает подоспевший Диэнтони. Антонио понимает, что стоит повременить с вопросами о Еве, но не может заставить себя заткнуться. - Эй, Диэнтони. - Антонио отзывает парня. - Секунду. - Обращается к офицерам парень. - Как доехали? - Отлично, она не вредничала. - Диэнтони пожимает плечами. - Хорошо. - Кивает головой и уже готов был уйти, когда услышал то, чего слышать вообще не должен был. - Она очень красивая. - Замолкает, а после добавляет. - У вас. - Губу закатал! - Антонио возвращается к работе, а Диэнтони со Стивом теперь должны довести двух офицеров домой, только сначала те дадут все показания, чтобы их команда взялась за работу как можно быстрее. Однажды он мечтает попасть в их отдел, кто знает, может он станет одним из них в будущем...***
Маус переступает с ноги на ногу, прежде чем нажать на звонок. Он освободился позже, чем планировал, но с сержантом не поспоришь. Его успокаивало лишь то, что после тяжёлого трудового дня он сможет увидеть Хэйли вне участка. Работы по горло, у них теперь почти не бывает выходных и техник считает это нормальным. С их то родом деятельности. Смотрит на часы. Почти одиннадцать. Чёрт. - Маус. - Прищурившись, говорит открывшая дверь Хэйли. - Что ты здесь делаешь? - Эм...- Техник поднимает глаза к небу, задумавшись. - Я...- Жмёт плечами, неловко улыбаясь. Аптон качает головой, отходит в сторону и пропускает его в дом. - Слушай, я явно делаю что-то не так. - Начинает тараторить мужчина. - Вижу это. Но, - поворачивается к ней лицом и чешет макушку, - видимо, не догоняю. Объяснишь? Хэйли тяжело вздыхает. Идёт на кухню, Маус топает за ней. Аптон хотела было достать пиво, но решила, что травяной чай будет сейчас уместнее. Она думала о том ,что сказать мужчине, пока возилась с чайником. Не поворачивалась к нему лицом до тех пор, пока не приготовила горячий напиток, спиной чувствуя, как техник нервничает. Поворачивается к нему лицом, ободряюще улыбается, ставит перед ним кружку с чаем. Садится напротив и упирается локтями в стол. - Я думаю, это не сработает, Маус. - Тихо говорит Хэйли, глядя в свою кружку. - Н-не сработает? - Хмурясь, переспрашивает он. Аптон смотрит на него. - Да. Ты и я. Это не сработает. Ты слишком...ты ничего не скрываешь, понимаешь? И это мешает мне работать. - Но все и так о нас знают. - Недовольно бубнит он. - Да. - Усмехнувшись, говорит она. - Но знать и видеть - разные вещи. Все эти твои взгляды отвлекают. Смущают. Иногда раздражают. Особенно когда неуместны. - Маус хмурится. Так и знал, что всё испортит. - И мне это непонятно. - Она приподнимает руку ладонью вверх. - О чём ты? - Серьёзным тоном спрашивает он. - При всём том, что ты пережил в армии и по возвращении домой...- Пожимает плечами. - Ты остаёшься жизнерадостным. Иногда несерьёзным. И...открытым. - Хмурится, глядя в сторону. - И мне это непонятно. Потому что я так не могу. - Я «жизнерадостный» и «несерьёзный», потому что в противном случае просто вынесу себе мозги одним прекрасным тихим вечером. - Говорит он совсем другим тоном. Хэйли смотрит на него и ей становится не по себе. Эту часть техника она ещё не видела. Грэг садится удобнее. - Ты же знаешь, что Джея мучают кошмары? - Она кивает головой. - Знаешь, как он провёл первые месяцы, после возвращения из Афганистана? - Она снова кивает. - Со мной было хуже. И только он не оставил меня, пинками, иногда разговорами долгими ночами, вытаскивая из этого. - Задумывается. - Хотя, сначала я сделал для него то же самое. - Хмыкает. - И в конечном итоге мы научили друг друга справляться с этим. - Делает глоток чая, взъерошивает себе волосы. - Но в отличии от него, я не могу показывать насколько это влияет на меня. В первую очередь из-за самого себя. Глупые смешки и шутки невпопад - это как защитная реакция. У тебя тоже есть такая, просто по другому выражается. У вас у всех. - Так и есть. - Тихо подтверждает она. - Что до моего тупого поведения на работе...- Маус опускает взгляд, пожимает плечами. - Ничего не могу с собой поделать, понимаешь? Я втрескался по уши с того самого дня, как увидел тебя. Но никогда не думал, что стану чем-то большим, чем просто...техник с работы. И когда мы...сблизились, я просто...ну, ты понимаешь. - Хэйли улыбается, кивает головой. Конечно она всё видела. - Я ведь знал, что ты никогда не мешаешь работу и личную жизнь, оставаясь профи до конца. Просто не подумал о том, что делаю. Несерьёзный Маус. - Невесело усмехается. - Замолкает, боясь наговорить лишнего и выглядеть полным идиотом. А потом плюёт на это. Щурится, глядя на Аптон и хитро улыбается. - Что, если я пообещаю тебе держать себя в руках на работе? - Что? - Брови Хэйли взлетают вверх. - Да. - Маус поджимает губы, встаёт со стула и медленно обходит стол. - Скажем...что, если я буду делать вид, что вижу тебя второй раз в жизни? Хэйли наблюдает взглядом за тем, как он к ней приближается. Думает. Она хотела закончить это странные отношение. Но не потому что не хочет их продолжать. Напротив. Ей очень хочется. Поэтому и страшно. Маус, с его неуёмной энергией подростка, с его вечным оптимизмом и ехидными шуточками привнёс в её жизнь спокойствие. Что звучит крайне несуразно и она понимает это. После её похищения она никак не могла прийти в себя. Думала, что и не сможет. К этому добавилось то, что случилось с Кей и её напарником. Плюс все те дела, которые они так или иначе не могут просто отпустить. С каждым новым годом работы в отделе расследований, с каждым новым делом ей становилось всё труднее находить что-то положительное. Она старалась, но получалось хреново. А потом, она всё ещё не поняла как, Маус стал её спасательным кругом. И теперь, глядя на него каждый день на работе она, поддаваясь пессимизму, была почти уверена в том, что у них ничего не выйдет. Он или уйдёт, или умрёт. Так что его поведение на работе было просто отмазкой для неё, чтобы не озвучивать реальную причину того, что она пытается сбежать. Причина проста. Ей страшно терять его. Пока мысли вихрем проносятся в её голове за считанные секунды, Маус оказывается рядом с ней. Поворачивает стул так, чтобы она оказалась лицом к нему, убрал прядь её волос за ухо. Перестал глупо улыбаться, внезапно став серьезным. - Мне тоже страшно, Хэйли. - Сказал, словно прочитав её мысли. Грэг может и ведёт себя иногда, как раздолбай, но он умный. Очень. И члены отдела расследований иногда просто забывают об этом, или помнят, но лишь в той части, что касается техники. Он знал, что что-нибудь испортит. А ещё он знал Хэйли. Знал её историю. И просто сложил два и два. Он не врал, ему тоже страшно. Под всей этой напускной шушерой прячется человек, который прошёл через ад. Человек, который боится боли, который избегает её всеми способами, потому что её было слишком много. Так же как Холстед, хотя у него хреново получается. Так же, как Хокинс. Так же, как любой другой, прошедший войну и её последствия. Но он понял, что из-за Хэйли готов рискнуть. - У нас проблемы только с моим поведением и обоюдным страхом? - Тихо спрашивает он. - Потому что если да, то позволь мне с этим разобраться, хорошо? - Прикасается пальцами к её щеке, прижимается своим лбом к её. Хэйли избавляется от кома в горле, закрывает глаза, шепчет «ладно» и целует его. Грэг уснёт гораздо позже неё. Потому что он правда не может оторвать от неё взгляд. Он никогда не забудет тот день, когда она заявилась к ним в отдел. На первый взгляд маленькая и хрупкая. На деле сильная, с железной волей и боевым духом. Он восхищался ей. Хотя никогда не показывал в каких на самом деле масштабах. Маус вспомнил слова Холстеда о том, что она никогда не оставит свою работу. Чёрт, ему это и не нужно. Только сейчас он осознал, что давно выбрал второй вариант. Он просто будет рядом.***
Кардинал Дюпре, довольный тем, что всё идёт по его плану, выключает свет в своём кабинете, выходит в коридор и уже направляется в спальню на втором этаже, когда слышит требовательный стук в дверь. Хмурится. Затем злится, но все же спускается на первый этаж. Он не торопится, ему плевать на повторные звонки и на требовательный грохот по входной двери. Делает глубокий вдох, надеясь, что ему хватит ума не нагрубить какому-то неудачнику, что стучится посреди ночи. Когда кардинал подходит к двери, звонок снова разрывается и его это злит еще больше. Мужчина резко открывает входную дверь и его злость моментально уходит, а вместо нее появляется паника и недоумение. Какого хрена? - Добрый вечер, кардинал. - Холодно улыбнувшись, произнёс Войт. Дюпре открывает рот и только хочет возразить непрошенному гость, как Хэнк смело толкает его в плечо рукой и заходит в дом, не ожидая приглашения. Проходит к середине холла, осматривается. Хэнк разворачивается и разводит руки в стороны. - Мне казалось, я дал ясно вам понять, что никакие другие варианты, кроме предложенного мной, меня не устроят? - Да как ты...- Мстительно шипит Дюпре, желая высказать огромную порцию негодования нахальному копу, но Войт грубо перебивает его. - Закрой свой священный хлебальник, Дюпре. - Шагает к замолчавшему от шока кардиналу. - Я знаю о Дэмиане Шоу. Знаю о Айзеке Лемме. Знаю о тех ублюдках из списка, которым ты дал новые приходы. - Говорит убийственно-холодным голосом и с наслаждением наблюдает, как страх все больше сковывает зажравшегося святошу. После небольшой паузы напряжение в комнате растет и Хэнк удовлетворенно улыбается, видя, что его слова заставили старика побледнеть. - Я ведь предупреждал тебя о последствиях. Это мой город и я не позволю продолжаться этому дерьму. Так что жди звонка. - Обходит Дюпре, направляется к двери. Специально наступает на Персидский белый ковер, вытирая об него грязную подошву ботинок, оставляя на нем следы. - Какого звонка? - Шёпотом спрашивает кардинал, косо глядя на испачканный ковер. - Как какого? - С насмешкой говорит Войт, повернувшись к нему лицом. - От журналистов, конечно. Я передал все имеющиеся у меня доказательства в руки редактора независимого печатного издания. Жди. Со дня на день станешь местной знаменитостью. - Хлопает старика по плечу, подбадривающе улыбаясь и идет в сторону выхода. Не оборачивается, громко хлопая дверью. Дюпре стоит не шевелясь некоторое время, он не знает как быстро прошел ступор, но как только это случилось, он смог проанализировать то, что только что произошло. Это изменит его жизнь навсегда и совсем не в лучшую сторону. Отмирает, потрясенный происходящим. Ему срочно необходимо одиночество, поэтому идёт закрывать дверь. Поворачивает ключ два раза, поворачивается спиной и облокачивается об деревянную поверхность и тяжело дышит. Его голова полностью обнулилась и в ней сразу выскочила одна единственная мысль, которая теперь заняла все его сознании - он не переживёт такого позора. Внезапно почувствовав себя старым и одиноким. Шаркающей походкой идет к лестнице, поднимается, наслаждаясь скрипом дерева, что так ласкает слух. Мужчина дрожащей рукой открывает кабинет и переступает порог. Ему страшно, ведь уже завтра утром на прилавки выйдут газеты с его именем на первой полосе, где будут раскрыты все его тайны, которые тащатся за ним тяжелым грузом через всю его жизнь, точнее обеспеченную ее часть. Как там философы говорят? Хочешь жить, умей вертеться? Кажется, он перестарался, уж слишком завертелся и буквально одну мелочь упустил из вида, а теперь вся его репутация похерена по самое горло. Медленной и неуверенной походкой Дюпре подходит к запертому на ключ трюмо, открывает его и достаёт револьвер. Проверяет заряжен ли он. Осматривается, проверяя всё ли в порядке. Идёт к своему столу, прекрасное место, его любимое в этом доме. Садится в кожаное кресло, думая о том, что собирается сделать. Он же кардинал католической церкви. Это значит, что он должен верить в то, что души самоубийц попадают в ад. Внезапно он горько усмехается. Кого он пытается обмануть? Он уже давно не верит ни в Бога, ни в чёрта. Нет никакого ада после смерти. Он здесь, на земле. Сотворённый руками людей. Дюпре смотрит на массивное золотое распятие, которое уже много лет висит над дверью, ведущей в коридор огромного дома, пытаясь понять, когда он свернул не туда, но у него не получается, ведь приходя на эту должность, каждый раз, переступая на очередную ступень карьерной лестницы, он все знал. Знал и молчал. Чувствует злость и разочарование, скорее всего сам на себя, но что теперь поделать? Поздно пытаться вернуть все в начало, ничего хорошего не выйдет. - Пошёл ты. - Говорит, обращаясь к распятию. Засовывает дуло револьвера в рот,больше не думает, нажимает на курок.***
Джей тушит очередной окурок, продолжая копаться в машине. После утреннего «милого» разговора с ним, Кей больше не выходила из дома. Он не заходил, выполняя данное слово и стараясь не попадаться ей на глаза лишний раз. У него не было плана, он вообще не понимал, что двигало им, когда он вёз их сюда. Возможно, просто хотел сбежать, хотя умом понимал, что это ничего не решит. Кит наблюдал за ним, повиснув на подоконнике и прислонившись лбом к стеклу. - Садись есть, дружок. - Тихо позвала его Кей, которая после утренней вспышки злости старалась помириться с сыном. Кит посмотрел на неё через плечо, покосился на стол и увидел только две тарелки с овощами и мясом. Молча подошёл к шкафу над раковиной, подтащил стул, забрался на него и достал ещё одну тарелку. Перетащил стул к плите и, высунув кончик языка, принялся накладывать еду в пустую тарелку. Кей, безмолвно наблюдавшая за ним, прикусила губу. Она намеренно избегала детектива, все ещё злясь на него, но, возможно ребёнок, посмотревший на неё с молчаливым укором, был прав. Холстеду тоже нужно есть. Кит спрыгнул со стула, натянул обувь, насупившись схватил тарелку и вилку, положил пару кусков хлеба и, не обращая никакого внимания на мать, прошел мимо неё к выходу из дома. Кей подошла к окну, провожая взглядом ребёнка. Мальчик, старательно наблюдая за тем, чтобы не выронить тарелку, потопал к сидящему к нему спиной детективу. - Вот. Мама просила передать. - Весело улыбнувшись, сказал Кит, протягивая Джею тарелку. Холстед усмехнулся. - Ничего такого она не делала, пацан. Научись врать как положено.- Сказал он, принимая тарелку. Кит прикусил внутреннюю сторону щеки и отвёл взгляд.- Спасибо.- Добавил Джей тише, принимаясь за еду. Кит прошёл чуть дальше к воде и начал ковырять носком ботинка землю. Посмотрел на мужчину, прищурив один глаз. - Он специально это сделал. - Вдруг сказал он. Джей непонимающе уставился на него. - Бишоп. Я только сейчас понял. - О чём ты? - Нахмурившись, с полным ртом спросил Джей. - Ну, то что мама наставила на тебя пистолет. Это его рук дело. - Раздражённо подошёл ближе к Холстеду и уселся возле него на корточки. - Помнишь, я говорил, что в последние недели он не брал меня с собой на процедуры? - Джей кивнул головой. - Он специально это делал, чтобы я не знал чего-то. Я никак не мог понять, что он скрывает. Теперь понял, кажется. Они с помощью всяких штук заставили её кое-что забыть и бояться тебя на подсознательном уровне, но Дженкинс часто выражал сомнения по этому поводу. - Какие? - Холстед никак не может понять, куда клонит Кит. - Он говорил, что ты наверняка сможешь заставить её вспомнить тебя и обойдёшь этот страх. А Бишоп всё время повторял, что на этот случай у них припасён запасной план. И теперь я думаю, что этот план заключался в том, что как только барьер рухнет и она перестанет тебя бояться, активизируется бессознательная установка устранить проблему. То есть тебя. Понимаешь? - Что ты несёшь, пацан? Перечитал комиксов? Нельзя просто загрузить в человека желание убить кого-то. Тем более кого-то конкретного. - Недовольно ворчит Джей. Кит клонит голову в бок и хитро улыбается. - Можно. То есть по официальным данным нельзя, ты прав. Всё это плавает в разделе научной фантастики для большей части человечества. Но ведь и гипноз сто лет назад выглядел как какая-то магия. - А это типа не магия? Я думал, что гипноз это выдумка шарлатанов. - Говорит Джей, продолжая поглощать ужин. Он и не знал, что так проголодался. Кит хихикает, закрыв рот ладошками. - Гипноз - как терапия, применяется многими психоаналитиками, Джей. - Ладно. - Холстед перестаёт жевать. - И как же чокнутый профессор сделал это? - Кит задумывается. - Я не знаю точный алгоритм, потому что никогда не изучал этот вопрос, но думаю, это возможно. - Не изучал он...- Ворчит Джей, теряя аппетит. - Тебе пять, сопляк, всё что ты должен сейчас изучать - это пестики и тычинки. - Косится на пацана. - Хотя и это ещё рановато. - Мне скоро шесть и я думаю, - Кит становится серьёзным, - они сделали что-то ещё. Маму переключает. И это совсем не нормально, даже с учётом выборочной амнезии. Это как с программами на компьютере. Если одна противоречит задачам другой, то обе дают сбой и компьютер просто виснет, потому что перегружен. Знаешь, что это значит? - Нет, но уверен, ты меня просветишь. - Это значит, что настоящая мама подсознательно понимает, что в её сознании есть что-то инородное. Поэтому она не нажала на курок. Она не убийца. Джей замирает, пытаясь понять хоть что-то. И понимает только то, что в голове у него сплошная каша. Но, с другой стороны, два года назад он и изменение сознания, и амнезию, устроенную руками человека, считал чем-то из разряда научной фантастики. - Человеческий мозг и психика очень сложные вещи. - Ровным тоном продолжает ребёнок. - И когда ты играешь с ними так, как делает это Бишоп, никогда нельзя предугадать чем всё закончится. И хоть он и считает, что научился это делать, у него есть одно огроменное упущение. - Какое? - Тихо спрашивает Джей. Кит смотрит на него. - Он считает, что человеческие чувства - это просто химические реакции. Он не верит в то, что у людей есть душа. - Корчит гримасу и пытается изменить голос.- Все поступки человека, его чувства и желания - это просто результат химических процессов и электрических импульсов, Кит. - Копирует голос профессора мальчик. - На самом деле человек - это сложная, но машина, с миллиардами заранее запрограммированных протоколов на те или иные внешние раздражители. И как только мы поймем, что это за протоколы, мы сможем ими управлять. - Кит фыркает. - Ты думаешь, он не прав? - С неподдельным интересом спрашивает Джей. - Конечно! - Возмущенно говорит Кит. - Человек не машина. У его сознания безграничные возможности, да, но я не верю, что доброта и сострадание, например, это просто программы. Потому что тогда всё в мире становится бездушным и холодным. Но...- он замолкает, смущённо пряча глаза. - Но что? - Почему мне становится тепло от маминого голоса? Ведь это звук не имеющий температуры. Почему мне спокойно рядом с тобой, хоть ты и ведёшь себя, как... - Я понял как я себя веду. - Прерывает его Джей, не имея никакого желания выслушивать ругательства с его стороны. - Да. И почему, например, когда Адам смотрит на Ким, его взгляд меняется? Почему вы помогаете совершенно незнакомым людям, даже если это опасно для жизни? Почему спасатели и пожарные рискуют, копаясь под обломками, даже если нет шансов, что кто-то там выжил? Почему от одного только присутствия какого-то конкретного человека люди испытывают те или иные эмоции? Часть всего этого действительно можно списать на импульсы и химические реакции, но как быть с честью, благородством, смелостью, любовью или даже жестокостью? - Замолкает, отворачиваясь. - Бишоп может быть сколько угодно гением, но в одном он не прав. - Насупившись, шепчет Кит. - У человека есть душа. И она не поддаётся никаким научным объяснениям. - Смотрит на Джея. - Думаешь, я глупый? - Нет. - Тихо отвечает Джей, качая головой. - Я думаю, это самая правильная вещь, которую ты когда-либо говорил. Кит неуверенно улыбается и принимается разглядывать реку. Джей возвращается к ужину, прокручивая в голове все, сказанные мальчишкой слова. - Давай, я отнесу. - Говорит Кит, протягивая руку к пустой тарелке. Джей молча отдаёт её. Мальчик топает к дому, но останавливается. - А спать ты тоже будешь на улице? - Ворчит. - Нет. - Усмехнувшись, отвечает Джей. - Я буду спать на диване. - Ладно. - Улыбаясь, говорит Кит, разворачивается и бежит к дому. Забегает внутрь. - Ма, он всё съел и сказал спасибо. - Весело заявил он Кей, ставя тарелку в раковину. - Хорошо. - Устало отвечает она. - А теперь ты сядешь и съешь всё, что лежит на твоей тарелке, не говоря мне о том, что всё остыло. - Ага..Блин...- Тянет разочарованно мальчик, заглядывая в свою тарелку. - Брокколи? Даже Джей не заставлял меня есть брокколи. - Прекрасно. - Кей щурится. - Вот когда твой Джей станет чьей-то мамой, тогда и будет решать как и кого кормить. - Он не может стать чьей-то мамой. - Смеясь, говорит Кит. Кей отмахивается. - Ты понял, что я хотела сказать. Ешь давай. - Кит умоляющим взглядом смотрит на мать и она почти сразу сдаётся. Закатывает глаза. - Ладно, брокколи можешь не есть. Кит улыбается, берясь за вилку, а Кей качает головой, тихо смеясь. Холстед иногда косится в сторону окна, подсвеченного светом ламп, курит и думает. Думает. Думает. В итоге плюёт на это и принимается наблюдать за заходящим солнцем. Ловит себя на мысли, что был бы не против жить в такой глуши постоянно. Нет людей, нет преступлений, глупой алчности и неоправданной жестокости. Ты не связан с миром людей, а мир людей не связан с тобой. Внезапно чувствует зависть по отношению к людям, жившим столетия назад. Да, там был жёсткий естественный отбор, люди гибли пачками из-за обычной простуды, но было там что-то ещё, он уверен. Что-то, что они потеряли на пути к цивилизации и современному миру. Холстед не замечает времени до тех пор, пока не понимает, что закоченел на холодном воздухе. Поднимается, оглядывается, в доме горит только ночник и Холстед надеется, что пацан и Кей уже ушли в спальню. Смотрит на часы, подсвеченные крохотными фонариками. Почти полночь, чудесно. Медленно идет к дому, открывает дверь и мысленно чертыхается. Кей замерла с тарелкой в руках, которую собиралась ставить в сушилку. - Я закончила. Уже ухожу. - Напряжённо говорит она и действительно идёт в сторону спальни. - Куда ты уходила из больницы? - Джей внезапно задаёт вопрос, который не давал ему покоя. Кей тормозит, медленно поворачивается к нему. - О чём ты говоришь? - Хмурится. Холстед заходит в дом, запуская Велеса вперёд, и закрывает дверь на замок. - Ты уходила ночью, а после Хокинс видел грязь в твоей палате. И записи с камер в ту ночь кто-то почистил. Кей перестаёт дышать. Она понимает о какой ночи он говорит, но совершенно не помнит, что куда-то уходила. - Я...я не знаю. - Не знаешь? - Не помню. - Ладно. - Джей проходит к дивану и садится на подлокотник. - Что насчёт вечерней прогулки пару дней назад? Уж это ты должна помнить, потому что ты подходила к Хокинсу перед тем, как уйти и предупреждала его. То есть, если предположить, что в первом случае ты просто страдала лунатизмом, то во втором ты бодрствовала и была в сознании. - Что за бред ты несёшь? - Раздражённо спрашивает Кей, чувствуя злость и ощущая едва слышный шёпот в голове. - Я ничего такого не делала. - То есть ты и этого не помнишь? - С усмешкой уточняет Джей. Кей ничего не отвечает. Просто смывается в спальню, закрывая за собой дверь. Прислоняется к деревянной поверхности и пытается унять дрожь в руках. Она куда-то уходила и не имеет ни малейшего понятия куда и что делала в те периоды. Просто прекрасно. Если выяснится, что она страдает систематическими провалами в памяти, ей никогда не отдадут опеку над её собственным сыном. Косится в сторону кровати. Кит спит, лёжа на боку и подложив сложенные вместе ладошки под щеку. Кей выключает свет, подходит к кровати, ложится лицом к сыну и судорожно пытается найти выход. Холстед, сидящий некоторое время неподвижно, встаёт и выходит на улицу, чтобы покурить. Перед этим гасит оставшийся свет в доме. Прикуривает, выпускает дым, прислушиваясь к шуму ночного леса. Мелкие звери, ещё не ушедшие в спячку, копошатся в сырой листве, ветер гуляет в ветвях деревьев. Кей не помнит куда уходила и что делала. И Холстед нутром чует, что ему не понравятся ответы на его вопросы. Пытается понять, что делать с этим, но его размышления прерывает резкий громкий хруст сломавшейся ветки. Совсем не характерный для дикого леса звук. Холстед кидает окурок и выхватывает пистолет. Направляет его в ту сторону от которой донёсся звук, медленно шагает, пытаясь хоть что-то разглядеть. Доходит до густых зарослей, вытаскивает небольшой фонарик и включает его, резко раздвигая ветки кустарника. - Да что б тебя...- Бормочет себе под нос, наткнувшись взглядом на замершего от страха зайца. - Отомри, дурень. - Усмехнувшись, говорит он животному и убирает луч фонарика от него. Заяц улепётывает вглубь леса. - Пора лечить паранойю, Холстед,- Раздражённо говорит сам себе детектив, направляясь к дому.