Листья шелковицы

Когда с банными процедурами было покончено — Хуайсан быстро оделся и вышел из своей комнаты. Уже было довольно поздно, да ещё и будний день — поэтому вероятность того, что брат сейчас будет дома, была равна нулю. Скорее всего, Минцзюэ подхватился с утра пораньше и отправился на свою незабвенную работу, для того чтобы лично удостовериться в том, что фирма без него не развалилась на мелкие кусочки. От мыслей о том, что сейчас нет возможности увидеть брата, Хуайсану стало грустно. Не то чтобы это для него было в новинку, но за эти несколько дней, пока Минцзюэ был с ним в Лондоне, он уже привык к тому, что брат рядом. Всё то время, что они провели вместе, напоминало Хуайсану его детство, когда брат ещё не был столь сильно втянут в дела семьи и мог совершенно спокойно уделять младшему столько времени, столько тот требовал. — И всё-таки я — избалованный ребёнок, — тихо пробормотал он себе под нос, спускаясь по ступенькам на первый этаж. Чувствуя под ладонью гладкость деревянных перил, Хуайсан улыбнулся. Как же он скучал по этому месту! Да, дом его семьи нельзя назвать уютным гнёздышком, которое битком набито весёлыми фото, изображающими памятные моменты, или же пестрыми мелочами, которые годами собирались «на память». Нет, их дом совсем таким не был. Как это принято говорить? «Здание со своей историей»? Да, пожалуй, именно так будет точнее всего. Этот дом был наглядным воплощением характера их семьи. Величественный, строгий, решительный. Где каждая деталь, каждый предмет интерьера говорили о том, что люди, жившие здесь, не привыкли к лишним сантиментам и пустословию, только твёрдость действия и трезвость ума. Даже с учётом того, что почти весь интерьер в доме выполнен в традиционном китайском стиле, который подразумевает обильное наличие аксессуаров — всё вокруг не казалось излишне пёстрым или сумбурным, вовсе нет. Каждая ширма, каждая картина или ваза — у всего было своё точное место, своё значение. Но было и кое-что ещё, что отличало дом семьи Не от других. Если обычно в интерьере подобных зданий преобладают яркие краски, то здесь всё было в точности наоборот. Ещё будучи маленьким, Хуайсан часто удивлялся тому, что его дом похож на чёрно-белую гравюру — так и хотелось взять карандаши и раскрасить всё вокруг в самые невообразимые цвета. Но с годами он понял, что люди их семьи просто не могут существовать в другом окружении. Всё это: чёткие формы, простота линий, серебро вместо позолоты, простая тушь вместо ярких красок — это то, что отличает его семью от других; то, что является истинным характером семьи Не. «Вот только я совершенно не вписываюсь в это чёрно-белое полотно. Словно яркая клякса гуаши, среди чернил…» Он часто задумывался об этом раньше. Да, он совершенно не унаследовал характер и стиль жизни своих предков. Брат же — наоборот. Минцзюэ был идеальным наследником, он перенял от отца твердость, уверенность и рассудительность. А так же взрывной характер. Это не принято было произносить вслух, но все, кто хорошо был знаком с их семьей — знали, что мужчины в ней, пускай на первый взгляд и казались холодными и расчётливыми, но внутри они были похожи на вечно бушующий ураган. Одна искра и жди взрыва. Кровь, которая текла в их венах, скорее походила на горячую лаву, что не позволяла вести спокойную размеренную жизнь, требуя действий, движения, новых побед и завоеваний. И было бы куда проще, живи они во времена, когда велось открытое противостояние и войны. Людям с подобными характерами, было бы куда комфортнее на поле боя с саблей в руке. Чтобы можно было отпустить себя и полностью отдаться инстинкту охотника внутри себя. Но такие времена давно прошли. И сейчас войны ведутся, по большей части, совсем на другом уровне. Человек — такое существо, которому свойственно адаптироваться к любым условиям, подстраиваясь под самые разнообразные обстоятельства и перекраивать себя под любые требования времени. Так и случилось с их семьей. Мечи были сложены, правила нового времени — приняты. Да, вспыльчивость характера укротить сложно, но ведь можно же превратить эту ярость в энергию, и пустить её в правильное русло? Наверное, именно это помогло его семье не стать просто рядовой фамилией на пёстром свитке истории. Природная страсть к лидерству, жажда побед и непринятие любого вида проигрышей — стали теми качествами, которые и послужили фундаментом для их дела. И именно поэтому сейчас компания семьи Не является одной из первых в Пекине, и не последней как в пределах страны, так и за ними. И сейчас Минцзюэ, как когда-то отец, уверенно вел компанию вперёд под своим началом. После того как умер отец, многие сомневались, что юный наследник сможет удержать в своих руках столь масштабное дело. Мгновенно нашлись те, кто хотел «помочь» с управлением и сделать нового главу просто марионеткой в своих руках. Но они недооценили старшего сына семьи Не. Хуайсан, каким бы он далёким от всего этого ни был, всё же не мог оставлять всё это без внимания. Он прекрасно видел, как тяжело было брату. Но в то время ему самому ещё и четырнадцати не было — он не смог бы помочь, даже если бы очень захотел. Так что всё, что он тогда мог — это не мешать своими капризами. Поэтому он просто отступил, наблюдая издалека. И что бы не писала тогда пресса, как бы не изощрялись в остротах завистники — Минцзюэ не дал трудам отца пропасть задаром. И Хуайсан был один из немногих, кто знал, чего действительно это стоило брату. Сколько бессонных ночей он провёл в офисе, иногда забывая даже просто поесть. Сколько выдержки он проявил, всячески игнорируя нападки конкурентов и просто людей, которые только и ждут как бы поахать над чужими трудностями. Сколько сил ушло на то, чтобы акции компании, значительно ушедшие вниз при смене главы, снова поднять на нужный уровень. Хуайсан прекрасно знал всё это. Знал, а потому не мог позволить себе быть обузой для брата. Поэтому он больше не жаловался на строгих учителей; не показывал, как плачет по папе и маме; не говорил, как скучает по самому Минцзюэ. Не мог себе этого позволить, как сильно не хотелось бы. А ещё он прекрасно осознавал, что никогда не сможет соответствовать уровню брата. Они с Минцзюэ, хоть и росли в одной семье, и воспитывались одними и теми же людьми — но были совершенно разными. Младший совершенно точно осознавал, что если бы ему пришлось столкнуться с тем, через что прошёл Минцзюэ — он бы не смог осилить это в одиночку. Почему? Потому что он — не брат. Он не настолько сильный. Иногда Минцзюэ говорит, что он слишком избаловал младшего. И Хуайсан совершенно этого не отрицает. Да, до того, как умер отец — они были неразлучны. Именно Минцзюэ всё время был тем человеком, который исполнял все капризы младшего. Хуайсан рос, зная, что у него есть тот, кто, случись неприятность, сможет всё исправить и починить. Сможет попросить отца поменять вредного учителя каллиграфии, или свозит в музей, или поможет исправить неправильно выполненное задание… Этих «или» было бесконечное множество, и брат всегда помогал справляться с каждым из них. Но сейчас наступил момент, когда Хуайсану пришлось остаться один на один с реальностью. Случилось то, с чем нельзя идти к брату. Ведь узнай Минцзюэ о случившемся — кто знает, каких масштабов будет его ярость. Нет, Хуайсан не сомневался в том, что брат сможет помочь, но слишком велика была вероятность того, что это может навредить и самому Минцзюэ. И Хуайсан не мог с этим не считаться. Он уже много раз всё обдумал. И теперь точно знал, что нужно действовать. Ведь если кто-то пошёл на подобный шаг, то его целью определённо не было просто причинить вред Хуайсану. И если хорошо подумать, подобное действие было бы просто-напросто глупым. Нет, целью изначально был Минцзюэ. Но кто из компаний-конкурентов мог пойти на подобный шаг? Ведь это не просто перехватить контракт, или переманить хорошего сотрудника. Нет, идя на подобное, зачинщик скорее рассчитывает если не полностью разрушить все дела фирмы, то во всяком случае — нанести ей значительный ущерб. Всё это было понятно, как день, но был один вопрос, который не давал Хуайсану покоя. Почему преступники до сих пор не дали о себе знать? Прошло уже больше чем полгода, а ни с ним самим, ни с братом никто так и не связался. Почему он уверен, что Минцзюэ до сих пор ничего не знает? Вряд ли брат, с его характером, стал бы спокойно реагировать на подобные новости. И Хуайсан не смог бы столько времени пребывать в Лондоне, знай Минцзюэ обо всём. Поэтому становилось ясно, что люди, сделавшие это, всё ещё чего-то выжидают. Но чего именно? Если всё это затевалось из-за шантажа, то зачем столько тянуть? Он не мог понять, как ни ломал над этим голову. И теперь, когда он снова в Пекине — за ним наверняка будут следить, вряд ли они допустят, чтобы он остался без присмотра. Поэтому действовать нужно предельно осторожно. Видимо, ему всё же придется поговорить с Вей Ином и Ванцзи. Он не знает, как именно лучше рассказать обо всём друзьям, но точно уверен, что без их помощи он не справится. Так же, как знает и то, что эти двое смогут его понять и не оставят в беде. Нужно лишь открыться. Да, это будет тяжело, но, может, когда он выговорится, ему станет легче? Да, пока лучше не спешить и не делать лишних «телодвижений». Ведь пока он не поймёт, откуда стоит ждать удара, нужно быть предельно осторожным. Сейчас первостепенной задачей будет сообщить друзьям. Это самое важное, но и самое тяжёлое. Хуайсан не представлял, как именно он это будет делать. Было просто страшно. Он так отчаянно гнал в себе любые мысли, любые воспоминания о той ночи. Неужели теперь придётся говорить об этом вслух? Рассказать кому-то, что с ним сделали… Смогут ли они и дальше общаться с ним после подобного? Не отвернутся ли? Хуайсан остановился в одной из комнат и осторожно опустился в кресло — в глазах на мгновенье потемнело. Он просидел так некоторое время, стараясь прогнать муть из головы. Что же будет, когда он попробует говорить об этом с кем-то ещё, если даже от простых мыслей становится плохо физически. «Ты должен. Ради Дагэ ты должен быть сильным» — проговорил он про себя и сжал кулаки на полированной ручке. Вскоре туман пред глазами рассеялся, и комната постепенно начала принимать знакомые очертания. Хуайсан не сразу понял, где он находится. Но посидев немного и полностью придя в себя, он наконец осознал, куда забрёл, пока размышлял обо всём. Это был кабинет отца. Эта комната мало чем отличалась от всего остального дома. Она была точно такой же, какой Хуайсан помнит её с детства. Брат не стал использовать её под свой кабинет, а оставил в ней всё так, как было при прошлом хозяине. Хуайсан рассеянно осмотрел стол перед собой. Ничего особенного, обычный стол человека, который привык много работать. Он был почти совершенно пуст: кроме приборов для письма здесь больше ничего не было. Но, присмотревшись внимательно, Хуайсан понял, что он ошибся. Кроме телефона, ручек и прочей канцелярии на столе была фоторамка. Он совершенно не помнил её, а может, просто не обращал внимания во время своих редких визитов. Хуайсан подошёл ближе и взял предмет в руки. Ощутив приятный холодок металла в пальцах, юноша повернул рамку к себе. В ней была та же фотография, что стояла у него самого в комнате. Нет, не так — фото было сделано в тот же день, но кадр совершенно отличался. На нём была изображена всё та же четвёрка людей, но выглядели они совершенно по-другому. Мужчина стоял, положив свою руку на плечо женщины, но он не смотрел теперь равнодушным взглядом на фотографа — его лицо было опущено вниз к другим людям на фото и на нём играла сдержанная, но совершенно искренняя, улыбка. Женщина тоже изменила свою позу — она немного повернулась, весело улыбаясь и смотря, как старший её сын аккуратно поправляет волосы на голове младшего, пока тот весело что-то рассказывает. «Ну что ты вертишься, как юла, А-Сан? На кого ты на фото будешь похож?» «Я обязательно буду похож на тебя, Дагэ!» Смутные обрывки всплыли в памяти, заставляя тонкие пальцы сильнее сжать прохладный металл. Он никогда не видел этого снимка ранее. Возможно фотограф случайно сделал его и вместе с остальными фото прислал отцу, а тот выбрал именно это фото для себя. Хуайсан долго смотрел в рамку перед собой, думая о том, как много он упускает в этом мире, как много не видит и не понимает. — Папа, я сделаю всё возможное, чтобы они не причинили Минцзюэ вред. Я постараюсь, даю слово, — прошептал он негромко, но твёрдо, смотря в лицо мужчины на снимке. На этих словах он покинул кабинет, унося с собой фото. Быть может он не такая уж белая ворона, среди других представителей своей семьи? Не зря же он носит эту фамилию. Он должен проявить стойкость и силу. Должен постараться. Если не ради себя, то ради самого дорогого в мире человека. *** Хуайсан ненадолго заскочил в свою комнату, для того чтобы поставить рамку рядом с той, что уже была у него, а затем снова спустился вниз: нужно было посмотреть, как там друзья, а заодно — найти что-то позавтракать, ну или пообедать, если быть точным. В голове было слишком много мыслей, столько всего ещё предстояло сделать, и он старался найти ответ хоть на один из насущных вопросов. Так он почти дошёл до большой гостиной, полностью погруженный в раздумья. И когда уже рука потянулась для того, чтобы открыть дверь он внезапно замер, не веря тому, что слышал. За дверью отчётливо раздавался уверенный голос Минцзюэ. Но что брат делает дома в такое время? В самый разгар рабочего дня? Может, ему просто послышалось? Нет, это точно был голос брата. — … прекрасно знаешь, Ванцзи, что не ровен час, как кто-то из знакомых Сиченя увидит тебя и тут же ему доложит о твоем прибытии, — голос Минцзюэ был как всегда спокойный и уверенный, он не хотел поучать или навязывать своё мнение — просто давал дружеский совет. — Твой отъезд тогда поднял много шума. Я не думаю, что Цижень уступит своим принципам. — Но теперь во главе семьи стоит брат, а не дядя, — раздался в ответ не менее спокойный голос Ванцзи, — К тому же, я тогда вполне доступно всё объяснил. Если они не согласны принять эту часть меня, то я не стану мозолить им глаза. Пекин — большой город, мы вряд ли сможем часто пересекаться. — Тебе всё же стоит поговорить с Сиченем. Вам обоим нужно всё хорошо обсудить, — снова послышался голос старшего. — Он сказал всё, что хотел, еще два года назад, — в словах Ванцзи послышался холод, — Впрочем, как и я. — И ты уверен, что те слова, были именно тем, что хотел сказать Сичень? — зная манеру брата, Хуайсан мог ясно представить, как старший приподнимает левую бровь. Ванцзи ничего не ответил на это. Дальше стоять и подслушивать было бы просто неприлично, так что Хуайсан решил, что пора проявить своё присутствие. Так что он, слегка потопав ногами, распахнул дверь. В комнате было три человека: Минцзюэ, Вей Ин и Лань Ванцзи. Неразлучная парочка сидела на диване, Минцзюэ разместился в кресле напротив. Настроение у сидящих было разное. Вей Ин глубоко ушёл в свои мысли и вцепился в рукав парня — было заметно, что этот разговор был ему неприятен. Хуайсан, кажется понимал почему: вряд ли ему пришлось услышать много лестного в свой адрес от родственников Ванцзи. Зная нравы и строгое воспитание в семье Лань, можно было только догадываться, через что пришлось пройти этим двоим, когда они решились рассказать о своих отношениях. Ванцзи сидел рядом с как всегда непроницаемым выражением лица. Наверное, он давно всё уже для себя всё понял и решил. И теперь не собирался уступать в своих взглядах, даже если для этого придётся снова пойти против семьи. Хуайсан, в глубине души, мог только восхищаться такой смелостью и непоколебимостью. «А смог бы я признаться? Нет, сейчас не время для этого…» — Неужели ты соизволил проснуться? — послышался голос Минцзюэ, вырывая младшего из размышлений, — Мы думали, что тебя только к ужину ждать стоит. — Я просто очень устал вчера, — Хуайсан постарался проговорить как можно более беспечным тоном, — Так что то, что я столько проспал — неудивительно. Куда более непонятно вот что — Дагэ, почему ты здесь, а не на работе? — А ты хотел бы, чтобы я был сейчас там? — хмыкнул старший и, видя, что Хуайсан уже собирается начинать оправдываться, перебил его, — Да не нервничай ты так. Я понял, про что ты. Мы с Чжунхуэем всё обсудили ещё с утра. Думаю, что сегодня дела компании не требуют моего вмешательства. Так что я решил побыть сегодня дома с вами. Могу же я немного отдохнуть? Хуайсан не сразу нашёл, что ответить. «Дагэ сегодня будет дома? Со мной?» Эти два вопроса быстро вытеснили все остальные мысли. Он просто не мог поверить в то, что только что услышал. Ведь брат впервые, наверное, с того времени, как принял дела компании, предпочёл не работу, а остаться с ним. Не из-за его уговоров или несколько-часового нытья, как это было в детстве. А просто потому, что захотел этого сам. «Может снова сон?» Но нет, всё это происходит на самом деле. Слов не находилось, а в голове стало вдруг неожиданно пусто. На второй план ушли все мысли, до этого назойливо кружившие, словно рой надоедливых мух. А теперь наступила блаженная тишина и, кажется, счастье. Так хотелось сейчас просто подойти к Минцзюэ и просто обнять. Показать наконец, как важно для него всё то, что брат для него делает! Как важен сам Минцзюэ для него! Как сильно он нуждается в нём. Как сильно … — Конечно, ты заслужил это, — наконец выдавил из себя Хуайсан, понимая, что мысли совершенно выходят из-под контроля. Он прошёл вглубь комнаты и сел в отдельное кресло, стоящее между диваном, на котором сидели ребята, и тем, в котором разместился брат. — А вы давно проснулись? — обратился он уже к друзьям, опасаясь, что заговори он с братом, и голос может подвести. — Я — несколько часов назад, — очевидно Вей Ин всё же пришел в себя и вернулся к своему обычному настроению, — А вот Ванцзи уже давно бодрствует. Ну, ты же знаешь, как рано он встает. Хуайсан на это лишь согласно кивнул. Да, очевидно режим этого человека не способен сбить ни авиаперелёт, ни что-либо другое. А ему с Вей Ином остается только сонно завидовать такой способности, потому что у обоих режим сна был сбит напрочь и без вчерашних приключений. — Чем планируете сегодня заняться? — спросил Минцзюэ. — Я не знаю, если честно… — замялся Хуайсан, но Вей Ин пришёл на выручку. — Давайте немного прогуляемся, я так соскучился по этому городу! — Да, вы же здесь не были несколько лет, — спохватился Хуайсан. Действительно, это у него мысли сейчас заняты своими проблемами. А ведь ребята покинули Китай где-то два года назад. Конечно, им бы хотелось увидеть, что изменилось за это время. Да и ему самому, если признаться, снова хотелось побродить по знакомым улицам, побывать в любимых местах. — Ванцзи, ты не против? — обратился Вей Ин к своему парню. — Я пойму, если ты… — Нет, мы пойдем, — не давая ему начать расспросы, отрезал Лань Чжань. — Я тебе уже говорил, что не собираюсь прятаться. Если они попробуют снова начать старый разговор — мой ответ будет тем же. Хуайсан не сразу понял, почему Вей Ин думал, что Ванцзи не захочет отправиться на прогулку. Но потом вспомнил прежний разговор, и всё стало на свои места. Как и говорил ранее Минцзюэ, Лань Сичень обязательно скоро узнает о возвращении брата и непременно захочет с ним встретиться. И, наверняка, ничего приятного этот разговор не принесёт. Так же, если хорошо подумать, было понятно, почему Вей Ин так переживает о том, что может случиться. Зная его характер, можно было лишь представить, как тяжело ему было принять те жертвы, на которые пришлось пойти Ванцзи, ради сохранения их отношений. Скандал в семье, разрыв любых связей с родственниками, поспешный выезд из страны. Эти двое прошли вместе через многое. — Прекрасно. Если никто не против, я составлю вам компанию, — это уже заговорил Минцзюэ. Хуайсан подумал: «И всё-таки сон. Не может же Дагэ в самом деле вести себя подобным образом. А как же…» — Конечно, мы не против! — ответил за всех Вей Ин. Хуайсан сначала лишь согласно кивнул, а затем, всё же не выдержав, решил спросить: — Может позовём с собой А-Яо? Я уверен, он бы тоже не отказался от прогулки, — лишь ценой больших усилий удалось скрыть в голосе истинные чувства. Да что там, он даже себе стыдился признаться в том, на какой ответ брата надеялся. — Он сейчас весь в делах компании, — ответил брат. — Но…- Хуайсан нахмурился, не понимая, — Разве он всё ещё твой помощник? Я думал, что после того как вы… — А ты разве не знаешь? — Минцзюэ был удивлён, — Сейчас он принял на себя управление компанией своего отца. — Что? — слова брата совсем не разъяснили ситуации, а лишь добавили ещё больше вопросов, — Но почему? Я ничего не слышал о том, что Цзинь Гуаншань передал ему управление компанией. Когда это случилось? — Вы же с ним, вроде часто созванивались и переписывались, — кажется, Минцзюэ тоже удивился, — Разве он не сообщил тебе о подобном? Но, быть может ему просто было тяжело об этом говорить. Он был так подавлен в то время. — Чем подавлен? — казалось, что Хуайсан с каждым словом старшего понимает всё меньше, — Что ты имеешь в виду? — Цзинь Гуаншань умер где-то шесть месяцев назад. И Гуанъяо, как единственный наследник, принял на себя дела компании. Хуайсан не нашёл, что сказать на это. Он не понимал, почему А-Яо не поделился с ним подобным. Но, быть может Минцзюэ прав — мужчине было слишком тяжело об этом говорить. А Хуайсан, в то время слишком был занят тем, чтобы не сойти с ума от кошмаров и воспоминаний, которые, казалось, преследовали его на каждом шагу. Поэтому он мог упустить этот момент из виду. Да и Гуанъяо тоже можно было понять: потерять отца, только обретя его — наверное, это очень больно. — Я не помню, чтобы Гуаншань называл кого-то своим наследником, — принял наконец участие в разговоре обычно молчаливый Ванцзи, — Конечно, я в последнее время не слишком внимательно слежу за событиями в этой сфере, но всё же. — У них не очень ладились с начала отношения, — нахмурился Минцзюэ, было видно, что этот вопрос и ему самому ясен не до конца, — Ванцзи, ты же прекрасно знаешь характер Гуаншаня, конечно, он не хотел признавать непонятно откуда взявшегося человека за своего сына. — Да, — согласился парень, — Говорили, что он отказался принимать, и приказал охране вывести его из здания. — У старика был скверный характер. Будь я на месте Яо, то ни за что бы не согласился встретиться с ним снова после подобного, — Минцзюэ стиснул кулаки и Хуайсан снова почувствовал неясный укол ревности из-за того, что брат так переживает за постороннего человека. «Он не посторонний. Они уже давно встречаются. Хуайсан, выкинь все эти глупости из головы!» — И всё же, — вернулся к изначальному вопросу Лань Чжань, — В результате он назвал Цзинь Гуанъяо своим наследником? — Да. Практически перед твоим отъездом, А-Сан, — старший повернулся к брату и снова нахмурился, — Подожди, ты и этого не знал? — Нет. Может он просто решил не афишировать это? Ты же знаешь Гуанъяо, он не любит хвастать своими успехами, — поспешно проговорил Хуайсан. Ну не признаваться же ему, что тогда он так спешил с отъездом, что не замечал ничего вокруг себя. И даже если бы он тогда услышал эту новость, вряд ли бы воспринял её как нужно — тогда казалось, что страх, и паника буквально захлёстывали, не давая даже дышать нормально. Что уже тогда говорить о чём-то другом. Всё о чём он думал в те дни — это как можно быстрее покинуть Китай, всё остальное не имело значения. — И как он, справляется? — поспешил задать он следующий вопрос, боясь, что присутствующие могут заметить, как поменялось его лицо при воспоминаниях о том времени. — Вполне неплохо, — улыбнулся Минцзюэ, — Он сначала, конечно, очень сильно переживал о смерти отца, но в последнее время, вроде, успокоился. — А ты? — Хуайсан понимал, что, возможно, лезет куда не следует, но сейчас выпал редкий шанс расспросить брата обо всём, и он не мог им не воспользоваться, — Быстро смог ужиться с новым помощником? — Ты про Чжунхуэя? Он отличный сотрудник. Сообразительный, ответственный, хорошо ориентируется в делах компании и идеально справляется с любой работой. — Ты редко кого-то хвалишь, — заметил Хуайсан, а сам в это время подумал: «Прекрасно осведомлён в делах компании? Вот к кому стоит обратиться с вопросом о том, какие в последнее время появлялись серьезные конкуренты, и на что они способны.» — Да, но зачем скрывать правду. Вот сейчас он, например, занят тем, что улаживает дела с твоим переводом из университета Лондона в Пекин. О чём ты, наверняка запамятовал. — Ой! — Хуайсан испугано посмотрел на Дагэ. Он действительно совсем не подумал об этом. — Вот тебе и «Ой!», — Минцзюэ хмыкнул и поднялся с кресла, — Не нервничай ты так, он позже зайдёт к тебе — нужно уладить некоторые вопросы, в которых необходимо твоё участие. Так, ладно. Я пока выйду — нужно сделать несколько звонков. А ты сходи пока поешь, а то совсем зачах в своём Альбионе — нужно теперь тебя откармливать. — Дагэ, — собирался было возмутиться Хуайсан, но ему не дали. — Не спорь! Сам ведь знаешь, что я прав. И теперь, когда ты наконец-то дома — я не дам тебе больше так запустить себя. Всё, я пошёл звонить. Как будете собираться выходить — позовите меня, — говорил Минцзюэ уже ища нужный номер в контактах, — И разбудите наконец эту соню, иначе он себе шею свернёт в таком положении. Хуайсан сначала не понял, о чём говорит брат, но потом повернулся к дивану и всё стало ясно. Видно они так увлеклись разговором, что не заметили, как Вей Ин, совершенно не разбирающийся в обсуждаемой теме, благополучно задремал, устроившись на плече Ванцзи. — Он что, плохо спал на новом месте? — тихо спросил Хуайсан, боясь разбудить друга. Хотя если учитывать, что того не потревожила их беседа — опасался он зря, парень спал, как убитый. — Дело не в этом, — Ванцзи осторожно поднял голову парня и медленно переложил её к себе на колени. Вей Ин заворочался от смены позы, но стоило Лань Чжаню начать осторожно перебирать спутанные пряди волос, как тот тут же успокоился и, улёгшись поудобнее, сладко засопел, — Он сильно переживает. — Это из-за Лань Сиченя? — догадался Хуайсан, по-доброму завидуя этим двоим. — Он больше нервничает из-за Лань Циженя. Вей Ину пришлось много выслушать от него, и он сильно переживал из-за этого. — Я уверен, что у вас всё будет хорошо. Может отложим прогулку? — Дай ему около часа. Он не привык спать днём и, думаю, что скоро проснётся, — сказал Ванцзи, не прекращая своего занятия, — Иди, тебе правда стоит пообедать. — Да, хорошо. Скажешь, когда Вей-сюн проснётся? — Хуайсан поднялся со своего места. — Думаю, что он сам тебе об этом сообщит. — Ты прав. Он, стараясь ступать как можно более бесшумно, прошёл к двери и тихо скрылся за ней, оставляя этих двоих наедине. Идя в направлении кухни, Хуайсан думал о многих вещах. О том, как всё-таки эти двое подходят друг другу. И о том, как ему повезло иметь таких друзей. А также, что он и сам сделает всё возможное, чтобы у них было всё хорошо. О том, что нужно будет не упустить возможности поговорить с Чжунхуэем. Вчера он не имел возможности слишком много общаться с этим человеком, да и был сильно уставшим. Но за то недолгое время, что они пробыли в машине, пока Хуайсан не заснул — они всё же перекинулись несколькими фразами, и новый помощник брата показался действительно хорошим человеком. Даже гаптофобия не била в набат. Отчего-то казалось, что ему можно доверять. Складывалось впечатление, что от этого человека исходит энергия, похожая на ту, что источал Минцзюэ. Спокойствие, уверенность и сила. А ещё из головы не выходили слова брата. Но нельзя было давать себе ложных надежд или питать лживые иллюзии. Забота брата — это просто забота, не больше. Просто беспокойство за родного человека. «Не выдумывай, Хуайсан. Не принимай желаемое за действительное.»