***
— Господа, насколько вы видите, нам не хватает топлива. Перед нами встал вопрос, куда, собственно, отправиться. Вежливость, вкрадчивость и обращение «господа». Именно эти вещи меньше всего ассоциировались с агрессивным енотом, помешанном на алкоголе и взрывах. — На Зэнру, курс уже исправлен, — На лбу Квилла появилась глубокая продольная морщина. Он понял, к чему всё идёт, и ему это не нравилось. Ракета остановил его жестом. — Курс можно и отменить. У меня дельце есть на Сакааре. — Дельце можно и отменить, — в тон ему ответил Питер. — Я всё ещё помню, чем закончилось твоё прошлое дельце, — поморщилась Гамора. — Мы все помним. — Эй, покупка запчастей для корабля ещё никогда не была ужасной аферой. — Корабль-то в целости, его только что починили на Ксандоре, — встрял Дракс. — Ты опять что-то отвинтил? — возмущённо спросил терранец. Енот театрально закатил глаза. — Ну всё, ладно, набросились и подловили. У меня есть шанс выиграть. На Сакааре поставлю на одного бойца, такой непобедимый зелёный громила, наводка стопроцентная. А Грандмастер всегда честно выплачивает все проценты. Глаза Дракса загорелись, как всегда, когда дело касалось ставок и выигрышей. Вот он, бывший боец Арены в действии. В лице Квилла тоже прослеживалась некоторая задумчивость. — У нас есть лишние деньги, время и удача, так ведь? Почему бы не увеличить куш? — уговаривал Ракета, косясь на Разрушителя. — Мне не нравится словосочетание «лишние деньги». А ещё на Сакааре меня… очень ждут, — сказал Питер. — Королева драмы вернулась в строй, — фыркнул енот-киборг. — На что тебе летающий корабль, полный пушек и наёмников? Не бойся, твоей мордашки не коснётся сапог барыги, мы позаботимся. Упускать шанс нельзя, и раз уж садимся на Сакааре, то можно выручить и выгоду. — Мы ещё не решили, что летим на Сакаар, — зеноберийка скрестила руки на груди. — Не кипишуй, принцесса. Может, честно проголосуем? Хитрый говнюк всё просчитал, и потому уверен в своей безнаказанности и безусловной победе. — А не получится опять как в тот раз, когда мы оказались в плену? Или в тот раз, когда мы, погоди… снова оказались в плену?! Мне уже начинает немного надоедать, такая ролевая игра с наручниками меня никогда не заводила. От них запястья ноют. — Давно ты такой правильный стал, нежная капитанша? Кажется, когда мы летали сам-знаешь-куда, ты не возражал против моих предложений? — Кажется, тебе велели заткнуться, лысая бошка? — Да не лысая у меня бошка! — запальчиво ответил Ракета, касаясь головы. — О, не бойся, будет, — пообещал терранец. — Так, стоп! — крикнула Гамора, вставая между ними. — Хватит. — А чего он?.. — Этот первый… — Тихо! — повторила она. — Ваши крики — трата времени. — Зелёная стерва дело говорит! — громогласно согласился Дракс. Все трое замолчали и недоуменно повернулись к нему. Зеноберийка чуть выдвинула вперёд подбородок и взглядом попросила Разрушителя объясниться. — Да я для красного словца вставил, — оправдался он. — Голосование! Я за него! — вопил Ракета. — Голосую за то, чтобы обрить ему хвост и отлучить пожизненно от еды из мусорки. — Я не ем из мусорки, позорный кусок человечины! — Заткнулись оба! — Наёмница с силой треснула ладонью по столу, заставив всех замолкнуть. — А теперь спокойно всё обсудим. Мы не можем рисковать безопасностью всего корабля ради азартных игр, Ракета. — Отлично! Остальные воздержатся? — Ты вообще слышишь меня? — Гамора угрожающе нависла над ним. — Мы не полетим на Сакаар. Сколько можно ненужных авантюр? Она покачала головой, глядя Ракете в глаза. Неужели он забыл, как их выбросили в открытый космос? Неужели он забыл, каким пустым был «Милано» без Питера? Они все забыли? — Заставь меня, — сказал енот, нагло посмотрев ей в лицо, и ухмыльнулся, полностью осознав свою безнаказанность и её бессилие — она не может влиять на Стражей так, как он. — Хватит трястись из-за каждого пустяка. Ты сама выбрала эту профессию, а она предполагает определённые риски. Опасность быть покалеченным или убитым, например. Смирись с этим фактом, принцесса. Внутри неё медленно, но верно вскипала горячая злоба, выжигающая лёгкие. Захотелось изо всей силы бросить Ракету в стену, вырвать у него всю шерсть по клочкам. Злость оказалась такой сильной, что руки сжались в кулаки, готовые приступить к делу уже со следующей секундой. — Да что с нами случится? Малыша Пончика побьют? Он раньше с таким сталкивался, переживёт. — Пока Разрушитель на борту, никто не посмеет напасть. — Отлично, Дракс со мной. Нас двое. — Всего лишь двое, — прищурился Квилл. — С нами Грут! — Да поставь ты его на место! Пацан только говорить научился, издеваешься? — Мы летим на Сакаар, — тихо, но уверенно произнесла Дейра, выступив вперед. Она была бледная, но решительная, словно асгардская валькирия с древних фресок. — Ну наконец-то! — возопил Ракета, бесстрашно огибая Питера, чтобы откорректировать курс. — Хоть у кого-то есть яйца. — У меня дежавю. Я опять предупреждаю всех о херне, которая может с нами произойти, потом она происходит, а дебилом остаюсь всегда я. — Такова твоя судьба, Звёздный Понт. Я про последнюю часть. — Хорошо, что напомнил про яйца. Дракс, неси клетку. Мы вёдем нашего агрессивного пушистика к ветеринару на кастрацию. Ракета и Квилл продолжили обмениваться любезностями. Гамора попыталась успокоить их, но это было настолько же возможно, как попытаться удержать пулю пальцами. Без кибер примочек. Довольно трудная задача. — Дейра… Я всего лишь пытаюсь обезопасить тебя. — Тебе не кажется, что ты всегда слишком много на себя берёшь? — упрямо сжав губы, спросила она и скрыла лицо за волосами, пахнущими морской солью. Зеноберийка не нашла слов для ответа.***
Пока Квилл, Дракс и Дейра оставались на корабле, ничего не могло случиться. Совершенно ничего, выходящего за рамки. Они же просто будут в «Милано». Наверное, это и вправду паранойя. Гамора цепким взглядом отыскала в разномастной толпе инопланетян, разряженных как популярные бойцы Сакаара, прямоходящего енота. Он точно что-то задумал. Не будет же он просто так устраивать такую сцену из-за ставки у Грандмастера, наверняка здесь замешана какая-то очередная сделка, надувательство или опасный заказ. Женщина спрятала ярко-красные кончики волос под капюшоном и надвинула его на лицо. Жест не слишком подозрительный: на Сакааре шёл мелкий противный дождь, делавший зловоние мусорной планетки ещё более явным. А ещё эта пыль, везде. Она оседала на одежде, лице, забиралась в глаза, не смывалась с кожи дождём. Капюшон явно был необходимым аксессуаром местных, так что это не каприз и прикрытие, а необходимость. Наёмницу был способен заметить не только Ракета, но и недоброжелатели, которые могли бы узнать её. Мало ли психов, которые захотят через неё отомстить Таносу, да и привлекать внимание к своей персоне как минимум непрофессионально в её ремесле. Облезлый хвост скользнул в безлюдный переулок. Стой, подожди пару секунд. Ракета может подозревать, что за ним следят. Теперь можно. Мягкие ботинки неслышно ступали по каменным тропинкам, засыпанным песком. Он шёл на пляж. Енот-киборг подозрительно обернулся, проверяя горизонт. Зеноберийка уверенно завернула за угол невысокого домика до того, как друг успел её заметить. Мокрый песок становился глубже, значит, могут остаться следы. Нужно быть осторожнее, ступать только по камням. Каменная тропинка закончилась. Оценив обстановку, наёмница взобралась на ограду ближайшего дома и ловко вскарабкалась на его крышу. При приземлении она издала немного шума, но это не страшно. В этом гвалте из криков бойцов, взрывов и диких визгов публики можно не услышать и собственного голоса, не то что еле заметный скрип чужих ботинок. — Мне надоели эти странные прятки! Выходи, или начну палить из всех пушек! — прокричал Ракета. По его голосу можно было понять, что он насмехается. Какого?.. Как он заметил её? Не желая разыгрывать спектакль, Гамора выпрыгнула из укрытия и смерила енота мрачным взглядом. — Нашла, что искала? Кого ищем, работорговцев, наёмников или контрабандистов, дальнозоркая ты наша? — издевательски прощебетал Ракета. — Что меня выдало? — хмуро спросила она, отряхивая плащ от вездесущей оранжевой пыли. — Тебя? Ничего. Кроме того, что я обнаружил собственный маячок прямо за своей спиной. Женщина постаралась сохранить лицо. — К тому же, я знал, что ты пойдёшь за мной. Тут и Дракс бы догадался. — Почему знал? — Я тебя заинтриговал. Ну, я же такой подозрительный и скрытный, что даже любопытно. — Это скорее про меня. Ты же агрессивный, неконтролируемый жулик, и чаще всего пьяный в стельку. Ты знаешь свою репутацию. — А ты знаешь свою. И вот ты её оправдала. — И ты собираешься оправдать свою? Ракета хитро ухмыльнулся. — Что Вы, принцесса? Всего лишь честная ставка на смертельный бой на планетке, где это законно. Только и всего. Ну, осуди меня, что я наживаюсь на чужой смерти, давай. — Это не всё. — Клянусь, что для меня на этом всё. Пойдём, я докажу. Гамора недоверчиво последовала за ним. Может, у неё и правда паранойя? — Ни за что не поверю, что ради какой-то жалкой ставки ты слил топливо и устроил тот скандал. — Как ты… — У меня неплохо с обонянием, пусть ты и пытался скрыть запах. — Она принюхалась. — Душистым мылом и дезодорантом Квилла? Серьёзно? Прелесть. Обернувшись, енот показал ей мелкие зубы. Похоже, ей удалось задеть этого непробиваемого упрямца. — Но тут дело вот в чём. Было бы несложно догадаться, что если ты хочешь попасть на Сакаар, то тебе нужно уговорить нас приземлиться там. И тут внезапно прямо около этой планеты баки опустошились ровно наполовину. Странная неожиданность, не находишь? — Люблю красивые числа, что поделать, — Ракета резкими движениями почесал шею. — Это было невыносимо. Ещё отпрашиваться у всех вынужден, прямо как в тюрьме, если не хуже. Из тюрем я легко сбегал. — О чём ты? — Ты вся такая правильная, за мораль, за честь, все дела. Это-то всё понятно. Нужно отмыть имя после Ронана, Таноса. Я, может, даже уважаю это в каком-то смысле, пусть и не верю во всю эту чепуху. Но эта твоя «безопасность»? Ещё и Квилла этим заражаешь. Терранец, выдержавший со мной три дня наркотрипа, две рукопашки и шесть разных заведений в местечке пожёстче, чем Контраксия, теперь ноет о болящих запястьях и отказывается от выпивки и ставок на бои. Он презрительно фыркнул. — Тебя поражает то, что я не хочу подвергать остальных риску? Ты себя слышишь? — Из риска состоит наша жизнь, Гами, если ты это ещё не заметила. И именно он делает её такой привлекательной и желанной. А ещё свобода, — Ракета выделил голосом последнее слово. — И именно поэтому нужно постоянно подвергать свою жизнь опасности? — Может и так. Гамора взорвалась. В этом крохотном, упрямом тельце хранились запасы яда, способного отравить всю флору и фауну в мире. В Ракете всегда было что-то, что не могло оставить её равнодушной, у него с лёгкостью получалось выводить её из себя каждый раз, когда у них случалась перепалка. В спорах с Квиллом или Драксом наёмнице часто хотелось хорошенько заехать им по лицу, чтобы они наконец-то перестали тупить и выслушали её. Но споры с Ракетой всегда оставляли её злой, отвратительно злой, до дрожи в руках, и опустошённой. — Нет, не так! Ты не можешь постоянно заставлять нас участвовать в опасных авантюрах. Мы не напрашивались рисковать жизнью ради твоих хотелок. — Ну началось! Мисс праведность, исправь меня! Заставь ощутить себя никчёмным эгоистом. Я не просил тебя быть моим охранником и нянечкой, буду делать, что хочу, и все последствия приму на себя сам. — Мы не обязаны страдать из-за этого! Мы тоже принимаем удар на себя. — И не страдайте, хвост с вами. Мне так-то никто не нужен. Ушёл бы от вашей тупости, да некуда! Я страдаю только от твоей святости, дочурка Таноса, не помню, сколько человек ты убила. Хватит уже указывать всем, что делать, ясно? Мы не нанимались отмывать твоё имя. Женщина почувствовала, как острые ногти впились в мягкие ладони. Боль не отрезвляла, как обычно, а наоборот распаляла душную, обжигающую лёгкие обиду. Кончик хвоста енота яростно метался из стороны в сторону, что злило ещё сильнее. Она ненавидела Ракету таким. Ненавидела этот наглый, проедающий кожу как кислота взгляд, ненавидела жёсткий лающий голос и то, что енот даже не пытался контролировать поток желчи, выходящий из его пасти, а скорее наслаждался тем, какую боль могли причинить его слова. — Безопасность! Да пошла ты с ней! Ты не заботишься о нас, ты — душишь! — Зеноберийка почувствовала это слово всем телом, как будто бы им Ракета со всей силы ударил её в грудь. — Думаешь, что ты благо нам делаешь? А хрен там плавал, это нужно только тебе. Ты так доказываешь себе, что можешь всё и всех контролировать, а это не так. Ты даже с собой совладать не можешь. Открою секрет: никто ничего не может контролировать, а уж какая-то жалкая смертная и подавно. Жар злобы перешёл от лёгких к лицу, заставив импланты на лице наёмницы вскипеть. — И ты не будешь решать судьбу той девчонки. Не будешь решать за Дейру, — Гамора поняла, что он впервые произнёс имя иннерийки. — Думаешь, что если исправишь её жизнь так, как хочешь, то и твоя сразу исправится? Вернёшь ей мамочку с папочкой, и у тебя они появятся? Она — не ты. Разбирайся со своим дерьмом сама, а её оставь со своим. Какое тебе до неё дело? Какое тебе дело вообще до других? — Тебе не понять, — тихо, но отчётливо ответила женщина после значительной паузы. — А знаешь почему? Ты ни разу не подумал о ком-то, кроме собственной вшивой шкуры. И не говори мне про Дейру. — Знаешь что?.. — Ты хотел оставить её на корабле. — Я… — Ты хотел оставить её на корабле! — крикнула зеноберийка, сорвавшись. — Беспомощную девочку! Ракета сжался, став ещё меньше. — Это были всего лишь слова, Гами. Я никогда так не думал. Глаза енота выражали всё и одновременно ничего. — Ты никогда не думал о других и делал только то, что нужно тебе. И вот, тебя вдруг запихивают в банку с теми, кто хочет изменить хоть что-то в этой жизни. Как же тебе это не нравится, я знаю. Потому что в душе ты так и остался мелочным эгоистом. И не пытайся оправдываться своим прошлым, — Гамора сморщила лицо. — Ты страдал, бедненький? А кто из нас нет? Думаешь, я в восторге от этих железок в своём теле? Холод её тона причудливо смешивался с кипящим жаром обиды и злости. Она в который раз почувствовала отвращение к себе. К этим имплантатам, к мечу, пристёгнутому у неё на поясе, к рукам, знающим сотни смертельных приёмов. — Говоришь, что тебе никто не нужен? Если ты правда в это веришь, то ты гораздо глупее, чем я думала. А если нет, то нагло врёшь. Если бы мы не были тебе нужны, то уже после того, как произошёл взрыв у Тавелира, ты бы смылся. Ты бы не стал вызволять нас с Квиллом от Йонду, а полетел бы спасать свою шкуру куда-нибудь на другой конец галактики, как и планировал. Но мы тебе нужны. Тебе нужен хоть кто-то, ради кого ты будешь смирять твой грёбаный эгоизм, злость и двинутость. Потому что сам себя ты чувствуешь жалким и терпеть себя не можешь. — Да заткнись ты! — с нескрываемой обидой рявкнул Ракета. — Сама не лучше. Я ведь знаю, что ты тоже чувствуешь себя жалкой. Она попыталась сделать вид, что это её не задело. Бесполезная затея. — Сам заткнись! Хоть раз пробовал к кому-то отнестись нормально? — Тебе это нипочём не понять! Вы, людишки, воспринимаете только равных себе, а на остальных вам наплевать. Для всех вас я недо… Недокто-то! — Я такой же инвалид, как и ты, понял? Меня либо громко ненавидят, либо пытаются по-тихому прирезать. Ты не один уникальный такой, как бы ты это ни выпячивал. Тебя не любят только из-за того, что ты никогда не держишь варежку закрытой. Ракета не остался в долгу. — А ты, значит, знаешь, что там обо мне думают, что я думаю о себе? Ты-то что знаешь о нормальной жизни? Думаешь, с Квиллом потрахалась, и всё? Социализировалась? Теперь ты эксперт по жизни людишек? Его слова заставили Гамору неловко замолчать. Енот-киборг уже понял, что сказал всё, что только можно было сказать, и осёкся. Несколько мгновений они испуганно смотрели друг на друга и ждали реакции противника, чтобы подхватить его настроение. — Мы не… — Ой, да ладно. Будто я не догадываюсь, чем там людишки занимаются наедине, — проворчал Ракета. — Сначала они трутся, и обнимаются до треска костей, и, чавкая, пожирают друг другу лица, а потом уходят вдвоём и долго орут. То ещё зрелище. Зеноберийка не знала, как реагировать на представление енота о близости гуманоидов. Всё происходящее казалось до одури странным. Многоопытный Ракета, который сможет и во сне приготовить гранату из столовых приборов, полотенца и бутылки с аскаварским ромом, мало что знал о людях. Он уловил замешательство в её глазах, но посчитал, что это была реакция на его заявление. — Я не знаю что вы, людишки, там делаете друг с другом. Не интересуюсь, знаешь ли, но не знаю я, зачем вы так громко орёте во время этого, — спешно протараторил он и запнулся. Ракета смачно ударил себя кулаком по лбу. — Да зачем я об этом говорю? Я же даже не хочу знать! Твою мать! Женщина медленно осела на песчаную тропинку и обняла колени. Её окутало облако оранжевой пыли. — Дебильный Дракс. Рассказывает мне тут всякую порнографию. Забудь о том, что я тут о людишках сболтнул. Ясно?! И о Квилле тоже. Вообще всё забудь. Она кивнула. Друг сел с ней рядом и скрестил лапы на груди. — Мы идиоты, Гами, да? — Наитупейшие во всей Вселенной. Очередная перепалка с Ракетой снова оставила её с душевной пустотой и усталостью. Наверное, потому что Гамора знала, что он прав насчёт неё. Всегда был прав. Они настолько похожи, что могут считывать друг друга как книгу, которую написали сами, порой даже не нуждаясь в том, чтобы её перечитать, ведь текст был вызубрен наизусть. Даже сейчас она знала, что Ракета действительно думает о том, что она ему наговорила, и это задело его за живое. Знала, потому что сама в тот же момент думала о его словах, хотя ей хотелось испуганно и зло зашипеть от чувства, будто он подковырнул ножом до незажившую рану. Он не извинится, да и она тоже. К чему это? Они и так поняли друг друга. Зеноберийка догадалась, почему Ракета всегда молчал рядом с ней. Он понимал её, а она его. Им ни к чему было тратить слова, их нужно поднакопить до следующей такой же опустошающей ссоры. Может, пустота и хороша. По крайней мере, это значит, что ничего лишнего нет. Это просто пустота, которую можно заполнить. — Я поговорю с Дейрой. Она сама выберет свой путь. Если что, у нас всегда есть лишняя каюта, — медленно проговорила Гамора, чувствуя горьковатый привкус каждого звука на языке. Эти слова дались ей одновременно и легко, и тяжело, и они не скинули ни грамма с её мешка камней. Что ж, пусть девочка сама выбирает, как ей разрушать её собственную жизнь. У неё хотя бы будет выбор, в отличие от зеноберийки. Ракета встрепенулся, а потом скривился, будто у него разом заболели все зубы. — Надо было раньше на тебя наорать, — он вскочил с места и потянул наёмницу за капюшон. — Пойдём, мы ещё можем успеть! — Что такое? — Я выигрывал время для побега девчонки. Но пока она не могла убежать далеко.