Тигрёнок лохматый

Коридор он пролетел на одном дыхании. По крайней мере, ему так показалось. Яо редко терял контроль над эмоциями настолько. И уже давно – с тех пор, как они с Сичэнем стали жить вместе – его не обжигало изнутри так сильно. Как будто кислотой. Мэн Яо влетел в аудиторию, схватился за сумку, принимаясь выискивать в ней сигареты. Пары у них на сегодня уже закончились, занятий вообще оставалось уже мало. Разве что преподам довычитать часы. Призрак выпускной сессии маячил перед четвёртым курсом, народ судорожно консультировался с научруками касательно курсовых, досдавал материал для допусков и всё такое. Они с Сичэнем могли не переживать по поводу сессии, оба уже знали несколько своих автоматов… Но сейчас, именно сейчас, среди негромкого гомона обсуждающих что-то своё одногруппников ему было не до учёбы. Да где эти гуевы сигареты! Мэн Яо успел вспомнить, что перед второй парой докурил последнюю, а сбегать в магазинчик внизу корпуса потом не было времени, зашипел, выпуская воздух сквозь зубы. И рядом вдруг прозвучало тихое: - А-Яо, что случилось? Сичэнь увидел свой маленький тайфун ещё на пороге кабинета, но, когда сумка в руках Яо жалобно зазвенела ключами, он понял, что что-то тут не то. Извинился, свернул разговор с приятелем и проскользнул к их местам. Яо остановился – сумка снова звякнула будто бы возмущённо – выдохнул, а потом поднял на Сичэня выразительный взгляд, полный негодования, раздражения, смятения и ещё чего-то, чего Сичэнь там не видел давно. - У тебя сигарет не осталось? Мои закончились, я забыл. За этим было что-то ещё. И явно не среди однокашников это обсуждать. Сичэнь кивнул и подхватил со стула свою сумку через плечо. - Остались. Идём. Мэн Яо внутренне кипел весь путь до «курилки» - облюбованного студентами уголка между основным корпусом и пристройкой, который не простреливался наружными камерами. Ветер немного остудил его голову, и, когда он забирал сигарету у Сичэня, его пальцы почти не дрожали. Почти. Но с первой затяжкой Яо словно бы прорвало. Перед глазами живо встало увиденное в небольшой нише со стульями на этаже. -…и я вижу, как она на нём висит, чуть ли не поцеловать тянется! А, может, и тянулась, я не знаю! – кипятился Мэн Яо между затяжками, выдыхая дым резко, будто хотел сплюнуть скопившийся в нём яд. – Я ушёл оттуда. Слышал только «А-Чэн!». Да тьфу ты!.. Лань Сичэнь не перебивал. Знал, что ему и так всё расскажут в подробностях, по крайней мере, то, что Яо видел собственными глазами. Сичэнь затушил наполовину сгоревшую сигарету о подошву кроссовка, не желая портить стену, сунул её в пачку, ту – в карман, и прижал Яо к себе за плечи. Яо давно не показывал эту свою сторону, с тех самых пор, как Сичэнь у него на глазах вежливо, но уверенно отшил по уши влюблённую сокурсницу, а потом предложил ему жить вместе. В его, Яо, день рождения вместе с подарком презентовав ключи от своей освободившейся недавно квартиры. И сейчас Яо снова злился, но уже из-за их Тигрёнка. Они сошлись всего ничего, несколько недель назад. И, если они вдвоём были вместе уже давно, то Цзян Чэн мог в любой момент передумать. Сказать «извините, ребята, я ошибся», или что-то в этом роде. Пусть он и не казался ветреным, но и Мэн Яо, и Лань Сичэнь знали, что в жизни может случиться всякое. Поэтому сейчас Сичэнь только успокаивал Яо и решительно увёл его в сторону дома. Лучше всего было дать любовнику выпустить эмоции, иначе тот мог затаить их в себе, и от этого не было хорошо никому, и самому Яо в первую очередь. Цзян Чэн сразу же после пар поехал не домой. У него были ключи, они с Сичэнем и Яо ещё утром в универе условились, что Цзян Чэн останется у них сегодня ночевать. Но не успел третьекурсник запереть дверь квартиры, как почти нос к носу столкнулся на пороге с Яо. - Привет, - Цзян Чэн скинул рюкзак на пол, аккуратно – там сегодня лежал ноут – и потянулся обнять Мэн Яо, но тот только подступил ближе и прищурился. - Какого черта на тебе на "кармане" висела сегодня эта Цзяли из вашей третьей группы? - В смысле? - В прямом. Висела и щебетала тебе так сладко, «А-Чэн». Цзян Чэн опешил. Ни привет, ничего, и сразу с порога Яо бешено шипящей фурией накинулся. На голоса из спальни высунулся Сичэнь. Сразу оценил обстановку и обнял Яо со спины, сцепляя ладони на его талии. - Привет, А-Чэн. От звука этого обращения Яо в руках дёрнулся, но глаз с Цзян Чэна не сводил. - Что происходит? А-Яо? - Я вышел на перемене перед четвёртой парой в карман на этаже, - ядовито проговорил Мэн Яо, не пытаясь, впрочем, вывернуться из рук Сичэня. – И увидел, как на тебе повисла эта ваша… И след от её помады у тебя на щеке. - А дальше? - Что дальше? - Дальше ты видел? До Цзян Чэна дошло ещё на первой фразе, но он не прерывал Яо. Только пытался осознать, что его… Ревнуют? Сам-то он этот эпизод выкинул из головы сразу же, ещё на подходе к своей аудитории, когда стёр одолженной салфеткой чужую помаду с кожи. И сейчас только глубокое офигение от происходящего не давало вырваться на свободу его природной вспыльчивости, которая толкала Цзян Чэна на то, чтобы отвечать резкостью на резкость в свою сторону. - Я не стал ждать, чего бы то ни было, - буркнул Яо. Его негодование уже сдавало позиции, стоило только ему увидеть удивление на лице Чэн-Чэна. Мэн Яо превосходно читал по лицам, и ложь чуял на лету, едва лишь взглянув на человека. А Цзян Чэн, тем временем, вспомнил рассказ двух одногруппниц, уже после звонка, пока ещё препод не явился. - А, так вот от кого шугнулись наши девочки в коридоре. Сказали - вылетел, как ошпаренный, даже разглядеть не успели. А если бы ты остался, то увидел, что ничего больше и не было. Я просто помог третьей группе договориться о нашем совместном зачёте. Препод строгий, но нашу группу явно любит, поэтому и им может поблажки сделать под шумок. Цзян Чэн не врал, и даже не пытался что-то скрыть. И, если бы там что-то действительно было с той девицей, то выглядел бы иначе. Это понял и Сичэнь, как и то, что Яо расслабился в его руках. Улыбнулся Цзян Чэну, потёрся носом о волосы за ухом Яо. - Может, ты дашь ему от стенки в коридоре отойти? Мы же не будем держать А-Чэна на пороге? И Мэн Яо сдался. Потянулся к Цзян Чэну, обнял его, заставляя приблизиться вместе с собой и Сичэня, который так его и не отпустил. Яо был довольно ревнив, но не до истерик с битьём лиц и посуды, и разумные доводы вкупе с собственными наблюдениями могли его убедить. А ещё, на самом деле, он… Испугался. Одно дело постоянно помнить об этом «в жизни бывает всякое», а другое – когда прямо перед глазами возникает более вещественная «угроза», ещё и угроза с симпатичной мордашкой и размером этак вторым, выгодно подчёркнутым почти до третьего. Нет, в себе Яо не сомневался – он знал, что хорош. Чтобы в Сичэне сомневаться не было даже тени мысли. Но А-Чэн… Упрямый, непокорный, вспыльчивый, а ещё – такой ласковый, открытый, жаждущий тепла – Тигрёнок слишком запал ему в сердце. Куда-то туда же, где Яо хранил Лань Сичэня. Но сейчас, похоже, он переволновался зря. - Идём, Чэн-Чэн. Сваришь мне кофе и, так и быть, прощён. Цзян Чэн уловил изменившийся прищур Яо, с подозрительного на лукавый, понял, что гроза миновала. Но не оставить за собой последнее слово не мог. - Это я-то прощён? Я не делал ничего! - Ты заставил меня понервничать! А теперь я хочу кофе! С корицей! - А-Чэнь, как ты его терпишь… Идём уже, сварю я тебе кофе… Сичэнь качает головой на их перепалку, обнимает обоих своими длинными руками. Целует поочерёдно, сначала Яо, в красиво изогнутые губы и уголок глаза, потом Цзян Чэна. Он не скажет, что долгие минуты, пока сам не нашёл себе возможное объяснение ситуации, абсолютно точно почувствовал, как где-то на душе царапнулись кошки. Сичэнь тоже опасался потерять их Чэн-Чэна и… да, тоже немного ревновал.