Черная метка

Сказать, что Джек был испуган, означало приврать слегонца. Колени подгибались сами по себе, руки дрожали, пальцы не могли удержать полупустую бутылку рома, отчего та со звоном разбилась о гнилой пол. Чертова «Умирающая Чайка», этот дрянной корабль и малой части не стоит его любимой «Жемчужины», однако именно здесь, на суше, когда его команда отправилась за ночными посиделками в кабаках и борделях, он вынужден спасаться от настигнувшей его мести. В одиночку. Сам со своими страхами и кошмарами, давно забытыми в легкомысленной фразе: пусть вначале поймает. Вот и поймал. Застал врасплох. Над головой слышен стук сабли по деревянным брусьям и размеренные, но тяжелые шаги. Он заприметил его корабль ещё издали, как всегда был готовый в любой момент сбежать, спрятаться на суше, там, где сейчас была его команда среди глухой ночи, в объятиях какой-либо красотки с пышной грудью. Вот только из-за дряхлости и гниения чертового корабля, на котором он был вынужден бороздить океан, его нога провалилась сквозь гнилые доски и застряла. Да-да, не будь он слегка пьян, то достал бы ее чуть быстрее, что, возможно, не решило бы проблему с быстро приближающимся мертвецом. Чертов Салазар. Джек в отчаянии стукнул по своему капитанскому столу, осмотрел каюту в поиске какого-либо артефакта, который не позволит ему так быстро умереть, но в итоге остановил взгляд на секретном окне. Вот он, его светлый шанс на спасение. За окном находится проем между стенами, где один человек пролезет без проблем. Должен пролезть. Джек тихо подбежал к окну, когда как шаги над головой уже стихли, открыл его и осмотрел дыру. Выкинуть пару бумаг и… Мертвецки холодная и довольно сильная рука схватила его локоть, резко развернув спиной к стене. Джек почувствовал, как по спине прошелся дикий страх, заставивший все тело оцепенеть уже от ужаса, стоящего перед ним. Взгляд уткнулся в камзол, покрытый дырками и какой-то вязкой черной слизью, не везде, конечно, местами выглядывала когда-то белая шелковистая ткань. Он чуть выше, чем я думал, — промелькнуло в мыслях Джека, пока он неохотно подымал взгляд вверх. Спиной чувствовался ветер свободы, до которой было рукой подать, можно попытаться рвануть, прыгнуть в окно и…скорее всего, быть снова пойманным. Поздно. — Привет, как дела? — улыбнулся в своей обыденной привычке Джек, отвлекая внимание от дикого страха, охватившего его изнутри. По глазам можно было прочесть без проблем, отчего он отвел взгляд в сторону, как бы рассматривая шпагу мертвеца. — Ууу, острая наверное. — Достаточно, чтобы проткнуть тебя, — угрюмо сказал Салазар. — Зачем же так сразу, — обиженно буркнул Джек, поправив на камзоле испанца свисающую, едва держащуюся на тонкой ниточке пуговицу. — Упс, — наигранно скривился он, когда случайно оторвал эту самую пуговицу. Это, казалось, только ещё больше разозлило и так исполненного злостью и жаждой мести мертвого проклятого испанца, отчего тот толкнул пирата в сторону и прижал спиной к холодной деревянной стене. Теперь холод окутывал Джека со всех сторон. — Послушай, я ведь не тот, кто тебе нужен, — сказал Джек, удивляясь тому, почему его до сих пор не проткнули шпагой или не вырвали сердце. Как там нынче принято мстить? — Попался, воробушек, — на губах испанца растянулась широкая ухмылка. Выглядело страшно, не говоря уж о том, что на голове у того была огромная дыра, а черные как смола волосы витали в воздухе, имитируя движение под водой. Страшно до мурашек, настолько, насколько и поразительно. — Может, договоримся? — предложил пират, явно не разделяя желание мертвеца стоять в тишине на расстоянии, приемлемом лишь для любовников. Он попытался вырваться, но испанец, на голову выше его, держал крепко, до такой степени, что казалось, будто кости в его локте сейчас попросту раздавят. — Может, и договоримся, — хмыкнул Салазар. Его взгляд прожигал Джека насквозь, вызывал назойливое желание опуститься на колени и просить о пощаде. Пират брезгливо скривился, когда ледяная рука мертвеца коснулась его щеки, подушечки пальцев прошлись от уголков губ до уха, слегка зарывшись в запутанных волосах. Этот жест не предвещал ничего хорошего, как и в принципе появление Салазара на его корабле. — Думаю, вот это лишнее, — Джек в своем привычном жесте, кончиками пальцев, взялся за край рукава испанца и оттянул чужую руку от своего лица. За что сразу получил сильную пощечину тыльной стороной ладони, его откинуло в сторону на грязный пол. С кем-либо другим он бы сразу придумал, как съязвить на этот счет, но сейчас как-то язык не поворачивался. Пират оперся локтем одной руки о пол, слегка приподнявшись, а второй, ладонью, накрыл покрасневшую щеку. — Давай кое-что уясним, воробушек, — в голосе прозвучало довольство вперемешку со злостью. Медленно, словно наслаждаясь моментом, беспомощностью и слабостью пирата, Салазар опустился на корточки, дабы взять мужчину за подбородок. Их взгляды встретились. Прожигающий, властный, убийственный — Салазара, и загнанный в угол, перепуганный, но все ещё дерзкий — Джека. — Ты — мой. Прозвучавшие в скрипящей от старости каюте капитана два слова разнеслись по ней эхом. Настолько громким и могущественным был голос испанца. — Могу ли я оспорить это заявление в суде? — парировал тому Воробей, испытывая судьбу на прочность, как и нервы мертвеца. — Мне будет предоставлен адвокат? Заметив, что после этих слов Салазар глухо засмеялся, прикрыв на мгновение глаза, Джек рывком вырвал у того из рук шпагу и прошелся острием лезвия по груди испанского капитана. Проткнуть того не получилось, мертвец отскочил назад, будто испугался, что шпага может его ранить или убить. Не то, чтобы Джек в это поверил, хотя из новой дырки на камзоле потекла черная жидкость, консистенцией схожая с кровью. Вскочив на ноги при помощи одного только желания выжить, пират выпрыгнул в окно. Салазар не сдвинулся с места, провел рукой по дыре, оставшейся на камзоле от Воробья, и та попросту исчезла. Он поднял взгляд вверх, на потолок, покрутил шеей, издавая характерный хруст, после чего двинулся к капитанскому креслу. Сел, широко расставив ноги, опустил локти на колени, опершись подбородком о скрещенные перед собой кисти, и принялся ждать. Время шло медленно, он давно к этому привык за все те годы, что провел в заточении. Спешить было некуда, да и ждать в этот раз пришлось недолго. Спустя каких-то пять минут, дверь каюты, в которой он находился, открылась. Два матроса из его команды закинули промокшего, с разбитым виском, Джека внутрь, совсем не заботясь о том, как тот упадет. Следом за ним в каюту залетела шпага Салазара. — Славные ребята, — выдохнул Джек, поспешив подняться на ноги, после чего ощутил головокружение. Он коснулся своего виска двумя пальцами, размазал по лбу кровь и скривился. Сила у этих мертвецов была ощутимо богатырская. Пират дернулся, когда испанец встал с кресла, в спешке осмотрел пол и вновь схватился за шпагу. — У тебя явно на меня какие-то планы, — сообразил Джек, отчего мертвец, молча, усмехнулся. — Есть такое, — согласился тот. — Тогда не спеши! — парировал Джек, направив лезвие шпаги себе на горло. — Брось, — фыркнул Салазар, в его глазах теперь можно было прочесть ещё и любопытство. — Великий Джек Воробей покончил с жизнью на собственном корабле, — громко огласил испанец слух, который разлетится по всем окрестностям, сделай Джек то, чем пригрозил. — Капитан Джек Воробей, — поправил того Джек. — Предлагаю отпустить меня, — молвил он, явно не собираясь исполнять угрозу. — Ты не сделаешь этого, — в голосе испанца прорезалась злость. Было видно, что его терпение на исходе. Вот разозлит он его ещё больше, если такое возможно после стольких лет мыслей о мести, и что тогда? Умирать Джек не хотел, он ещё молод! Ну, относительно молод, во всяком случае, моложе Барбоссы, который, между прочим, еще жив, мерзавец. — Уверен? — пират сильнее надавил себе на горло, его руки задрожали. Он понимал серьезность ситуации, но не мог смириться с тем, что его вскоре попросту не станет. Никто из его команды сейчас даже не подозревает, во что в этот раз вляпался их капитан. — Иначе не узнаешь альтернативы, предложенную мною, — в голосе Салазара звучала сталь, он не шутил. Джек на мгновение замешкался, рука ослабла, головокружение дало о себе знать. В мгновение ока шпага оказалась в руках испанца, а Джек лишь сжал кулак, в котором только-только вот находилась рукоять. — Эта шпага не убивает никого без моего на то желания, — пояснил Салазар, сверкая глазами. Он играет со мной, — подумал Джек, испуганно отшагнув назад, когда как мертвый испанец двинулся вперед, орудуя шпагой, будто тростью. — Как нынче пытают мертвецы? — спросил Джек, наткнувшись спиной на стену. — Ты ведь жаждешь мести, — его голос дрогнул. — Именно, — хмыкнул испанец, оказавшись совсем близко. — Я боюсь боли, поэтому долго пытать не выйдет, — попытался выкрутиться Джек, гордо задрав подбородок. Испанец был огромен вблизи, широкоплеч и без сомнения силен физически. Что мог сделать Джек в этот момент? Когда на любое его действие будет болезненный ответ. Кто-кто, а бывший охотник за головами, восставший из мертвых, найдет способ сделать так больно, что Джек даже потеряет сознание. Потому что он боялся боли. Джек повернул голову в сторону, дабы не смотреть этому дьяволу в глаза, но тот вновь ухватил его за подбородок своей каменной рукой и повернул назад. В голове проскользнули тысячи вариантов пыток, кои мог придумать изголодавшийся от мести бывший охотник за головами, но Салазар сумел его удивить. — Ч…что… — чужие губы впились в его собственные, с жадностью, упорством, с такой властью, от которой пробуждалась новая волна страха. Двинуться было невозможно, хотя его держали всего одной рукой, за подбородок, прижимая всем телом к стене. Еще чуть больше напора и доски за ним треснут. Джек попытался отодвинуть наглеца руками, но смог лишь постучать кулаками о каменные плечи и грудь. Чертов садист извращенец, — подумал он, со всей настойчивостью не разжимая зубов. — Какое упорство, — на губах Салазара растянулась очередная ухмылка, он отстранился, не забыв прикусить нижнюю губу мужчины. — Мне нравится, — добавил он, любуясь страхом в глазах Воробья. Страхом вперемешку со злостью, совсем безобидной, и яростным желанием жить. — Я понимаю, что у тебя не было женщины…сколько там лет? — начал язвить Джек, не беря во внимания серьезное безумство в глазах испанца. Это был его способ скрыть дикий ужас внутри себя от неизбежности происходящего. — Пусть тебя моя красота не вводит в заблуждение, хотя я польщен, конечно, но давай лучше перейдем к пыткам. — Достаточно разговоров, — приказал Салазар, схватив пирата за воротник и приподняв на носки. — Хочешь жить — подчиняйся, — с лица испанца сошла ухмылка, сменившись просто озлобленным выражением. Со стороны могло показаться, будто он намерен убить пирата здесь и сейчас, но это всего лишь маска грозного капитана. На самом же деле Салазар испытывал куда больше чувств к Воробью, нежели просто желание мести. Джек не успел что-либо ответить, его рывком швырнули на стол лицом вниз. Одна рука оказалась за спиной, больно вывернута и прижата к спине, щека оперлась о деревянную поверхность, а колени слегка согнуты, отчего ноги опирались об пол лишь носками сапог. В голове образовалось осознание того, что его сейчас попросту изнасилуют, да ещё не абы кто, а вернувшаяся с того света самая настоящая нечисть. — Нет-нет, постой! — воскликнул Джек, когда почувствовал чужую руку на своем ремне, которая от его голоса даже не замедлилась. Металлическая бляшка со стуком упала на пол, отчего в мыслях образовалось отчаяние. Вес чужого тела ощущался как камень на спине, дышать было затруднительно. — Прошу, перестань, — Джек попытался вырваться, но от этого только сильнее заболела выкрученная за спину рука. Он не был готов к подобному повороту событий, не с тем, кто хотел его смерти. Или же нет? — Ты хотел предложить мне альтернативу! — воскликнул Джек, почувствовав чужое леденящее душу дыхание над ухом. Все происходящее больше напоминало ночной кошмар, коих Джек повидал не мало за свою жизнь, но столь изощренных ещё не было никогда. — Это она и есть, — прошептал испанец, коснувшись языком мочки уха пирата. — Подчиняешься — получаешь вознаграждение, сопротивляешься — чувствуешь боль. С последним словом Джек ощутил, как его шеи коснулись покрытые черной слизью зубы, оставив болезненную метку в виде укуса. Из горла вырвался негромкий крик. Шпага испанца стояла у края стола, когда как его вторая рука, что не сжимала до хруста костей запястья за спиной пирата, протиснулась под живот, чтобы задрать вверх камзол и рубаху. — Я понял, понял, — дрожащим голосом прохрипел Джек. В его голове промелькнуло множество мыслей, от желания дергаться, пока его не убьют, до попыток позвать на помощь. Любой из вариантов был смешон для Салазара, ибо Джек по сравнению с могущественным мертвецом был лишь загнанной в угол добычей, которая не вырвется на свободу уже никогда. — Я не буду сопротивляться, дай только сниму камзол, — он показательно замер, пытаясь расслабиться, чего, естественно, у него не получилось. Страх брал свое. Салазар помедлил, но все же ослабил хватку, медленно отпуская руку Воробья. Его забавляла эта игра с пташкой, за долгие годы он слишком сильно был поглощен местью, мыслями о когда-то юном капитане, и в итоге попросту стал одержим им. Он долго думал, что сделает с пиратом, когда поймает, долго не мог решится, убивать ли того после, но в итоге пришел к выводу, что это будет зависеть от самого Джека. Насколько сильно тот сумеет влезть в черную душу мертвеца. Аккуратно развернувшись, Джек немного поерзал задницей по краю стола, после чего поднял взгляд на грозного испанца и приподнял бровь, как бы намекая, чтобы тот дал ему больше пространства. Это его действие вызывало неподдельный интерес на лице мертвеца, тот не спешил давать пирату волю, в его глазах читалась задумчивость. Все якобы совершенные им ошибки, когда Воробей брал мимолетный контроль над ситуацией, таковыми не были. Салазар специально давал тому выбор, предугадывал действия и попросту играл со своей добычей. Джек поздно это понял, только когда вновь попытался схватиться за шпагу, дабы…убить себя? Или позлить и без того опасного врага? Сильная рука перехватывает запястье, сжимая до такой степени, что Джеку, кажется, будто там трескается кость. Закричав от боли, он пытается отодвинуть испанца второй рукой, но получает новую пощечину, от которой сводит челюсть. Это больно, чертовски больно, не говоря уже о том, что его грубо разворачивают обратно лицом к столу, срывают чертов камзол силой и теперь уже обе руки оказываются зажаты за спиной. Одно запястье просто горит, кажется, там и вправду что-то сломалось. — Хватит ли этой дерзости надолго? — прорычал испанец, нависая над уже очевидно дрожащим всем телом пиратом. — Да пошел ты! — в отчаянии выкрикнул Джек, зажмурив глаза, когда чужой, вымазанный в черной слизи язык, прошелся по его щеке, от низа челюсти до виска. Колено испанца коснулось внутренней стороны его бедра, а к заднице прижался довольно массивный бугор. — Ты боишься, — с наслаждением произнес Салазар, вдыхая запах чужого страха, будто аромат женских духов. — Не стоит себя за это ненавидеть, — добавил он, когда Джек закусил нижнюю губу, чтобы не захныкать. — Только глупец не будет бояться. Холодная рука вновь скользнула под подол рубашки, задрала ее вверх, до самых лопаток, оголяя покрытую шрамами и татуировками спину. Мелкая дрожь пробивала все тело, что только вызвало в испанце ещё большее влечение. Он сильнее надавил на скрученные за спиной руки, почти что вдавил пирата в деревянную поверхность. Стол едва выдерживал, не говоря уже о самом Джеке, который глухо простонал, когда мертвец прошелся пальцем с небольшим заостренным ногтем по коже на боку. На образовавшейся красной полосе начала выступать кровь. Люди, они такие хрупкие, - подумал в этот момент Салазар, наслаждаясь едва различимым редким хныканьем вперемешку с дыханием пирата. Пойманный, загнанный в угол воробушек, что ещё ему оставалось? В груди мертвеца стукнуло сердце, иногда напоминавшее ему, что когда-то оно тоже было живое. Когда-то давно, что не мешало ему выстукивать по грудной клетке временами, при упоминании имени пирата, из-за которого оно остановилось. Пока что все это лишь напоминало Салазару о его решении, умрет Джек или нет, будет решено сегодня. Касаясь губами тонкой шеи, испанец хотел уже было прокусить кожу, но заметил, что пират затих. Вернее замер, тяжело дыша и тяжко сглатывая слюну в пересохшем горле. Вместо укуса Салазар решил подарить тому поцелуй, нежный, едва ощутимый, лизнул место несостоявшегося укуса и поднялся к подбородку, поцеловал кожу там, а после добрался и до губ. Свободная рука по привычке грубо схватила мужчину за подбородок, надавила пальцами на края челюсти, заставляя разомкнуть зубы. Джек повиновался, предпочитая не открывать глаза, он позволил чужому языку проникнуть к нему в рот, пройтись по зубам, небу и оставить мерзкую слизь, что стекала по подбородку на поверхность стола. Это было похоже на правильное решение, во всяком случае, Армандо понравилось то, как Джек попытался переступить через себя и попробовать ответить на поцелуй. Все тело мужчины под ним было напряжено, веки крепко сомкнуты, а из горла вырывались хриплые звуки. — Славно, — сказал Салазар, когда разорвал поцелуй. На удивление Джека, тот даже отпустил его руки. Теперь испанцу ничто не мешало одной рукой потянуться к штанам пирата, а другой продолжить исследовать кожу на боках своего пленника. Пират, несмотря на свой возраст, все ещё был похож на того юнца, которого Армандо видел перед своей смертью. Все те же узкие плечи, тонкая шея, низкий рост и чертовски соблазнительная спина. Дерзость Воробья только подымала в испанце желание усмирить того, напугать и завладеть. Как только веревка на брюках была развязана, обе ладони плавно спустились к бедрам, оголяя все больше загорелой кожи. Несмотря на известное всем желание пирата выпить ром, этот скверный напиток не повлиял на изысканную внешность капитана. Это была одна из тех причин, почему Салазар не убил того сразу, потому что ещё тогда, перед "Треугольником Дьявола" Джек подарил ему дерзкий, переполненный самодовольством и ликованием взгляд. Чертовски красивый и вольный птаха сам подписал себе приговор, поэтому сейчас, если не сопротивляться, то Салазар действовал относительно нежно. — Приподнимись, — потребовал он, когда потянулся за задранными краями рубашки, чтобы стянуть ее окончательно. Не встретив протеста, испанец прошелся дорожкой поцелуев от лопаток до шеи, после чего с небольшим рыком сжал кожу на чужих бедрах шершавыми пальцами. Без синяков там не обойдется. Джеку только и оставалось опираться руками в столешницу по обе стороны от головы. Не открывая глаз, он пытался выровнять дыхание и укротить дрожь в теле, но резко переходящие от грубых к нежным касания испанца заставляли задыхаться в собственной беспомощности. Последней каплей стало то, что он начал реагировать на эти касания. Его член едва заметно дернулся. Джек понадеялся, что испанец этого не заметит, несмотря на то, что ему не удалось сдержать тихий хриплый стон. Чужая ладонь легла на плечо, пальцы впились так, что кожа вмиг покраснела, но только лишь для того, чтобы грубо поднять со стола и развернуть. Их взгляды встретились вновь, появилось различие, в том, как в этот раз смотрел Салазар. Властность, злость и желание мести там все ещё были, но помимо этого проступало ещё что-то схожее с нежностью. Возможно, испанец попросту не умел это показывать, отчего сложно было понять, чего Джеку ожидать дальше. Властный поцелуй заставил его коснуться руками чужого камзола, просто потому, что девать их было некуда. Пальцы схватились за края ткани, когда как руки испанца хозяйничали по его голому телу. Штаны сползли вниз, до колен, а член дернулся во второй раз, в то время как Салазар грубо схватил его за ягодицы. Это не совсем то, чего он хотел этой ночью, но альтернатива получить секс с элементами кровопролития заставила его поддаться навстречу. Член заинтересованно дернулся в третий раз, отчего Джек глухо простонал прямо в губы мертвеца, несмотря на то, что по его подбородку стекала та вязкая черная субстанция, которая являлась частью нечисти. Страх все ещё прожигал его изнутри, посему он не осмеливался дергаться или давать рукам волю. Просто стоял, прижимался голой грудью к камзолу своего врага и позволял чужим рукам касаться его шеи, челюсти, спины, ягодиц и… Когда ледяные пальцы задели его член, Джек дернулся, после чего приподнялся на носочки, пытаясь опередить касание, потереться о руку испанца, не дать страху сковать его полностью. Однако то ли это действие насильнику не понравилось, то ли Джек сделал что-то не так. Салазар отстранился от голого пирата, не считая сапог и спущенных до колен брюк, шагнул назад. Выражение на его лице прочитать было сложно, это не злость, не ликование и не усталость. Что-то непроницаемое. — Одевайся! — приказал он. Джек схватился за край столешницы, его грудь тяжко вздымалась и опускалась, а в глазах искрилось непонимание. — Я не ясно выразился? — грозно повторил испанец, когда не заметил движение после прозвучавшего приказа. Джек дрожащей рукой потянулся к штанам, натянул их и попытался двинуть второй, но почувствовал лишь острую боль. Это затрудняло выполнение приказа в ускоренном режиме. Ему едва удалось завязать шнурок на брюках, после чего пришлось наклониться за рубашкой. Разогнувшись назад, он вновь испуганно дернулся, когда испанец мертвой хваткой сжал его плечо одной рукой, чтобы второй коснуться на удивление горячей ладонью груди. Джек почувствовал жгучую боль, отчего закричал во всю глотку. — Ты — мой, запомни это, — шепнул ему на ухо низкий голос, отчего по спине вновь пробежали мурашки, а сердце едва не ушло в пятки. Испанец исчез за дверью, оставив Джека одного в прогнившей дряхлой капитанской каюте. Опустив взгляд на свою грудь, где до сих пор ощущался жар от чужой пятерни, он широко распахнул глаза, уставившись на черную метку в виде отпечатка ладони. — Вот дерьмо, — прозвучал глухой голос в полной тишине.