Kill Them All

По всему городу полыхали пожары. То, что использовала Бакуда для своего последнего взрыва, полыхнуло по определённой площади, но будь это обыкновенная взрывчатка, взрывом смело бы весь город. Однако вместе с её смертью активировались также и бомбы, которые она закладывала в смертников, что привело к сотне взрывов по всему городу. Я пролетала над областью, где люди превратились в хрустальные статуи. В других местах там, где стояли люди, образовались лишь горстки пепла. Были и такие, которые горели заживо, бегая и вопя от боли, и никто не мог потушить этот огонь. Парамедики пожарных частей и скорой помощи были перегружены, некоторых людей просто бросали на произвол судьбы. Я видела перевалочные больничные палаточные пункты, установленные по всему городу, в основном в парках или местах, где были достаточно большие открытые площади для того, чтобы там можно было разместить людей. Странно, но в бедных районах города таких пунктов было не так уж и много. Многие города вложились в создание таких медицинских сортировочных пунктов, когда появились Губители. Но, к сожалению, ни один город не мог содержать достаточное количество медицинского персонала, чтобы оперативно реагировать на причинённый ущерб такого уровня. Единственной причиной, по которой палатки продолжали стоять, было то, что больницы и так уже были забиты до отказа. Во время битв и разборок с последствиями от атак настоящих Губителей телепортеры притаскивали на себе медиков со всего мира, если только, конечно, речь не шла о нападении Симург. Однако сейчас времени на то, чтобы вызвать откуда-либо персонал, не было — даже Бостон, скорее всего, только-только выслал медиков, и требовалось ждать их прибытия. Медленно пролетая над городом, я заметила большую белую палатку, установленную в парке. С трёх сторон её окружали фургоны, а одна сторона была освобождена для свободного проезда транспорта. В имперском районе города, в котором, как правило, проживали люди среднего и высокого достатка, обслуживание было поставлено гораздо лучше, но даже там людей на лечение не хватало. Через пару часов после моего отбытия они начали устанавливать сортировочные медицинские центры — устанавливали большие палатки с импровизированными койками, где люди могли получить первую помощь. Те, кого лечили, сначала помещались в обеззараживающие палатки — по-видимому, некоторые из бомб Бакуды имели неприятные побочные эффекты и распространяли некоторые виды биологически опасных вирусов. То и дело слышались крики боли. Люди расталкивали друг друга, пытаясь заставить медиков осмотреть их близких раньше, чем остальных. В воздухе стоял тошнотворный запах опорожнённых кишечников, рвоты и других телесных жидкостей, а также перебивающий всё это запах крови. Брезент, постеленный в качестве замены пола, местами пропитался кровью, и никого это, казалось, не волновало, особенно парамедиков, которые были одеты в защитное снаряжение. — Позвольте мне помочь, — обратилась я к занятому пожарнику, приземляясь рядом с ним. Он лечил женщину, размещённую с самого края палатки, и солнце освещало его спину, хотя лицо оставалось в тени. — Кто ты такая? — спросил он, едва взглянув на меня, поскольку сейчас был занят тем, что аккуратно вставлял в горло женщине трубку. Я дотронулась до её ноги, и цвет её кожи сразу улучшился, и она очнулась, хватаясь за трубку, торчащую из её рта. — Целительница, — сказала я. Женщина давилась и задыхалась, когда трубку вытащили, но раны на её боку исчезли, и она выглядела намного лучше. — Те, что отмечены чёрным, мертвы или умирают, — сказал он, смотря на меня снизу вверх. — Дальше идут красные, потом жёлтые, потом зелёные. У них были задействованы несколько парамедиков, которые оценивали раны, прежде чем отправляли человека на койку, и в основном людей с одинаковой степенью повреждений старались укладывать в один ряд, хотя были и красные среди чёрных и жёлтых рядов. Другие добровольцы перетаскивали людей с чёрных рядов, когда они умирали, и укладывали на брезент, укрывая простынями. На брезенте лежало по меньшей мере пятьдесят тел, и столько же лежало в чёрном ряду. Первым делом я направилась именно туда, и после Исцеляющего прикосновения услышала, как мужчина сел, тяжело дыша. — Помогите медикам, — попросила я. Он снял бирку с пальца ноги, и хотя всё ещё выглядел ошеломлённым, встал, чтобы идти помогать. Я спасла половину людей с чёрного ряда, тех, кто был просто ранен. Я ничего не могла поделать ни с женщиной, чьи лёгкие превратились в бетон, ни с мужчиной, который начал превращаться в жабу. Я прошлась по всему сортировочному пункту, исцеляя всех, кого только могла. Некоторым я не могла помочь, как например мужчине, чья рука превратилась в кристалл, когда он пытался помочь своей жене, и женщине, чья кожа превратилась в древесную кору. Надеюсь, Панацея сможет помочь хотя бы некоторым из них. — У меня есть адреса других центров первой помощи, — сказал пожарный, когда я закончила лечение последних людей из зелёного ряда. Новые пострадавшие всё ещё прибывали, но поток уже замедлился. Он протянул мне список с адресами Центров — их было по меньшей мере с дюжину, а я ведь только закончила здесь, вылечив по крайней мере человек двести. — Сейчас же туда направлюсь, — пообещала я. Я отправилась во второй Центр, и закончила с лечением там за десять минут. Моё Исцеление повысило свой уровень, и теперь я могла исцелять 64 ХП за раз. В третьем Центре ко мне подошёл один из парамедиков. — Ты должна быть осторожнее, — сказал он. — Я слышал, что СКП выписали приказ на твоё убийство. — Меня это не волнует, — ответила я. — Но вы должны предупредить всех, чтобы никто не упоминал о том, чем я сейчас занята, чтобы Лунг и Крюковолк не завалились сюда как на вечеринку. Он кивнул, но указал на людей, снимавших меня на свои мобильные телефоны. Я нахмурилась под надвинутым капюшоном. Люди иногда были теми ещё идиотами. Я надеялась закончить с излечением до того, как остатки банд пронюхают о том, чем я сейчас занимаюсь. Я ожидала, что в следующем Центре меня встретят, но ко мне так никто и не подошёл. Навык Исцеления снова повысился, и теперь я могла восстанавливать 72 ХП за раз. Приземлившись в пятом из Центров, я услышала крики и вздохнула. — Гони лекарства! — кричал мужчина, целясь пистолетом в голову медсестры. Она съежилась под прицелом, но коробку из рук не выпускала. — Люди умирают, — сказала она. — Вы не можете просто… Он влепил ей пощёчину и выхватил закрытую коробочку с лекарствами. С ним было ещё четверо мужчин, и все они целились из пистолетов в окружавших их врачей. Возможно, что была ещё одна причина, о которой я не задумывалась, по которой медицинских палаток в бедных районах устанавливалось меньше, чем в других. — Верни лекарства, — сказала я. — И я отпущу вас. Не сделаете, и я переломаю вам ноги. — Почему я должен слушать какую-то сучку в толстовке? — спросил мужчина. Он слегка покачивался, явно что-то приняв. — У всех сегодня плохой день, — сказала я. — Мне бы не хотелось делать его ещё хуже. — Почему бы тебе не встать передо мной на колени, где тебе самое место? — сказал он в ответ. Я пожала плечами, мерцнула рядом с ним, а затем с силой пнула его в колено. Я услышала хруст, когда выхватывала пистолет из его руки. Я замерцала, отбирая пистолеты у остальных, и прежде чем оставшаяся четвёрка успела отреагировать, продолжила ломать им колени. Все они с воплями падали на пол. — Положите их в чёрный ряд, -сказала я. — Я, наверное, не буду их лечить, пока не появятся копы. И после я просто продолжила лечить столько людей, сколько могла. Полицейские машины подъехали весьма скоро, и я увидела, что офицеры своё оружие направили на меня. — Ляг на землю! — скомандовали они. — Я лечу людей, — сказала я. — Если вы хотите получить награду, которую за меня назначило СКП, то вперёд, попытайтесь меня застрелить. Однако если вы причините вред хоть кому-нибудь из тех, кто здесь находится, я переломаю вам ноги и оставлю валяться с теми пятерыми, которые пытались ограбить этих самоотверженных людей. Я видела, как толпа волнуется — люди начали вставать между мной и полицией. Я не считала, что они так уж сильно меня любят — всё это были родственники людей, которых я не успела исцелить. Старший парамедик вышел вперёд, чтобы тихо переговорить с офицерами полиции. Я слышала, о чём шёл разговор, и оказалось, что полиция получила сообщение о попытке ограбления и приняла меня за одну из Барыг. Неужели я настолько плохо выгляжу? Осмотрев себя, я поняла, что на моей толстовке остались следы от пятен крови, выглядевшие достаточно подозрительно. Я не была в прачечной с тех пор, как ушла из дома и уничтожила множество толстовок. Быстро проверив свой инвентарь, я поняла, что вся моя одежда была либо покрыта кровью, либо была разорвана, либо уничтожена совсем. Неудивительно, что копы взяли меня на мушку. Они не стали бы этого делать, если бы поняли, что я кейп. — У кого-нибудь найдётся толстовка, которую я могу одолжить? — спросила я. Коренастый мужчина стянул с себя свою кофту, под которой обнаружилась футболка. Я добавила её в инвентарь, а после заменила ею свою подозрительную толстовку. Замена оказалась тёплой, и несмотря на большой, казалось бы, вес бывшего владельца, пахла чистотой. — За твою голову назначена награда? — спросил сидевший рядом со мной медик. — У нас с СКП есть разногласия по поводу того, как решать проблему с местными бандами, — ответила я. — Я не трогаю обычных людей. — О, — коротко сказал он. И немного помолчал, прежде чем спросить. — Я думал, у тебя металлическая кожа. Я включила Щит, пока лечила другого пациента. — Иногда да, иногда нет. Выключив навык, я поглядела в сторону полицейских, которые увозили Барыг. — Насколько всё плохо? Он покачал головой. — Я не знаю, как мы оправимся после такого, — сказал он. — Тысячи людей погибли, водопроводные и канализационные системы повреждены, а это вызовет всевозможные болезни. Многие полицейские мертвы, потому что в первую очередь именно они пытались остановить террористов-смертников, поэтому и стали первыми погибшими. — Что означает, что оставшимся преступникам представилась отличная возможность разгуляться, — подвела я итог. Папа любил Залив, а я была тем, кто его разрушил. В этом была какая-то странная, специфическая ирония. Даже если бы я упросила Панацею оживить его, что он подумает, когда очнётся? Я убила сотни, и была ответственна за гибель тысяч людей. У меня не было никаких других сил, кроме Исцеления, чтобы делать этот мир лучше. Если бы у меня была сила Кайзера, я могла бы сделать временный ремонт водопроводной системы. Почему все паралюди обладали в основном силами, предназначенными для разрушений, при этом никто никогда не встречал человека с такой парасилой, которая была способна сделать мир лучше? Могу я отправиться в путешествие по Мирам, чтобы найти таких людей, которым будет по силам помочь, и которые захотят это делать? По большей части я попадала в какие-то адские местечки, но что если я попрошу свою силу найти такое место, где всё будет лучше, чем здесь? Будет ли СКП устраивать таким людям карантин, не позволяя делать то, что должно быть сделано? Может, мне стоило бы избить Элита и получить версию его силы? Ведь он же может построить всё, что угодно, верно? С пятым Центром всё прошло быстрее, чем с предыдущими — кто-то из медиков обзвонил пункты и предупредил о моём появлении, так что всё уже было подготовлено. С шестым всё тоже прошло хорошо. Моё Исцеление снова поднялось в уровне, добравшись до десятки, и теперь я могла исцелять 80 ХП за раз. В седьмом Центре меня ждала большая часть Протектората. — Сдавайся! — крикнул Оружейник. — Ты не сможешь мне помешать исцелить этих людей, — спокойно сказала я, повысив голос так, чтобы меня слышали люди в палатках и их родственники снаружи. — Вы не смогли остановить Бакуду, а теперь пытаетесь отвлечь людей от собственной неудачи! Оружейник скривился, поскольку как и я видел поднятые вверх сотовые телефоны Люди записывали происходящее, и все это понимали. — Вы не можете меня остановить, — сказала я. — Вот почему вы хотите моей смерти. Но я заметила, что в этот раз Новой Волны с вами нет. Это потому, что они считают, что вы не правы? — Мы уполномочены применять летальные методы воздействия, — сказал он, проигнорировав мой вопрос. Я только сожалеюще вздохнула. — Ты даже не в моей лиге, — сообщила я очевидное. Я взмахнула рукой, и секунду спустя герои уставились на дюжину кинжалов, зависших в воздухе и направленных в их сторону. Кинжалы возникли и со стороны гражданских, но я намеренно отвела от них орудия в сторону. — Я не позволю вам оставить умирать этих людей из-за вашей дерьмовой политики, — заявила я. Я взмахнула рукой, и кинжалы мигом пронзили мотоцикл Оружейника, полностью его уничтожив. — Я могла бы направить удар во всех вас одновременно, но я не причиняю вреда ни героям, ни гражданским лицам. — Ты не можешь продолжать своё дело дальше, — сказала Батарея. — Я почти с ним закончила, — сказала я. — Лунг, Крюковолк и двести рядовых — это всё, что осталось от банд. Я показательно от них отвернулась и начала исцелять людей. Правда, я не сводила с них взгляда Мистическим глазом на случай, если они попытаются что-либо предпринять, и убедилась, что вокруг Скорости висело достаточно кинжалов, чтобы он не рискнул и пальцем пошевелить. У него было устройство в руках, достаточно небольшое, чтобы он мог его нести, вероятно, какой-то тинкертех. — А пока что, — сказала я. — Я буду помогать этому городу, чем смогу. Я наклонилась, чтобы исцелить нового человека, и в тот момент, когда я его коснулась, я осознала свою ошибку. Они положили переодетого Стояка на одну из чёрных коек, потому что, вероятно, уже выяснили, что я обычно начинала с них, и в тот момент, когда я его коснулась, мир вокруг изменился. Они поливали меня пеной слой за слоем, видимо надеясь, что без прямой видимости я не смогу мерцать. В тот момент, когда я очнулась от заморозки времени, я дернулась, ощутив, что дюжина длинных металлических шипов пронзила мою кожу. -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -10 очков от урона электричеством -9 очков от урона электричеством -9 очков от урона электричеством +12% сопротивления электрическому урону! Сопротивление электрическому урону теперь составляет 25%. Они пытались убить меня током! «Сменить мир!» — отдала я мысленную команду, поскольку не могла говорить вслух из-за всей той пены, которой меня обрызгали. Я упала на землю и позволила себя расслабиться. У меня оставалось всего два очка здоровья. Ко мне подъехал грузовик, и я услышала звук шагов. — Чёрт побери, какая же она жирная, — услышала я чей-то голос. — Думаешь, она нашла какой-нибудь старый склад? Открыв глаза, я увидела шестерых измождённых мужчин, уставившихся на меня. Они схватили меня и попытались затащить в грузовик. Мне было любопытно, что они задумали, да и к тому же я всё ещё восстанавливалась, поэтому я позволила этому случиться. — Чёрт побери, — сказал один из них. — Она точно сможет продержаться в нормальном состоянии несколько дней. Я осторожно забормотала себе под нос, включив Эмпатию. Но всё, что я от них чувствовала, это голод и предвкушение. Совсем ничего сексуального. Казалось, они голодали уже много лет. — Что происходит? — спросила я. Один из них тут же ударил меня ломом по голове. -4 хп Я вздохнула и ничего на это не сказала. Вместо этого я убрала в инвентарь наручники, которые они на меня напялили, и встала в кузове грузовика. Но пейзаж вокруг смог на секунду меня отвлечь. В воздухе кружился пепел, в таком количестве, что солнца в небе было не разглядеть. Я набросилась на них, избивая одного мужчину за другим, пока они все не свалились с ног, истекая кровью. Обычно я получала особое сродство с миром только когда побеждала уникальных существ. За кровь на моих руках, за каждого избитого мужчину, я получила сродство с Миром, но не получила никаких сил. Означало ли это, что в мире не было никого особенного, с силами? Съёжившись, они лежали на полу грузовика, смотря на меня так, словно я была каким-то монстром. Один из них копошился с пистолетом, но я набросилась на него и отобрала оружие. В пистолете был только один патрон. — Что произошло? — спросила я. — Чт… Что ты имеешь в виду? — Почему все растения мертвы? — спросила я. — И почему здесь столько пепла? Он уставился на меня, как на сумасшедшую. Я схватила его рукой за горло, подняв в воздух. — Что здесь произошло? — снова спросила я чётким тоном. — Комета, — просипел он. — Врезалась в планету. Подняла пыли столько, что та заслонила солнце. — Как давно это произошло? — уточнила я. — Десять лет назад, — ответил он. — Значит, последние 10 лет вы жили без еды? — спросила я. — Как? Он опустил взгляд. Оу. Я не была уверена, как я отношусь к каннибализму. Предпочла бы умереть, но не есть человеческую плоть? Конечно, есть разница между поеданием недавно умерших и убийством для того, чтобы сделать человека своей пищей. — Сколько людей осталось? — спросила я. — Не так уж и много, — ответил он. — Города были разрушены во время огненных бурь, иначе еды не хватило бы на такой долгий срок. — И куда вы меня везли? — уточнила я. Он снова опустил взгляд. — У нас есть одно местечко милях в десяти отсюда. Я ощутила, что он говорил правду. — Вам должно быть стыдно, — сказала я. Я мерцнула вверх после того, как уничтожила их двигатель Дальним Порезом. Вполне вероятно, что как каннибалам-налётчикам им требовался транспорт, чтобы искать еду. Мерцая вниз по дороге, я нашла старое фермерское угодье. Я ощущала ужас, идущий со стороны подвала. Мерцнув в дом, заглянув в окошко, я быстро нашла люк, ведущий вниз. В подвале было с десяток человек. Каннибалы, которых я встретила, были истощены. Эти же люди походили на живые скелеты. Войдя внутрь, я начала убирать цепи в инвентарь. Здесь было десять человек, и только двух я могла убрать в инвентарь. Ещё двух я могла взять с собой при прыжке сквозь миры. Я посмотрела на своё сродство с этим миром. Оно составляло 60%, а это означало, что я смогу возвращаться сюда так часто, как только захочу. Я перенесу их на остров Парадиз — даже угроза гигантов была менее страшной, чем смерть от голода. Хотя они вряд ли смогут говорить с местными на их языке, я была уверена, что смогу найти кого-нибудь, кто согласится за ними ухаживать. А потом я вернусь домой. Это местечко идеально подходило для того, чтобы заставить некоторых героев взять тайм-аут на то время, пока я буду разбираться со своими делами. К тому времени, как я вернусь, может быть даже с пиццей, они наверняка будут рады меня видеть. А если и нет, то что ж, для них же хуже. Осматривая дом, я решила оставить им записку о том, чтобы они оставались на дороге, чтобы я могла найти их снова. Меньше всего мне хотелось заработать репутацию человека, который до смерти морил людей голодом.