Kill Them All

Мы очутились на берегу большого озера. Позади нас были деревья, а вдалеке виднелся город. Мы были, по прикидкам, всего в полутора милях от него — достаточно близко, чтобы раненые могли добраться до места, где получили бы лечение, но достаточно далеко, чтобы не пострадать от крика Симург. Здесь же рядом были установлены уже знакомые мне медицинские палатки, и оказалось, что мы были достаточно далеко от Канберры. Здесь было больше паралюдей, собранных в одном месте, чем я когда-либо видела за всю свою жизнь. Их было больше двухсот человек. Похоже, палаток было установлено слишком много — по моим прикидкам, в них можно было свободно разместить тысячу человек. Может быть, они надеялись, что на битву придёт гораздо больше кейпов, и, вероятно, считали, что раненых будет слишком много. Из двухсот паралюдей, которых я насчитала, примерно три четверти собрались перед Легендой, слушая его речь. Сам Легенда, чтобы его было лучше видно, парил на небольшой высоте. — Вы все знаете, каковы наши шансы, — услышала я его речь. — Но Симург для людей опасна не тем, чем опасны остальные Губители. С Бегемотом вы сталкиваетесь лицом к лицу с болью и смертью. Лефиафан — почти то же самое. Однако Симург — это болезнь, которую вы можете унести к себе домой. Она может заставить вас убить собственную жену или мужа, сестру, брата или мать. Она может заставить вас сказать что-то не то психически нестабильному человеку, и этого будет достаточно, чтобы привести его в ярость. Если эта речь должна была быть воодушевляющей, то Легенда явно провалился. Видимо, именно по этой причине больше кейпов не появилось. Симург отличалась от других — при столкновении с остальными Губителями тебя скорее всего ждала смерть, но это будет быстрая смерть, и больно будет недолго. Симург же могла на всю оставшуюся жизнь отправить тебя в карантин, всю жизнь заставить тебя беспокоиться о том, что временные рамки могли быть неправильными, и что от геноцида тебя отделяет один только плохой день. — Поэтому каждому из вас будет выдано специальное взрывное устройство. Если вы будете находиться в пределах зоны крика Симург слишком долго, вы будете убиты. Это делается для того, чтобы обезопасить всех, кого вы любите. Я могла бы убрать в инвентарь всё, что они на меня наденут. Если это будет ошейник, возможно, я смогла бы использовать его на Крюковолке или Лунге позже. Тинкертех был полезным. — Те из вас, кто умеет летать, будут наиболее полезны против неё. Мы должны разделить вас на тех, кто будет сражаться в ближнем бою, и тех, у кого есть дальние атаки, — продолжал говорить Легенда. Для сражений против Левиафана и Бегемота летуны были нужны не так сильно, хотя летать всё равно было удобнее. Мобильность вообще была полезной, когда ты сражался против Губителей. — Стрелки без способностей Движков, остающиеся на земле, это огромный недостаток, но вы всё ещё можете быть полезны. Бугаи, которые не умеют летать, помогут с эвакуацией города. Целители остаются в палатках, чтобы помогать раненым, — Легенда немного колебался, прежде чем продолжить свою речь. — Нет бесполезных кейпов или бесполезных сил. Если вы подходите под несколько категорий или не уверены, что вписываетесь в какую-либо группу, пожалуйста, обратитесь к Дракон для распределения. Он продолжил объяснять функции коммуникаторов, которые нужно было крепить на руку. Несколько паралюдей занимались тем, что раздавали их присутствующим. — Имя? — раздался голос из устройства. — Жатва, — сказала я. Голос Дракон на секунду замолк, прежде чем спросить: — С Оружейником всё в порядке? — Вы можете спросить его сами. Я привела его и ещё двоих героев обратно. Остальные всё ещё отправлены на перерыв. — Я сожалею о том, что с тобой случилось, — сказала она. — Наверное, они решили, что Клетка меня не удержит. А даже если бы это было возможно, я бы просто начала убивать других кейпов и получать их силы, пока не смогла бы освободиться. — И ты бы пошла на это? — Большинство сидящих там это заслужили, — сказала я. — И я сомневаюсь, что они согласятся оставить меня в покое, так что мне придётся отвечать на нападки. Либо они убьют меня, либо их убью я. — Месть ранит того, кто её осуществляет так же сильно, как и тех, кому они мстят. — Что-то я в этом сомневаюсь, — сказала я. — Я много кому причинила вред, и не так уж сильно меня это беспокоит. — А тебе стало после этого легче? — спросила она. — Да… нет… не уверена, — ответила я. — Но, по крайней мере, никому другому не пришлось пройти через то, что прошла я. — Как семьям жертв взрыва? — спросила она. На секунду я почувствовала себя оскорблённой. Я не хотела, чтобы кто-то пострадал — я пыталась спасти людей почти с таким же рвением, с каким пыталась отомстить за Курта и Лейси. Ну ладно, не так уж и сильно я пыталась всех спасти, но я же пыталась! — Разве ты не должна общаться и с остальными? — раздражённо спросила я. На меня косились многие кейпы. Я узнавала не всех, но, как минимум, кейпы Бостона, Нью-Йорка и другие, принадлежащие Протекторату, были мне знакомы. Некоторые из них перешёптывались и делали это так тихо, что даже я со своим усиленным слухом ничего не могла расслышать за общим гулом толпы. Все вокруг разговаривали, и после столь долгого одинокого образа жизни, это отвлекало. Женщина в знакомом чёрном костюме приземлилась позади меня. Когда-то мы с Эммой мечтали стать такими же, как она, когда были более юными, но мой опыт общения с Протекторатом подсказывал, что большинство моих любимых героев были подобны колоссам на глиняных ногах. — Жатва, — позвала Александрия, смерив меня неодобрительным взглядом. — Александрия, — ответила я тем же, только вот тон моего голоса был нейтрален. Интересно, а смог бы прорасти Сад Костей в её запертом во времени теле, в её лёгких? Она была в каком-то роде ещё и Умником. И она напряглась. — Как я полагаю, вы принимаете участие в рассмотрении кандидатов на устранение, — сказала я. — А это значит, что вы подписали Приказ на моё убийство. — Я этого не делала, — ответила она. — Но это не значит, что я не одобряю подписанный на тебя Приказ. — Как вы думаете, если я пожну силы Сибири, я смогу забрать ваш второй глаз? — спросила я. — Думаю, идти по жизни вслепую, когда даже целители не могут помочь с этой проблемкой, было бы… немного затруднительно. — Ты можешь считать себя непобедимой, но это не так, — сказал она. — Никто из нас не может быть непобедимым. — Кажется, Симург отлично вписывается в это определение, — заметила я. — А ещё Левиафан, Бегемот, Зион… То, что вы не дотягиваете до их уровня, не означает, что вы должны мешать другим кейпам пытаться дорасти до них. Никто не стоит наверху вечно. — Я могу убить тебя прямо сейчас, и никто не сможет меня остановить, — тихо сказала она. — Во время Перемирия? — обратила я на это внимание. — Плюс вы действительно считаете себя достаточно быстрой для этого? — Считаю, — ответила она. — Может, это и так, — сказала я. — Но сегодня вы этого не узнаете, а после я планирую действовать гораздо быстрее. — Но зачем? — спросила Александрия. — Ты говорила, что твоей целью является убить Лунга и Крюковолка. Так зачем тебе быть здесь? — Чтобы стать достаточно сильной для того, чтобы защитить своего отца и всех друзей, которые могут появиться у меня позже, — ответила я. — Я не уверена, что твоего отца можно спасти, — сказала она. — Что, если это невозможно? — Тогда я получу силы Бласто и Ампутации, — ответила я. — Столько сил от злодеев био-технарей, сколько смогу отыскать, пока не верну его обратно. А если здесь никого не найдётся, то я буду путешествовать по мирам до тех пор, пока не найду того, кто сможет его спасти. — Ты не можешь просто так убить Ампутацию, — сказала Александрия. — Если она умрёт, её тело начнёт выпускать смертельно опасные вирусы. — Мне просто понадобится отыскать мёртвый мир, чтобы убить её там, — сказала я. — И тогда ты станешь тем самым носителем чумы, которым тебя назвала Пиггот, — отбила она. Я нахмурилась. — Вы не знаете, у кого из технарей я могу заказать обеззараживающую камеру или одежду, которая не сможет переносить бактерии и вирусы? Она пристально на меня посмотрела. — Можно сделать заказ в Ящике Игрушек, он, насколько всем известно, принимает заказы на тинкертех, — неохотно ответила она. — Но это будет дорого стоить. — Значит, ограблю несколько банд, — хмыкнула я. Она сжала кулаки. — Ни один другой город не потерпит массовых убийств, которые ты совершила в Броктон-Бей. — Мне и не нужно убивать людей, чтобы забирать их вещи. И раз уж на меня всё равно выписан Приказ, я могу совершать любое преступление, какое захочу. — А если тебе не удастся добиться успеха, — сказала она. — Что тогда ты будешь делать? На самом деле, я не строила свои планы настолько далеко. — Наверное, я просто отправлюсь путешествовать по другим мирам, — сказала я. — Может, найду другие версии моей семьи, другие версии меня, и окажу им помощь, которую никто не удосуживался оказать мне, когда я ещё не была кейпом. Она просто стояла на месте и ничего не говорила. — Если бы я была просто подростком, который взял пистолет и пошёл мстить людям, убившим моего отца, вы бы вообще со мной не разговаривали. — Тогда с тобой мог бы разобраться закон, — сказала она в ответ. — А сейчас это невозможно.  — Вам ничего другого не остаётся, кроме как убить меня, — сказала я. — Потому что я не буду играть в ту же игру, в которую играете все вы, из-за которой злодеи вечно пробиваются на вершины, а обычным людям остаётся только бояться за свои жизни. Чёрт вас побери, вы бы в одиночку могли вычистить весь Броктон-Бей за одни выходные, так почему вы ничего не делали? — Есть слишком много дел, для решений которых требуется моё присутствие, — ответила она. — И если я начну зачищать города, злодеи будут мстить везде, где меня не будет. Две трети собравшихся здесь людей — злодеи. Если ни один из них не появится на новой битве против Губителей, умрёт больше людей, чем они могли бы убить сами за десяток лет. — Этого недостаточно, — сказала я.  — Что бы ты сказала, если бы твой отец всё ещё был жив, а Броктон-Бей был бы следующим городом, на который напал Губитель? Триста пятьдесят тысяч человек погибнут просто потому, что злодеи предпочтут отсидеться и не появиться на битве? — Вы должны быть способны на большее, — угрюмо продолжала гнуть я свою линию. — Мир умирает, — тихо сказала она. — Губители продолжают убивать нас, выкашивая город за городом. Если они будут продолжать делать то, что делают, обществу, в конечном счёте, придёт конец, и мы скатимся до анархии и каннибализма. Я вспомнила мир, в котором оставила героев. По словам людей, с которыми я там разговаривала, от катастрофы пострадал весь мир. — Как скоро начнётся бой? — спросила я. — У нас есть ещё около десяти минут, — ответила Александрия. — Симург ещё не начала петь. Скорее всего, ждёт, когда у нас появится надежда, чтобы отнять её. — Мне нужно кое-что проверить, — сказала я. Я шагнула в другой мир. Если мир, в котором я оставила героев, действительно мёртв, то его версия Австралии должна быть такой же пустынной. Вокруг меня тут же сомкнулась пепельная тьма. Деревья позади превратились в выжженные и лишённые листьев версии самих себя. Канберра исчезла, сгорела дотла. Похоже, весь мир и правда был таким. Я покачала головой и перенеслась обратно. Если бы Австралия выглядела получше, чем территории восточных штатов, мы могли бы переместить сюда всех не-каннибалов и попробовать восстановить человеческое общество. Судя по всему, когда-нибудь эффект ядерной зимы постепенно начнёт сходить на нет, и так до тех пор, пока не получится начать что-нибудь выращивать. Как только станет пробиваться достаточно лучей солнца, будет легко обеспечить людей пищей и семенами. Но всё выглядело безнадёжно. Без солнечного света не мог бы выжить даже планктон. Вероятно, проще будет просто переместить людей в другой пустой мир. Когда я вернулась, Александрия уже ушла, чтобы поговорить с кем-то ещё. Ко мне подошла Панацея. — Я уже бывала здесь раньше, — сказала она. — Давай я покажу тебе, где тут можно устроиться. Она отвела меня в одну из медицинских палаток. Внутри были врачи и медсёстры. Большинство из них скорее всего было из обычных людей. Меня подвели к человеку в белом халате. — Это доктор Розен, — сказала она. — Он нами всеми руководит. — Я вас не знаю, — сказал он. Мужчине было навскидку лет за шестьдесят, и выглядел он так, будто прожил тяжёлую жизнь. — Что ты можешь делать? — Я могу быстро стабилизировать людей, — сказала я. — Могу исцелять повреждения, но не болезни, и я не могу лечить одного и того же человека чаще, чем раз в две минуты. — Если дать тебе время, ты сможешь полностью кого-нибудь исцелить? — Чтобы исцелить большую часть героев потребуется не меньше двадцати минут. На лечение некоторых Бугаев и других стойких кейпов, способных принимать больше количество ударов, времени потребуется больше. — Она быстрее меня, — добавила Панацея. — И она может полностью исцелять обычных людей. — Потому что они не могут принять столько же урона, как паралюди, — сказала я. — Если за тебя ручается Панацея, я отведу тебя в главную палату, — сказал он. — Там мы пытаемся оценить, насколько серьёзно они ранены. Мы предпочитаем лечить тяжелораненых кейпов и тех, у кого только лёгкие раны, в первую очередь. — Что? — удивилась я. — Почему так? — Чтобы спасти жизни самых тяжелораненых и вернуть на поле боя легкораненых. На их излечение требуется меньше усилий нашего персонала и других целителей, так что после они смогут вернуться на поле боя. Это менее актуально для боёв против Симург, где людей быстро доводят до предела. При атаках Симург мы фокусируемся сначала на тех, кто пострадал сильнее всего, а после на тех, у кого на часах оставалось меньше всего времени. — Разве это не значит, что они хуже всего могут сражаться? — Порой самым сильным кейпам удаётся привлечь внимание Губителей, — сказал доктор Розен. — Речь идёт не о Триумвирате, которые для них всё равно, что старые знакомые. Они больше предпочитают обращать внимание на новых, сильных паралюдей. Я кивнула, показывая, что всё поняла. И тут до моего слуха донеслись сирены, предупреждающие об атаке Губителей — они неприятно напоминали мне о Сайлент-Хилле. — Началось, — сказал он. — Я отправлю тебя и Панацею в разные палатки. Парачеловеческие целители в дефиците, и нам нужно, чтобы вы могли лечить как можно больше. Так же… — Это случается не так часто, но иногда они нападают на целителей, — сказала Панацея. — И если такое случится, никто не хочет, чтобы мы умерли от одной атаки. — Огонь Скарборо погиб, — послышался голос Дракон через мой коммуникатор на руке. — Аргонавт погиб. Синбад погиб. Титания выбыла. Вечная Скарлетт выбыла. Расточитель выбыл. Рыцарь Райдер выбыл. Призрачный наблюдатель погиб. Медиум выбыл. Прошло десять минут, прежде чем в мои руки попала первая жертва, несмотря на то, что число пострадавших и погибших всё росло и росло. Амазонка в красном костюме и сапогах до самих бёдер. Титания. Лицо её всё было в крови, а конечности, похоже, были сломаны. Исцеляющее прикосновение — и она очнулась. Её руки и ноги выглядели получше, но всё ещё оставались сломанными. — Я не смогу повторно исцелить вас ещё две минуты, — сказала я. — Но Панацея будет рядом, чтобы помочь тебе вылечиться и вернуться в бой. +10 к силе Теперь у меня было 32 силы, и я могла поднять вес в целую тонну. Моё участие во всём этом уже окупалось! Следующим моим пациентом оказался желтокожий Случай-53. Его кровь тоже была желтоватого оттенка. + 3 уровня Мерцания! Я улыбнулась пациенту. Это прибавка позволяла мне телепортироваться примерно на 2 мили за раз, и это было большим достижением. — С вами всё будет в порядке. Мистер…? — Блеск, — представился он. — Я не смогу повторить исцеление ещё несколько минут, но Панацея тоже здесь, и она сможет вас излечить. Третьим моим пациентом оказалась Звёздная Пыль, член Чикагского отделения Протектората. Она добавила мне 4 уровня к полётам, что позволяло мне развивать скорость 64 мили в час. Внезапно что-то изменилось. Врачи вокруг меня начали падать и хватались за головы. Я огляделась вокруг — абсолютно все вели себя точно так же. Я ничего не чувствовала. Секунду спустя палатку сорвали с места, и я подняла глаза, чтобы увидеть пятнадцатифутовое существо, сделанное словно из слоновой кости, с куда большим количеством крыльев, чем я про него думала. Она смотрела прямо на меня, а поэтому я незамедлительно мерцнула на расстояние мили от неё. — ДАЛЬНИЙ УДАР! — крикнула я. Казалось, она даже не заметила моей атаки. В спину мне врезалось дерево. -50 хп! +1% сопротивления физическому урону! Я немедленно включила свой Щит, но Симург уже была рядом и ударила меня в живот. -50 хп! Блядь! — Смена мира, — сказала я. Я снова оказалась в заполненном пеплом мире, вытаскивая из инвентаря коробку батончиков с фруктовым вкусом, которую я украла из дома какого-то имперца, и которая предназначалась для приюта. Прошло восемь секунд, и я успела исцелить только 34 очка здоровья, когда почувствовала, как изменилось течение воздуха. Симург парила надо мной, смотря на меня бесстрастным взглядом. Я отпрыгнула в сторону, когда она бросилась на меня. Она была Провидцем — вероятно, она знала, что я собираюсь сделать, прежде, чем мысль придёт мне в голову. Она что, играла со мной? Со включённой бронёй я не была достаточно быстрой, чтобы увернуться от неё, а без неё Симург размажет меня с одного удара. Я снова прыгнула в другой мир, и очутилась в Сайлент-Хилле. В этом не было никакого смысла. Я была в Австралии, а Сайлент-Хилл находился на востоке США. Как это было возможно? Вслед за мной появилась и Симург, но вместо того, чтобы напасть на меня, она просто замерла на месте с выражением удивления на лице. Точнее, я могла поклясться, что она выглядела почти восторженной. Блять. Я прыгнула обратно на Землю Бет. Герои выстроились вдоль палаточного лагеря, и все они смотрели в мою сторону. Я подлетела к ним. — Я с ней не дралась, — сказала я. — Я просто отвела её в более интересное место. И у меня было такое чувство, что я совершила ужасную ошибку. Люди окружили меня, требуя ответов. — Я не знаю, сможет ли она вернуться, — сказала я. — Я даже не слышала её крика. Мы все ждали несколько часов, но она так и не вернулась. Эксперты объявили, что город не был подвергнут воздействию Симург слишком долго, чтобы попасть под карантин, и число жертв было меньше, чем при любой другой атаке Симург за всю её историю нападений. С учётом того, что мой Бронированный Щит из 200 единиц урона пропускал только одну, Симург била меня с силой в 10.000 единиц урона. К тому же, мой Дальний Порез не причинил ей никакого вреда. Я также сомневалась, что у неё есть кости. Я не могла не чувствовать, как от этого разболелся мой живот. Мне нужно было усилить свою защиту от физического урона до такой степени, чтобы я могла пережить удар Симург. Затем мне нужно будет найти что-то, что я могла бы использовать, чтобы убить её. Потому что я нутром чуяла, что она ещё вернётся, и когда она вернётся, всё будет хуже, чем когда-либо прежде. Хуже того, какое-то внутреннее чутьё говорило мне, что что-то надвигается на Броктон-Бей.