***
Когда я впервые попал в топ десять героев Японии мне было всего восемнадцать лет. Я не ожидал такого поворота. Я не думал что такой как я сможет попасть в «десятку», ведь я не слишком силен. Множество других героев были достойны моего места. К тому же я был стеснительным парнем и среди своих кумиров и просто взрослых дядек и тетек старался не возникать. Но это ничего более, чем предыстория. Тогда была интрига. Кто какое место займет среди десятки лучших? Многие, кроме тебя и Всемогущего, конечно, уже знали что какой-то выскочка станет частью нового топа. Но никто даже не догадывался, что я смогу подняться так высоко. Я жутко волновался и не зря, как оказалось. Герои относились к моему появлению снисходительно. Каждый считает себя лучшим. Я знал их всех: их качества, тип личности, колличество выполненных дел, важность выполняемых миссий. Я был им не интересен настолько, чтобы заниматься поиском такой информации. В тот год организаторы решили что наилучшим вариантом будет собрать в зале геройское сообщество и представить новый топ десять героев Японии. Так сказать узким кругом. Я сидел в зале, многие шептались про меня, мои успехи, да и про других. Было даже приятно. Ко мне подсела девушка. Это была Мируко, а с другой стороны от меня упал Жирножвач. — Слышал новость? В топ героев ворвётся совсем ребенок. Говорят, он даже не учился в Юэй, — когда она спросила меня об этом, я сразу понял, что речь обо мне. — Понятия не имею. Возможно, это ты? — на тот момент она ещё не попала в десятку. — Хах, есть много тех, кто сильнее меня, но тебе и подавно такое не светит, — никто, кроме номинированных героев, не знал о десятке лучших заранее. Я смутился. Наверное многие такого же мнения как и Мируко. — Кто бы это ни был, сомневаюсь, что он поднимется выше десятого места. В этом году слишком сильная конкуренция, — похоже Жирножвач заинтересовался нашим разговором. Мне стало не по себе. Попасть в десятку и занять место в конце звучит не круто, но, скорее всего, так оно и будет. Когда началась церемония, я совсем не слушал. Скучные речи главы государства и ведущей меня не впечатляли никогда. Зато, когда начали объявлять топ десять, я был весь во внимании. — Ну вот, четырнадцатое место, немного не дотянула, — она была расстроена, после того, как увидела на экране топ сто. — Могла бы постараться получше, — я почти не слушал ее. — Не тебе меня учить. Тебя даже в этом топе не было. Какое у тебя место? Я промолчал и продолжил смотреть, как на сцену один за другим выходят герои. Чистильщик уже седьмой. Наверное я следующий? Но мои догадки не оправдались. — Кора уже читает речь. Он замкнул пятерку лучших. Кто этот новый герой? Он слишком высоко метит, — Жирножвач был поражён, как и вся публика, что ждала появления «выскочки». — Джинсист уже несколько лет удерживает третье место. Его точно не подвинут, — напряглась Мируко. Но он выходит четвёртым. Я потерял дар речи. Почему меня до сих пор не вызвали? Может они забыли? Неправильно составили рейтинг? Тогда я впервые оказался в топе. Я впервые оказался в тройке лучших. Мне было даже страшно. Журналисты ликовали от такой новости, а герои жаловались, Мируко перестала со мной общаться, а Всемогущий поздравил с занятым местом, единственный. Всем остальным явно не нравился этот «переворот» и мне решили устроить своеобразный бойкот. Я не мог найти никого, кто согласился бы на меня работать. Абсолютно никого. Я долго работал один и только спустя время смог собрать свою команду. За этот год я чуть не свихнулся от постоянных подстав. Большинство из них, я выяснил, что организовывала Мируко.***
— После этого ты хочешь, чтобы я нормально общался с людьми? Кстати, конкретно на мой День Рождения она подарила мне кучу сбежавших психов из разбитой больницы в Фукуоке. — Я не знал об этом, — Старатель нахмурился. Кейго усмехнулся и стал обуваться: — Не стоит судить меня по обложке. Я не так прост как кажется и не так глуп. — Куда ты вообще собрался? — Тодороки все равно был на взводе. — Я не обязан перед тобой отчитываться, но вообще, я иду в Юэй. Когда я решился там работать, у меня было два условия: умеренные физические нагрузки и создание протеза. Сегодня иду мерять этот протез. Если меня все устроит будут вживлять, как я понял. Будет у меня ещё одно крыло, — его улыбка была самым ярким лучиком в этом мире. — Надеюсь все пройдет хорошо. — Ты можешь пойти со мной. Я ведь не запрещаю. Наоборот, я только «за». Мне не помешает поддержка, — Энджи аж воспылал от такого дружеского предложения и начал собираться. По дороге в известную всем Академию Юэй Ястреб выглядел не лучшим образом: он то и дело ежился, отводил взгляд, кусал губы. Было видно, что он переживает. Тодороки резко остановился и задумавшийся Хоукс врезался в героя. — Тебе не о чем переживать. Все самое страшное уже позади, — Старатель неумело сгреб тело Таками в попытке обнять. — С чего ты вообще взял, что я переживаю? — «гордая птица» не подавала виду, но парню было приятно, что его пытаются взбодрить. Они молчали какое-то время, после чего Кейго дёрнул огненного героя за край рубашки и поступил взгляд в пол. Тот в недоумении остановился. — Я… Мне страшно привязываться, — с трудом выдавил из себя Кейго, — Я привыкаю к тебе и боюсь снова остаться один. Поэтому не нужно всего этого. Я ведь знаю, что рано или поздно каждый из нас пойдет своей дорогой. Это пустые надежды. Перед Энджи будто бы стоял маленький Тойя. Ему ведь тоже было страшно, но он привык к этому, к этим тренировкам, к такой жизни, к отцу и отвыкнуть уже не смог. Но тогда Старатель был глуп и просто бросил сына в беде. Сейчас он такого не допустит, пусть перед ним вовсе и не Тойя. — Я не собираюсь тебя бросать. Ты для меня как сын и я тоже привязался к тебе. Хоть ты мне и казался простым несносным мальчишкой. Таками радостно заулыбался. Он оказался кому-нибудь нужен. В Юэй гостей уже ждала исцеляющая девочка: — Рада вас видеть, мальчики, — поприветствовала их старушка, — Готов смотреть? — Да, — в глазах Ястреба горел огонь. — Как твоё самочувствие? — Нормально. Я хорошо себя чувствую, если не перенапрягаюсь. — С новым протезом тебе лучше будет отдохнуть пару недель минимум. Это болезненная процедура. От слова «процедура» Кейго невольно вздрогнул. В голове мелькали страшные картинки перебывания в клинике. Чиё Шузенджи завела парня в палату, а Тодороки остался ждать в коридоре. На столе лежал гигантский протез крыла, рядом с которым стоял какой-то парень. Это оказался инженер, что сотворил сие чудо. Крыло было нереально похоже на настоящее. Даже перья были красного цвета. Они казались такими мягкими и пуховыми… Но при малейшем прикосновении Таками порезал палец и тонкая струйка поразительно медленно стекла на пол. Внутри Кейго бушевали сомнения: «Как жить с таким крылом?», «Как спать?», «Может ли он вынимать перья?», «А что если он потеряет в бою хоть одно из них?», «Сможет ли он вообще стать героем?». Лёгкий толчок тростью в ногу заставил Ястреба вернуться к реальности. Исцеляющая девочка пронзительно смотрела на пациента: — Все будет хорошо. Это такое же крыло как у тебя. По словам этого мальчика у него для тебя два изобретения: первое перед тобой, а второе он сейчас покажет. — Именно. Крыло вживляется у основания и функционирует, как руки или ноги киборгов. Я сделал так, чтобы перья можно было доставать из любого места, в любой момент, но за новыми придется приходить ко мне. Материал очень лёгкий, тебе будет легко им управлять, — впервые заговорил парень. — А что второе? — в глазах Таками метались огни сомнений. Инженер лишь глубоко вздохнул и достал маленькое колечко в окружении каких-то проводов: — Я создал ее, но не уверен, что она будет работать верно. Эта вещь поможет тебе нарастить потерянное крыло заново. Ты спросишь, на каких основаниях? Исцеляющая девочка дала почитать твою историю болезни и там сказано, что ты принимаешь сильное обезболивающее. Значит у тебя есть эта боль. Это хорошо. Я полагаю, что ее очаг находится в спине. Это крыло. Его основание, что не может пробиться сквозь наросший слой кожи и мышц. А ты нещадно убиваешь его этими уколами. Возвращаясь к изобретению, эта вещь способна усилить «зародыш» крыла и может помочь ему выбраться. Но есть также вероятность того, что она сработает не по назначению и заставит клетки всего организма развиваться быстрее положенного. При таком раскладе наименьшее что тебя ждёт — мучительная смерть от рака. К сожалению, этот риск огромен. К тому же, исследования не завершены, значит могут быть и другие, а потому я не хотел даже говорить о данном варианте, — инженер сосредоточено смотрел вниз на протяжении всего монолога. Меньше всего ему хотелось подвергнуть опасности Ястреба. Эмоции Кейго невозможно было прочитать. Он сомневался даже в том что чувствовал. Его лицо не знало должных эмоций. — Скорее всего я умру, если воспользуюсь этим? — Таками задал глупый вопрос с надеждой. Исцеляющая девочка нехотя кивнула. — С таким крылом я не смогу ужиться однозначно. Это не рука и не нога, а крыло, которое не сможет соответствовать стандартам. Если бы могло, пол страны уже б летали с немыслимыми скоростями над Японией. С другой стороны, я и так убиваю себя этими ужасными лекарствами. Я это чувствую. У меня не так много сил как раньше, а то что казалось легкотней сейчас едва ли мне под силу. Что дальше?.. — он долго бормотал что-то себе под нос. Ему было страшно. Действительно страшно. Он мог обрести свободу, а мог своими же руками приковать себя к постели. Какой-то нелепый бред. Тело Ястреба разделяло душевные переживания. Живот предательски скрутило от страха, мышцы спины натянулись, словно гитарная струна, готовая разорваться в любой момент, а ноги то и дело дрожали. — Присядь. Ты неважно выглядишь, — парень подвинул стул к Хоуксу и он тотчас рухнул на него всем телом. — Я обязан принять твоё предложение. — Ты никому ничего не обязан, — начал было говорить инженер, но Кейго перебил его. — Я обязан самому себе. Если я этого не сделаю — так и буду медленно умирать. В случае, если что-то пойдет не так, процесс хоть пойдет быстрее, — ему было тяжело, нереально тяжело. Исцеляющая девочка даже не ожидала такого ответа. — Мы сделаем все возможное. Операцию проведем через неделю. На протяжении всей этой недели Ястреб не находил себе места. Днём он старался успеть как можно больше, словно через неделю все закончится. Он оставался рассеянным, вечно в своих мыслях, а потому на третий день изрядно пожег пальцы о сковороду. Каждый день его преследовали тысячи анализов, а ночью в голову закрадывались мысли о скорой кончине. Восстановление вновь обещает быть болезненным. «Возможно будет даже хуже, чем в начале твоего предыдущего курса лечения», — эти слова Исцеляющей девочки никак не хотели выходить из головы. Куда же хуже? В те самые короткие моменты, когда он мог уснуть его мучили кошмары. Энджи тоже было не по себе. Он переживал. Искренне, по-настоящему, как за родного человека. Ему даже было страшно. Этот ребенок познал столько боли в такие юные годы. Огненный герой не хотел себе в этом признаваться, но в голове то и дело рябил образ Тойи. — Мне не спится, — в субботний вечер Ястреб пришел к Тодороки. Огромные синяки под глазами парня придавали его виду ещё большей болезненности. Он всегда переживал все сам, держал все в себе и впервые пересилил себя и проявил мягкость характера. Но Старатель не знал чем может помочь. Таками присел на кровать. Так осторожно, скраю, не подвигаясь к центру ни на лишний сантиметр. — Кейго, — его назвали по-имени. Впервые за столько времени, — Я все понимаю, но ты столькое пережил. Эта операция — сущий пустяк. Только подумай о том, что сможешь вернуться к геройской деятельности. Тебе станет легче, легче во всем. Тебе снова будет спокойно… — Что если эта иллюзия рассыпется в прах и я останусь калекой? — перебил его Хоукс. — Не посмеет. Ответ был короткий и пустой, по мнению Кейго. Воскресенье. День, когда уже настало время ложиться в больницу. Старатель не провожал его. Лишь сухо пежалал удачи. Ноги Кейго будто стали титановыми. Он с трудом волочил себя в эту больницу. Страх никуда не делся… Будто в бреду его провели в палату и заставили мучительно ждать. Таками все ещё надеялся, что к нему придут: придет Тодороки и пожелает удачи, возможно ученики Юэй забеспокоятся… Но никто так и не пришел. — Пора, — Исцеляющая девочка уже была готова к операции, но не пациент. Он с горечью сжимал матрас и до последней секунды ждал. Кого он ждал? Этого не понять. Он улёгся на кушетку, словно в гроб и его отвезли в операционную. Как обычно кололи морфий. Прекрасный морфий. С ним так легко, не больно. И вот все снова плывет перед глазами и однокрылый герой проваливается в сон, в надежде проснуться здоровым. Исцеляющая девочка вместе с хирургами долго работала над пациентом. Меньше всего ей хотелось погубить молодого парня собственными руками. И вот он разрезает черный, как смоль, участок кожи и… И там ничего? Ничего нет. Никакого отростка, никакой надежды. Она шумно вздохнула. Но, ощупав внимательно все мышцы в разрезе врачевательница почувствовала маленький отросток. Неужели придется резать… Восстановление будет болезненным. Черт! Почему нельзя просто не причинять боли. За что ему все это?! Одним движением скальпеля она рассекла мышцы и воочию увидела отросток. Искалеченный, буквально вдавленный в лопатку. Как Чиё могла пропустить такое? Это было настолько незаметно, что она не понимала откуда такие боли у Хоукса были все это время. Отросток был даже не твердым, он словно начал отмирать и атрофироваться от долгого отсутствия использования. Исцеляющая девочка аккуратно надела на крыло то самое кольцо, сотворенное инженером Юэй. По его словам, приспособление должно было выполнить свою работу и рассосаться самостоятельно. Хоть бы так все и было. Последние швы и операция завершена. Санитары везут парня в реанимацию, чтобы наблюдать за его состоянием. Опять та же же палата, те же печальные стены и затхлый воздух. Ястреб выглядел крайне плохо. Он не просыпался. День, другой, третий… Ему не хотелось. В своей голове он был счастлив. Там было все: свобода, крылья, небо. А что сейчас? Ничего. Абсолютное ничего… — Он так и не пришел в себя. Пожалуйста, поговори с ним. Пожалуйста, я надеюсь, что это не кома, — Шузенджи буквально плакала в трубку. — Я приеду, — короткий ответ, короткие гудки… Исцеляющая девочка взяла пациента за руку. — Очнись, пожалуйста, очнись, — лишь беспрестанное пиканье аппарата дыхания стало ей ответом.