Его сердце жаждало свободы

      Геральт открыл глаза. Перед ним все еще были серые стены тюремной камеры, которые, вполне возможно, будут преследовать его до самой Преисподней. Ничего не меняется, вечно один, вечно тишина. Никого не подсаживали к нему, опасаясь за жизни несчастных, которым не посчастливилось бы столкнуться с гневом их беловолосого соседа. Сначала Ривийский думал, что сойдет с ума, но, смотря на долгие месяцы, проведенные в полном одиночестве, крыша поедет у него нескоро. Все же он привык действовать в одиночестве и говорить только со своими мыслями, которые, кажется, стали более абстрактными, посылая беловолосого в разные моменты его жизни, сопровождая под руку по болезненным воспоминаниям, отдающимся тупой болью в груди. Если бы он тогда не попался... Хотя, что ему горевать, он почти добровольно сдался полиции и так охотно тянул запястья к наручникам, что у всех копов полезли глаза на лоб. Может, ему самому надоела такая жизнь? Постоянно скрываться, бояться посмотреть кому-то в глаза, опасаясь закона. Хотя, Геральт даже немного скучал по бегам, по драйву, кипящей от адреналина крови, драках, виртуозным побегам. Но было бы нечестно не сказать, что адреналина от убийств он не чувствовал уже давно. Теперь для него это привычка, работа, теперь ему неинтересно наблюдать за глазами, из которых ускользает искра жизни.       Беловолосый обвел свою камеру глазами, какое-то потустороннее чувство не давало ему покоя. Что-то обязательно должно случиться. И его опасения подтвердились, вдалеке показались два охранника, тащащие под руки какого-то худого мальчишку с собранными в хвост золотыми волосами. Что этот бедолага забыл в тюрьме?       Юлиан шел, все пытаясь освободить свои руки. Он так глупо попался полиции. Ему определенно не нужно было продавать дурь подозрительному типу, который так странно выражался. Лютику всегда говорили, что убить его -- раз плюнуть, но Лютик не был бы Лютиком, если бы не велся на все, что угодно. Теперь его мало того, что упекли за решетку, так ещё и решили переселить в другую камеру, якобы за то, что болтает много. Но Юлиан-то знал, что им всем просто надоела чрезмерная веселость юноши, так почему бы, собственно, не повеселиться и охране, кинув хиленького парнишку к самому настоящему зверю. От одного взгляда на протокол Геральта по телу пробегали мурашки, а о заселении к нему соседа не было и речи... Пока. – Что, вам не нравятся мои разговоры? А зря, многие говорят что у меня чудесный голос. Хотите я спою? О, я очень люблю петь,- даже сейчас парень не унимался, продолжая действовать всем на нервы, наверное, в отместку за то, что его сажают к серийному убийце - какая ваша любимая песня? – Заткнись, наркомана кусок. Ты своим не закрывающимся ртом уже всех порядком задолбал. Но ничего, на новом месте это точно исправят,- огрызнулся охранник, с силой толкая в спину Юлиана. Тот чуть не запнулся об свои же ноги, кубарем падая в камеру. – Ауч! Это было не очень приятно,- он поднялся, и отряхиваясь, подошёл к уже закрывшейся двери,- и между прочим я не наркоман! Я только продаю дурь, мне хватает мозгов не курить всякую дрянь, -- прокричал вслед уходящим мужчинам Юлиан, размахивая руками.       Лютик понял, что его уже не слушают, а поэтому развернулся, сталкиваясь взглядом со своим сокамерником. От одного его вида стало как-то не по себе. – Ох, а я даже тебя не заметил, ты такой тихий, ха-ха,- юноша подошёл ближе и сел на свободную кровать,- Я - Юлиан, но вообще, все зовут меня Лютиком. А у тебя какое имя? За что сидишь? На долго тут? Я вот на продаже наркотиков попался, случай глупый, ты просто не представляешь...       Звонкий голос Лютика заполнил до этого такую безмолвную комнату. Звук отражался от голых стен, создавая эхо и определенно действуя на нервы всем, кроме самого Лютика. Тот мог разговаривать, петь, шутить и рассуждать на любые темы сутками напролет. Заметив, что на его вопросы не отвечают, Юлиан на мгновение смолк, а потом снова заговорил: – Эй, дружище, ты меня вообще слышишь? Знаешь, не отвечать когда тебя спрашивают не вежливо. Или ты глухой? О, я умею общаться языком жестов, правда не очень хорошо, но пришлось, у меня один покупатель был глухонемой, пришлось выкручиваться. Что не сделаешь ради прибыли, -- мальчишка улыбнулся, все так же задорно глядя на своего соседа.       Геральту было искренне интересно, этот малыш реально настолько тупой, или прикидывается? Неужели он не понимает, что одно движение рукой, и он будет дохлый валяться на полу? Или ему нравится играться с огнем? Может он мазохист? Нет, наверное правда очень глупый. Хотя, каким образом он мог вести такое дело, как продажа наркотиков, если голова пустая, как барабан? Может быть, Геральт недооценил этого паршивца, он определенно проявит себя, стоит только подождать. Беловолосый закатил глаза на весь словестный понос, извергающийся из Лютика, как из рога изобилия. -- Ты затыкаешься хоть на секунду, или мне тебя заткнуть самому? -- Геральт наклонился ближе, хрустя пальцами, сжатыми в кулаках. Его глаза сияли хлеще солнца, отдавая жаром лавы, с ними, определенно, лучше не спорить.       Юлиан как-то даже замолк и покраснел, отводя взгляд. Одна его рука перебирала кудрявые волосы цвета пшеницы, которые мальчишка пару минут назад распустил, давая волю пышным сияющим локонам. Волосы у него были и вправду прекрасные, даже ведьмак задержал на них взгляд. У Геральта тоже были длинные волосы, но за ними никто особо не следил, Ривийский даже сбрил виски, собирая жесткие пряди, которые на ощупь были больше похожи на солому, в высокий хвост по утрам, затягивая его до боли в коже головы. Беловолосый невольно дотронулся до своей шевелюры, которая теперь была сравнима с дикой травой. – Я заткнусь, как только ты ответишь на мои вопросы, и мы поговорим по-человечески,- очнулся от оцепенения Юлиан, растягиваясь на кровати,- со мной все отказываются разговаривать, что им не нравится, я же такой прекрасный собеседник.       Ночь подкралась незаметно, под незаметностью стоит подразумевать внезапность крика "ОТБОЙ", который, наверное, можно было услышать даже на улице. Геральт проворчал что-то нечленораздельное и мигом отвернулся к стене, надеясь, что его гребанный соседушка заткнет пасть хоть во время сна.       Лютик лежал на неудобной кровати и рассматривал спину своего знакомого. "Крупный, широкоплечий, сильный и суровый. Сто процентов стоит за что-нибудь серьезное. Интересно за что?"- рассуждал молча Лютик. – Эх, ладно, мне не спится, ты все равно не особо разговорчивый, тогда буду рассказывать для стен,- начал Юлиан, переворачиваясь на спину и устремляя взгляд в потолок,- Итак, с чего бы начать... А, вот. Всегда думал, какого быть в больших тюрьмах, а не просто в обезьянниках в участке. Мой приговор - скучно и уныло. Говорили мне - не суйся ты в эту пучину, от проблем потом не отвяжешься. Хотя выбора особо у меня не было, на жизнь чем-то же зарабатывать надо, -- постепенно перед глазами юноши начали возникать расплывчатые образы клиентов, полицейских, наркотиков, которые Юлиан хранил под неустойчивой дощечкой паркета. А как он докатился до этого? С чего все началось? Лютик вспомнил своих родителей: мать, которой было на него все равно, и жестокого отца, от которого маленький Юлиан прятался в шкафу, боясь получить по голове за разбитую кружку. -- Когда твои родители с самого начала решают забить на тебя, у тебя остаётся не так много вариантов для дальнейшего развития событий. Либо сдохнуть где-нибудь в подворотне, либо научится изворачиваться. Как там говорилось - хочешь жить умей вертеться? Вот я и научился, теперь остаётся только думать, где брать новую дурь, -- Лютик поежился, припоминая остальную свою жизнь. На самом деле, ничего необычного, если не считать этой поганой работы. Все как у всех: собака, квартира, машина и девушка... Которая изменяла Юлиану, при этом, даже не скрывая этого. -- Ведь нужно же прилично одеваться, и дарить что-нибудь своей обожаемой даме сердца? Ах, как же я по ней скучаю. Мне кажется, я не видел ее вечность. О, эй, молчаливый друг, а у тебя есть кто-нибудь любимый? Наверняка есть, готов поспорить он или она очарователен. Моя девушка тоже прекрасна, хоть и изменяет мне. Вот такой у нее характер. Хотя я ее не осуждаю, наверное, я не самый завидный кавалер...       Слова лились и лились, заполняя пустоту вокруг. Юлиан и уже сам не вдумывался, о чем говорит. Не рассказывает ли он вслух какие-нибудь секреты? Сам он погрузился в свои мысли, от которых он так усердно пытался скрыться разговорами. Несмотря на весёлый голос, внутри Лютик был готов разрыдаться. Стены давили на него, казалось, что вот-вот и кислород кончится, он просто задохнётся в этой жуткой коробке. Казалось что выхода нет, все, Лютика засадили сюда, и теперь он сгниет тут, если его не грохнет кто-нибудь до этого. Он хоть и изворотливый, но запертому в тюрьме ему уже вряд-ли удастся избегать всех возможных опасностей и нежелательных встреч. Он изо всех сил надеялся, что тут не сидят ребята, которым он задолжал. С ними встречи Юлиану определенно противопоказаны. От одной мысли что его возьмут и выпотрошат за прошлые проступки, по телу пробегала дрожь. – Эй, а ты когда-нибудь пробовал наркотики? Говорят, вещь веселая. Я конечно сам не пробовал, для работы нужна всегда свежая голова, но все мои клиенты берут товары дрожащими от радости руками. Ну, большинство по крайней мере. Ха-ха, остальная часть приставляет к твоему виску дуло пушки, и требует что-нибудь поинтереснее, или в долг, который они, конечно же, не вернут. И тебе ничего не остаётся,кроме как исполнять чужую волю, чтобы каша из твоих мозгов не украсила стену подвала...       На самом деле, Геральт внимал каждому слову этого надоедливого мальчишки. Не мог по-другому, бессонница давно запретила беловолосому отправляться на покой ночами, так что приходилось искать развлечение в рассматривании голых стен или царапать осколками непонятные символы, надеясь, что в один день, ему все же удастся поспать. Но сейчас все было намного занимательнее. Новый знакомый исповедуется ему? Неплохо, правда выбрал он не того кандидата в свои слушатели. Геральт может только молчать, пытаясь не показывать своего интереса, а этому мальчишке нужно утешение, защита, но никак не угрюмая гора, которая с удовольствием набьет ему лицо.       Беловолосый повернулся на другой бок, глядя на своего соседа уставшим взгядом ярких янтарных глаз. -- Спи, Лютик. Утром будет легче, -- еле слышно сказал Геральт, пытаясь хоть как-то помочь своему соседу.       На большее он не способен. За что там его посадили? Наркотики? Чтож... Может быть, есть еще кое-что, с чем Геральт может ему помочь.