***
Этот вторник не должен был отличаться от предыдущих дней: жаркое солнце нагревало бетонные строения и дороги, а потому ещё с воскресенья ребята договорились работать после захода солнца. Никто не хотел свариться заживо внутри душного помещения, с охлаждением которого уже не справлялся старенький кондиционер. Проснувшись в тот день около часа дня, Арси больше не смогла уснуть, и приняла решение немедленно подняться с неприятно тёплых простыней и приготовить себе очень поздний завтрак. — Чего и следовало ожидать, — хмыкает девушка, убедившись, что холодильник совершенно пуст. На полках обнаруживается только одинокая упаковка дешёвой лапши, которая даже в готовом виде никогда не выглядела аппетитно. И Арси приходится сгонять в ближайший магазин за продуктами. Если в квартире было просто слишком тепло, то снаружи температура оказывается… Арси не может подобрать слов, но уверена, что будь она разбитым яйцом, то мигом бы стала яичницей. Замечая, что постоянно возвращается мысленно к еде, девушка немедля идёт в сторону магазина. По обнажённым, слегка загоревшим плечам стекают липкие бисеринки пота, которые тут же вызывают неприятные мурашки стоит только Арси зайти в прохладное помещение продуктового. Она привычным жестом берёт корзинку и начинает заполнять её. И только стоя у кассы, девушка вспоминает, что забыла деньги дома. Дорога от дома до магазина обычно занимала минут пять, бегом — три, но теперь Арси приходится увеличить путь, чтобы пройти под тенями деревьев, а не под обжигающим солнцем. Она злится, раздражена и хочет есть, и она никак не может быть готовой к тому, чтобы зайдя в подъезд, услышать знакомый голос с третьего этажа. В последнее время байкерша не встречалась с докучливой соседкой, потому как «Госпожа Швабра» обычно в такое время сидела дома и смотрела свои излюбленные шоу по ящику, а не пыталась подловить «наглую девчонку» за совершением преступлений. Однако же сегодня что-то или кто-то вынудил сварливую женщину покинуть своё кресло и выйти на лестничную клетку. Арси раздражённо вздохнула, застыв на втором этаже — встречаться с кем-то из соседей ей было строго противопоказано, чтобы не влипать в конфликты. Но сейчас девушка была слишком голодна. Однако переступив пару ступеней, байкерша вновь замерла, услышав голос второго соседа — Магнуса, будь он неладен. — …ох, нет, совсем нет! — воскликнула женщина. — Вечно путаю номера квартир. — Значит, проживает она здесь давно? — Арси невольно прислушалась к разговору, чтобы отвлечься от голода. — Ой, да как родителей их не стало, так сразу здесь жить стали, сначала-то вроде нормальными детьми казались, а потом как пошло-поехало, товарищ полицейский! Мальчишка тот, брат её, с такими людьми водиться стал, ужас просто, как они тут всё изгадили, цветы мои посрывали. Уголовники одним словом! А что они потом сотворили-то... Арси, сжимая кулаки, чувствует, как ногти впиваются в мозолистые ладони, но игнорирует боль. Она едва дышит, не желая выдать себя. — В какой период это всё началось? И Арси ведь тоже общалась с теми людьми? — продолжает расспросы мужчина. Голос его ровный и безэмоциональный, и девушка легко представляет его «каменное» выражение лица. Как же ей сейчас хочется высказать этому лицу всё, что она о нём думает! — Хм, думаю, Арси, — женщина с явным презрением произносит имя байкерши, — всегда их знала. Раньше просто я этого не замечала, а вот когда она нацепила на себя железки, там сразу всё ясно стало: учёбу забросила, возится с мужиками в гаражах. Да разве это нормально для девушки?! Арси закатывает глаза к потолку — сколько раз она это уже слышала сосчитать нельзя, а соседка всё никак не уймётся. Девушка уже собирается продолжить путь к своей квартире, как тут Магнус задаёт женщине вопрос, услышав который, Арси чуть не задыхается от возмущения и ярости. — Думаете, она могла косвенно помогать банде, в которой состоял Тейлгейт? «Брат нигде не состоял! Он был таким же заложником!», — хочется выкрикнуть девушке, но она подавляет это желание, прикусив губу. Она знает, что для таких как Магнус, её слова ничего не будут значить, какими бы они не были. Всё, что она скажет, могут использовать против неё же. — Этого я вам сказать не могу, — отвечает соседка. — Что они делают за пределами двора мне неведомо. Но то, что она как-то избила одного паренька, это точно. Как же его там звали? Вак… Вик? — Винс, — машинально поправляет Магнус прежде чем завершить допрос несколькими незначительными вопросами и попрощаться. Арси чувствует клокочущую ненависть, что силится вырваться из неё и устроить разгром всем этим людям: «Швабре», Винсу и, конечно же, Магнусу, который явно намеренно пытается испортить ей жизнь. Девушка слышит, как со скрипом закрывается дверь на третьем этаже, и как мужчина начинает спускаться вниз. Байкерша понимает две вещи: первое — она не успеет спрятаться, второе — она вовсе не желает прятаться, а хочет взглянуть в лицо мерзавцу, возомнившему о своей вседозволенности. Она уже не помнит про оставленные дома деньги, не помнит про голод. Облокотившись о замызганную стену со старой облупившейся штукатуркой, Арси немигая смотрит на лестницу. — Значит, ты считаешь меня преступницей, — голос девушки ровный и холодный, глаза направлены прямо на Магнуса, застывшего напротив. Лицо того, как Арси и предполагала, нахмуренное, «каменное», будто её появление совсем его не удивляет, а напротив — он точно знал, что молодая соседка услышит тот разговор. — Здравствуй, — он, конечно же, не может обойтись без формальностей. — Я так понимаю, ты слышала. — Слышала, — выплёвывает это слово байкерша, оскалившись. Она всё ещё держит себя в узде. Но в человека напротив хочется бросить камень. А кругом ничего нет. — Я слышала твои обвинения. — Она говорит не громко, всё ещё осознавая, где находится. Свидетели её эмоциональной ярости ей не нужны. — Я ни в чём тебя не обвиняю, — спокойно отвечает Магнус. И это спокойствие сводит Арси с ума. — Когда нет доказательств… — О, так вот оно что! — девушка чувствует, как рассудок судорожно вдавливает педаль тормоза в пол, но тормоза уже отказали, и она несётся на полной скорости прямиком в скалу, или в бездну — понять сложно, потому как перед глазами только злая пелена. — Ментам нужны доказательства? Неужели слов этой старой курицы тебе недостаточно? Ты слышал, я уже избивала человека, мне не в первой, — рычит Арси, ударяя Магнуса в бок. — Тебе нужно успокоиться, — отступая на шаг, стальным голосом произносит мужчина, но не пытается остановить девушку, когда та снова заносит руку. — Успокоится? Ты смеёшься, да? Мой брат лежит в могиле, мою семью обвиняют в том, чего мы не делали, а ты говоришь успокоиться?! Вам же никогда не нужны были доказательства! Вам просто достаточно взглянуть на меня, чтобы понять, что я маргинал и преступник, чтобы просто взять и арестовать, а потом заставлять сознаваться во всех существующих и не существующих грехах! — Ты ошибаешься, я хочу помочь тебе, — чуть громче говорит Магнус, выставляя руки вперёд — девушка больше говорит, чем использует силу, однако ж удар у неё поставлен неплохо, и мужчина чувствует, где завтра обнаружит синяки. — Да с чего ты решил, что такой как я нужна помощь от такого как ты? Знаешь, как помочь мне? Я отвечу: не суй свой нос не в своё дело. И не смей что-то говорить о Тейлгейте. — С чего я взял? — мужчина перехватывает руку байкерши за запястье и держит крепко. Не вырваться. — С того, что ты сама недавно пришла ко мне и попросила о помощи. — Я передумала! — хрипит Арси, пытаясь высвободится из стальной хватки, царапается и бьёт соседа по ногам, но усилия оказываются напрасны, противник куда сильнее. — Пусти! Я не нуждаюсь в таком помощнике! — Прости, но тебе придётся смириться с этим. Теперь, кажется, Магнус выходит из себя. Он встряхивает брыкающуюся девушку за плечи, а когда это не помогает, без слов ведёт на верх, на пятый этаж. Слабых солнечных лучей, пробравшихся в коридор через пыльные окошки достаточно, чтобы видеть лестницу и не упасть. Магнус игнорирует тычки, ругательства и требования отпустить. Он удивительно крепко может держать Арси и одной покалеченной рукой, левой ловко отпирая дверь своей квартиры. Мужчина толкает свою соседку внутрь и, не слушая протестов, закрывает путь отступления. Магнус напряжён и возмущён выходкой девушки. И его терпение кончилось. — Что ты себе позволяешь? — теперь в глазах Арси заметен страх. И хорошо бы сейчас показать ей, что она в безопасности здесь и что он не притронется к ней, но мужчина не уверен, что Арси поверит ему. — Немедленно выпусти меня! Я буду кричать! — Нам с тобой пора объясниться по-взрослому, — Магнус делает шаг вперёд, и девушка вжимается спиной в стену. Прихожая слишком мала, поэтому, сделав ещё полтора шага, можно прижать байкершу собой. И хозяин квартиры остаётся на месте, не желая ещё больше пугать невольную гостью. — Когда ты потеряла брата, ты бала ещё ребёнком, даже будучи совершеннолетней. Ты потеряла опору, в которую верила, за которую держалась. И тебе пришлось один на один столкнуться с этим миром, столкнуться с ненавистью и ложью, от которых, я верю, оберегал тебя брат. Тебе пришлось преодолевать это самой, слышать обвинения в сторону брата и себя. Тебе буквально пришлось воевать с этим миром и его несправедливостью. А затем ты закрылась ото всех и больше не веришь никому… Мужчина произносил эти слова, смотря девушке в глаза, холодным, жестким голосом, чтобы Арси не уловила в нём ни жалости, ни насмешки, на которые бы тут же обозлилась. — И, несмотря на то, что ты с этим справляешься, ведёшь себя как ребёнок: не как капризный ребёнок, а как тот, что желает быть понятым и принятым обществом. И ты действительно стараешься для этого, как умеешь. Ты просила о помощи, но когда я бросил ту нелепую фразу, прости за неё, ты ощетинилась и сбежала. И ты делаешь так каждый раз, Арси! — Магнус повышает голос и хмуро смотрит в глаза сжавшейся байкерше. — Ты бежишь, бежишь от проблем, не желая их решать, как инфантильный ребёнок, которым, по-видимому, продолжаешь быть! Разве я не прав, Арси? Разве за всей твоей бравадой не скрывается всего лишь это? Девушка закусывает губу и пристыженно отводит глаза, не способная больше смотреть на Магнуса, на его рассерженное лицо и острый пронизывающий взгляд. Как ловко и правдиво этот человек только что описал её. Эта жестокая правда, горькая, как пилюля, но Арси вынуждена проглотить её. Вот только колючий ком застревает в горле, в груди, в сердце. И мерзкие, ненужные слёзы грозятся пролиться из глаз. Но девушка держит их в себе и сжимает челюсти, и глубоко дышит. А Магнус воспринимает это на свой счёт. — Хорошо, — кивает он и делает несколько шагов в сторону, больше не преграждая дверь. В замочной скважине остался ключ. — Если это так, и я правильно всё понял, то ты можешь прямо сейчас выйти. Обещаю, что больше тебя не побеспокою, и не буду «совать свой нос не в своё дело». Арси ощущает, как краснеют щёки, и чувство стыда вновь возвращается к ней. Ей стыдно за всё, что она успела наговорить Магнусу, и за всё, что успела надумать о нём. Она молчит, тупо уставившись на дверь, и не знает, что предпринять. — Но если хотя бы крошечная крупица тебя способна преодолеть этот барьер, — продолжает мужчина, видя сомнения в Арси. — Если ты действительно хочешь разобраться в этом и узнать правду, тогда не отказывайся от помощи, не закрывайся. Расскажи, что знаешь, чтобы я мог помочь. Я знаю, ты ненавидишь полицию и военных, и тебе сложно довериться мне... В общем, выбор за тобой. Девушка смотрит на дверь со страхом. Потому что знает, что Магнус прав, чертовски прав. И ей так странно слышать это всё от него, так странно видеть вдруг в двери врага. Ком продолжает давить изнутри, и противиться ему с каждой секундой сложнее. Предательские слёзы больше невозможно сдерживать, и они горячими ручьями текут по лицу. Арси в бессилии оседает на пол. И, несмотря на молчание, Магнус понимает, какой выбор она сделала.8
26 февраля 2023 г. в 06:00
Идеальное утро выходного дня пахнет кофе и свежими булочками, по крайней мере, об этом частенько твердят в рекламе по TV-ящику. Реальность же куда прозаичнее: вонючая растворимая бурда едва ли напоминает нормальный кофе, от омлета несёт горелым, хотя изначально это должна была быть яичница. Единственное, что получилось идеально, это бутерброды с колбасой, и то, потому что их по определению нельзя испортить, если у человека руки правая с левой не перепутаны.
Да и какой сегодня выходной, толку, что суббота. Всё равно Арси попрётся в гараж, дабы не торчать дома без дела. Это пространство давит на мозг, и долго сидеть в четырёх стенах физически невозможно. Она не в первый раз ловит себя на том, что прислушивается к звукам за стенкой и снова ощущает раздражающее и бессмысленное чувство стыда. Нехорошее предчувствие селится в груди, и вытолкнуть его самостоятельно внезапно оказывается сложной задачей. Ей срочно нужна компания. Поэтому Арси не может не пойти сегодня в гараж.
Расправившись с завтраком, байкерша быстро покидает квартиру и чуть ли не бежит в сторону гаражей. Удивительно, но бег действует на мозг остужающе: несмотря на напряжение в мышцах, мысли в голове перестают скрипеть ржавыми петлями и превращаются в что-то менее шершавое и жёсткое, а к тому моменту, как она подходит к воротам, внезапно кольнувшая тревога совсем покидает её нутро.
Дверь чуть приоткрыта — видно, в гараже горит свет. Из помещения доносятся звуки странной возни, стук и весёлые мужские голоса. Ничего необычного. Арси, не церемонясь, входит внутрь и застаёт такую комично-сюрреалистичную картину, что тут же невольно задумывается, а не продолжает ли она сейчас спать у себя дома? Видимо, неспроста её посетило то беспокойное ощущение во время завтрака.
— Какого..?! — первые секунды девушка не может подобрать слов, чтобы выразить изумление, лишь пораженно смотрит на напарников. — Бля, да вы серьёзно? Что за детский сад, Клифф?
— Да ладно тебе, Арс, — с широкой улыбкой отвечает парень, оторвавшись от игры. — Ты только взгляни на эти модели!
Девушка обречённо качает головой и, прислонившись к металлическому стеллажу, стараясь скрыть улыбку, глядит на то, как с виду взрослые парни, устроившись вокруг стола, гоняют по нему игрушечные машинки. Будто им настоящих мало. Фигурки из набора, коробка от которого превратилась в трамплин, надо заметить, ладные и правдоподобные, не для малышей — для детей постарше. Ага, постарше двадцати.
— У моего брата же на прошлой неделе был день рождения, — объясняет Бамблби, безысходно наблюдавший со стороны за этим забавным действом. — Я не успел тогда купить и подарить ему подарок, сама знаешь, по какой причине. Сейчас Раф в летнем лагере, и дома машинки быстро сломают сестрёнки, поэтому…
— Поэтому ты решил, что пусть их лучше сломают эти придурки? — фыркает Арси и подходит к столу, чтобы лучше разглядеть искусные модельки, которые практически не отличались от настоящих авто. — Дорого, небось, стоили? — Девушка осторожно берёт в руки маленькую копию белого Кадиллака и удивлённо выдыхает: — Тяжёленькие! А сколько брату-то стукнуло?
— Двенадцать, — чуть улыбаясь, отвечает Би. В выражении его глаз легко угадывается любовь к брату. Арси прекрасно знает этот счастливый блеск. И впервые за пару лет она вдруг не испытывает при виде его горечь и зависть. Тейлгейт тоже частенько дарил ей что-нибудь… — Хотел взять радиоуправляемую, но Рафу уже подарили такую, — Би отвлекает синеволосую байкершу от её мыслей и, хмыкая, кивает на играющих напарников. — А от них спрятать не смог.
— Боюсь представить, что было бы… — Девушка не договаривает фразу, натыкаясь взглядом на лимузин Хаммер. — Это то, что я вижу?
— Да! — смеётся Клифф. — Мы тоже не сразу поверили, что этот блядский розовый лимузин был в наборе с остальными! Слишком похоже на стёб. — Парень легко подхватывает фигурку и крутит в руках. — Но сделан точно! Даже дверцы открываются и фары горят, прикинь?
— Так, хватит, — хихикает Арси, отнимая у парней игрушки, включая розовый лимузин, и собирая их в коробку. Пора приниматься за работу, которую ей нужно было самостоятельно выполнять две недели, и они потеряли уже приличную сумму из-за этого. — Закрываем филиал детского сада «Гаражик». И переводим взгляд направо, где стоит Тойота, которой нужно вечером уже быть на ходу и при этом не издавать "странные" звуки. Через час должны подкатить Форд, там вся электроника погорела, — раздаёт указания девушка, и никто не выражает недовольства. — И, Клифф, перезвони Рику, он уже неделю меня со своим Бьюиком терроризирует. Кстати, об электронике, Нокаут, как там наш чайник?
— Кайфоломщица! Арс, блин, его проще выбросить, — вздыхает красноволосый и коротко бросает взгляд на упомянутый электроприбор. Арси удовлетворённо улыбается, когда настрой напарников меняется с игривого на рабочий. Вот чего ей не хватало.
Теперь, когда все вновь заняты своим ремеслом, это помещение для байкерши перестаёт быть просто гаражом, переделанным под мастерскую — теперь это почти что святыня, в которой девушка росла и воспитывалась столько лет. Привычная обстановка гаража куда роднее и приветливее для неё, чем квартира, где они жили вместе со старшим братом. Чувство единения с этим местом можно сравнить лишь с чувством, когда под тобой два колеса, впереди дорога, и ты пытаешься обогнать ветер. Как жаль, что когда-то этого придётся лишиться. Арси чувствует с сожалением, что даже это благоговейное ощущение единения не сможет остановить её от бегства из Воса. «Тейлгейт бы не одобрил подобного», — болезненно проносится в голове. И девушка уже не знает, что делать с этой мыслью: прислушаться или прогнать прочь. Последний шанс найти помощь, как ей кажется, она проебала позавчера…
«Нет, хватит! Не время хандрить!» — мысленно восклицает девушка, махнув головой, чтобы избавиться от навязчивых размышлений, и присоединяется товарищам. Не хватало, чтобы те заподозрили подобные мысли у подруги.
— Так значит, ни одного выходного дня? — хмыкает Нокаут, когда спустя несколько часов у него появляются свободные минуты, чтобы присесть около байкерши. Арси в этот момент разбирала электрический чайник — да, всё ж это пришлось делать ей, потому как её красноволосый друг был занят полировкой. И хотя пить горячий кофе в такую жару — хреновая затея, девушка хотела покончить с починкой чайника скорее. К тому же на очереди был сгоревший аккумулятор из Бьюика, который пятью минутами ранее «заботливо» подкинул ей Клифф.
— Не то чтобы я жаловалась, — фыркает в ответ девушка и тянется за откатившейся деталью на другом краю столешницы. — Чёрт. Нок, будь другом, подай. Благодарствую.
— Уже слышала новость про Винса? — как бы между прочим говорит парень, делая вид, что ему совсем не интересна реакция девушки на это имя. Арси, вздрогнув, на миг замирает, а затем делано спокойно продолжает ввинчивать деталь чайника на место. — Он снова купил права. Тебе бы самой не помешало…
— Нокаут, — вытягивая гласные, произносит Арси, бросив гневный взгляд на красноволосого провокатора. Чего добивался парень, девушка слабо представляла, но заткнуть Нокаута следовало ещё фразой ранее, потому что да — она знала о грязных делишках упомянутого рыжего ублюдка. — Я не собираюсь нарушать законы. Мой права вернут через полгода. Потерплю как-нибудь. А Винс ещё пожалеет, что «перешёл» мне дорогу.
— Боишься попасться соседу? — хмыкает парень, предусмотрительно отстраняясь.
«Ах вот оно что, проверяешь меня», — догадывается байкерша и против логики внезапно ощущает не праведный гнев, не обиду, а глухое опустошение. Ей неприятно это признавать, но да — стыд никуда не ушёл, обратившись в некоторую иную извращённую форму. Нокауту всё же стоит врезать. Для профилактики. Чтобы больше не пытался вызнать…
— Я смотрю, ты прям рвёшься попасться ментам, — отстранённо замечает Арси и поднимается с места, не замечая как в гараже вдруг стало слишком тихо. — Или, может, ищешь у него «крышу»?
— Сбрендила?! — возмущается красноволосый, вскакивая из-за стола. — Я, блядь, просто хотел предупредить, что этот коп уже две недели собирает на тебя информацию. И он допрашивал Винса, Арс! Похоже, не только у рыжего ублюдка на тебя зуб.
— Да откуда тебе знать это? — хмурит брови девушка, уже понимая, что Нокаут не врёт.
— Арси, — Клифф приближается к подруге и успокаивающим жестом кладёт ладонь на её плечо. — Мы тоже слышали об этом в обезьяннике. Нокаут прав, тебе стоить быть осторожнее. Если даже не от твоего соседа, то от Винса можно ждать чего угодно.
Девушка кивает и извиняется перед друзьями за свою взвинченность. Все возвращаются к делам, более напряжённые, чем обычно. Никто не требует от Арси объяснений, все знают её неприязнь к стражам правопорядка и к беспринципным гонщикам.
К концу дня работы убавляется, однако байкерша не позволяет себе улизнуть домой пораньше. В вечерней прохладе работать легче, а отдохнуть можно будет и днём. Так проходит несколько удивительно спокойных, жарких деньков. Никто больше не заговаривал на неприятные темы, и Арси расслабилась. В эти дни она не пересекалась с Магнусом и, кажется, чувство престранного стыда, наконец, отступило окончательно.