Периодически переглядываясь, мы с Беверли развешиваем гирлянды для большей атмосферы в тихом звучании песни «YKWIM?» группы Yot Сlub. Вечер выдался, на удивление, прекрасным: солнце медленно заходит за горизонт, температура воздуха отличается теплом, а слабый прохладный ветерок приятно разбавляет его и делает погоду ещё прелестнее, гоняя привязанные воздушные шарики туда-сюда. За этот день я ничего себе не сломал, и всё продвигается слишком подозрительно прекрасно. Утро совершенно вылетело из головы. Улыбаюсь при мысли о том, почему же раньше не праздновал этот день.
Билл выходит из дома с большой миской пунша, пытаясь осторожно разместить эту махину на столе и при этом ничего не разлить. Окинув всё взглядом, Денбро лишь тихо одобрительно хмыкает, оценивая внешний вид заднего дворика, и скрывается в доме, чтобы наконец-таки покончить с закусками.
—
Милый, я же говорила, что всё будет прекрасно! Не волнуйся, — Марш аккуратно слезает со стремянки, отряхивая руки от грязи, и потягивается, сонно при этом зевая. Её топ задирается, ещё больше обнажая красивую загорелую кожу. Уложенные огненные кудри спадают на хрупкие плечи.
—
Не выспалась?
—
Да. Голова была забита планированием, потому не могла уснуть. А ты вот, похоже, совсем не заботился! Мы тебе вчера с Тозиером раз десять названивали, уже не говоря о том, как много сообщений отправили! Я даже не успела накраситься с этой суматохой… Может, стоит вынести сухой лёд? Разложить его рядом с пуншем, что думаешь? — она и вправду хочет сделать этот день самым идеальным среди всех других идеальных. Это меня отчасти забавляет.
—
Ты и так очень красивая. И да, думаю, можно, — девушка кивает, вновь зевая. Я заражаюсь её зевком, на который она реагирует смехом и сама прикрывает рот рукой от очередного сонного позыва.
—
Так, я побежала, иначе это будет ещё долго продолжаться, — Бев скрывается в доме вслед за Денбро.
Очарованный моментом, усаживаюсь на низенький диван посреди лужайки, пытаясь навсегда запечатлеть его в памяти. Надеюсь, эти мгновения останутся призраками на внутренней стороне век, чтобы я мог постоянно к ним возвращаться. Слышится стук по железу, калитка приоткрывается, и на участке появляется радостный Дориан.
—
С днём рождения! — подскакиваю, шустро направляясь к нему. Меня заключают в крепкие тёплые объятия. —
Кстати! — Дори медленно отходит, доставая из рюкзака небольшую коробочку, на что я вопросительно поднимаю бровь. —
Откроешь?
Развязываю блестящую ленточку, зажимая её в пальцах, и аккуратно тяну крышку коробки вверх. На чёрной бархатной подушечке лежат часы. Замечая гравировку известного люксового бренда, отрицательно мотаю головой.
—
Боже, Дори, нет!..
—
Эдди! — тот слабо улыбается, точно так же тряся головой. — Да! Это твой день рождения. Или они тебе просто не нравятся? — замираю, теряя дар речи.
—
Нет, они прекрасны, но это слишком дорогой подарок…
—
Эдди, пожалуйста, — тяжко вздыхаю и крепко обнимаю его ещё раз, шепча в этот раз на ухо искреннее «спасибо». Отстранившись, Дори взволновано мнёт пальцы.
—
Можно?
—
Тебе не нужно спрашивать. Я не против.
Он целует меня, и я отвечаю ему тем же, испытывая истинную лёгкость. Неловкость от подарка улетучивается, и я зарываюсь рукой в его кудряшках, привстав на носочки. Спустя несколько секунд всё же нехотя отстраняюсь и облизываю губы, тихонько посмеиваясь.
—
Вкусненько.
Замечаю, как Дориан ловит флешбеки, и лишь сильнее веселюсь от этого. Позади слышится притворный кашель Беверли. Чёрт…
—
Я рада за вас, ребят, вы очень милые. Привет, Дориан, — Марш улыбается шире привычного. Вот же бестия… Пока Дориан обнимает её, отхожу к столу и наливаю пунш в два стаканчика, оставляя коробку с подарком в стороне. Напитки приятно холодят ладони. Протягиваю один Дори, после чего пунш слегка проливается на его запястье. Уверен, он тоже вспомнил первый день нашего знакомства.
—
Чёрт! — тихо шиплю, преодолевая за пару секунд расстояние от него до столика, хватая пару салфеток. —
Теперь моя очередь тебе помогать. — тихо посмеиваюсь, вытирая его кисть. Однако момент нарушается с приходом ещё одного гостя.
—
С днем рождения, Спагетти! — Ричи налетает на меня со спины, крепко обнимая. Напиток снова выходит за края, и я недовольно вздыхаю. Где-то в сторонке наверняка ворчит Денбро, так старавшийся предельно аккуратно донести миску до стола. От Балабола веет его любимыми черничными сигаретами, и я радостно оборачиваюсь. Он в своей праздничной яркой гавайке и огромных очках. Не понимаю… Как я мог думать, что он незнакомец, что мы отдалились, если тот Ричи, которого я знаю с восьми лет, снова стоит прямо передо мной? Невольно возвращаюсь в детство.
До сих пор помню этот удушливый воздух. Я еле-еле бежал с этим чёртовым гипсом на руке, покрепче обхватив здоровой игровую доску для пачиси, когда вдруг увидел Стэна и Ричи, вышедших из «Костелло Авеню Маркет». Каждый ел «Ракету» — мороженое, выдвигавшееся из трубочки.
—
Эй, — кричал я сквозь сбившееся дыхание. —
Подождите! — парни одновременно повернулись, и Стэн помахал мне рукой.
—
Что скажешь, Эдди? Что скажешь, мальчуган? — спросил Ричи раскатистым голосом джентльмена с Юга. Хотя, честно говоря, получалось хреново. Он больше напоминал Фогхорна Легхорна, чем джентльмена с Юга. —
Ах, батюшки… Ах, батюшки… У мальчугана сломана рука! Ах, батюшки. Окажи любезность, по-о-онеси за него игро-о-овую доску для пачиси!
Я жадно хватал воздух ртом. Но он совершенно не приносил облегчения.
—
Доску я и сам донесу! — медленно обернулся к Ричи. —
Дашь лизнуть?
—
Твоя мамочка это не одобрит, Эдс, — Тозиер печально покачал головой. Чисто из вредности он стал есть быстрее, озорно поглядывая на меня, когда дошёл до шоколадной середины. —
Микробы, мальчуган! Ах, батюшки… Ах, батюшки, можно подцепить жутких микробов, доедая за кем-то ещё.
—
Я готов рискнуть.
С неохотой Ричи всё-таки протянул мне мороженое, но спустя пару секунд резко дёрнул рукой вперёд, мокнув в него кончик моего носа. Я хмуро глядел на Тозиера, утирая плечом испачканный липкой сладкой жижей нос. За это он получил подзатыльник от Уриса. Ричи наигранно громко охнул.
— Ах, батюшки… Ах, батюшки… Ах, батюшки, как несправедлив это-о-от мир. Что с ним творится? Евреи по-о-осреди дня избивают добрых католических мальчиков, которые уго-о-ощают раненых!
—
Бип-бип, Ричи. Даже я тебя уже не перевариваю, — Стэн протянул мне своё подтаявшее мороженое, но я помотал головой. —
Собственно, как и свой ланч. Так что всё хорошо, бери, — он быстро вытер мой кончик носа небрежным движением кисти. Ричи громко фыркнул.
Мы неспешно шагали втроём, направляясь к Канзас-Стрит и Пустоши. Дерри, казалось, забылся глубоким сном в послеполуденной жаре. В большинстве домов, мимо которых мы проходили, жалюзи закрывали окна. Игрушки вразнобой валялись на ярко зелёных газонах, словно их владельцев торопливо оторвали от игры и уложили спать. Далеко на западе рокотал гром.
—
Я понимаю, мальчик мой, что ты очень рад меня видеть, но не выпадай, мальчик мой, — произносит Ричи голосом того самого ирландского копа, и я тихо смеюсь в ответ. Глаза сразу же находят стоящую в сторонке и стеснительно, но по-доброму улыбающуюся Эмилию. Почему же она меня так раздражала?.. Почему? Она не делала ничего плохого. В мою голову просто прокралось какое-то дурное предубеждение. Я тепло улыбаюсь ей в ответ. Чёрт, нужно всё исправить и обязательно извиниться.
—
Привет, Эми, — она скромно кивает в знак приветствия.
—
С днём рождения, Эдди, — девушка протягивает мне яркий подарочный пакет. —
Надеюсь, тебе понравится. Мы выбирали его вместе с Ричи. Он всё рвался купить какую-то глупость вроде маленького розового рюкзачка с набором для принцесс, но я решила взять всё в свои руки.
—
Эми! Ты должна быть за меня! Ты меня выдала! Фу, предательница! — тихо посмеиваюсь, принимая пакет.
—
Спасибо большое, Эми. Его предыдущий подарок, тот дурацкий брелок со Спагетти, до сих пор висит на ключах. Боюсь, если сниму его, то знатно огребу за это.
***
Солнце окончательно скрылось за горизонтом, оставив нас в сумраке летней ночи, в слабом свете разноцветных гирлянд. Все давно собрались и, кажется, порядком напились. Майки, Стэн, Билл и Беверли сидят на плитке возле бассейна, шумно играя в карты: периодически раздаются вскрики и жалобные охи. Столик упирается мне в копчик, пока я медленно потягиваю сладкий ягодный алкоголь. Билл — настоящий волшебник, бармен ещё тот. Дори подходит ближе, прямо как я облокачиваясь на столик, и хватает печеньку. Из больших колонок раздаётся спокойная, но чертовски громкая музыка. Я действительно в восторге от этого дня. В чистом восторге!
—
Почему ты мне не говорил о дне рождения, когда я тебя спрашивал? — пожимаю плечами перед ответом.
—
Обычно я никому и не говорил. Всегда почему-то ненавидел этот день. Однако на этот раз Беверли всё-таки удалось меня уломать. Я рад. Правда… Позволишь отойти? — Дориан кивает.
Подходя к Марш, кладу ладони на её плечи, отчего она радостно закидывает голову назад, смотря мне в глаза. Бестия поднимается, вскидывая руки вверх в признании поражения, а после отшагивает.
—
Так, «девочки», я выбываю, нужно переговорить с именинником.
Бев вытаскивает неизменный портсигар, а из него коричневую, так горячо ею любимую ванильную сигарету Chapman. Отходим в тень к деревьям, подальше ото всех. Закурив, Марш озабоченно оборачивается ко мне.
—
Эдди, всё хорошо?
—
Всё просто прекрасно, спасибо тебе, Бев, — держащая тлеющую сигарету между пальцев рука Бев опускается, а рот раскрывается в немом «о».
Landon Tewers — She thinks of me
—
Кажется, Ричи и Дориан неплохо ладят, — слежу за направлением её прекрасных зелёных глаз и натыкаюсь на Дори с Тозиером. Ричи тоже курит, стоя рядом с закусками, и о чём-то разговаривает с Дорианом.
Балабол крайне редко ладит с новыми людьми. Это ещё мягко сказано. Он вообще никогда не ладит с новичками. Облегчённо выдыхаю, предполагая, что теперь, после разговора с Тозиером, Дориан вполне может вписаться в нашу компанию «Неудачников» хотя бы на короткий срок.
—
Кстати, о парнях и девушках. Думаю, я нашла одного человека, но пока что не уверена, хотя всё идёт к отношениям, — указательным пальцем Беверли аккуратно стряхивает пепел на сочную летнюю траву.
—
Это же просто прекрасно! Бев, только будь аккуратна, вокруг слишком много уёбков.
—
Да, конечно… — Марш стеснительно улыбается, а после затягивается. Улавливаю боковым зрением, что Дориан и Ричи стоят слишком близко к друг другу. Замираю, прямо-таки ощущая какое-то напряжение и рассматриваю их в деталях. Кулаки Тозиера сжаты, он что-то шепчет Янгу, едко усмехаясь.
—
Сука, и ты знаешь, что это правда! — это всё что долетает до меня из уст Ричи.
—
Заткнись!
Время будто замедляется. Дори замахивается, пока Тозиер всё сильнее и сильнее расцветает, ядовито, злобно выплёвывает бранные фразы. Я хриплю, чувствуя, что астма вмиг сковала лёгкие. Пытаюсь бежать, но всё слишком медленно. Ебучее время! Однако успеваю втиснуться между ними. Оба тяжело дышат, взгляды прожигающие, пиздецки дикие. Губы Ричи расходятся в гадостной ухмылке, и он цедит: «А я говорил, Янг!»
—
Блять! Ричи, заткнись нахуй! Дориан, хоть ты приди в себя! Разойдитесь! Что за хуйня?! Что с вами, блять, такое? — желчная улыбочка Ричи лишь становится ещё шире. Ох, эта знакомая победная ухмылка… Дориан слабо мотает головой в ответ на всё это зрелище и отступает, опуская занесённую руку.
—
Прости, Эдди. Отойду. Стоит остудиться, — Дори кладёт руку на моё плечо. Я лишь коротко киваю, и он уходит за спину.
Мы с Ричи сцепились взглядами: его зрачки расширились до безобразного состояния, буквально воспламенились. И в этот момент я осознаю — его дико занесло. Ещё ни разу не видел его злым. Ни разу. Снова наркотики. Снова…
Дыхание окончательно сбивается, начиная надрывно хрипеть, мерзко, будто мертвец. Тяну руку к карману, когда неожиданно понимаю, что баллончика там нет. Замираю, ненавидя себя за такую оплошность. Боковым зрением улавливаю, что Ричи, как и я, тянется на абсолютном автомате к своему карману, когда его глаза распахиваются в осознании, неверяще, а после становятся виноватыми. Пелена на секунду сходит.
Кажется, будто на Земле не осталось кислорода. Лёгкие сильнее и быстрее наливаются свинцом. Дориан просит Беверли присмотреть за мной. Слышится позвякивание ключей, а я, задыхаясь, всё не могу оторвать взгляда от лица Ричи. Его снова накрывает гнев. Я…
Пошатываясь, улавливаю голос Беверли, заботливо хлопочущий над ухом: мягкий, бархатный, ласковый голос всё твердит о том, что я должен дышать. Она нежно обнимает меня за плечи и просит присесть. Я чуть ли не падаю, делая шаг назад. Думаю, это конец. В глазах темнеет.
Дрожащие руки Марш подносят стакан воды. Внезапно меня накрывает высокая волна осознания. Я, блять, ебучая королева драмы. Пиздец. Тяжко скрипуче вдыхаю и спокойно перенимаю стаканчик из её рук. В момент мозг опустошается, на задворках разума слышен белый шум. Делаю пару глотков, спокойно отставляя пластиковый стакан на асфальт. Все затихли в ожидании, что даже слышно сбивчивое от нервов дыхание Беверли. Зрение на миг делается чётче. Упираюсь локтями в колени. Чего я ожидал? Тихо издаю смешок, когда понимаю, что не дышу. Грёбаная карусель. Голос Беверли тоже становится яснее.
—
Эдди, ты как, в порядке? — снова этот ебучий вопрос.
Киваю, не поднимая взгляда. Делаю тяжёлый хрипящий вдох. И снова не дышу, не выпуская воздух из лёгких. Грудная клетка ноет, болит. Слышу щелчок калитки. Торопливые шаги. Дориан садится на колени передо мной.
—
Тише, тише, всё в порядке, солнце. Он у меня, — Дори слабо улыбается, болтая лекарством в руке, и отдаёт его мне. Пару впрысков. Дышу свободнее, переводя взгляд на Янга. Ещё пару впрысков.
Шепчу практически одними губами: «Спасибо».
—
Тебе легче?
Рассеяно киваю, цепляясь холодными руками за Дориана, словно утопающий. Пытаюсь хоть как-то согреться, хоть как-то придти в себя. Слышится всё тот же самый стук железа. Калитка, дрожа от такого грубого обращения, вновь открылась.
Замечаю на себе грустный, в каком-то смысле буквально обречённый взгляд Эмилии. Она зачёсывает чёрные волосы назад, но они спадают обратно к лицу каскадом. Девушка Тозиера тяжко и слишком устало вздыхает, глядя мне в глаза. Я киваю, понимая её вопрос без всяких лишних слов. Она подрывается на ноги, поправляя платье, и бежит прочь с участка.
Дориан облегчённо оседает прямо на асфальт. Бев слабо хлопает меня по плечу и направляется к бедной калитке, чтобы закрыть её.
С днём, блять, рождения, Эдди.
