Забытое тепло

Ночь. Единственным источником света была луна. Однако её света было достаточно, чтобы отчётливо видеть, как кровь, которая, казалось, была повсюду, блестела и постепенно темнела. Парад смерти, страданий, насилия был в самом разгаре. Был слышен басистый хохот, женские крики и звуки рвущейся плоти. В жизни Аскеладда эта картина была обыденна, но каждый раз при виде того, как такие грязные, глупые люди утоляют жажду жестокости, в его голове невольно проносилось: «Ненавижу викингов…» Наконец, крики затихли, остался лишь мужской смех и треск костра. Аскеладд быстро посчитал по головам своих людей — всё-таки жители иногда тоже умеют обороняться, а знать количество своего войска нужно. Мужчина на секунду нахмурился, когда не досчитал одного человека. Ему было, по большому счету, плевать, если кто-то из этих нелюдей помрёт, но взгляд невольно начал искать светлую макушку. Ведь кто ещё мог не участвовать в этой пьянке? Только тот, кто тоже её ненавидит, также как и Аскеладд. Всё-таки были они с Торфинном в какой-то степени похожи: то ли потому что знали привычки друг друга, то ли потому что Аскеладд дурно влиял на пацана. Хотя второе — это, скорее, уже факт. Аскеладд подумал, что, вероятнее всего, малец сидел на корабле, до зеркального блеска начищая свои ножи. В тот вечер Торфинн ему на хрен не был нужен, поэтому бегать за ним мужчина, конечно, не собирался. Больше всего в тот момент ему хотелось найти наиболее тихое место, где можно было бы спокойно поспать. Аскеладд заглядывал в окна разграбленных домов, пытаясь найти кровать, на которой не развлекались с женщинами его товарищи. И, как на зло, даже если дом не был занят, то он, как минимум, горел. Вот уж странное пристрастие у этих дикарей — сжигать дома. Единственное, что оставалось — это переночевать на деревенской конюшне. Что ж, общество лошадей было явно приятнее компании дикарей. Так что мужчина именно туда и направился. Дойдя до места, Аскеладд прислушался, нет ли внутри очередной оргии. Убедившись, что внутри находились только лошади, он зашёл внутрь через ворота и начал искать пригодный для сна угол. Мужчина скоро заприметил местечко за стойлами. Подойдя ближе и завернув за них, Аскеладд удивился: кто-то, наполовину накрывшись мешковиной, лежал в стоге сена. Довольно длинные волосы сливались с сухой травой, а бледная кожа казалась ещё белее под светом луны, проникавшим через дыры в крыше. До Аскеладда только почти минуту спустя дошло, что это беззащитное тело — Торфинн. Уж слишком он был не похож сам на себя — обычно озлобленное, хмурое выражение лица было спокойным, а без нахмуренных бровей было видно подрагивающие ресницы парня. Чёлка свисала набок и немного закрывала лицо. Сухие, обветренные губы были слегка приоткрыты, но не было слышно даже сопения. Могло бы показаться, что он и вовсе был мертв, но об обратном говорила слегка вздымающаяся грудь. Аскеладд, как ни странно, никогда раньше не видел Торфинна спящим. Мальчишка всегда прятался по самым разным углам, чтобы до утра его никто не нашёл. Поэтому было довольно необычно видеть его таким… Обыкновенным? Спокойным? Красивым? Из всей команды Торфинн всегда казался более человечным. Наверное, потому что он был ребёнком. Или в нём, сквозь жажду мести и глупость, ещё были видны проблески образа Торса. А той ночью, спящий, он чем-то напоминал самого Аскеладда в детстве, когда он так же спал в конюшне с матерью. Но только вот Торфинн был совершенно один — без матери, отца, друзей. Включив, наконец, голову и оторвавшись, от столь, как оказалось, завораживающей картины, Аскеладд решил уйти. Ему не хочелось зависнуть так до утра и получить по пробуждению пацана порцию криков и летящих в его сторону ножей. Сонно ковыляя к выходу, уставший мужчина неожиданно услышал тихий прерывистый вздох и шуршание сена. Аскеладд развернулся к источнику шума. Видимо, неожиданности на ту ночь не заканчивались. На лице, минуту назад спокойном, появилось некая напряженность. Руки мальчишки зашевелились, словно он пытался дотянуться до чего-то, а губы почти беззвучно старались что-то произнести. И часто ли ему снятся кошмары? Мужчина подумал, что стоит его разбудить, хоть это и не закончится ничем хорошим. Аскеладд потянулся к плечу парня, но дотронуться не успел. Рука Торфинна крепкой хваткой вцепилась в его рукав, а его дыхание стало тяжелее. Один из самых бесстрашных людей, которых знал Аскеладд, был напуган и беззащитен. Мужчина цыкнул. Весь его вечер перевернулся из-за спящего ребенка. Торфинн, прерывисто, тяжело дыша, продолжал крепко сжимать ткань рукава. В ту же минуту, неожиданно для себя, Аскеладд, совершенно не осознавая, что делает, положил руку поверх дрожащей руки Торфинна. Через секунду Аскеладд уже лежал рядом с парнем. Тот, ощутив тепло чужого тела, перестал дрожать. Его дыхание становилось спокойнее, и парень всё так же не отпускал рукав мужчины, инстинктивно боясь потерять тепло. Тогда он и правда был как обычный ребёнок. Аскеладд был настолько уставшим, что ему совсем не хотелось сопротивляться. Постепенно он проваливался в сон, чувствуя, что беззащитное тело рядом, наконец, расслабилось.