Память

Ещё никогда он не нарушал правила Ордена Гусу Лань, никогда... до сегодняшнего дня. Лань Ванцзи мчался, что есть сил, не обращая внимания на удивлённые взгляды, обращённые в его сторону. Ему было всё равно. «Лишь бы успеть, лишь бы с ним всё было в порядке!» — это всё, что его волновало. Он бережно нёс на себе Вэй Усяня, который в беспамятстве лежал на его спине. Хангуан-цзюня била дрожь, тогда как Вэй Ин весь горел: по его лбу стекали бисеринки пота, брови были нахмурены, а ресницы мелко подрагивали, будто хотели сказать то, что не мог выговорить их хозяин. Когда Лань Ванцзи добежал до дяди, на его лице не было и намёка на спокойствие. От быстрого бега одежда помялась и у подола слегка покрылась пылью, волосы растрепались, налобная лента слегка съехала, а на лице было написано лишь одно отчаяние. Лань Цижэнь не знал чему удивляться больше: непристойному облику своего племянника или беззащитно лежащему на его спине Вэй Ину: — Ванцзи, что с вами двумя произошло?! Забыв об этикете, Лань Ванцзи ответил, бережно перехватывая Вэй Усяня: — Он выпрыгнул из окна библиотеки и во время полёта потерял сознание, — Второй Нефрит посмотрел на сомкнутые веки юноши, что сейчас облокачивается на его плечо и всë ещё не приходит в себя, как бы этого, неожиданно для самого себя, не хотел Лань Ванцзи. — Я... не успел... его поймать, и он упал на землю. Видя, что его племянник никак не может с собой справиться, Лань Цижэнь решил списать его облик на последствия драки и холодно сказал: — Положи его на кровать. Лань Цижэнь почувствовал, что его лучший ученик прибыл не один, а потому обратился: — Цзян Чэн, Не Хуайсан, позовите Лань Сичэня, пусть осмотрит Вэй Ина. После этих слов Лань Ванцзи едва вздрогнул и сразу замер. Старейшина клана не обратил на него никакого внимания и поспешил проверить наличие пульса и дыхания у молодого человека, лежащего на его кровати. Лишь после того, как он нащупал слабо пульсирующее сердце, он смог выдохнуть. Старейшина не спрашивал у Ванцзи, почему Вэй Ин спрыгнул, ему было и так всё понятно: этот нерадивый ученик вновь решил поглумиться, вот только на этот раз без травм не обошлось. — Старейшина Цижэнь, Лань Ванцзи, — в комнату вошёл Лань Сичэнь, поклонился в знак приветствия Лань Цижэню и направился к кровати. Первый нефрит Ордена Гусу Лань был весьма удивлён, увидев бледного юношу, без каких-либо признаков того, что когда-то Вэй Ин мог вывести из себя самого сдержанного и многоуважаемого мужа. Нащупав пульс Вэй Усяня, Лань Сичэнь замер. Не выдержав молчания, Лань Ванцзи спросил: — Что с ним? — за это время Хангуан-цзюнь уже успел привести себя в порядок и теперь спокойно смотрел на брата, ожидая его ответа. — Я не уверен, но мне кажется, что его разум дремлет, на данный момент я думаю, что внутри него происходит борьба между разумом, сердцем и душой. И лишь одним Небесам известно, что же в конечном счёте победит. На мгновение воцарилось молчание и был слышен лишь шелест листьев за дверьми. — Нужно позвать Вэнь Цинь и сообщить о случившемся главе клана Цзянь, — заключил Лань Цижэнь. — Да, но госпожа Вэнь... — Мы позовём её тайно. В последнее время клан Вэнь действительно возомнил о себе не весь что, но это не относится к их целителям, они никогда не оставят человека...— не успев договорить, Лань Цижэнь обернулся к кровати. Вэй Усянь хотел встать.

***

У Вэй Ина болело всё тело, но он не обратил на это внимания, ведь после стольких дней, проведённых на улице, привыкаешь ко всему и учишься выживать. Вместо холодной земли Вэй Усянь почувствовал тепло и мягкую кровать под ним, словно он вновь очутился дома и матушка скоро придёт его разбудить на завтрак, но Вэй Ин точно знал, что этому не бывать, ведь его родители погибли на ночной охоте, а раз это не явь, тогда остаётся лишь одно, — он погиб и отправился на Небеса к своим родителям. Услышав мужской голос, Вэй Усянь обрадовался и, подумав, что этого его отец, решил встать и открыть глаза. Какого же было его удивление, когда перед ним стояли три совершенно незнакомых ему человека. Вэй Ин замер в старахе и тихим, разбитым голосом решил спросить: — М-мои маменька с папенькой: Цаньсэ Саньжэнь и Вэй Чанцзэ, где они? Р-разве Вэй Ин не погиб и не отправился на Небеса? После этих слов мужчины тоже замерли и в недоумении уставились на него. Через секунды молчания самый старший из них не выдержал и закричал: — Ах ты негодник! Как ты смеешь втягивать в свои непристойности почивших родителей! Вэй Усянь, ты будешь немедля наказан! С этими словами Лань Цижэнь направился к Вэй Ину и чуть не споткнулся, видя, как Вэй Усянь забился в угол и заговорил, пытаясь сдержать слёзы: — Гос-с-подин, прошу, пощ-щ-адите, Вэй Ин не понимает, о чём вы гов-говорите. Вэй... Вэй... вчера вечером Вэй Ин уснул возле сарая и сейчас не понимает, как оказался здесь, прошу, не гневайтесь, позвольте мне уйти, этот сын больше вас не потревожит, — с этими словами он хотел было выбежать, но ему не позволили: — Как смеешь ты столь нагло врать! — Лань Цижэнь замахнулся для удара и, к его удивлению, он попал по цели: Вэй Ин не увернулся и от удара его отбросило на пол, где он и замер, тихонько всхлипывая. Ещё никогда Лань Цижэнь, Лань Сичэнь и Лань Ванцзи не видели Вэй Усяня таким беззащитным. Он сжался в комочек и не смел пошевелиться на полу, из глаз его текли слёзы, а тело подрагивало от испуга. — Молодой господин Вэй, вы помните нас? — Лань Сичэнь хотел было подойти и успокоить Вэй Ина, но тот лишь сильнее сжался, а всхлипы усилились. — Старейшина Ци Жэнь, — Лань Ван Цзи склонился в поклоне. — Думаю, Вэй Усянь говорит правду, за этот месяц, пока он был наказан, я примерно смог разобраться, когда Вэй Усянь лжёт. — Раз ты так хорошо его знаешь, — съязвил Цижэнь, — тогда, может, и сможешь его успокоить? — Лучше всего это получится у девы Цзян, — на его лице не дрогнул ни один мускул. — Его слова не лишены смысла, — вмешался Лань Сичэнь. — Молодой господин Вэй был довольно близок с девой Цзян, мы могли бы позвать её для решения проблемы. Лань Цижэнь окончательно перестал понимать, что происходит вокруг него. С приходом на обучение Вэй Усяня поменялось абсолютно всë и все: всë чаще тишина прирывалась возгласами веселья, адепты стали наглее и перешëптывались на занятиях, его дорогой племянник стал реже проводить время за медитацией, вместо этого раз за разом оказывась возле Вэй Усяня, в прочем, от этого всего был явный толк. В библиотеке пополнились трактаты с правилами ордена. А ещë Старейшина Цижэнь уже приметил несколько правил, которые стоит вписать на стену послушания, что тоже заслуга господина Вэя. Впрочем, ничего другого от сына Цаньсэ Саньжэнь он и не ожидал. В своё время четверть правил были введены как раз из-за неё. Мужчина глубоко вдохнул, справляясь с эмоциями, и дал разрешение: — Хорошо. В комнату сразу же ворвалась Цзянь Яньли, которая только этого и ждала: — А-Сянь! — Вэй Усянь вздрогнул от ласкового обращения и сквозь пальцы посмотрел на ту, что его звала. — Эта семья неисправима, — в свою очередь вздохнул Лань Цижэнь. — А-Сянь, с тобой всё хорошо? — поняв, что его не собираются бить, Вэй Ин позволил до себя дотронуться, но руки, прикрывающие голову, так и не убрал. — А-Сянь, не бойся, всё хорошо, ты помнишь меня? — на глазах девушки наворачиваются слëзы, когда она видит, что еë некогда сильный и без сомнений уже мужественный брат дрожит от страха, словно обиженный всеми щенок, который хотел любви и тянулся к людям, но вместо этого получил удар под брюхо и сломанные конечности. Яньли помнит тот день, когда Вэй Усянь впервые оказался у них дома. Он сидел на руках Цзян Фэнмяня и дрожал, прямо как сейчас. Он до конца не верил, что все его невзгоды остались позади. Вэй Усянь смог довериться главе клана Цзян, но в первые минуты не мог привыкнуть к его семье, а от Юй Цзыюань и вовсе отшатнулся, что, в прочем, было взаимно. Но даже тогда Вэй Ин, еë А-Сянь был мальчиком с открытыми на распашку сердцем и душой. Он старался не доставлять проблем, пытался подружиться с Цзян Чэном и скрывал при нëм свой страх собак, чтобы тот не злился на него. Старался не показываться на глаза их матери, чтобы всем было комфортно. Всем, но не ему. Прошли месяцы, прежде чем Вэй Усянь привык и понял, что его приняли в клане Цзян, что это теперь его дом. И вот сейчас всë снова вернулось, будто и не было всех этих лет, прожитых бок о бок. Вэй У Сянь из-под плотно сжатый рук взглянул на деву, что сидит рядом с ним на коленях и отрицательно помахал головой. — А-Сянь... — голос Цзян Яньли дрогнул, а одна предательская слеза всë же покатилась вниз. — А-Сянь, вставай, тебе не причинят вреда, я твоя шицзе... — У меня нет шицзе. — А-Сянь... — Вот паршивец, как ты смеешь так разговаривать с... — А-Чэн! А-Сянь потерял память, неужели нельзя войти в его положение?! — голос за дверью притих. Ни на что не рассчитывая, Цзян Яньли попросила: — А-Сянь, вставай, дай мне посмотреть на тебя, — Вэй Ин не хотел. Ему надоело, он не понимал, что происходит. Он уже давно перестал чувствовать себя самого; всë, что хотело его детское сердце — оказаться рядом с родителями. Ощутить их объятия, тепло и любовь. Но их нет. Ничего нет. Этот мир забрал их. Так почему он не может забрать и Вэй Ина? Как бы мальчик ни старался, но ощущал себя лишним здесь. Он пытался, правда, но никто его будто не замечал. Вэй Ин был для всех обузой. Первое, что он понял после смерти родителей — все ждут, пока он умрëт. Вэй Усянь — это лишний рот, от которого одни проблемы. Маленький мальчик пытался доказать всем обратное, но вместо этого он усвоил уже второе правило: непослушных бьют. И бьют сильно. Поэтому сейчас, не понимая, почему он вдруг оказался в этом месте, Вэй Усянь просто решает следовать чужим словам и стал подниматься. Загадок лишь прибавляется, предметы не такие большие, как он помнил до сна. Сейчас, после пробуждения, он осознал, что вот эта кровать доходит ему не до середины пупка, а низ вот этого окна находится не на уровне его головы. — А-Сянь, ты удивлён, что стал такого роста? — шидзе, внимательно наблюдающаяя за происходящим, заметила перемены в своём диди. Всë, на что хватило Вэй Усяня, это удивлëнный кивок. — А-Сянь, прошу, поверь мне, ты потерял память, — Яньли, обрадованная хоть какой-то реакцией от парня, решила рассказать ему немного о его нынешней семье, в надежде на то, что хоть и не все, но частично к нему могут вернуться воспоминания: — Я твоя шицзе, а скоро сюда приедет твой отец — Цзян Фэньмянь, после смерти твоих родителей он, близкий друг твоего родного отца, усыновил тебя, а ещё у тебя есть Цзян Чэн — твой шиди. Никто из здесь присутствующих не желает тебе зла, а... — Цзян Чэн это тот, что кричал на меня? — Вэй Ин забавно склоняет свою голову к правому плечу и внимательно смотрит на деву. — Да, А-Сянь, прости, он всегда так себя ведёт, — Яньли ласково улыбается и сжимает края своих рукавов. — У него плохие манеры. В комнате и во дворе воцарилось звенящее молчание. Где это видано, чтобы Вэй Усянь говорил о манерах! — Хорошо, я верю да-цзе, — Вэй Ин позволил себе немного расслабиться и пронаблюдать, что будет дальше. В конце концов, дева, что стоит перед ним, не похожа на широкоплечего продавца, что однажды огрел его качергой по рукам за воровство, и на клыкастого монстра, что пытается згрысть объедки вместе с его рукой. А ничего другого он пока и не боится. Цзян Яньли склонилась в поклоне: — Прошу разрешения у Старейшины Цижэня проводить А-Сяня в его комнату. — Ступайте, — ответил поражённый замечанием Вэй Ина Лань Цижэнь. Когда они удалились, Лань Сичэнь немедля произнёс: — Я сейчас же отправлю письмо деве Вэнь, — Глава клана Лань склонился в уважительном поклоне перед Старейшиной и пошёл прочь. Лань Ванцзи тоже собирался попрощаться, но его прервали: — Расскажи, что, в конце-то концов, произошло? Немного помедлив, Лань Ванцзи ответил: — Вэй Усянь переписывал трактат, закончив, он сказал, что больше не смеет здесь задерживаться, а так как я запретил ему выходить до окончания наказания, он, не дожидаясь моего ответа и прежде, чем я успею что-либо предпринять, решил выйти через окно, после чего в полёте потерял сознание. — Это всё? — Да, — Лань Ванцзи склонился в поклоне. После долгого молчания Лань Цижэнь, наконец, произнёс: — Ступай. Лань Ваньцзи вышел из покоев дяди и побрëл прочь. Он шёл до тех пор, пока не упёрся в стену, ту самую, где он впервые встретил Его... Ещё никогда он не нарушал правила, ещё никогда он не врал, ещё никогда... но в жизни всё бывает в первый раз и этот самый «первый раз» в жизни Лань Ванцзи наступил сегодня.