вот твой кофе, сучара

солнечные лучи проникают в просторную белую спальню сквозь тюль, купленный совсем недавно, потому что прошлому было сто лет в обед. потоки света заставляют морщить нос и сводить брови к переносице, сон потревожен и уже не восполнится. гладкая сынкванова кожа слегка блестит от этого солнца, она просто идеальна, как и он сам. сынкван являлся тем самым богом из священных писаний, он идеален, тот, кому хочется поклоняться беспрекословно, тот, кому ты позволишь извалять себя в грязи, вытереть об себя ноги, позволишь целовать, трогать, обнимать, делать всё, что он захочет, ты будешь не в силах сопротивляться рядом с ним. у него проницательный взгляд, способный понять абсолютно всё, что у тебя на душе, он знает тебя слишком хорошо, слишком, чтобы что-то скрыть от него. он загадочный и прекрасный, со своими особенными мыслями и мнением, которое никогда не похоже на чьё-то ещё. сынкван — алмаз среди стаи железа. на конфорке стоит турка, на другой — кастрюля с почти готовой кашей «дружба», мингю стоит около плиты и поёт какую-то старую попсовую песню, которая слишком нравится, всё это так банально и типично, как в фильмах про любовь. их жизнь вполне себе посягала на звание «фильм про любовь», особенно в последнее время. идёт уже второй месяц их совместной жизни, все эти дни, как первые, они не превратились в рутинную семейную жизнь, хотя вполне должны уже. мингю почти каждые выходные встаёт пораньше и готовит вкусный завтрак, потому что знает, что у парня бывают проблемы с питанием, мингю всё так же будит его поцелуем в блестящую щёку, но сынкван не привыкнет к этому никогда, поэтому будет каждый раз радоваться, как ребёнок, которому подарили желанную игрушку. сегодня был точно такой же день. такой же, но всё ещё необычный для сынквана. на щеке блестит влажный след от губ, на лице растягивается довольная улыбка и бу сладко тянется, сонно приветствуя своего кима, тянет к нему руки, хочет скорее обнять, прижать поближе. у него немного ноет поясница, но приятные ощущения намного сильнее, поэтому боль растворяется в этом тумане из чувств, мингю падает рядом на кровать, перетягивая сынквана на себя и сажая его на свои бёдра. руки лежат на его ногах, бу всё ещё не может проснуться, но улыбается, выглядит слишком мило, в душе расцветают цветы, но не ранят, а ласкают сердце своими лепестками, как щеки сынквана ощущаются на губах, точно так же. — доброе утро, родной, — мингю улыбается, приподнимаясь и целуя квана в кончик носа, пока тот морщит его, — пойдём есть. — я же говорил, чтобы ты не просыпался раньше по выходным, — бу выглядит смешно, потому что всё ещё сонный и недовольный. мингю никогда не слушает его, как бы он не ругался, потому что ким привык делать то, что ему хочется, несмотря на постороннее мнение. даже к сынквану он порой не прислушивается и хорошо, что так и делает. парень подхватывает его на руки, пока тот недовольно кряхтит, но выглядит всё же удовлетворённым происходящим, его слишком выдают глаза, как и всегда. его доставляют прямо в ванную к раковине, ставят на ноги и оставляют одного, приговаривая что-то в роде «если будешь долго, то останешься голодный». это прекрасная мотивация. сейчас они сытые пьют кофе на балконе, смотрят, как люди постепенно заполняют улицы, даже несмотря на то, что живут они далеко не в центре. в парке напротив гуляют родители за руку и бегают рядом дети, довольные своей прекрасной жизнью, точно так же, как и эти парни, даже мужчины. но у них всё ещё детский запал, детская душа и такие же сильные, как у детей, чувства. дети чувствуют больше всех. детей не сломала взрослая жизнь и проблемы, они беззаботны и могут радоваться любым мелочам, даже дождику, который взрослые проклинают, потому что грязно и холодно. взрослые всегда недовольны, в отличие от детей. мингю не думает о том, что послезавтра им на работу, потому что теперь на работе он счастлив, как никогда не был прежде. с этим ярлыком «отношения» ему стало так спокойно и легко жить, как никогда не было, теперь можно не бояться на работе слишком долго обнимать его, не стыдно даже между делом поцеловать сынквана, теперь это часть его жизни. это нравится далеко не всем, ну а разве можно угодить всем на свете? нет. поэтому они наслаждаются жизнью и не думают ни о чём, кроме настоящего. они пьют пиво, пока на телефоне негромко играет какой-то панк для подростков, сынкван кружится в диком танце с полупустой бутылкой, а мингю сидит на диване и смотрит на его неумелые движения, восхищаясь тем, какой он прекрасный. у него на щеках пьяный румянец и улыбка на губах, закрытые глаза и движения бедрами, у кима детский восторг, смешанный с обожанием, даже фанатизмом, но не диким. мужчина невероятно любит этого человека, его чувства можно растянуть на всю планету 24 раза, словно полотно, и останется ещё чуть-чуть. и он не сразу понял, насколько сильно это чувство. с каждым разом всё больше и больше, но сегодня, кажется, тот самый пик, когда от этого уже не скрыться, пусть никогда и не хотелось, сегодня это накрывает с головою, утаскивает на дно, далеко и навсегда. у них никогда не было секса, потому что они считали это лишь приятным бонусом отношений, который им пока не был нужен, никто никогда не настаивал на этом, но оба они чувствовали безумное влечение друг другу и это слишком очевидно. они целуются долго и влажно, но никогда не заходят дальше петтинга, сами не зная, почему. однако было понятно, что когда-то их желание станет настолько сильным, что петтингом они не ограничатся, пойдут во все тяжкие. возможно, сейчас настал именно тот самый момент. сынкван садится на бёдра мингю так привычно и мимолётно, без какого-либо стеснения и аккуратности. в самый первый раз он ужасно краснел и стеснялся, неловко смеялся, но антураж ситуации совершенно не портил. а сейчас его уверенность возбуждает точно так же, как неловкость. пальцы скользят под свободную футболку, сынкван мягкий и нежный, мингю это так обожает. чувствовать его кожу кончиками пальцем, все неровности и бугорки, гладить их аккуратно, пока он тяжело дышит, поднимая голову. сейчас ким повторяет абсолютно то же самое, но выходит это слишком по-другому, слишком нежнее, потому что под градусом, кожа сынкванова сразу покрывается мурашками и это слишком отчетливо чувствуется. губы выцеловывают всё, что только можно, шея в мокрых и горячих следах от поцелуев, челюсть, даже щёки, мингю целует сынквана везде, потому что любит его всего, полностью, безгранично. это чувство невозможно передать словами, целовать человека, которого ты любишь так сильно. самое приятное, что есть на свете. руки опускаются ниже, оглаживая чужую талию и живот, пальцы аккуратно подцепляют футболку, и она улетает с поля боя куда-то на телевизор, это совсем неважно. бу утыкается ему в макушку носом и тяжело дышит, пока тот целует его соски, грудь и выше, где-то даже натягивает кожу и оставляет почти незаметный красный след. сынквана это заводит до безумия, он улыбается и целует его в губы слишком грубо даже для самого себя, держит кима за подбородок одной рукой и ни капли не стесняется своего поведения, не стесняется целоваться с языком и активно его использовать, не стесняется ничего. либо он достиг наивысшей точки доверия, либо это просто алкоголь расслабил его. может, всё вместе. но факт остаётся фактом: им так хорошо. мингю гладит внутреннюю сторону ног сынквана, поднимается выше и вот его рука уже на чужом пахе безжалостно сжимает его, заставляя издать легкий звук прямо ему в макушку. у него уже стоит и это слишком легко почувствовать через треники. что скрывать — у мингю тоже. и они чувствуют друг друга прекрасно, бу непроизвольно двигается на встречу, стоит лишь коснуться его ягодиц, они трутся друг об друга, улыбаются, а ким даже позволяет себе заматериться, потому что слишком хорошо. он не думал, что прелюдии могут быть такими приятными. но дело нужно двигать с мёртвой точки, поэтому сынкван оказывается на спине, пока мингю нависает над ним, упираясь сильными руками в диван, дышит ему в губы и кончиком языка проводит по ним. как всегда нежные и мягкие. а ещё влажные. пальцы подхватывают резинку треников и оттягивают её вниз, губы оставляют след на бёдрах, на коленях, везде, они прокладывают дорогу, словно маленькая железная дорога на сынквановом прекрасном теле. мингю бы покатался. стараниями бу ким оказывается тоже голым, только вот что-то у мингю в голове щёлкнуло и теперь он сидит перед диваном на коленях, руки сжимают нежную кожу на бёдрах, а голова двигается вверх-вниз, заставляя сынквана нескрываемо постанывать. честно признаться, в ум даже не приходит мысль о том, что он умеет так искусно сосать, что за душу пробирает прямо таки, бу действительно в полном восторге, даже в экстазе, он никогда такого не чувствовал, с ним никогда не делали ничего такого, да и сам мингю никогда не делал этого, от этого у них обоих совершенно новые ощущения. сынкван запускает пальцы в смольные волосы мужчины и слегка сжимает их, шумно выдыхает и даже стонет протяжно, когда ким заостряет особое внимание на головке. он бы, наверное, от небольшого опыта в таких делах мог бы и кончить, но нет, не сейчас, не так быстро. мужчина поднимается с колен и уходит на пару минут в ванную, доставая из ящика покоящуюся там смазку, кажется, с клубничным вкусом. она стоит там давно, вообще-то, всё ждёт своего часа и вот он, наконец-то, настал. — я не видел её, — бу смотрит на мужчину снизу вверх, — когда ты успел? — как только мы съехались, сынкван. и теперь бу оказывается на коленях, только вот спиной к киму и грудью полностью на мягком диване. он машинально прогибается в спине, это забавляет до неприличия и мингю расплывается в улыбке. всё идёт по маслу, ким аккуратно и нежно работает пальцами, пока бу не даёт слово, что он готов к тому самому, к чему они шли продолжительный срок. мингю растворяется в нём как-то слишком быстро, губы где-то между его лопаток, а руки на ягодицах, сжимают их, оставляя красные следы. он делает поступательные движения аккуратно, чтобы не сделать больно, а лишь приятно, целует его спину и шею, расписывает пальцами на его пояснице картины с острым сюжетом, сынкван ему отвечает сбитым дыханием, постаныванием и просит поцеловать в губы — мингю безотказно слушает его и исполняет. это неудобно, но это было необходимо. перед глазами стоит пелена, на телефоне играет уже не панк, а какая-то эротичная психоделика, отчего ситуация становится ещё более интимной. киму всё это слишком нравится. нравится ощущение присутствия в сынкване, нравится то, как он стонет и говорит ему, что любит, как просит поцеловать и потом быстрее. они становятся звёздами в этой феерии, бесконечной вселенной из того, что вырывается из души, совершенно искреннее и чистое, в такой ситуации невозможно лгать, скрыть тоже. мингю может поклясться, что сегодня он проживает самый счастливый день своей жизни, но ему хочется, чтобы он не был последним. он не будет последним. — блять, выходи за меня, — обрывистый шёпот доносится до уха бу. сынкван соглашается.