Эскизы на тему...

      На экране уже шли титры, а Рафаэль и Леонардо сидели перед телевизором неподвижно, как две пасочки. Мастер Сплинтер, глядя на головы старших сыновей, удивлённо изогнул бровь. Но окликать не стал — должны же они сами оттаять, наконец. Первым повернул голову Леонардо и впился в брата жадным, восторженным взглядом.       — Ты видел? — Рафаэль молчал. Леонардо это не остановило. — Ты помнишь, как они его… как из пулемётов… Зачем же Сонни поехал один?! А Майкл… вот он хорош! Такой… отчаянный!       Рафаэль по-прежнему молчал, сидел и таращился в бегущие строчки на экране. Мастеру не нужно было видеть лицо сына, чтобы понять: в голове того что-то перевернулось с ног на голову. Зрела идея, и пока что мальчишка не мог связать свои желания с реальностью. Или, что было еще опаснее, уже связал и думал о способах осуществления. Сплинтер в середине картины пожалел, что позволил в двенадцать лет посмотреть вместе с ним фильм «Крёстный отец». Нужно было начинать с малого.       — Ты что, ничего не понял? — неожиданно подал голос Раф.       — А что? — спросил Леонардо, глядя на него.       — Это же прям про нас! Только там братьев было трое и ещё сестра, а нас четверо! Впрочем… Майки вполне может сгодиться за Конни!       — Точня-я-як… — прошептал Леонардо, поражённый этой параллелью. — Так это что… кто-то из нас потом станет крёстным отцом?!       Мастер Сплинтер всегда отличался поразительной выдержкой, но сейчас от удивления дёрнул хвостом, да и с мимикой не справился. Кто бы мог подумать, что выдуманная история найдёт такое непредсказуемое отражение в голове Рафаэля. А остальные братья ещё смеют заявлять, что у него отсутствует фантазия. Пожалуй, с серьёзным кинематографом стоило повременить. А теперь придётся выкручиваться, чтобы затея оставила сыновей, хотя бы на время. Пока подрастут.       — Дети.       — Да, отец? — Рафаэль обернулся, Лео — за ним.       — Вы упускаете одну немаловажную деталь.       — Не волнуйтесь, отец! Мы не хотим занимать ваше место, — Леонардо подвинулся ближе к мастеру и тепло улыбнулся. — Это мы так, о далёком будущем, когда нам будет… ну, лет по тридцать. Когда уже станем старыми!       Сплинтер спрятал улыбку. Покивал головой, показывая, что принимает суждение старшего отпрыска.       — Я не опасаюсь вас, мои сыновья, потому что знаю вашу ко мне любовь. Но всё-таки есть препятствие. В бытность человеком я был японцем. Вы родились и выросли в Америке, и смею предположить, что вы все-таки коренные американцы. А семья Корлеоне — родом из Италии.       Братья на мгновение задумались, но Леонардо неожиданно воскликнул:       — Это надо Донни попросить! Чтобы он провёл там всякие анализы и вычислил, есть ли у нас итальянские корни. Я уверен, что… что есть!       — Даже если нет, я всё равно хочу быть итальянцем! — упрямо воскликнул Рафаэль.       — Необходимо знать язык страны, которую ты хочешь называть родной, — спокойно подсказал мастер. Этого показалось мало, чтобы остудить пыл Рафаэля, и он добавил, — и хотя бы несколько диалектов.       — Это ерунда! — отмахнулся маленький хулиган. — Здесь итальянский не нужен! Все и так разговаривают по-английски.       — Тогда есть ещё один навык, которым ты обязан овладеть, если внимательно смотрел фильм, — спокойно произнёс Сплинтер. Мысль родилась внезапно, казалась неуместной, но остановиться учитель не смог. Правду говорила одна из великих литературных героинь. Память сердца оказалась короче памяти желудка. Став крысой, мастер тосковал по прошлой жизни. Конечно, заботы о детях, их обучение вытесняли мысли о минувшем. Но вечерами, когда он оставался один в своей комнате, воспоминания одолевали. Хотелось нарядиться в красивую одежду. Подняться на улицы Нью-Йорка. Пройтись, гуляя, рассматривая витрины. Вкусно пообедать в каком-нибудь ресторане. И почему бы не отведать итальянской кухни? Сплинтер не удержался.       — Какой? — хором спросили мальчишки.       — Научиться готовить пасту по-сицилийски.       Рафаэль расхохотался.       — Тоже мне, умение! Что сложного в том, чтобы сварить макароны?       Сплинтер поднялся на ноги.       — Ты был невнимателен, мой сын. Как может стать крёстным отцом тот, кто упускает такие важные детали? Леонардо, ты согласен с братом?       Лео сидел на полу, сморщив лоб и, кажется, вспоминая. Но такие моменты и ему не казались значительными, весь он был погружён в сюжет фильма, перестрелки и детективную линию, а сцену на кухне решительно не запомнил.       — Все понятно, — кивнул своим мыслям мастер. — Если захотите освежить в памяти эту информацию, книга стоит в моём кабинете.       Стоит ли говорить, что на следующий день Сплинтер обнаружил Леонардо и Рафаэля в додзё. Они лежали рядом, прижавшись друг к другу плечами, держа книгу: один правой рукой, другой — левой. И молчали, жадно перелистывая страницу за страницей. На шорох раздвижной двери не обратили никакого внимания, кажется, попросту не заметили. Мастер усмехнулся и на всякий случай решил обеспечить кухню всем необходимым. Вдруг из его сыновей выйдут неплохие повара, если не получится ни ниндзя, ни итальянцев, ни мафиози. Двое суток Раф и Лео не отлипали друг от друга, дочитывая книгу. Рецепт нашли. А после, бросив издание и отпросившись с тренировки, кинулись на кухню. Микеланджело и Донателло, которые никак не могли взять в толк, что же происходит, только наблюдали. Младший пытался, конечно, пристать с расспросами. Но со словами: «Отстань, Конни, это — мужское дело!» — Рафаэль выставил его за дверь.       — При чём тут кони?.. — удивлённо спросил у Донателло Майки. Учёный, который увидел обложку книги, залез в сеть и прочёл краткое содержание, только весело фыркнул.       — Не обращай внимания, Майки. Это у них персонаж такой в книге есть. Заигрались Лео с Рафом.       — Хороший персонаж? Сильный, как супермен? А почему… его что, зовут Конь?       — Ну, почти, — расхохотался Донателло. — Идём, мне помощь в лаборатории нужна. Пораскрашиваешь для меня ярлыки на химические вещества и инструменты? Тебе не скучно и мне здорово поможешь?       — Пойдем, — растерянный Микеланджело даже не сопротивлялся. — А на кухне они теперь что делают?       — Вот на этот вопрос даже я тебе не могу ответить, — отозвался брат. — Но, полагаю, рано или поздно мы это узнаем.       Тем временем за закрытой дверью шла отчаянная борьба за сковородку. Рафаэлю, как обычно, не терпелось быстрее начать и быстрее закончить. Леонардо, напротив, считал, что во всем хороша подготовка и последовательность. Сошлись братья только в одном. Начинать нужно было со сковороды. А она как раз оказалась одна.       — Отдай, Лео! Я первый пришёл на кухню! — шипел Рафаэль, по одному отдирая пальцы брата от ручки посудины.       — А я старше!       — Вот вообще не аргумент! Майкл был самым младшим, если что! Придумай другой! А лучше просто отдай мне сковородку!       — А и ладно! — неожиданно выпустил ручку Леонардо. — Все равно ты приготовишь хуже, чем я! Я пока буду блаш… бланш… помидоры чистить, вот!       — Ты какой-то питекантроп, — довольный маленькой победой, заявил Рафаэль. — Томатная паста же есть! А ты только время потеряешь, пока будешь возиться со своими помидорами.       — Посмотрим! — отозвался старший.       Когда мастер Сплинтер, а вместе с ним и Донателло с Микеланджело были приглашены на кухню, в раковине высилась гора посуды, на плиту было страшно смотреть, зато на столе стояли две большие миски с пастой.       — Ого! — воскликнул Микеланджело, ракетой кидаясь на свое место. — Вот это вы замутили, бро! А… а не могли что-нибудь разное приготовить?       — Очевидно, это было соревнование, — благоразумно заметил Донателло, усаживаясь за стол.       — О, а почему меня не позвали? — скуксился Майки.       — Тебя пригласили на дегустацию, — подсказал мастер Сплинтер.       — Тогда ладно, — младший вооружился вилкой и застучал по столу. — Давайте скорее есть!       Рафаэль и Леонардо сидели, как на иголках. Стряпню друг друга попробовали, каждый не преминул сообщить сопернику, что его паста — лучше. Глядели на мастера Сплинтера, ожидая вердикта. А учитель с удовольствием ел. Да, Рафаэль поленился возиться со свежими помидорами и использовал томатную пасту. Зато, видимо, макароны готовил в одной сковороде с чесноком и перцами, получилось замечательно. Леонардо переложил в сковороду уже готовые спагетти, и оттого они немного переварились, но зато со вкусом свежих томатов консервы не могли сравниться. Видимо, сковородка ему досталась второму, потому что и чеснок старший не обжарил, высыпал сушёный из пакетика… Донателло и Микеланджело молча уплетали каждый свою порцию, не разбирая. Им просто было вкусно, без гастрономических тонкостей.       — Ну как, мастер? — тихо спросил Леонардо.       — Чья паста лучше? — так же тихо поинтересовался Рафаэль. — Моя или Лео?       Сплинтер не торопясь вытер салфеткой усы. И довольно улыбнулся.       — Я уже много лет не обедал так, дети. Это — отличная еда! Сравнивая, могу сказать, что и в первой, и во второй есть недочёты. Однако я не хочу их разбирать. Каждый из вас достоин победы. Но одно я могу сказать наверняка, — крыс помолчал, размышляя, а потом потянулся за добавкой. Выложил на тарелку пасту из обеих мисок и перемешал. Леонардо и Рафаэль наблюдали, затаив дыхание, а потом удивлённо переглянулись. Сплинтер попробовал и кивнул. — Вот это — превосходная паста по-сицилийски. Надеюсь, вы оба усвоите рецепт.       Братья переглянулись. И неожиданно Рафаэль протянул Леонардо руку. Шкодно улыбнулся, предлагая лидеру их собственную тайну, секретный союз, смысл которого был ясен только мастеру и им двоим. Леонардо ответил на улыбку, крепко пожимая ладонь брата. А Сплинтер, прикрыв глаза, наслаждался. Взаимопониманием между детьми. Их уже недетской мудростью. Собственной затеей. И пастой по-сицилийски.