Пять эре

Сванте нет еще десяти, он мечтает о собаке, о внимании родителей, и о том, чтобы Боссе и Бетан перестали дразниться. О любви он знает только то, что может быть женится, когда вырастет, потому что хочешь не хочешь, а жену иметь надо. Сванте нет еще тридцати, когда рыжеволосая Гунилла решает, что надо или не надо Сванте иметь жену, а она ею не будет точно. О любви Сванте знает только то, что в его жизни ей больше места нет. **** Сванте плохо спит, плохо ест, и ужасно плохо сходится с людьми. В нем не осталось ничего от голубоглазого наивного паренька с Вулканусгатан. Сванте живёт в Гётеборге, ходит гулять к причалу, и, когда становится совсем невмоготу, выходит посидеть на крыше. Эта крыша – единственный мост в его прошлое, в его воспоминания о тех временах, когда для счастья было достаточно воображаемого друга и посиделок на чердаке с малиновым вареньем. Сванте даже не помнит, как именно он выдумал Карлсона. Просто однажды проснулся и понял – теперь он не одинок. Иногда Карлсон становился настолько видим, настолько осязаем, что Сванте по глупости звал родителей с ним познакомиться. Первые годы родители относились к этому с юмором, но в старших классах всё вылилось в длительные сессии у психотерапевта. Итогом их стала ссора с родителями и переезд в другой город. В Гётеборге Карлсон исчез. В Гётеборге появилась Гунилла. Сванте был счастлив. Гунилла казалась ему волшебным созданием, эльфом, нимфой, феей Титанией, королевой Морганой. Гунилла разделяла все его интересы, ласково улыбалась перед сном, обещала всегда-всегда быть рядом. А потом она ушла. А Карлсон не появился. Сванте немного за тридцать, он бледный, худой, с испорченным зрением и небрежно забранными в хвост волосами. К чему наводить лоск, если твои лучшие друзья – голуби на крыше дома на Литератургатан? Черная одежда – самый практичный цвет, должность инженера в доках – самая незаметная работа, рисунки карандашом – самое экономное хобби. Сванте вовсе не пытается умереть, но и жить не особо стремится. **** Проклятые, проклятущие туристы! Зазевавшийся парень с фотоаппаратом на шее на полном ходу влетает в Сванте и валится вместе с ним в лужу. - Ох блядь, - непроизвольно вырывается у Сванте, поскольку растяпа довольно крупный и тяжелый, и фотоаппарат его теперь, судя по ощущениям, где-то в кишечнике Сванте. К тому же он поразительно долго копается, перед тем как наконец подняться. - Не очень-то вы тут приветливы в своем Гётеборге, - пыхтит незадачливый турист вместо извинений. - Ну так вали откуда приехал, - вежливо советует Сванте, - не видишь куда прёшь – очки надень. - О! Я бы с удовольствием, но дело в том, что я на них сел, пока устраивался поудобнее в автобусе, - разводит руками незнакомец, - а запасные, естественно, остались в Стокгольме. Все мои пятьдесят пар прекрасных новеньких очков! Но если вы будете так любезны показать своему новому другу ближайшую оптику…. - Какой я тебе, нахрен, друг? – возмущается Сванте, - я вижу тебя первый раз и ты толкнул меня в лужу и… что это вообще за фигня про пятьдесят пар очков? - Да-да, никак не менее! – жизнерадостно улыбается этот наглый мужик, - в моей прекрасной огромной квартире на пятом этаже дома на Вулканусгатан, двенадцать. Если вы однажды будете в Стокгольме, обязательно заходите в гости! Сванте думает, что ему послышалось. Вулканусгатан, двенадцать, пятый этаж. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Вулканусгатан, двенадцать, пятый этаж – это адрес семьи Свантесонов в Стокгольме. И последний раз, когда он звонил туда, все были живы, здоровы (и ему по-прежнему не надо было жениться на жене Боссе) и проживали по адресу. Сванте хватает толстяка за локоть и вталкивает в ближайшую подворотню. - Ты мне шутки-то не шути, козёл. Откуда взялся? Следил за мной? – сквозь сжатые зубы цедит он, прижимая парня к стене. - Спокойствие, только спокойствие! – поднимает руки тот, - не стоит так грубо себя вести с лучшим в мире фокусником! - Сделай одолжение, покажи мне фокус с исчезновением, Гудини недоделанный, - шипит Сванте, - не знаю, откуда ты взял этот адрес в Стокгольме, да вот только ты там не живёшь. Мне не нравятся такие совпадения, и ты будешь целее, если будешь держаться подальше от Вулканусгатан, усёк? - Фи, как грубо, - морщится его визави, - ничего не могу поделать с тем, что проживаю на Вулканусгатан, двенадцать! И, между прочим, исправно вношу арендную плату! Пять эре в неделю, да-да! Честная сделка! - Пять эре? Пять ЭРЕ? Ты сбежал из больницы, да? - Но ведь только пятиэровики и есть настоящие деньги! - За твои фокусы в психушке больше пятака не платили? - На самом деле я продаю собственные картины! Лисы и петухи мне удаются особенно хорошо! В моей квартире сотни картин! - В твоей квартире на пятом этаже Вулканусгатан? Внезапно турист морщится и спадает с лица. - Допустим, на шестом этаже, - говорит он неохотно. - За идиота меня держишь? На Вулканусгатан нет домов с шестью этажами, и уж точно его нет в доме номер двенадцать. К твоему сведению... - тут Сванте останавливается на секунду: что вообще происходит? Кто этот подозрительный парень? Почему он с ним вообще вступил в диалог? – так вот, к твоему сведению это Я живу на пятом этаже Вулканусгатан, двенадцать, и там нет ни шестого этажа, ни картин, ни аренды по пять эре! - Ты не можешь там жить, - наклонив голову слегка вбок, говорит этот жирный, наглый, отвратительный тип, - я бы тебя запомнил, ведь у меня лучшая память на свете! **** Вечером Сванте сидит на крыше и не может сосредоточиться на рисунке. С неба этот чудак рухнул, что ли… Сказал, что без очков ничего не видит, но перемещался с такой скоростью, словно у него пропеллер в одном месте. С другой стороны, оно и понятно, Сванте и сам от себя бы убежал, да вот только не мог. Поэтому он спускается в квартиру и звонит домой. Ему отвечает Бетан и замогильным голосом спрашивает, что если Малыш не собирается жениться на жене Боссе, то может он выйдет замуж за ее, Бетан, мужа? Нет-нет, она жива, но этот козел ПРОСТО УБИВАЕТ ее своими походами в пивную, так что как хороший младший братик, он мог бы…. Сванте перебивает и просит сестру отдать трубку матери, и Бетан, пожалуйста, больше никогда не называй меня Малышом, спасибо (он знает, что это бесполезно). От матери Сванте узнает, что на доме появилась мансарда.