Что же происходит?..

Тсуна устало посмотрел на часы и снова откинул голову назад, удобнее устраиваясь в кожаном кресле. Он сообщил всем хранителям о срочной встрече, однако к нему в кабинет до сих пор никто не явился. Ему, преисполненному волнением, оставалось только ждать. Наконец дверь приоткрылась, и в помещение вошли друг за другом, как-то слишком осторожно, Гокудера и Ямамото. — Гокудера-кун, Ямамото! — вскочив с кресла, почти радостно поприветствовал их Савада, но тут же вспомнил, что они в десятилетнем будущем, и ему нужно быть модным суровым боссом, подчеркнуто спокойным и справедливым. — Рад вас видеть, — более строгим голосом проговорил Тсуна, поправляя галстук. Оба хранителя кивнули в ответ. — Что-то серьезное, Десятый? — спросил Хаято. — Дождемся остальных. Ямамото и Гокудера опустили головы, сканируя взглядами гладкий дощатый пол кабинета. Руки у обоих были убраны за спину, и у Тсуны даже мелькнула мысль о том, что ребята ведут себя странно, несколько скованно. Но мысль эта сразу улетучилась, так как новость, которую он собирался сообщить своим хранителям, была ужасающей и все думы просто напросто перекрывала. Через минуту все, находящиеся в кабинете, услышали частый стук чьих-то шагов, будто кто-то очень быстро бежал. Этот кто-то все приближался, пока кабинет не заполнил резкий удар двери о стену и истошный крик. Тсуна предусмотрительно зажал уши, но знал, что крик содержал в себе нечто похожее на «Экстрим!!!», или что-то вроде того в иных вариациях. Вместе с Рехеем в кабинете появился Мукуро. Он возник будто из воздуха, прямо за Тсуной, и тот вздрогнул от пробирающего до костей фирменного коварного «Ку-фу-фу». — Кто-нибудь видел Ламбо и Хибари-сана? — осведомился Десятый Вонгола, как только хранители все вместе предстали перед ним. — Ламбо не будет, — как-то натянуто, будто с усилием проговорил Гокудера, — он всех раздражает, его существование будет игнорироваться. — Понял, — кивнул Тсуна. — А Хибари-сан? — Я видел его, — Мукуро чуть насмешливо улыбнулся, сильнее сжимая трезубец. — Только вот он был слегка не в форме. — Отпишу ему пропуск по болезни, — вздохнул Десятый, на что Рокудо недобро хмыкнул. Вдруг дверь отворилась, и в кабинет уверенно вошла девочка. Это была Маша. Парни обернулись — причем Ямамото и Гокудера зачем-то повернулись вместе, вокруг их общей оси — и изумленно посмотрели на нее. Ее радужные волосы красиво переливались всеми цветами, и сама Маша была будто из сказки. На ней был надет темный обтягивающий костюм с множеством ремешков, высокие сапоги и светлая короткая кожаная куртка сверху — боевая форма, которая очень шла девочке. — Привет, — поздоровалась Маша. — Привет, — ответил Тсуна. — Привет, — улыбнулся Ямамото. — Блять, мы мафия или кто?! — воскликнул Хаято, который до этого в замешательстве наблюдал всю эту сцену, — Или гребаный детский сад? Что за «привет»? — он скривился и, перестав отчитывать парней, обратился к Маше: — Ты еще кто? — Я Маша, — как ни в чем не бывало ответила девочка. — Буду вашим новым хранителем. Повисло молчание. Правда, ненадолго. — Ладно, — начал Тсуна, — все равно вокруг творится какой-то маразм. Ты будешь заменять Ламбо или Хибари-сана? Маша посмотрела на Саваду так, будто он сказал самую бредовую вещь в мире. — Я владею всеми атрибутами, — сказала она, как будто это было само собой разумеющимся фактом. — То есть, она может заменить всех? — ухмыльнулся Мукуро. — Не пытайся увильнуть от работы, разноглазый, — Хаято послал ему самый грозный взгляд, на какой только был способен. — Замолчи, шавка, — презрительно фыркнул Рокудо. Гокудера дернулся было в сторону обидчика, но вовремя сообразил, что по определенным причинам за ним потянется и Ямамото, и сразу остановился. Но было поздно. Их раскрыли. — А почему вы прикованы друг к другу наручниками? — спросила Маша с притворным детским любопытством, указывая на скованные запястья хранителей. Гокудера чуть покраснел и поспешил спрятать руку за спину, вынуждая Ямамото проделать то же самое. Такеши неловко засмеялся. Об остальных присутствующих и говорить не стоит — они уже начали строить догадки. Только Маша притворялась, что ничего не знала. Но на самом деле она все знала, потому что подглядывала. А дело было так. Такеши присел рядом с уже раздетым Гокудерой на кровать, держа в руках черную шелковую ленту. Хаято подался вперед, и Ямамото мягко приложил повязку к его глазам, после чего завязал на затылке, прошелся пальцами по волосам, прихватывая светлые пряди, затем притянул Гокудеру к себе и поцеловал — немного грубо, чуть покусывая его губы. Отстранившись, Ямамото слегка толкнул возлюбленного в грудь, заставляя лечь на кровать, и стал не без удовольствия оглаживать его худое тело, проходясь теплыми ладонями по бледной коже, кончиками пальцев очерчивая ключицы, спускаясь ниже и задевая соски, уже настойчивее проводя по бокам и животу. Гокудера чуть дергался и тихо постанывал; ему хотелось большего, но гордость не позволяла поторопить партнера, который наслаждался возможностью делать все, что только ему захочется. Такеши с трудом оторвался от созерцания идеального тела любимого, который так остро реагировал на осторожные ласки. Гокудера выгнулся в нетерпении; черная ткань не позволяла ему видеть абсолютно ничего, и из-за этого он чувствовал себя несколько неуютно — все тело пробивал колючий, но немного приятный озноб. Одновременно остудил и обжег резкий удар плетью по животу. Хаято несдержанно вскрикнул, выгибаясь, сминая простыни дрожащими пальцами. Плеть будто разрубила кожу, послав разрывающий импульс по всему телу, усугубив подступавшее возбуждение. Ямамото опустился на кровать, склонился над Хаято и, стиснув его тонкие запястья, завел руки назад, прижимая к подушке над его головой. Успокаивающими поцелуями прошелся по горящему от удара участку кожи Гокудеры, и тот протестующе застонал. Ему не хотелось нежности, он желал другого. Ему как никогда хотелось боли, и принять любую боль он невыносимо желал именно от Такеши. Впитать в себя каждый удар плети, каждый грубый поцелуй, подчиниться любому приказу. Хаято хотелось быть жертвой, хотелось, чтобы лишь Такеши знал и видел его таким, чтобы брал без остатка, не оставляя и шанса засомневаться в их прочной связи. Второй удар плетью оказался совсем слабым, но Хаято принял и это. Шумно выдохнул, сильнее выгибаясь в спине. — Надо бы слегка стеснить твои движения, — усмехнулся Ямамото, — А то выбьешь мне зубы коленкой. Гокудера сдавленно зашипел. В этот момент он пожалел о своей идее. О чем он только думал? Ведь его возлюбленный — полнейший и беспросветный дибил. Портит всю атмосферу к чертям своими гениальными замечаниями. Услышав звон цепи и рассудив, что Ямамото, наконец, достал четыре пары специальных массивных наручников, Хаято немного успокоился и похвалил самого себя за то, что догадался взять именно наручники — с веревками Ямамото непременно бы запутался. Однако и наручниками воспользоваться он почему-то не торопился... Послушав звон и тихие чертыхания Такеши еще с минуту, Хаято все-таки спросил: — Ты чего там возишься? — Как пользоваться этими штуками? Гокудера нетерпеливо выдохнул. — Вокруг запястья и защелкнуть, чего тут сложного?! — Ага. Понял. Раздался щелчок. Гокудера почувствовал холод металла, и после еще одного щелчка он понял, что одна его рука в плену наручников. А еще он понял, что характерных щелчков было уже два. — Эй, ты ведь там... Какого хера?! — сорвав с глаз повязку, Хаято узрел неутешительную картину: они с Ямамото были прикованы друг к другу. — Ты должен был приковать меня к кровати, идиот! Я же тебе объяснил! Сто. Тысяч. Ебаных. Раз. Я сказал тебе это! — взревел Гокудера. — Вокруг запястья и защелкнуть, показалось, что все правильно… Прости. Я переволновался, — улыбнулся Ямамото, но Гокудера не слушал его. Он сполз с кровати и стал разыскивать в специальной коробке со всеми принадлежностями ключ, правда, одной рукой сделать это было сложно. — Прирожденный киллер? Ха-ха, прирожденный долбоёб, — злобно бормотал он, — угораздило связаться, блять… Где этот сраный ключ?.. Разумеется, по банальности ситуации, ключ Гокудере найти не удалось. Такеши вполне мог проебать его или принять за лишнюю деталь. Вскоре на оба мобильника невезучих Хранителей, сопровождаемое тревожным звоном, пришло сообщение, возвещающее о срочном вызове лично в кабинет к боссу. Как Ямамото и Гокудера надевали друг на друга черные деловые костюмы — уже другая история. — Необязательно было рассказывать это так подробно, — гневно прошептал Гокудера, отчаянно краснея. — Да мы просто играли, — оправдался Такеши, невозмутимо тряся не слишком длинной, но довольно тяжелой цепью, соединявшей их. — Бывает же, ку-фу-фу, — усмехнулся Мукуро. Тсуна и вовсе был где-то в осадке. — Где вообще Реборн?.. Я не вынесу этого дурдома… — Ничего не можешь без меня сделать, никчемный Тсуна! — раздался откуда-то голос вездесущего Реборна. — Будет слишком просто, если я буду вам помогать. — Ты же никогда ничего не дела... — Для начала сообщи всем, наконец, что стряслось! Тормоз. И голос Реборна умолк. — Я могу помочь, — сказала Маша, отвлекая всех от недоуменного разглядывания потолка и стен. Пять пар глаз внимательно устремились на нее. Маша подошла к Гокудере и Ямамото, взяла в руку цепь, и та в ту же секунду пропала вместе с браслетами. Наручники испарились в воздухе. — Я ведь владею магией, — напомнила Маша, — ши-ши-ши, — для галочки посмеялась она. — Так вот, — Тсуна сделал глубокий вдох, рассматривая благодарных Гокудеру и Ямамото, потиравших друг другу запястья. — Произошло нечто страшное. — Неужели, — осклабился Мукуро. — Что произошло?! — очень громко спросил Рехей, обрадовавшись, что ему наконец дали реплику. — Я получил сообщение от штаба Вонголы в Японии, — серьезно продолжил Тсуна. — Да-да, у нас там есть штаб, если вы забыли. Так вот, к Земле движется объект, непосредственно связанный с нами. Есть подозрения, что это Бьякуран. — Босс, вы пьяны, — неловко заметил Сасагава. — Нет, — сказал как отрезал Тсуна, — это не я, — он многозначительно посмотрел вверх. — Так вот. Каким-то образом произошло смещение двух измерений, иначе говоря, миров, и есть подозрения, что этому самому смещению поспособствовал Бьякуран. Он сделал это, чтобы попасть в наш мир, однако щель между измерениями не была достаточно широкой. Поэтому Бьякуран оказался в космосе, и когда он достигнет Земли, мы должны уничтожить его, а точнее, уничтожить прибор, который он предположительно держит у себя. Тот самый, что помог сместить барьеры. Мы направим его силу на то, чтобы закрыть щель, проход в другой мир — луч придется направить в космос — а затем уничтожим прибор. Вновь повисло молчание. — Так кого хуярить-то? — непонимающе спросил Рехей. — Бьякурана, — любезно подсказала ему Маша. — Зачем было приплетать космос? — нахмурился Гокудера, и Тсуна, несмотря на недавние события, мысленно окрестил его самым адекватным человеком, находящимся в кабинете. — Ты прав, Гокудера-кун. Прости за это. Кое-кто, — Тсуна снова многозначительно посмотрел вверх, — пересмотрел «Звездных Войн». — Это был «Армагеддон»! — раздался чей-то возмущенный возглас. — Окей, — пожал плечами Тсуна. — Мне вот-вот сообщат, когда Бьякуран достигнет Земли, и его точные координаты. Поэтому — выдвигаемся! — Савада счел завершение своего обращения очень достойным, и Хранители во главе с Машей покинули кабинет. Они еще не знали, какой опасной будет эта миссия.