О том, как изменился мир

Скорпиус всегда был мечтателем. Много разных картинок рисовало его воображение и погружало в приятный трепет предвкушения. Не смотря на боль и горе утраты, омерзительные слухи о его рождении и ужасы о его семье, Скорпиус умел находить внутри себя свет, который помогал идти дальше и смело мечтать о будущем. Были мечты, которые сбывались. Например, иметь друга, попасть в команду по квиддичу, понимать отца, стать целителем. Были мечты, которые теряли свою актуальность. Были те, которые не сбылись, например слухи о его рождении так и не прекратились. А были ещё и нереальные мечты, такие как живая мама, счастливый отец или прошлое без клейма Пожирателей Смерти на его семье, но ещё в четырнадцать после опасной авантюры с Альбусом, он понял, что прошлое не изменить, а то станет только хуже. Отдельно от остальных желаний с одиннадцати лет со Скорпиусом были ещё и мечты о Роуз, особенно они обрели свою значимость после путешествий во времени, когда он побывал в реальности, где её и вовсе не существовало на свете. Первые три года он мечтал, что бы она его заметила, четвёртый и пятый — перестала презирать, последние два года в школе он мечтал о взаимных чувствах. Сначала она его демонстративно игнорировала, потом не замечала вовсе, презирала и смеялась над ним, когда стала старше, она очень подружилась с Джеймсом, и это был кошмар для Малфоя, у него не было ни единого шанса. Начиная с четвёртого курса, он каждый год набирался смелости и приглашал её на Рождественский бал, она презрительно отвечала «нет, Малфой» и каждый раз «Малфой» с её уст звучало так, как будто ей даже противно это говорить. Кроме последнего раза... Все свои неудачи с Роуз он объяснял просто тем, что он неудачник, слабак, трус, а ещё и «Малфой», но всё же никогда не переставал делать новые попытки. Скорпиус со всех сил старался себя проявить перед ней. Он начал играть в квиддич и у него хорошо получалось, никогда не снимал с неё баллы, когда ловил её в коридоре после отбоя, а на зельях, если видел, что у неё что-то идёт не так, всегда пытался незаметно подать ей нужный ингредиент, на школьном турнире по шахматах он всегда в последний момент ей поддавался, не желая задеть её чувства и самолюбие. В ответ он получал или полный игнор, или надменный взгляд, всегда презрительный вид, брезгливость в жестах, раздражительное «отвали, Малфой». Но в его глазах она всегда была такой смелой и гордой, независимой и принципиальной, недосягаемой и прекрасной, она была его идеалом. В самом начале последнего года он снова увидел её в коридоре после отбоя, вместо того, что бы быть решительным и справедливым, снять с неё баллы, он, как последнее ничтожество, а не староста, попросил разрешить проводить неё к гостиной. Джеймс тогда уже закончил и к огромному удивлению Скорпиуса, она не отреагировала, не прогнала, а спокойно шла рядом с ним, хотя и не говорила и не смотрела на него. Роуз перестала демонстративно уходить с библиотеки, когда туда приходил Скорпиус, больше не отстранялась от него, как от прокажённого, как только он случайно оказывался недалеко от неё на общих занятиях. Это невообразимо воодушевляло, и ещё ни разу Скорпиус так сильно не мечтал о том, что бы повести её на Бал, а патрулируя пустые коридоры Хогвардса, он искал идеальное место, где в его мечтах они бы поцеловались после. Случилось это вечером в библиотеке, была как раз середина декабря, никого не было, она пыталась дотянуться до книги на верхней полке, а он подошёл и достал её. Она дотронулась одной рукой к книге, которую Скорпиус протянул ей, и замерла, испугано вглядываясь в его глаза. Смущаясь, не отводя взгляд и не отпуская книгу, он пригласил Роуз пойти с ним бал и она тихо ответила «да», немного покраснев и опустив свои глаза. Но она так и не пришла... Тогда он впервые понял, что никакие его мечты о Роуз никогда не сбудутся, на что было много разных причин, среди которых главной было то, что Грейнджер-Уизли никогда ничего не захочет с Малфоем. Он окончил школу, нужно было жить дальше и как он думал у него получилось. Как много всего изменилось после школы, сам Скорпиус чувствовал, что он сильно изменился. Но как оказалась, кое-что осталось неизменным, а именно отчаянная любовь к Роуз. Во Франции он себя переубедил, что его детские чувства к Ней и одержимость было скорее отчаянным желанием доказать что-то самому себе, сродни наваждению. Сейчас же Скорпиус думал, может он проклят безответно любить её всю жизнь. Может это его расплата за ошибки отца? Один раз в детстве Скорпиус проявил небывалую наглость и дерзость, он заглянул в омут памяти в кабинете отца. Это было летом после первого курса Хогвартса, мама ещё была жива. Весь в слезах и истерике он побежал к маме, долго рыдал и не мог объяснить, что случилось. Он увидел, как его отец жестоко оскорблял и насмехался над мамой и папой Роуз в школе. Он знал и раньше, что они не ладили, но такого даже не предполагал. Благо Драко не было дома две недели и Астория смогла подобрать нужные слова и переубедила сына, что не его отец был чудовищем, а чудовищными были обстоятельства и время у которых он был заложником. Мама научила никогда и ни за что не обвинять и не презирать отца, а только любить и видеть лучшее, так он и делал. Скорпиус рос и видел, что мама всегда и до последнего была на стороне отца в любых вопросах, точно также как и бабушка, которая всегда защищала и оправдывала деда. И он так хотел, чтобы была рядом та, кто всегда будет на его стороне, несмотря ни на что. И скорее всего, его проклятие и заключалось в том, что он безнадежно и всецело увлечён девушкой, которая никогда не станет на сторону «Малфоя». — Малфой, ты чего, очнись, у тебя зелье сейчас с котла убежит, — Найджел Вуд настойчиво толкал его в плечо. Они были в подземельях Мунго, Скорпиус готовил ему зелья. Правда Найт должен был ждать его в палате, но Скорпиус так глубоко ушёл в свои грустные и обречённые раздумья, что потерял ход времени. — Ты что, опять о Роуз мечтаешь? — Вуд устроился напротив Скорпа и внимательно с самодовольной ухмылкой в него всматривался. Скорпиус удивлённо поднял на него глаза, за три недели общения с Найтом он не первый раз отмечает его небывалую проницательность, вот только сам Найт за своей придурковатостью этого в упор не видит. — С чего ты взял, — он старался отвечать сухо и безразлично, в такие моменты он отчаянно жалел, что у него не получается так молниеносно скрывать свои эмоции, как у отца. — А что, ни для кого не было секретом в школе, что ты был в неё влюблён. Сейчас ты избегаешь её, а какую ты клятву придумал, тебя раздражали разговоры о ней, да и не просто так ты тогда пошёл проверить женские раздевалки, на мою и её огромную удачу, за что, поверь, мы оба вечно будем тебе благодарны. Вуд сидел напротив и расслаблено наблюдал за Скорпиусом. Он же не знал, куда себя деть, если Вуду всё так прозрачно ясно, то что уже говорить о Роуз, особенно учитывая его неуместное возбуждение к ней там, в раздевалках. И опять, он жалкий идиот и неудачник, как он от этого устал ещё в школе. Хотелось закрыть руками лицо и просидеть так вечно, но он не мог так сделать при Найте. — Да чего ты так реагируешь, — не унимался Найт, — мы теперь друзья, ты помогаешь мне, а я хочу помочь тебе, — дружбой он назвал то, что он три недели везде преследует Малфоя по пятам, — Мне кажется, в свете последних событий, у тебя просто идеальная возможность подкатить к ней. Когда я отдавал ей клятву, мне показалось, что она была разочарована, что пришёл я, а не ты. Мог бы и увидеться с ней, там спросить как она, ну всё такое... Скорпиус не выдержал: — Заткнись, Найджел. — Скорп, да ты послушай, — он был настроен решительно и упрямо, — ты отличный парень, лучше многих других, гораздо лучше, а для неё ты сейчас ещё и герой. Просто в школе ты всё делал не правильно, вот приударил бы за Полли Чэпмен, к примеру, Роуз в школе не была так красива и горяча, как Полли, хотя сейчас Роуз конфета, не хуже Полли, не спорю, ... — поймав на себя недовольный выражениями о Роуз взгляд, он примирительно поднял руки и быстро продолжил, — да она бы просто сгорела от ревности и не смела больше так отмахиваться от тебя. А ты всё ходил хвостом, испортил её своим вниманием и преданностью. Ты не представляешь, какая она невыносимая в Академии стала, когда поняла, как похорошела, — с видом знатока закончил свою тираду Найджел. Скорпиусу ничего другого не оставалось, как молча заканчивать зелье и слушать абсолютно дикие для него предположения Найта, который не имел ни малейшего понятия о чувствах, которые были у Скорпа к Роуз, никогда в жизни он не хотел задеть её ревностью или оскорбить сомнениями в чистоте его намерений к ней. — Скорп, как ты сам себя терпишь, уже вижу, как ты благородно размышляешь о том, что манипуляции с ревностью это низко, — опять абсолютно уверенно заявил Найт, как будто увидел его мысли, — за то эффективно! Скорпиус понял, что снова пора попросить у отца пару уроков окклюменции. Найт иногда его буквально пугал. Он как раз закончил зелье. — Пойдём, эксперт в отношениях, будем экспериментировать на тебе новые методики очищения крови, — вставая, сказал Скорп, уводя Вуда за собой с подземелий. — Так что ты решил, Скорп, — Найт был назойливым до предела, — так и будешь дальше прятаться? Я хотел тебе предложить своё место в команде, пока я на реабилитации, будешь и охотником и капитаном, что скажешь? — Нет. — А по поводу Роуз, может хватить молчаливо пускать на неё слюни, пойди попробуй? Скорпиус понял, что ничего скрыть от Вуда не получиться: — Да, я не намерен с ней общаться, искать встреч или добиваться её внимания. Он так устал быть отвергнутым и ненужным ей. И это была истина, у Скорпиуса не было больше ни каких душевных сил, он извёл себя до предела. Как бы он не старался, она не выходила у него из головы, он засыпал с мыслями о ней и просыпался. Она приходила к нему во сне, и в них было всё, о чём он не мог и мечтать наяву. В минуты разрядки, он никогда не позволял себе представлять её, но после случая в раздевалке, в последний момент, теряя над собой контроль, перед глазами была она, стояла на коленях перед ним, с распахнутыми глазами, опухшими влажными губами, приоткрытым ртом и в расстёгнутой рубашке. Осознание того настолько сильные чувства у него к Роуз и что ни куда они и не уходили, равномерно усиливали чувство отчаяния и безысходности. Бежать больше было не куда, да и побег не очень-то ему и помог. Нужно учиться жить так. Снова смириться. А сейчас, чтобы немного восстановить своё душевное равновесие и набраться сил противостоять отчаянию он хотел лишь одного — не видеть её. И мечтать о ней больше нельзя, нельзя обманывать себя, ничего не сбудется. И не слушать ни кого, ни Ала, ни Найта. Что бы кому ни казалось, в финале, снова и снова, она не пойдёт с ним на бал. Потому что не может Грейнджер-Уизли пойти с Малфоем, не может дочь Героев быть с сыном Пожирателя, не может такая самоуверенная красотка быть с посредственным неудачником. Она — это его проклятие. Найджел только улыбался и покачал головой. — Если ты думаешь, что Малфой и Уизли, это не реально, то ты просто не знаешь, как скоро всех удивит Поттер, — начал смеяться Найт проходя в палату и похлопывая снова поникшего Скорпа по плечу. — Не хочу знать, о чём ты. — Ну и ладно, всё равно скоро узнаешь. Слушай, у меня билеты в субботу на игру Холихедских Гарпий, пойдем, посмотрим на красоток на мётлах? Ну давай, не будь занудой! Найджел выжидающе смотрел на Скорпиуса и тот понимал, что Вуд не отстанет от него. А с другой стороны, Скорп уже и сам понял, что Найт был не злым парнем, который попал в беду и стал заложником собственных комплексов и недалёкости окружающих, которые то и дело сравнивали его с отцом. У них был крайне откровенный разговор, где Вуд честно признался, что у него нет чувств или планов на Роуз, его увлечение ней было сравни спортивному состязанию, он рассказал, что она его просто использовала в прошлом году, и он это понимал, а сейчас, когда он подсел на «гиацинтовую воду» просто не контролировал себя и хотел отомстить. Скорпиус его простил и искренне хотел ему помочь, он ощущал, что Найт открыто и по-доброму к нему относится, без предубеждений и всего прочего. — Хорошо, пойдём, — просто ответил Скорпиус. Игра прошла захватывающе, с Найтом было просто и весело, или же Скорпиус просто к нему привык и принимал таким, какой тот есть. На прощание Найт положил руку Скорпу на плечо и очень серьёзно и проницательно посмотрел ему в глаза: — Ты должен пообещать мне, что при возможности попробуешь пригласить куда-нибудь Роуз. Скорпиус долго смотрел на него и не знал, что сказать. Он так отчаянно боялся снова на что-то надеяться, а потом тонуть в разочаровании. — Скорп, ты же явно не трус! — тихо, но настойчиво добавил Найт. Скорпиус глубоко вдохнул, и мысленно послав всю свою жизнь куда подальше, ответил: — Хорошо.