О том, как изменился мир

Роуз носилась по комнате, как сумасшедшая. Она не могла точно определить прошло уже пять минут или двадцать пять с момента, как ничем не приметная незнакомая сова принесла ей записку, в которой было короткое послание с просьбой о встрече через 30 минут на заднем дворе кампуса. Строчки были написаны на простом пергаменте красивым ровным почерком, но в каждом завитке присутствовала лёгкая элегантная небрежность. Так умели писать только те, кого в детстве не только обучали правописанию, но и каллиграфии. Не было сомнений, кто отправитель. Она внимательно всматривалась в зеркало, всё должно быть идеально, но при этом не должно создавать впечатление, что она тщательно собиралась. Духи сначала нанесла на салфетку, и только после того, как проветрила её в открытом окне, легко протёрла шею, чтобы аромат был ели уловимым, но всё же был. Волосы то распускала, то снова собирала в хвост. Остановилась на распущенных, теперь пыталась придать им вид лёгкой небрежности, рассудив, что при последней их встрече она была с хвостом. Натянув самые узкие джинсы из всех, что у неё были, Роуз старалась унять своё трепыхающееся сердце. Меньше всего сейчас хотелось задумываться о причинах своих действий. Последние три года она только то и делала, что расчётливо и прагматично обдумывала каждое своё решение, а как результат просчиталась во всём. События двухнедельной давности разожгли в ней огонь вспыльчивости и импульсивности, которые достались ей от отца и вновь брали верх над рассудительностью, которую она так настойчиво воспитывала в себе и ценила в матери. А может и вовсе не события, а взгляд серых глаз, которые последний раз так на неё смотрели ещё в школе, когда она не смогла сказать ему «нет» на предложение пойти вместе на Рождественский бал? Или может это всё тихое «Роузи», которое звучало с такой тревогой, таким трепетом. Возможно, последний раз она слышала к себе такое нежное обращение ещё в детстве, когда была совсем малюткой, и только от папы. Сколько раз за эти две недели она представляла детали, взгляды, слова этой встречи. Она ждала её с чувством дивной волнующей радости внутри. У неё уже когда-то были похожие ощущение, в первое лето после Хогвартса, когда она смотрела на заколдованный прекрасный букет роз её любимого сорта с его сада в Уилтшире. Решив, что уже прошло около пяти минут от назначенного времени, Роуз глубоко вдохнула и вышла на улицу. Подойдя к дворику, она сразу увидела одинокий силуэт на лавочке возле старого дуба, сделав ещё пару шагов, она осознала, что это не тот человек, которого она ожидала увидеть. — Роуз, — негромко окликнул Найджел Вуд. Понимание и разочарование от того, как сильно она опять просчиталась легко переросло в волну неконтролируемого гнева, Роуз стремительно подошла к Найджелу и влепила ему громкую пощёчину, с такой небывалой скоростью, что тот ни как не мог прийти в себя, оцепенело смотрев вперёд и прикладывая ладонь к горящей щеке. — Как ты вообще посмел ко мне прийти? — голос Роуз дрожал от негодования. В ответ Вуд лишь протянул ей небольшой стеклянный шарик, обрамлённый в метал на длинной цепочке, внутри которого, как в невесомости, перетекала алая жидкость и негромко заговорил: — Это моя клятва на крови, что я никогда и ни при каких обстоятельствах, в памяти или беспамятстве не дотронусь к тебе, если ты сама этого не захочешь, и во всех ситуациях связанных с твоим благополучием или безопасностью, сделаю всё для тебя. Я не прошу прощения, потому что моему поведению прощения нет. — Да я никогда в жизни с тобой ничего не захочу и не хотела, — Роуз не удержалась от колкости, успокоившись она продолжила, — у меня твоя палочка, ты в курсе? Как ты это сделал и зачем? Ты редкий придурок Найджел Вуд, но как я поняла ты, мягко говоря, был не в себе и проблем у тебя теперь будет хоть отбавляй. — Палочку вернёшь, когда посчитаешь за нужным, или когда хоть частично начнёшь доверять мне, — спокойно пожал плечами Вуд. Только сейчас Роуз по-настоящему обратила на него внимание, вид был откровенно жалок. Не таким она его знала, сразу вспомнилось, как Скорпиус говорил что-то про передоз. Найт явно крепко на чём-то сидел. — Роуз, у меня серьёзные проблемы. Скорпиус очень помог мне, он меня вытащил, никому в больнице не рассказал кто я и подменил мой диагноз. У меня сильная зависимость и отравление, на таких зельях больше двух-трёх лет не живут, но можно лечиться, есть терапия. Если мой отец или кто-то чужой пронюхает моя жизнь на этом и закончится. Он согласился меня лечить только при условии, что я решу всё с тобой. Он поможет, только если ты примешь мою клятву. — А если я откажу? — услышав о Скорпиусе она решила продолжить разговор. — Тогда прошу, верни палочку, и я дам ему непреложный обет, аналогичный клятве которую ты не приняла. Малфой поставил чёткие условия, — с мольбой в голосе говорил Найт. Сердце Роуз ускорило ритм, мысли путались, Малфой, непреложный обет, всё было таким знакомым. — Ладно, Роуз, меня ждёт Скорп, он очень неплохой парень, реши уже наконец. И ещё, я хотел сказать, что мне очень жаль и очень стыдно перед тобой, то что мне нет прощения я уже говорил, — быстро проговорил Вуд, — пожалуйста решай, мне всё равно кому из вас клясться жизнью. — Скорпиус здесь? — быстро переспросила Роуз. —Да, он ждёт меня,— короткий ответ и взмах головой. Она моментально проследила за его взглядом и увидела за самой дальней колонной силуэт, который она бы узнала из тысячи по платиновым волосам. Он стоял отвернувшись от них, но боковым зрением, скорее всего, наблюдал. Почему-то сразу вспомнились слова, которые она давно прочитала в старой книге: «Серые глаза, платиновые волосы, скрытое могущество — вот их визитная карточка». И почему каждый раз этот Малфой оказывается лучше, чем она ожидала, конечно, он приглядывал за Вудом, было чувство, что иначе он бы не подпустил Найта к ней. Сердце пропустило удар, неужели он не подойдёт к ней. Она же не ошиблась, это был его почерк. Горечь разочарования начинала собираться комком в горле. Роуз лёгким движением отобрала у Найта стеклянный шарик и быстро на выдохе проговорила: — Скажешь Малфою, что я принимаю твою клятву. Стремительным движением она поднялась и поспешила уйти, стараясь при этом держать голову повыше и спину ровнее, не смотря на одинокую слезинку на щеке. Как же Роуз злилась на себя. Совсем не таким она представляла себе возвращение Малфоя. Когда тем самым летом осыпался её прекрасный букет и она поняла, что он уехал, Роуз поклялась себе, что ни одна слезинка больше не упадёт из её глаз по нему. Она очень поменялась, стала привлекательной, такой недосягаемой, она научилась флиртовать и манипулировать противоположным полом, правда в этом ей очень помогало соперничество с Лили. В своих смелых мечтах она ожидала, что если этот Малфой и вернётся, то увидит её счастливой с роскошным влюблённым в неё парнем, который будет ей проходящей парой по статусу, уму и красоте. Она и не сомневалась, что так будет, в конце концов, она никогда не была в него влюблена, просто он всегда ходил за ней хвостом. Но шло время, а из всех её знакомых она не видела ни одного, с кем бы хотела иметь отношения или при взгляде которого замирало сердце. Она многим нравилась, но одни хотели её из-за знаменитых родителей, вторые хотели только физически, а для таких как Вуд она была бы трофеем, но никто не смотрел на неё так, как когда-то серые глаза цвета снежных туч. Роуз была отнюдь не глупа и знала себе цену, она понимала, что разменивать себя на отношения с парнями, которых она считала недостойными, а тем более не имея к ним никаких чувств, было ниже её достоинства. Это было первое, что сильно отличало её от Лили. Второе — Лили была крайне влюбчивой и слишком тщеславной, а Роуз не могла похвастаться ни тем, ни другим. Она хорошо помнила момент, когда решила остановить свой выбор на Вуде. Да, это было очень осмысленное и расчётливое решение. Случилось это зимой в прошлом году, когда Альбус как раз вернулся с Рождественских каникул, он ездил к Скорпиусу во Францию. Роуз так и не поняла, как получилось так, что Лили поехала тогда вместе с Алом, но навсегда запомнила её рассказы и шутки о тех каникулах. Как громко всем в гостиной у бабушки Молли рассказывала Лили о том, как поменялся Скорпиус, что он больше не такой «тормоз» каким был в школе, и как шутила, что он даже для Ала умудрялся подцепить девчонок, а иначе ему бы ничего не светило. Как больно прошлись по Роуз недвусмысленные слова Лили о том, что он пригласил их погостить в коттедж его «очень близкой подруги Софи», где он обычно проводит свои выходные. Было ли всё это правдой или нет, Роуз не думала и не хотела углубляться в подробности. Она мысленно перебрала всех парней академии, которые нравились Лили но не попадали в список её поклонников. И она вычислила его, её детскую мечту, друга Джеймса, недалёкого красавчика с очень богатой семьи, Найджела Вуда, сына мировой знаменитости. Она знала, что нравится ему, это не было проблемой. Отношениями с Вудом, помимо того чтобы отдать должок Лилс, она хотела решить ещё одну проблему, которая также кстати исходила от неё. О Роуз ходили разговоры как о главной недотроге. Больше того, так как никто не мог похвастаться более близкими отношениями с Роуз чем флирт и пара поцелуев на вечеринке, ходили слухи, что она спит с Джеймсом и что они пара. Джима это устраивало, ведь у него были тайные отношения, с кем, не знала даже Роуз, но у них была договорённость прикрывать друг друга, говоря что проводят вместе время, как друзья конечно. Также Роуз знала, что все слухи о ней появились с момента поступления Лили на первый курс. И она начала отвечать на внимание Найта и какое-то время они встречались. Ровно столько, сколько времени ей удавалось увиливать от близости с ним. А так как он был недалёк и в принципе безобиден, как тогда ей казалось, продлилось это достаточно долго. Найджел Вуд был идеальный кандидат в глазах окружающих и все с восторгом и завистью восприняли их отношения. Но когда он неожиданно сообщил ей, что его родители внезапно уехали и у него неделю будет свободный дом, а никаких отговорок в запасе придуманных или неиспользованных не было, Роуз сдалась. Она не смогла переступить через себя, она не представляла себя с ним, она не могла отдаться ему. В тот момент она вспомнила историю Нарциссы Блэк, о том как горько переживала молодая девушка, что её отдадут нелюбимому и неприятному человеку. А Роуз сама собиралась такое сделать с собой. Так она одумалась и рассталась с Найджелом, благо она знала о его самомнении и была уверена, что он обязательно похвастается в раздевалке даже тем, чего не было. Сейчас, как никогда, она остро ощутила, какую ошибку сделала, играя с Вудом. Пусть бы лучше уже была одна. Её мечте о красивой картинке с идеальным возлюбленным не суждено было сбыться. Не было возлюбленного. И тут снова появился этот неправильный «он же Малфой». Такой сдержанный и серьёзный. В нём ощущалось благородство, честь, он явно был не из тех, кто хвастался другим своими интимными победами. А это нежное «Роузи» с его губ, не говоря уже о том, что он её спас. Когда она на коленях обрабатывала его раны бадьяном, в голове промелькнула совершенно спонтанная мысль, что такому как он можно отдаться не думая и не переживая ни о чём. Правда позже Роуз списала такие мысли на слишком высокий эмоциональный фон в сложившихся обстоятельствах. На помощь пришло таке любимое и нарицательное «он же Малфой». Ещё она почему-то подумала о Нарциссе. Тяжело ли ей было принять предложение Люциуса, зная, что в её обществе это будет принято крайне негативно, что отец против, что у Малфоев плохая репутация? Волновало ли её это? Роуз хотела бы знать ответы на эти вопросы. Но сейчас ком в горле и глаза снова на мокром месте. Руки слегка дрожат. С чего она вдруг решила, что он опять будет бегать за ней хвостом? Да она бы и не хотела, до истории с Вудом, она успешно не замечала, или делала вид, что не замечает Скорпиуса. Так можно было бы провести весь год до окончания учебы и больше благополучно не пересекаться. И как могло всё так резко измениться. Нежное «Роузи», взгляд серых глаз, только он мог так на неё смотреть, а потом она отстранилась от него как от прокажённого. Хотя, ей не в первый раз его обижать. И почему так волнуют слова «ничего не значит», «не прикоснусь»? Неужели он не будет искать с ней встреч и сказал правду. Опять неуловимое чувство, как что-то очень важное ускользает у неё прямо из рук, чувство знакомое, такое уже было. Но об этом она подумает завтра. Правда, когда она ложилась спать, в голову пришла ещё одна мысль. Она вспомнила разговор с Найтом, подумать только, клятва на крови, или ещё лучше — непреложный обет, в наше время, такое точно могли придумать только Малфои. Роуз лежала в кровати и уже улыбалась, интересно Скорпиус знает, как у него много общего с дедом. Эта мысль её изрядно позабавила.