Думайте о прошлом лишь тогда, когда оно будит одни приятные воспоминания.
Джейн Остин «Гордость и Предубеждение»
Всё началось с того момента, когда в четыре утра восемнадцатого апреля Кэйтлин Дженна Паркер была доставлена в центральный роддом Лондона со схватками, интервалом в семь минут. Филипп Паркер находился на ночной смене и даже не предполагал, что в этот день родится его второе и последнее солнце.
Нельзя сказать, что роды были легкими. Ведь даже тогда, когда Кэйтлин узнала о беременности, её сразу предупредили, что могут быть патологии, из-за её некоторых диагнозов. Первым, из которых являлась почечная недостаточность. Врачи рекомендовали сделать аборт, чтобы спасти Кэйтлин. Они не гарантировали, что в случае, если оставить ребёнка, кто-то из них выживет.
Обнаружен диагноз был довольно поздно, уже после того, как родилась Элис. Но это не остановило Паркеров. Чёртова мечта под названием: "большая семья". Кэйтлин утверждала, что оставила после себя достаточно глубокий след в истории и литературе, так что ничего страшного не случиться, если она умрёт, ведь останется ребенок.
Филиппа это не на шутку пугало. Он слишком сильно любил свою жену, чтобы принимать такое её мнение. Но всё же он не имел никакого права запрещать ей рожать ребенка, уж слишком набожными они были. Ведь убить ребенка, ради собственной жизни — это огромный грех.
Самое глупое мнение из всех, что я когда либо слышал.
Кэйтлин постоянно теряла сознание, во время потуг, не могла выдавить из себя даже крика. Лечащему врачу очень хотелось запретить ей рожать, ведь она была талантливой писательницей, чья жизнь была чертовски дорога. Но она уже была готова, также, как и был готов плод. Ничего не оставалось делать, как ввести ей анестезию и достать ребенка через кесарево сечение.
Тогда, наверное, каждый в больнице скрестил пальцы на всех конечностях. В лучшем случае спасти обоих, в худшем — никого. Почечная недостаточность неизлечима, а активный образ жизни Кэйтлин намного пагубнее влиял на её самочувствие. Она была бледной, раньше теряла энергию и плохо спала.
Но, в три часа дня раздался звонкий крик второго ребенка Паркеров, который оказался совершенно здоровым. И это было огромным удивлением для всех врачей, словно имел какую-то особенность. Действительно, можно было сказать, что новорожденная девочка была особенной. С великой историей в будущем.
Названа в честь греческой царицы, хотя и сама по себе была царицей. Видел бы её кто-нибудь в детстве, я не видел, но мне довелось познакомиться с её матерью, которая выдала всю подноготную. Она была чертовски талантливым и капризным ребенком, хотя, почему была? Она и сейчас есть. Ты только глянь на неё, она смотрит на меня взглядом, в котором читается: «Я тебя съём, придурок», но при этом ничего не говорит.
Если попросишь её сыграть Лунную сонату, она сыграет, хотя и не учила её. Но, если она откроет тебе свою душу, то ты пиздецки какой значимый для неё человек. Вот я тебе просто скажу, она мне всё через силу рассказывала, отчего, скорее всего, не могу сказать о её Томасе. Ему, мне кажется, она открылась в мгновение ока.
— Закрой рот, Сал, — прошипела девушка, поддаваясь вперед и ставив на столик высокий бокал с недопитым коктейлем.
— А чё ты рычишь с самого вечера, разве не так было? Ты меня в ваши отношения никогда не посвящала, — хмыкнул Рот, притягивая новоиспеченную жену ближе.
— Вот именно из-за этого и не посвящала, потому что ты всё не смиришься с поражением, — сказав это, Саша поднялась с кожаного дивана, одергивая платье вниз. — Успокой свои пьяные гормоны.
Её напрягал Салливан, когда лез не в своё дело. Он практически всегда этим занимался. Пока не увидит чужое нижнее белье — не успокоиться. А ходить с ним по клубам, когда он надирается в хлам, ещё хуже. Он тогда не контролирует ни себя, ни язык, ни руки. Вообще, она порядком не понимала, почему до сих пор считала его своим лучшим другом. В чем дружба проявлялась?
В том, что они раз в несколько месяцев виделись, напивались вдребезги и чуть ли не били друг другу лица. Конечно, Салливан и сам был своего рода "хранителем ключей Александры", но сама девушка знала лишь некоторые обрывистые подробности его «увлекательной» жизни среди девушек, наркотиков и музыки.
Саша зашла в туалет клуба Салливана и выдохнула. Она же так мечтала вернуться сюда, отдохнуть от Лондона и людей, что её там окружали. Но было ощущение, что меньше чем за год тут всё так кардинально поменялось. Казалось, что клуб не был таким, прохладный песок не был таким, она не была такой.
Завтра её день рождения. Она в Малибу, с теми же людьми. Ничего же не изменилось. Сидя в VIP-зоне, лишь подносила бокал ко рту, потому что была в завязке. Но в Калифорнии нельзя чувствовать себя прежним, если в тебе нет грамма алкоголя или наркотика. Это ломало кости двадцатидвухлетней Александре.
Она приложила руку ко лбу, другой облокотилась на стойку раковины. Здесь не было толпы народа, несколько девушек курили, подпирая стенку, все туалетные кабинки были заняты. Голова слегка кружилась, будто бы говоря о том, что нужно прекратить отказывать себе во всём. Но было миллион причин, которые не давали это сделать.
Странно, что реакция на алкоголь была сравнима с реакцией на наркотик. Для Александры они были равносильными, с одинаковой зависимостью. Перед глазами раз за разом появлялись заключения врачей, анализы, последняя встреча с Томом, поздравления Анны. Когда это всё успело разрушиться?
Наверное, тогда, когда парень притащил билеты в один конец. В один грёбаный конец.
7 марта
Ей не нужен был перерыв. Наоборот, Саша готова была прожить в Лондоне хоть всю оставшуюся жизнь бок-о-бок с Томасом, вот только не сиделось ей на месте. Хотелось какой-то птичьей свободы, летать где-то в поднебесье, танцевать на горячем песке. Это не было каким-то щелчком, также, как и не было тем, что разрушит их отношения. Здесь скорее дело в самом месте, которому принадлежит частичка её души.
У Холланда была работа. Он уезжал, она — тухнула со скуки. Общаться по фэйс-тайму, говорить по телефону, это ей очень не нравилось. Тут у неё ведь никого не было. Анна уехала покорять Норвегию на медовый месяц, Джон погряз в работе. И Саша сама начала замечать, как медленно её глаза смотрят на снимки из Малибу.
Ей хочется повидать всех, кто там. Салли с новоиспеченной женой, Элла, работник кафе, и даже Джимми, что продолжает лайкать фотографии в социальных сетях.
Это было настоящим рвением, которое сложно было удержать. Его можно было сравнить с воздушным шаром, который подхватил ветер и нёс куда-то к кронам высоких деревьев. Вот только солнце её не слепило. Наоборот, оно было где-то далеко, подсвечивало дорогу в этот маленький рай на земле и её душе.
И, спасибо, Томас это понимал. Её окатила волна безграничного счастья, когда он перед отъездом на съёмочную площадку притащил ей билет рейсом к Лос-Анджелесу и автобусом к Малибу. Она подпрыгнула, обхватывая руками шею парня и запищала, словно ребёнок. Том был счастлив оттого, что счастлива она, хотя в груди что-то неприятно давило. Ему не хотелось отпускать её туда.
Но всё же пришлось. Саша уехала через три дня после того, как отбыл он. Летела чертовым бизнес-классом, словно богачка какая-то, и почти всю дорогу проспала, вспоминая подробности последних двух месяцев после свадьбы Анны.
3 марта
Это был день сразу после того, как Томас сделал предложение. День, когда они, словно два кусочка пазла, сложились воедино. Они никому ничего не сказали, не брали ни от кого трубку, а сидели на полу в гостиной, поедая китайскую еду, заказанную с ближайшего ресторана.
Целовались, как подростки, смеялись, смотрели фильмы, словно живут в последний раз. Это был момент, который с каждой секундой наполнялся счастьем, будто флакон, заполняемый водой с блестками. Для неё это казалось смыслом жизни, для него — тем, ради чего стоит жить.
Томас каждый раз замечал что-то новое в её внешности, в голове примерял к её имени свою фамилию, обводил контур маленького шрама на бедре и под грудью. Он не знал, как можно показать ей все свои чувства, но, если бы он хоть раз причинил ей боль, никогда бы себе этого не простил.
Саша неуклюже уронила коробку с едой, которая тут же перевернулась и рассыпала по светлому полу жирную пищу. Захохотала, как маленькая, кинула осторожный взгляд на Холланда, который передал ей свою упаковку, а сам поднялся, чтобы найти тряпку. Только убрав, он сел на своё место, наблюдая за более осторожными действиями девушки.
Она подползла чуть ближе, вынимая деревянные палочки с лапшой и протягивая их парню. Он открыл рот и аккуратно поглотил протянутую порцию.
— Ты заелся, — засмеялась Саша, отставляя коробочку как можно дальше в сторону и максимально уменьшая расстояние между ними. — Вот тут.
Проговорила она и наклонилась к лицу Тома, слизывая приправу с уголка его губ, а следом мягко целуя. Он замер, словно она трогала его губы впервые, а следом переложил спортивные руки ей на талию, окончательно придвигая к себе. Словил порыв, целуя более настойчиво и требовательнее, тем самым вызывая её удовлетворенную улыбку.
Теперь, сидя на нём верхом, она чувствовала легкую доминантность, располагая ноги сзади его спины и создавая нужное трение. Тогда она и почувствовала первую боль в спине, не очень придавая этому значения. Его губы проходились чуть ли не по каждому миллиметру ровной кожи Саши, оставляя мокрые следы.
Она бы рада была отдаться тому моменту полностью, забывая о периодичной боли, которая всё нарастала.
Томас положил её на белоснежный ковер, нависая сверху и поднимая тонкую майку, что отделяла его от идеальной груди девушки. Вновь целовал, в некоторых моментах присасывался, оставляя легкие красноватые следы, которые уже не волновали Паркер. Она путалась пальцами в волосах парня, тихо постанывая, когда он доходил к низу живота и резко стягивал бежевые шорты вместе с нижним бельём.
Мягко целует лобок, проводя шершавыми пальцами по внутренней стороне бедра, вызывая дрожь во всем теле.
Дрожь вызывает громкую боль.
— Стой-стой, — хрипит Саша, останавливая парня. Всё так хорошо начиналось. — Мне что-то не хорошо.
Она мгновенно побледнела, став белее мела, а боль была видна в её глазах. Холланд протянул руку и помог хоть как-то сесть, обеспокоенно оглядывая лицо Паркер. Болело чертовски сильно.
— Прости, — шептала девушка, утыкаясь лбом в плечо Тома.
— Давай в больницу, ты так стушевалась, — парень аккуратно проводит по волосам девушки, пытаясь привлечь её внимание.
Она быстро закивала, соглашаясь с его мнением, хотя на самом деле не считала это чем-то необходимым.
17 апреля. Наши дни
Руки сами по себе нашли сообщения в электронной почте, где были заключения врачей. Сердце невольно замедлило ритм, а к горлу подкатила тошнота. Рано или поздно это всё равно отразилось бы. Будь это одно заключение, которое не тянуло за собой другие. Но увы, в документах значилось сразу два.
Саша вряд ли дальше смогла так просто стоять или сидеть, не глотая обжигающий алкоголь. Её тонкая планка выдержки резко сломалась, заставляя её взглянуть на себя в зеркало со старым взглядом: затуманенным, резким.
Выдохнула, по привычке закрывая все свои настоящие чувства на замок. Главное то, что правду знала лишь она, и никто не сможет ею орудовать, чтобы пытаться помочь.
«Мне не нужна помощь».
Паркер шагала не к столику, а к барной стойке, где ей улыбнулся бармен. Заказала четыре стопки текилы, которые тут же залпом выпила. Вот и начала разгон. Заплатив, шагала обратно к столикам, где сидело её привычное окружение. Все друзья Салливана, пара подруг Дженны, сама Джен, и теперь Саша.
Она оттолкнула какого-то парня, что сидел на своём месте, и наконец осушила свой бокал «Маргариты». В голову начинали лезть воспоминания, как всё в этом же клубе она напивалась, а Томас забирал её на машине. Резво, однако, но воспоминания болезненно резали, заставляя живот сжиматься от чувств. На безымянном пальце блестело кольцо, которое никогда не снимала.
Сняла. Только что. Положила куда-то в карман маленькой сумки, которую было так просто потерять. Салливан это заметил, и также заметил то, с какой жадностью теперь вливала в себя алкоголь девушка.
— Алекс, — позвал её, отвлекая от заботы - напиться. — Ты ведешь себя странно, что случилось?
Для неё этот вопрос был лезвием ножа, которое каждый раз вставляли ей в грудь. Она поморщилась, пытаясь не вспоминать.
— Что с анализами? — спросил Том. Он уже был в Лос-Анджелесе на съемках.
— Всё в норме, на массаж схожу несколько раз и всё, — искусно соврала девушка.
Парень прищурился, находясь по ту сторону экрана.
— А что за девушка, о которой гудит интернет? — пыталась безразлично поставить вопрос, но не получалось.
— Коллега, не бери в голову, — спокойно ответил. — Я побежал, можем на выходных увидеться, я буду в Малибу по работе.
— Прости, у меня не получается. Удачи, — быстро ответила и нажала на красную кнопку.
А следующие две ночи провела, захлёбываясь слезами, из-за постоянного своего вранья и девушки, чье имя ей не было известно. Просто коллега. Которую ты трахаешь.
— Сал, — пытаясь перекричать музыку, наклонилась Паркер, — я выйду прогуляться.
Её бы воля, она бы сейчас ринулась к холодному океану, где её ждала только темная неизвестность и свобода. Но органы каждый раз скручивало и тянуло, напоминая о смешивании алкоголя и таблеток, которые принимала, чтобы избавиться от наследства. Наверное, именно из-за этого так быстро опьянела, но на ногах стояла устойчиво, словно и вовсе не пила.
Выйдя на знакомое крыльцо клуба, Саша выдохнула, тут же вздрагивая, от вечерней прохлады. Серебристое платье в пайетках на запахе, которое, при попадании света, начинало блестеть, что болело в глазах; оно еле прикрывало её задницу, а декольте доходило до середины живота, но в тоже время оно не было вызывающим, из-за длинных рукавов-фонариков, которые и спасали её от холода. Огромным достижением было стоять на восьмисантиметровой шпильке и не бояться, что в любой момент рухнешь на пол, с таким количеством алкоголя, какое было у неё внутри.
Но, кажется, тогда её волновало лишь её собственное эго, из-за которого каждый раз щеку обжигали соленые капли. Дожилась, плакала от жалости к самой себе. Но ноги быстро спустили Сашу вниз, с высоких крутых ступеней на красную ковровую дорожку, ведь клуб пользовался огромной популярностью. Там было около десятка разных дорогостоящих машин, которые не привлекали внимание. Кроме одной.
Даже пьяным взглядом Паркер могла узнать эту машину. Эта был автомобиль Томаса, по крайней мере, выглядел точно также. В голове Саша давала себе наставления о том, что не имеет права даже трогать её, ведь она может оказаться вовсе не Тома. Он не так далеко. В пятидесяти километрах от трущоб в Лос-Анджелесе на съёмках. Но что помешает приехать сюда на выходные?..
Махнув рукой на серебристое ауди, Паркер быстро зашагала прочь от клуба, придерживая рукой забор, что шел сбоку неё. В висках довольно сильно пульсировало, чтобы раз за разом немного морщиться. Благо, заведение было рядом с океаном.
Всё-таки пошла, потому что не считает проблемой всё то, что происходит. Просто хочет искупаться в ледяной ночной воде и немного забиться. Как только в пальцы ног врезался прохладный пасок, девушка пьяно улыбнулась, наклоняясь чтобы снять босоножки, которые в итоге остались очень далеко от воды.
С платьем колебалась. Шагая к океану на всякий случай послабила застёжку, чтобы та не сдавливала живот. Теперь, оно могло запросто развязаться, словно халат и потеряться в море. Она была лишь в нижнем белье, без бюстгальтера.
Волна лизнула стопу Паркер, заставляя ту расплыться в улыбке. Такое забытое ощущение. Словно мама ещё жива, Элиссия только сбежала, а Холланда и близко не было в её жизни. Саша резко обернулась, делая десять больших шагов назад, а следом разбежалась со всеми силами, что у неё были и нырнула под воду, которая мгновенно скрыла её из виду.
Хоть и была пьяна, могла контролировать собственные порывы и движения под пеленой океана, который сковывал мышцы. Но это было блаженно. Не сравнимо ни с чем. Вынырнула, громко набирая воздух в легкие, и сразу обернулась. На берегу стояло трое человек, которых она видела смазано.
Вода значительно смогла протрезвить, вот только взгляд был расфокусирован. Когда в следующий раз она тяжело моргнула, увидела, как один из них стоял в океане по колено. Он там и был, вот только ей казалось, что он продвигался. Руки замерзли, мышцы быстро отказались принимать её сторону, и всё что она могла сделать, это упасть назад, проплывая туда, где уже не доставала дна.
Вновь подняла голову над водой, теперь уже понимая, что все оставались на местах.
Это больная фантазия. Ногами чувствовала, что течение ускорилось, а значит была над рифом. Где же чертовы спасатели в ночную смену? Саша не придала этому значения, лишь вновь погрузилась под воду, проплывая как можно дальше от этих троих.
Дышать было сложно, но находилась довольно далеко, чтобы сказать, что «незнакомцы» были размером с фалангу мизинца. Вышла, пытаясь поправить платье, которое заметно оголило все части её тела; волосы свисали мокрыми прядями на глаза и плечи.
— Видимо алкоголь у Сала стал хуже, — говорила сама себе, потому что не чувствовала себя так, словно двадцать минут назад готова была вырвать.
Луна освещала Велис, и на Паркер упала тень, заставив её сгорбиться и резко глотнуть ком в горле.
— Видимо, ты совсем из ума выжила! — резкий обвинительный вздох, и на плечи лёг теплый пиджак парня. — Я приехал в Малибу, потому что Салливан скинул мне видео, как ты хлестаешь в себя алкоголь, при этом не отвечая на мои звонки. А теперь, ты решила, что разумным решением было искупаться в океане в апреле месяце!
Это был Том. Саша сначала виновато подняла на него глаза, едва сдерживая слёзы, но следом, он же приехал по звонку, значит сам не смог додуматься.
— Пф… — фыркнула Паркер, обходя парня и скидывая пиджак на песок.
1:1
— Нет, ты так не будешь реагировать, — парень вновь вырос перед Сашей, аккуратно сжимая запястье. — Что происходит?
— Спроси у той, что выходила из твоего трейлера, — фальшиво широко улыбнулась, мягко касаясь пальцами его щеки. — Кольцо можешь забрать прямо сейчас.
Саша сделала движение к безымянному пальцу и замерла. Кольца на руке не было, и Том заметил эту перемену лица девушки.
— Да сдалось мне это кольцо, — отрезал Холланд. — Ты напридумывала что-то в своей умной головке, и со мной не обговорила. Нельзя было прямо указать?
— Я спросила у тебя, кто она?! — воскликнула Паркер, поднимая пиджак с песка, потому что действительно было холодной.
— Она спит со вторым режиссером, а он у нас, на секундочку, девушка! — он схватил голову девушки в шершавые ладони, вглядываясь в глаза, где только что появилось такое безграничное тепло. — Успокоилась?
Паркер быстро закивала, сильнее обхватывая его шею и приближаясь, чтобы согреться. Том мягко поглаживал её по мокрым волосам, разглядывая лицо под лунным светом. А следом поддался, накрывая её губы своими, аккуратно, но порывисто, словно они были его воздухом. Саша же отвечала напористее, проникая языком в его рот, оттягивая тонкие губы, вспоминая давно забытый вкус.
Они не виделись практически полтора месяца.
— Нет, ну ты только посмотри, — проговорил Сал, обернувшись на Джен. — Ты вырвала меня из клуба, чтобы посмотреть на соитие этих двоих? Я же говорил тебе, что Алекс хер утопиться.
Дженна расплылась в улыбке, давая мягкую оплеуху пьяному мужу. Она, всё же была единственной, кто мог выдержать его несносный характер.
***
— ПРОСНИСЬ И ПОЙ, ПА-АРКЕР, — Рот влетел в гостевую комнату, где спала рыжеволосая.
Всё-таки у Томаса были съёмки и выходной никто ему не объявлял, поэтому он прогулялся с Сашей около получаса, чтобы просто спокойно поговорить по душам, и поехал обратно в Лос-Анджелес.
— Давай-давай, поднимай свою двадцатитрехлетнюю жопу, — он громко засмеялся, дергая с тела девушки одеяло и наводя камеру на её пижаму с мордашками обезьян.
— Утопись в унитазе, Сал, — пробормотала Саша, утыкаясь носом в подушку.
— Подарок тогда не будешь смотреть?
— Утопись вместе с подарком, придурок, — Саша поднялась, растирая глаза, чтобы видеть хоть что-то кроме темноты. — Ну?
Рот плюхнулся на кровать, закинув ноги в ботинках на белоснежную постель и включил что-то на телевизоре. Сразу же высветилось имя и фамилия режиссера, которые она точно поняла, а следом послышались аккорды песни, которую записали несколько лет назад. Но вот только клип снимали тоже довольно давно, и Саша даже об этом забыла.
Девушка завороженно смотрела на экран, всё сильнее улыбаясь. Она видела те великолепные кадры, которые заставляли её сердце трепетать. Саша и не заметила, как из глаз хлынули слёзы, а видеоролик длинной в три минуты подошел к концу.
— Ты такой придурок, — она упала в его объятия, тихо всхлипывая. — Только не говори, что это крутится по всем каналам.
— Лучше, по всему миру, — хохотнул Салливан. — Сегодня встреча с парнями, готова?
— Что-о?
Её глаза округлились, а рот приоткрылся в немом ужасе.
— Это подарок от Джен, так что это не я, — Салливан быстро ретировался из комнаты, оставляя Александру наедине с собственными чувствами.
Просто охренеть.
Саша вложила голову в ладони, пытаясь привести себя в чувство. Это получается, сегодня слишком счастливый день. А ведь она терпеть не может его. Для неё слишком интимен этот праздник, где-то в поджилках он действовал на неё не так, как нужно. И дело вовсе не в возрасте и не в том, как она его проводила.
Сейчас Паркер улыбалась и чувствовала какую-то легкость. Салливан, конечно, всегда умело мог ошарашить, но не настолько же… Улыбалась, как дурочка, и пищала в подушку. Граница, стена, волна — всё пересечено, достигнут чертов апогей счастья. Её двадцать третий день рождения без ФБР, убийств и смертей.
Её первый день рождения без мамы и Элис.
Убрав рыжие волосы с лица, Саша потянулась и спустила ноги на пол. Этот день обещал запомниться. Зайдя в ванную, первое, что она увидела — это глупая улыбка. Ей хотелось, чтобы Томас видел эту улыбку, но он даже не знает о её дне рождении. Секунду другую оглядывала себя ещё, а следом потянулась за ножницами. Самое время кое-что в себе изменить.
Она взяла в кулак немного. Где-то сантиметров десять, и резво начала резать. Это не было сильно заметно, но чувствовалось совершенно по-другому. Раннее волосы доставали копчика, а теперь по талию. Но Паркер ни разу не пожалела о своём действии, хоть и не любила экспериментировать.
На сегодняшний день выбор пал на обычные черные джинсы и белую футболку с надписью на китайском: «Удачи во всём», кажется её она брала кому-то на подарок, но так и не подарила.
События вчерашнего дня приятно напоминали о себе, периодически возвращая её в март и отголосками напоминая о том, что нужно изменить некоторые предпочтения. Надев белые конверсы, Александра вышла из комнаты, и на неё тут же напала с объятиями Джен.
Эта девушка была полной противоположностью Паркер, наверное, поэтому произвела такое впечатление на неё. Высокая, возможно, даже на несколько сантиметров выше Сала, но это было не заметно. С русыми волосами по плечи, которые чаще собирала в хвост на затылке; с голубыми глазами, которые искренне светились; с большим ртом и красивыми тонкими губами, что её делали слишком улыбчивой.
Сал поистине её любил. Также, как и она его.
На самом деле, Саша знала, что это Салливану уже хотелось показать всему миру, какой он молодец, что соединил бойс-бенд десятилетия. Он хотел, чтобы его вознесли к поднебесью, но только в глубине души. На лице у него играла детская улыбка, когда он запихивал в себя очередной тост с сыром, который сам себе приготовил.
— Алекс, праздничный ужин будет вечером, ты же тут будешь отмечать? — Дженна кинула осторожный взгляд на Паркер, которая отвечала на сообщения в почте.
— Кхм… — она подняла взгляд и, недолго думая, ответила: — Думаю, я незаконно проникну на съёмочную площадку и буду ночевать в Лос-Анджелесе.
Послышался рваный плевок, а следом приглушенный, но громкий смех Салливана, который чуть ли не загибался от эмоций. Паркер смерила его презрительным взглядом, ведь мужчина уже, в прямом смысле этого слова, стоял на четвереньках, пытаясь прекратить свой нечеловеческий смех.
— Мо-оя шквола, — наконец выдохнул несвязно он, и Саша лишь покачала головой, пряча улыбку.
— Ладно, тогда я надоумлю этого олуха, чтобы он заказал в ресторане торт, а то еще не поешь на свой день рождения, — девушка запустила руку в волосы, оборачивая голову на мужа, что валялся на полу. — Нормально всё? Или самое время позвонить в дурку?
Салливан по-детски высунул язык и поднялся на ноги.
— Вперёд-вперёд, нас ждут мальчишки, с которыми ты, увы не пофлиртуешь. Да? — мужчина задорно постучал по безымянному пальцу, указывая на принадлежность Саши.
Та лишь закатила глаза и накинула фланелевую рубашку на плечи. Уже было около часа дня, но на улице дул прохладный ветер, что предупреждал о приближающемся шторме. Таким был Малибу каждую весну. Без туристов, холодный, но в то же время такой родной.
Далеко идти не пришлось, ведь дом Ротов теперь был в самом центре города у побережья, а встреча проходила в одном из самых элитных ресторанов в Калифорнии. Теперь Саша даже немного пожалела о том, что надела такую обычную одежду. Хотя, ведь привлекать внимание ей тоже не хотелось.
Помещение было пустым, за исключением четверых парней, что расположились С-образных диванах около стенки. Саша понимала, почему их четверо, хотя когда-то её любимцем был именно Зейн, которого здесь и не было. Но тут находились те, кому близка эта перспектива и они хотели вернуться, даже если это и будет какой-то один альбом и тур.
Оглянувшись на Салливана, Саша слегка помедлила, впервые за долгое время она колебалась с выбором. Но парень лишь подтолкнул её указательным пальцем в плечо и кивнул на диваны, мол, иди-иди, нечего мне тут останавливаться.
Первым на неё взглянул Найл. На его лице появилась доля улыбки, которую Паркер тут же переняла и протянула руку.
— Это Алекс... Александра, — запнулся Рот, когда произносил имя девушки. Только он и Дженна называли её таким сокращением. — Та, из-за которой мы тут все.
Саша живо села в одинокое кресло, оглядывая всех участников группы. Совсем не такие, как раньше. Взрослые мужчины, которым вряд ли это интересно.
— Я хочу сказать, что если вы не хотите этим заниматься, вас никто не заставляет. Но всё же, группе в этом году десять лет и хотелось бы возобновить хоть что-то. Поверьте, это сорвет мировые чаты, старые фанаты вернуться, новые прибудут. Я не очень профессиональна в этом плане, но просчитать каждый шаг я способна и это…
— Александра, — обратился к ней Лиам, — мы здесь. Мы согласны. Мы хотим сорвать великолепный куш, и ты нам в этом поможешь.
Саша расплылась в улыбке, приложив руки к лицу, пытаясь скрыть собственные эмоции. Следом достала небольшой блокнот, куда писала песни.
— Я думала в альбом ввести те песни, которые вы не выпустили, если, конечно, вы этого хотите. Возможно, кто-то хочет написать или если такого желания нет, у меня есть намётки.
— Почему ты не введешь эти деньги в сольную карьеру? — спросил Гарри, стреляя в неё сосредоточенным взглядом.
— Я не хочу. Таких талантов миллионы, и я не вижу надобности. Есть те сферы, в которых я намного лучше, чем в исполнении, поэтому… — Паркер пожала плечами и проследила за тем, как Луи заинтересованно листал её блокнот.
— Так… Когда начнем? — Лиам широко улыбнулся, потирая руки.
— Сейчас нужно обговорить некоторые аспекты, которые связанны с вашими сольными карьерами, так как всё это должно быть связанно и не мешать друг другу, — говорил Салливан, не отрывая глаз от телефона. — Где-то такая сумма будет выделена всего на одну запись альбома, — он перевернул экран к парням, где было написано безумно неприличное количество нулей. — На счет команды и тура, я всё разведу к концу месяца. Но… — Рот перевел взгляд на Сашу, что внимательно его слушала, — это должно быть уже после свадьбы и медового месяца.
Паркер закатила глаза и приложила руку ко лбу, пытаясь избавить себя от участи в этом разговоре.
— Вы ребята?.. — Гарри перевел указательный палец с девушки на парня.
— Не дай Бог! — выдохнула Паркер, откидываясь на кресле и закидывая ногу на ногу. — Посмотрите на его самодовольное лицо. Ему лишь бы всем поскорее всем рассказать это.
Парни тихо рассмеялись, наконец притрагиваясь к заказанным напиткам. Лишь Лиам пил кофе, что даже не удивило Сашу. Хоть она и была коренной англичанкой, чай она не любила, хоть и периодически пила.
Повисла тишина, которая, на удивление, не сопровождалась напряжением. Салливан быстро что-то листал в бумагах, несколько раз проводя ручкой по листам, оставляя размашистую подпись, а в некоторых местах что-то зачеркивал и ставил другие значения. В то время, как блокнот Саши уже находился в руках Гарри, который довольно заинтересованно вчитывался в строки.
Паркер почему-то думала, что подвергнется критике со стороны группы, но ожидание было ошибочным. Парни прочли все двенадцать песен, которые она предоставила, и каждая им понравилась. Оставалось найти только те, которые они захотят добавить в альбом собственного сочинения.
Девушку от наблюдения отвлёк телефонный звонок. На экране высветился номер Анны, а следом послышался её голос.
— Ты в Малибу? — без приветствия и довольно резко.
— Да… Я в «Spruzzo». Что случилось?
— Отлично, я сейчас зайду.
Сестра отключилась, а внутри Саши что-то сжалось. Анна никогда не говорила с ней таким тоном, поэтому это казалось чем-то очень непривычным и даже страшным. Паркер сжалась в кресле, когда сзади послышался скрип двери, а в помещении появилась Неманн, что просто шикарно выглядела.
Паркер живо поднялась с места, приближаясь к Анне. Её светлые волосы были собраны в высокий хвост, а сама одета в светло-голубой брючный костюм. Было ощущение, что она только-только приехала со съёмок. Её зеленые глаза мгновенно впились в Сашу, что, засунув руки в карманы, подошла. Всеми силами пытаясь скрыть нервозность.
— Выйдем? — кивнула на дверь. Теперь Саше точно хотелось провалиться сквозь землю.
— Я ненадолго, — крикнула команде и последовала за сестрой.
Анна не останавливалась. Шла куда-то прямо от ресторана, не посвящая Паркер в собственные намерения, страх становился всё сильнее. Резко затормозив, Неманн обернулась, прожигая взглядом младшую. Саша видела, насколько много воздуха девушка набрала в легкие одним вдохом.
— Я видела твои анализы, — проговорила Неманн.
Саша мгновенно потеряла опору из-под ног. Виски болезненно запульсировали, ладони вспотели, а глаза не знали куда себя деть.
— Я думала, за годы твоей самостоятельной жизни, ты должна была научиться хоть чему-то. Но нет же… Ты продолжаешь думать только о себе. Каков твой девиз по жизни? «Мне не нужна чужая помощь»? — Анна поддалась вперед, хватая Сашу за руку. — Ты же потом будешь жалеть. Всю жизнь. Ты молода и красива, а мозгов… Чего ты боишься, скажи?
Таблетки. Семь лет сидения на противозачаточных таблетках уничтожили практически всё, что можно было назвать репродуктивной системой. Собственно, именно это и было в заключениях врачей. Вероятность того, что в будущем она могла иметь детей составляла всего один гребанный процент. До этого момента её не пугала такая участь.
Теперь, этот вопрос Анны. Принимать противозачаточные начала после аборта Элис, потому что боялась, что и ей придется принять такое решение. Актеры и дети — несовместимое.
— Неужели ты, блять, боишься, что Томас бросит тебя? Действительно, Эс? Неправильное решение твоей сестры привело тебя к этому? — Анна говорила с болью в голосе. — Ты будешь всю жизнь несчастна только из-за того, что всё держишь в себе. Прекращай.
— Я сама решу, — неожиданно для себя, прошептала хриплым голосом.
— Что ты решишь? Что ты решишь своей малолетней головой? Что ты умрешь в гребанном одиночестве? Он сделал тебе предложение, хочет связать с тобой жизнь, детей завести! — девушка вскинула руками. — Ты тонешь и за себя его тянешь! Разрушаешь ему жизнь и себе. Уйдешь — он не сможет, а если не скажешь — не сможете оба.
— Не учи меня жизни.
— Ты так и матери с Элис говорила? Ну удачи. Вот только если твоя задержка не прекратиться не смей мне звонить.
С этими словами Анна развернулась на каблуках и зашагала прочь, оставляя Сашу наедине со своими мыслями. Паркер никогда не считала дни до менструаций, но эти слова сестры заставили девушку сопоставить. За день до отъезда Томаса как раз тогда, когда пришли анализы и она отказалась от таблеток. Всё произошло слишком быстро.
Но ведь её не тошнило, это мог быть обыкновенный гормональный сбой, так что не стоило прислушиваться ко словам Анны. Но, как бы Саше не хотелось, она действительно понимала, что Холланд должен знать правду, ведь именно она покажет, насколько они близки. Насколько он готов принять её таковой.
Но слова Неманн болезненно резанули по старым шрамам, разрывая швы.
***
Стоянка трейлеров в Лос-Анджелесе подсвечивалась белым светом фонарей. Более двадцати фургончиков, и на каждом написана табличка с именем проживаемого. Ворота были немного приоткрыты, что помогло проникнуть на территорию буквально в тот же момент, когда охранник подошел с ключом.
Сильнее натянув на голову капюшон, Саша ускорила шаг и спряталась за одним из трейлеров. Её глаза в темноте быстро приспособились, и теперь она могла кое-как рассмотреть надписи на дверях. Фургон Тома находился дальше всего и там не горел свет. Моля всех Богов, Паркер постучала.
С минуту другую слышался лишь шорох, а следом дверь открылась, а на пороге появился парень, на которого наспех была натянута розовая толстовка. Его глаза слегка округлились, а следом он расплылся в улыбке и протянул руку, чтобы помочь Саше забраться внутрь.
Он ничего не сказал, лишь обхватил её руками, прижимая к себе и вдыхая любимый аромат. От неё пахло мятой и духами Диор.
— Я не смог сегодня вырваться, но… — нарушил тишину парень, — я приготовил тебе подарок.
Саша задохнулась, поджимая губы и печально наблюдая за действиями Тома. Удивительно, как сильно она любила наблюдать за ним. Его руки погрузились под небольшой стол, где стояла спортивная сумка, а следом вытащил небольшой чемоданчик и ключ. В полумраке он выглядел как какой-то наследник мафии. Заспанный наследник мафии.
Саша улыбнулась и подошла ближе, погружая тонкие пальцы в его густую влажную шевелюру. Томас выровнялся, и положил на стол чемоданчик, сжав в руке связку ключей.
— Закрой глаза, — попросил Холланд, и Саша покорно выполнила просьбу. В её руку тут же вложилась та самая связка ключей. — Эту машину я хотел подарить тебе ещё на новый год, но так уж сложились обстоятельства, что мы с тобой не были в это рождество вместе. Она, увы, в Лондоне, но точно тебе понравится.
Саша раскрыла глаза и глянула на ладонь, где лежали ключи от машины. Четыре кольца — Том не изменял самому себе.
— И то, что я подарю тебе сейчас, — он обращает её внимание на чемоданчик. Пальцами быстро раскрывает две тяжелые застёжки с характерным звуком.
В мягкой форме лежал кольт сорок пятого калибра, что принадлежал Уайетту Эрпу. Детская мечта Александры, что была продана на аукционе много лет назад.
— Кое-кто предоставил мне твоё письмо Санте, — поиграл бровями Том, расплываясь в улыбке. — Это оригинал, который мне удалось выкупить у коллекционера, которого ты пыталась посадить.
— О-оу, — протянула Саша, проводя пальцами по рукояти. — Всё же что-то хорошее было в его коллекции.
Она не взяла в руки кольт, лишь оценила его взглядом и прикосновением. Перевела глаза на парня, что ждал её реакции. Но для неё лучшим подарком был он и его сонное лицо. Словно маленький ребенок, Паркер протянула к нему руки, заключая в мягкие объятия, крепко сжимая пальцами толстовку.
Минуту она собиралась с мыслями, пытаясь подавить слёзы. Следом — отстранилась и положила руки на скулы парня, обращая внимание на себя. Вглядывалась своими зелеными глазами в его шоколадные, что сейчас казались такими бездонными, что невольно сжимались органы.
Становилась на носочки, чтобы дотянуться к его губам и мягко касалась, словно впервые. Каждый раз с ним, будто первый. Он бережно сгребал её в охапку, словно она была хрустальной.
Мягко двигая губами, словно боясь отпугнуть друг друга, между ними появлялась искра, сопровождаемая потоком электричества. Прервались, переводя дыхание.
— Мои анализы не такие хорошие, как я тебе говорила, — прошептала Саша с закрытыми глазами и тут же почувствовала, как его руки ослабили хватку. — От матери мне передалась почечная недостаточность, которую мне удалось свести на нет. Но кроме этого я должна тебе кое-что рассказать.
Холланд секунду собирал всё это в голове, а следом вновь вернулся к Паркер, поднял её на руки, заставив обхватить ногами его талию и упал на кровать. Его большие ладони убирали волосы с её лица давая несколько минут форы.
— Я говорила тебе, что Элис связалась с актером, от которого забеременела. С того момента, я начала принимать противозачаточные, и не переставала до того момента, когда мне пришли заключения.
Она теребила завязки его кофты, пытаясь отвести мандраж.
— Это около семи лет? — тихо спросил Том. Саша кивнула.
— Я, возможно, детей не смогу иметь, — на этих словах голос сломался, и девушка заплакала, подтягивая колени к груди. Это было именно то, о чем говорила Анна. Осознание придет, уже пришло.
Томас накрыл рукой её голову, притягивая к себе.
— «Возможно», а значит, что вероятность есть — это раз. А два — прекрати, пожалуйста, плакать. Когда ты плачешь, мне становиться больно оттого, что я не могу заставить тебя улыбаться.
Саша на выдохе улыбнулась от таких слов.
— С днём рождения, Александра, в будущем Холланд, — Том мягко поддался и оставил мокрый поцелуй на лбу Саши. — Я люблю тебя.
— Я люблю тебя.
